Бродячие псы.

— Когда мы приедем, я напьюсь! Я пока чинил машину, офигевал просто. У них на заднем дворе чьи-то кости торчат прямо из-под земли, видимо дождём вымыло. А дальше дорога в лес ведёт, а там жуть как темно. — Куникида нервно рассказывал обо всём, часто поглядывая в боковые зеркала и зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что за ними никто не следит.       Всю дорогу пока Куникида, что-то говорил, Ацуши думал о том, что никто и никогда не относился к нему с такой нежностью и заботой, с какой отнёсся Дазай в эти три странных дня. Он всё еще чувствовал его ласковые поглаживания пальцев рук. Стоило вспомнить, и одна уже только мысль вызывала у Ацуши ощущение доверия, безопасности, радости и непреодолимое желание получать эти прикосновения снова. Ацуши нравилось и всё остальное, о чем он вспоминал — сладостные поцелуи ладоней, пальцев рук и губ, чувственный секс, невероятное ощущение заполненности, приятный и немного пряный запах кожи Дазая, и те оргазмы, которых он никогда в жизни не испытывал раньше. Студенческая история Ацуши не принесла ему ничего хорошего — только боль и разочарование. Юмине — парень из параллельного потока, одного возраста с Ацуши, долго подкатывал к нему. Ацуши же несколько месяцев присматривался, подпустил к себе не сразу, а потом понял, что Юмине так долго рядом держал только лишь азарт и неприступность Ацуши. Первый секс оказался грубым и бесчувственным, Ацуши он не понравился, они тогда даже не довели дело до конца, Ацуши внезапно попросил его уйти, с Юмине он расстался на утро, и, хотя Ацуши продолжали нравиться мужчины, он ни с кем больше не позволял себе сближаться.       Но сейчас что-то изменилось.Ацуши уже не ощущал себя тем, кем был ещё сегодня утром. Ему всё ещё стыдно за прошлую ночь с незнакомцем, когда рухнули барьеры между дозволенным и запретным, так откровенно и эротично. Как мог он буквально за 2 дня найти себя — другого, позволившего себе босыми ногами ступить на неизведанную территорию… Никогда раньше Ацуши не позволял себе даже подумать о том, чтобы лечь в постель так быстро, да ещё и с абсолютно незнакомым человеком. А в итоге всё произошло мгновенно. Ацуши казалось, что он был слишком доступным для Дазая, и Ацуши стыдно перед самим собой ещё и за это. Дазай Осаму — самое странное, что случилось в его жизни: чуткий, ласковый, конкретный, страстный, жгучий, терпкий как горький шоколад, тягучий словно смола, вязкий как паутина. Никогда раньше Ацуши не оказался бы в подобной ситуации. Пока Куникида что-то не переставая рассказывал, Ацуши провёл пальцами по своим губам, и представил, как бы это делал господин Осаму. На руках всё ещё оставался приятный запах его парфюма, кожа Ацуши впитала его, вобрала в себя.       Внезапная потребность в Дазае и желание о нём заботиться застали Ацуши врасплох. Сердце пропустило несколько ударов.       Мысли о пережитом страхе не отпускали тоже, и иногда в памяти всплывала картина последней минуты жизни Акутагавы и то, с какой уверенностью Дазай нанёс ему удар — как будто бы в этом не было для него ничего не обычного, и то, что смертельный исход этой истории стал для Дазая облегчением. Ацуши уговаривал себя, что Дазай просто не рассчитал удар, но волна противоречивых мыслей то накатывала, то отступала. Рассказ Куникиды про кости немного покоробил Ацуши, но ведь, вероятно, это просто кости животных, оставшихся от трапез, а многие из тех, кто живет за городом, закапывают подобные вещи у себя на участке. — Дай зажигалку. — Ацуши достал тот самый сложенный лист со всеми данными Дазая и, дождавшись, пока в пепельнице догорит последний кусочек, выбросил пепел в окно. — Как думаешь, нас бы нашли там вообще живыми когда-нибудь?! — Куникида снова оглянулся в окно машины. — Только если бы стали искать тебя. Про меня бы забыли, я же сирота. — Ацуши смотрит в окно машины и жадно вдыхает свежий воздух. — Не говори глупостей! Я безумно благодарен судьбе, что мы смогли выбраться. Почему господин Осаму нас всё же отпустил?! Я до последнего думал, что он этого не сделает. — Он спас тебе жизнь вообще-то, так что чего ты удивляешься?! — Зря ты сжег бумажку с адресом — можно было бы нагнать туда какую-нибудь инспекцию. А я бы ни за что не нашел эту дорогу во второй раз! — Ну и хорошо, что не нашел бы. По приезду в город Ацуши забрал все нужные ему каталоги, за которыми сюда приехал, сходил выпить кофе с Куникидой. — Я ещё денёк покручусь здесь и рвану к себе. — Куникида под успокоившись пил кофе. — Ладно, Куникида, увидимся как-нибудь, не пропадай. — Ацуши слегка приобнимает его на прощание. *****       Ацуши не был здесь всего два дня, но его восприятие уже успело измениться. Капельки росы на листьях деревьев смотрятся невероятно красиво с утра. Заросшая травой тропинка не такая и ужасная. Из леса слышится щебет птиц, в ярко-зеленой траве бурлит настоящая жизнь. Он поднимался в гору на встречу неизвестности.       Гуща деревьев принимает Ацуши в свои плотные объятия. Ещё несколько шагов, и перед ним открывается знакомый вид на двухэтажные уютные домики.       Последний шлейф сомнений рассеивается в тот момент, когда Ацуши издалека видит решительно направляющуюся в его сторону фигуру Дазая, сердце готово выпрыгнуть из груди. Осаму увидел его, когда возился на улице со своей машиной, и до последней минуты не верил своим глазам. Они оба ускоряют шаг, и Дазай раскрывает свои объятия навстречу Ацуши. — Ты пришёл… Я думал, что больше никогда тебя не увижу… — Дазай без конца обнимает его и целует.       Ацуши с облегчением вздыхает и крепко прижимается к тёплому и ласковому Дазаю. Он дома… ***** С тех пор прошло уже много лет, а Мису по-прежнему хлопочет по дому и присматривает за хозяйством. Она часто гуляет вечерами по песчаному берегу, провожая красивые закаты солнца и вдыхает божественный запах моря — он не может надоесть. Здесь почти никогда не бывает холодного ветра, а потому так комфортно дышится и живётся. Из минусов — на общественном автобусе сюда нужно добираться минут 40 и только по расписанию. И теперь Мису в свободное время не вылезает из магазинов, не забывая о том, что красивый трехэтажный дом её хозяев должен быть всегда чистым и уютным. Она завела посадки и выращивала баклажаны, лук, периллу, разные салаты, сливовое дерево, яблоню, немного клубники, картофеля, и совсем чуть-чуть — всякие разные цветы, а на столе всегда вкусная домашняя еда и разные виды овощей кимчи, запасы которых, казалось, не иссякаемы.       Почти пять лет ничто не омрачало жизнь Ацуши и Дазая, их гармонии, искренности и привязанности друг к другу можно было бы радоваться бесконечно. Ацуши старался не придавать значение необоснованным приступам ревности Дазая, считая это неотъемлемой чертой его характера и темперамента, и всё сильнее задумывался о том, чтобы завести детей с Дазаем. Но Дазай Осаму пока что затягивал с принятием этого решения. Вместе они объездили множество стран мира, все лучшие моменты жизни разделяли друг с другом в любви и заботе и часто вспоминали историю многолетней давности, когда случайный поворот не на ту дорогу основательно изменил их жизни. Но однажды, гуляя вдвоем, они встретили Куникиду. В тот момент на его лице появилось удивление, смешанное с ужасом и страхом. — Вот это поворот… — только и смог изумленно выдавить из себя Куникида. Он хоть и искренне обнял при встрече Ацуши, но его спутник не вызвал в нём ничего даже отдалённо схожего хоть с каким-то чувством. — Как ты поживаешь? — радостно спросил Ацуши. Он постоянно оглядывался на Дазая и заметил ту же реакцию на Куникиду, что и у Куникиды была на Дазая при встрече. — Я здесь на подработке в универе на историческом факультете. Представляешь — читаю лекции по истории. У меня контракт на 3 года. Я же в армии отслужил, ну и теперь живу в своё удовольствие. А ты, я смотрю, тоже хорошо… Ты с ним общаешься? — Куникида вопросительно покосился в сторону Дазая, перешел почти на шепот и деликатно отвёл Ацуши в сторону, чтобы их разговор никто не смог услышать. — Ну раз уж ты нас увидел, то да, общаюсь — Ацуши не знал, как бы помягче отвечать на вопросы. — Пойдём выпьем кофе, поболтаем?! Я соскучился — Куникида всё ещё с опаской косился в сторону Дазая. — Ммм…конечно, я с радостью, но только Дазай тоже пойдёт с нами. — Ацуши смотрел на Куникиду самым искренним взглядом. — Боже… — Куникида тёр переносицу рукой и быстро соображал.       Наконец ситуацию разрулил сам Дазай и предложил бывшим однокурсникам отправиться на кофепитие без него, полагая, что именно так будет лучше. Ацуши сидел вместе с Куникидой за столиком в кафе, внимательно рассматривал его и с каждой минутой понимал, как тот изменился, как все они изменились за эти годы. В этом году им обоим стукнуло по 28 лет, но Куникида казался уже совсем взрослым и даже слегка заматерелым. Ацуши же наоборот — выглядел молодо и свежо. — Друг, ты меня шокировал сегодня просто. Ты всегда был самым здравомыслящим из всех нас, но в итоге оказался самым непредсказуемым и самым безбашенным. Может быть ты сможешь объяснить мне то, что я сегодня увидел…? Он твой парень…? — наконец заговорил Куникида. — Он моя семья, уже как почти пять лет. Он мне уже через месяц после нашего знакомства предложил руку и сердце, а ещё через месяц мы заключили брак официально. — мечтательно произнёс Ацуши и продемонстрировал Куникиде обручальное кольцо из белого золота на безымянном пальце левой руки. Куникида в ужасе схватился за голову. Он даже пока и не мог объяснить, что именно его коробило больше — тот факт, что Ацуши с Осаму или же то, что он именно с ним, а не с кем-то другим. — Ацуши, ты, кажется, совсем не понимаешь, в каком мире живёшь. То обстоятельство, что ты c малолетства жил без родных в детском доме, вовсе не значит, что нужно каждого встречного-поперечного считать своей семьёй. Он мозги тебе вытрахал все, что ли?! Он же с первых минут увидел, какой ты покладистый, добрый и простой мальчик, и решил тебя сразу прибрать к своим рукам и заявить на тебя свои права, придавив тебя самой главной и болезненной для тебя темой — стать твоей семьёй, чтобы загнать тебя в рамки, из которых тебе потом будет невозможно выйти. Твоя ранимость и мягкость оказались очень привлекательны для него. Надеюсь, он тебя не обижает?! Я за тебя волнуюсь теперь. Он тебя так просто не отпустит, я же вижу. Я разве не прав?! Но ты забыл обстоятельства, при которых мы все познакомились и особенно — при которых мы все разбежались каждый по свои углам? Мы оттуда тогда еле ноги унесли. А ты мне лгал, оказывается, с самого начала. И я вполне могу понять твой заштыр на нём — он привлекательный и харизматичный, с мягким голосом, он к тебе добр и внимателен. Но…он тебе не пара. — не унимался Куникида. — Вот и поговорили… Он тебе не сделал ничего плохого. И почему он «прибрал меня к рукам»?! Он просто решил завести семью и остепенился, а со мной он ласковый и добрый, и для меня он самый лучший. Он старше меня на 7 лет, он умный, мудрый, опытный, и я очень ценю наши отношения. А что такого ужасного в том, что мы официально в браке?! Это стало доказательством серьезности его намерений по отношению ко мне, и это был осознанный шаг с моей стороны. Или ты считаешь, что в меня нельзя влюбиться и захотеть со мной семью?! Мы с тобой не виделись все эти 5 лет и даже не общались, и ты не знал, что со мной и где я. Мы встретились сегодня случайно, и ты бы и дальше не знал, как я живу. Ты говорил, что у меня есть друзья, а сам даже ни разу не спросил, где я и как я. Все эти годы Дазай был со мной и всем для меня. А сейчас ты на меня наезжаешь. — Ацуши казался расстроенным и даже уже уставшим от этого разговора. — Да, ты прав. Это я виноват, что мы с тобой потерялись за эти 5 лет. Он признался полиции в убийстве? А как он избавился от трупа своего брата? А тебя всё ещё не смущает задний двор их дома? — разговор принимал неприятный оборот. Куникида понимал это, но остановиться не мог. — Он вообще-то спас тогда твою жизнь… — Ацуши включился в тон разговора. Но одна деталь внезапно всплыла в памяти Ацуши — Дазай никогда не рассказывал о том, что дальше стало с Акутагавой после того, как всё закончилось. А Ацуши ведь тоже никогда не задавал никаких вопросов, потому что просто не хотел знать ответ. Никакой полиции тогда Дазай, конечно же, не сдался. Акутагаву никто не искал, даже социальные службы. Но и где было его искать, если почти сразу Дазай продал дом и купил новый в другом городе. Впрочем, о родственниках семьи Осаму также ничего не было известно, и Дазай всегда переводил разговоры об этом на другую тему. А Мису всегда молчала и вставала на сторону господина Осаму, ведь она относилась к нему как к сыну. От нахлынувших воспоминаний Ацуши немного побледнел — он не вспоминал об этом долгие годы и вдруг сегодняшняя неожиданная встреча всколыхнула спящую часть его сознания. Куникида — казался потерянным пазлом, выпавшим из картины жизни Ацуши на какое-то время, но однажды случайно нашедшимся. Воспоминания о детском доме также не мотивировали думать о чем-либо хорошем. Ацуши с детства помнил только лишь бесконечное ощущение одиночества, мир вокруг казался ему грубым и черствым. И сейчас после встречи с Куникидой он ощущал мир таким же, как и в детстве, потому что ощущал себя беззащитным, с оголенной душой. — Ацуши, подумай всерьёз. Твоя жизнь вовсе не такая, какую бы ты хотел. Ты придумал себе что-то и поверил в это. Мы кстати хотим встретиться всем курсом через пару месяцев — ты тоже приходи. Вот я думаю, ты ведь — самый светлый человечек из всех нас. А если что-то будет не так или захочешь просто поговорить, сразу мне звони. — Куникида сделал последний глоток кофе и потрепал Ацуши по плечу. Дорога домой пролегала через уже пустынную и темную улицу, потому что давно стемнело. Дазай вёл машину осторожно и почти всю дорогу молчал, изредка поглядывая в сторону сидящего рядом с ним на переднем сидении Ацуши, ведь понимал — встреча с Куникидой далась Ацуши не просто. — Останови машину, пожалуйста. — к горлу Ацуши подкатил ком такой силы, что его становилось невозможно сдерживать. — Да, хорошо. — Дазай покорно и понимающе заглушил двигатель и развернулся в сторону Ацуши. На свет фар, освещающих темноту лесной дороги, слетались насекомые. В салоне машины повисла небывалая раньше тишина. Осаму, не отрывая взгляда, смотрел на своего милого и любимого человечка и просто молча ждал. Наконец Ацуши с грустью повернулся в сторону Дазая, тщетно пытаясь сглотнуть засевший ком в горле. Он хотел бы спросить Дазая о многом, но всё, что он смог в итоге — просто обнял его, жадно вдыхая родной запах, смешанный с легким ароматом мужских духов. Как же хорошо, спокойно, и ничто не беспокоит. Ответные объятия Дазая оказались крепкими и не терпящими возражений, как тиски, из которых, однако же, не хотелось выбираться. — Дазай, поехали домой. — Ацуши сладко чмокнул его в гладкую и нежную щёку. Всё, о чём говорил Куникида, постепенно развеивалось в сознании Ацуши. Он предпочитал сделать вид, что разговора не было, чем вспоминать об этом снова. ***** Куникида часто теперь инициировал общение с Ацуши и почти при каждом разговоре проходился по теме личной жизни Накаджимы. Дазаю не нравились их встречи, но он вёл себя деликатно, хотя и довольно настороженно. Ацуши же находил для себя в общении с Куникидой разрядку и возможность сменить обстановку. Последние пару недель Ацуши чувствовал себя особенно рассеянно, из рук валилось буквально всё, настроение оставляло желать лучшего. В один прекрасный день, не рассчитав собственных габаритов, Ацуши случайно задел сумку Дазая. Она упала, и из неё посыпалась кипа бумаг. Конечно же их нужно было собрать, и пока Ацуши это делал, то не мог не заметить их содержимое. Документы касались родственников Ацуши с подробным описанием каждого из них — всего четверо: отец, мать, брат и бабушка (по отцу) — где и чем они жили, с адресами, телефонами и даже фотографиями. Среди бумаг оказалось целое досье и на самого Ацуши. Он сидел на полу, разложив документы веером, и перечитывал раз за разом строчки о том, что его мать и брат погибли совсем не давно из-за несчастного случая. Отец же и бабушка умерли несколько лет назад, но хотя бы на фото Ацуши всё же смог их увидеть. Брат оказался похож на самого Ацуши некоторыми чертами лица. А у матери — простое лицо, но необычайно миловидное. Ацуши не смог сдержать подступившие слёзы, по многим причинам: потому что это сделал Дазай и его поступок не укладывался в понимание. Всю эту картину на полу с документами и застал Дазай. — Зачем ты собираешь всё это? — Ацуши пытался скрыть следы расстройства на лице. — Я собирался тебе сказать, но ты нашел документы раньше. Я уверен, что ты хотел бы найти свою семью, и решил заранее тебе помочь. — Почему ты не спросил меня, нужно мне это или нет? Почему ты решил за меня? — Ацуши била мелкая дрожь во всём теле. Почему Дазай так поступил, не посчитавшись с его чувствами?! — Все документы готовы, здесь есть все данные о твоих ближайших родственниках. Я пока не смог найти сведений о дальних, но я думаю, что это не будет проблемой со временем. Может быть, кто-то из них тебя ищет, но не могут найти. — Дазай пытался сгладить ситуацию и сам оставался предельно спокойным. Но Ацуши расстроился ещё больше после его слов.       Очередной поворот судьбы. В последнее время их стало уже прилично. К тому же, в одну из встреч Куникида принёс с собой большую папку и, вывалив её содержимое на стол в кафешке, начал свой рассказ, невзирая на то, что Ацуши совершенно не был настроен выслушивать что-либо сейчас: — Ты можешь думать, что угодно, но сначала взгляни на это. В действительности ты живёшь с человеком, о котором ничего не знаешь. Ацуши немного напрягся от неожиданного вступления Куникиды. — Смотри — это Дазай Осаму, это Акутагава, а это их родители. — Куникида выкладывал перед Ацуши одну за другой фотографии совсем ещё юного и очень симпатичного Дазая. — И что это, Куникида?! — Ацуши не разделял пока воодушевления друга, но внутри уже зажёгся огонёк интереса. — А то, что трое из четверых на этих фотографиях уже мертвы, а господин Осаму продолжает себе жить в своё удовольствие. Ты не находишь это забавным?!       Ацуши не мог прервать собственного молчания, он всё ещё ничего не понимал. — А это вырезки из газет. Родители братьев Осаму умерли, как пишут, в один и тот же день. Их убили. Об этом потом писали в газетах. Но самое главное — Дазай провёл 5 лет за решеткой за убийство родного отца. Что случилось с матерью, так и не было установлено, а отпечатки пальцев Дазая Осаму нашли только на теле отца, поэтому на него смерть матери не повесили. По официальной версии её нашли в спальне с окровавленной головой. — казалось, воодушевлению Куникиды не было предела, он продолжал и продолжал. Холод и страх пробежали по спине Ацуши в тот момент, как Куникида вёл свой рассказ с «картинками», но сам он продолжал молчать, не в силах вымолвить ни слова. — И тут как раз ещё история с Акутагавой. Помнишь эту историю?! Ацуши, твой парень — убийца. Он убивал раньше, убьёт и снова, если ему это будет нужно. Поэтому он тогда так хладнокровно и прикончил Акутагаву, потому что ему это не впервой. Может быть мы ещё чего-то не знаем. — Куникида не унимался. — Откуда у тебя эти фотографии и вырезки из газет? — Ацуши смог немного встряхнуть себя. — Мне не давала покоя история с нашим случайным заездом в ту дыру, а когда мы снова встретились все вместе и я узнал, что ты, оказывается, все эти годы был с ним, то я стал снова за тебя беспокоиться. После того, как мы 5 лет назад с тобой распрощались, я одно время пытался найти хоть какую-то информацию о господине Осаму. У меня внутри всё перевернулось, когда я вас увидел вдвоём. А ты просто живёшь в самом логове убийцы. Я продолжил поиски и нашёл ещё информацию. — тон Куникиды был серьёзным.       Казалось, жизнь Ацуши снова раскололась на две части «до» и «после». Ведь Дазай никогда в жизни не рассказывал не то, что что-либо подобное о себе, а вовсе не рассказывал о своих родных. Ацуши всей кожей ощущал правоту Куникиды — он ничего не знал о том, с кем столько лет уже живёт под одной крышей, спит в одной постели. Выплывшая правда оказалась ещё хуже той неизвестности, в которой возможно было бы существовать и дальше. — Ацуши, ты всегда можешь положиться на меня. Если тебе нужна помощь, сразу звони, пиши, что угодно. Но, Ацуши, побереги себя и найди себе нормального парня. — Отдай мне фотографии и распечатки из газет. — Ацуши не выпускал из рук злосчастную папку, но Куникида и не думал её забирать. Как теперь идти домой и как смотреть в глаза Дазаю. Ацуши не мог выйти из ступора, в его голове крутились тысячи мыслей, предположений, догадок и вопросов. Невозможно было поверить в то, что ласковый, добрый и любящий Дазай и Дазай, отсидевший срок за убийство собственного отца и ещё Бог знает что натворивший — это один и тот же человек.       Всё, что ощущал Ацуши отчётливо, это страх, внезапно сковавший мышцы его тела и самые потаённые области разума. Как много всего произошло за это время в жизни Ацуши. А прямо сейчас он ощущал себя предателем по отношению к Дазаю, лжецом, крадущимся домой со злосчастной папкой в руках. Но домой нужно было возвращаться в любом случае.