***
Накахару привлекает эстетичная подборка фотографий в чужом профиле и какая-то по детски неуклюжая фраза: Ищу друга с бультерьером. Когда он первым пишет Дазаю и договаривается о встречи, что-то внутри намекает на неладное. Он чувствует подвох, но дать трактовку предчувствию не может. Он просчитывает все возможные варианты развития сюжета завтрашнего дня, но никак не просчитывает возможность приобретения нового маленького друга. (И да Дазай младше Чуи, но разница всего 4 года.) Сегодня хороший летний день. Чуть облачная погода скрывала ранее солнце, но даже так Чую ждал ранний подъём. Пёс запрыгнул на кровать хозяина и начал громко лаять, облизывая лицо Накахары. Рыжий парень чуть поморщился и ели как распахнул веки. — Скуджи, и тебе с добрым утром. — Чуя сонно потянулся и приподнялся на кровати, пока бультерьер тёрся своей мордой о своего хозяина. — Выгуляй уже в конце концов этого пса! — послышался недовольный голос отца. — Сейчас! — выкрикнул Чуя и пошёл собираться. В семье Накахары собака появилась два года назад. Парень принёс это маленькое недоразумение на порог дома одним дождливым вечером. Щенка вымыли и выходили, после чего он остался с ними. Хотя родители ещё долгое время не могли свыкнуться с новым членом семьи; пёс смекнул всё довольно быстро и не доставлял так много проблем как могло бы быть. Чуя оделся, надел на Скуджи ошейник и пошёл на улицу. Сегодняшний день обещал быть довольно насыщенным учитывая, что Накахаре предстояло ещё встретиться с новым другом, который теперь будет помогать присматривать за псом, так как сам Чуя не может из-за учёбы уделять ему столько времени сколько положено. Чуя с интересом любовался пышной рассадой цветов, посаженной вдоль забора собачьего парка. Парень ждал нового приятеля с которым назначил встречу сегодня, но не сразу заметил наглого преследователя, что спрятался за высокими строго стриженными кустами, изредка выглядывающего из-за угла. Чуя бы и вовсе не заметил подвоха, но решил обернуться и проверить, не видно ли где интернет друга. Мужчину или парня не заметил, а вот спешно спрятавшегося мальчишку — ещё как. Тех доли секунд хватило, чтобы заметить карию макушку. Выпрямившись, парень поманил за собой пса, и они оба скрылись из виду. Он достаточно хорошо знал парк, чтобы запомнить простейшие витые выходы и тропинки, а когда горе наблюдатель снова рискнул выглянуть, то лицезрел только пустующий уголок сада. — Ну, здравствуй, малыш. — Чуя старался говорить не обвиняюще, сделав поблажку на то, что это же ребёнок и говорить с ним стоит ласково. Мальчишка испуганно подпрыгнул, ошалело обернувшись на подошедших со спины гостей. Большие глаза смотрели с мгновение испуганно, но испуг, по непонятными причинам, быстро сменился злостью и мальчишка резво отшагнул в сторону. — Ты ведь и есть Дазай, я прав? — Да, это я. — Дазай заинтересованно осматривал Накахару и его пса. — Можешь погладить его если так хочешь. — Чуя сложил руки на груди, чуть наклонив голову. — Правда можно?! — радостно воскликнул Дазай подбежав к бультерьеру. Дазай подбежал к псу и упал на колени перед ним, посмеиваясь и бурча, пытался отнять у озорной собаки небольшой мячик. — Громкий и слюнявый — идеальный пес! — Говорил Дазай, почесывая пузо животного — Кто хороший мальчик? — Его зовут Скуджи. — В этот момент собака на прыгнула на парнишку и начала сердито рычать. — Ты в порядке?! — Все нормально. — Чуя подошел ближе к Дазаю и псу. Сев на корточки, парень легко достал из пасти ярко-желтый мячик и передал в руки мальчугана. — Он не дает игрушки незнакомым людям. — Спасибо. — Хмыкнул брюнет и снова бросил мяч, смотря, как подорвалась собака. — Ну, и зачем тебе бультерьер? Бультерьер — сложная порода, поэтому новичкам рискованно её заводить. — Да, я знаю. А ещё я знаю, что эти собаки отличаются острым умом, решительностью и преданностью, хоть и очень упрямы. — А ты не плохо в собаках разбираешься. — Есть не много. Спустя часик разговоров Чуя пригласил Дазая к себе. Тот с охотой согласился и прицепив к собачьему ошейнику поводок пошёл за рыжим парнем. — Мам, пап, я дома! — заявил Чуя о своём присутствии и начал снимать с себя верхнюю одежду. — Чего встал, Дазай? Проходи. — А твои родители точно не будут против? — Дазай приосанился оглядывая прихожую, в которую так никто и не зашёл. — Ты думаешь если бы мне не разрешили я бы тебя позвал? — Чуя поставил ботинки возле двери и прошёл в глубь дома. Как оказалось родители Накахары ушли по важным не отложным делам, поэтому Осаму чуть под успокоился. — Ну, так ты не против присматривать за Скуджи? — Чуя заваривал чай себе и новому приятелю. — Я на самом деле только с радостью, но вот только… — Дазай помнил слова отца по поводу животных дома, но как тогда быть. — Ты не сможешь? Или тоже учёба? Я пойму если у тебя нет времени. — Чуя поставил чашки на стол и посмотрел на Дазая. — Нет, просто мой отец категорически против собаки, поэтому я не думаю, что у меня получится. — Дазай придвинул чашку с напитком ближе и обхватил её руками чтоб немного согреться. — Ну если проблема только в этом, то почему бы тебе не приходить сюда? — Чуя открыл шкафчик и достал от туда собачий корм, насыпав его в миску своего домашнего любимца. — А можно?! — Дазай с новым воодушевлением подскочил с места чуть-ли не разлив чай. — Да, почему бы и нет? Если мои родители будут не против, то будешь приходить и тусоваться со Скуджи здесь или на улице. Только не будут ли в таком случае твои родители против? — Чуя наконец-то сел на стул и сделал глоток чая. — Возможно, они даже моей пропажи не заметят. — Что-ж у тебя такие проблемы то с родоками? — Чуя не понимающе посмотрел на Осаму. — Просто мой горе папаша больной псих, а мама всё никак не может его бросить. — Понятно… Тогда дождёмся моих родителей и решим, что с тобой делать. — Хорошо. Родители Чуи пришли поздно вечером. Они выслушали сына и на протяжении нескольких дней думали стоит-ли доверить Дазаю собаку, да и весь дом в принципе. Но даже так Осаму приходил к Чу и прогуливался с ним и его псом.***
День выдался солнечным — белые, редкие облака лишь изредка закрывали собой палящее солнце, давая людям передышку и возможность немного остыть. В такие моменты Дазай мысленно радовался аномальной прохладе в доме Чуи, неспешно прогуливаясь со Скуджи по длинному коридору дома. Накахара с лёгкой руки дал разрешение новому другу, как он его сам первым и назвал, прогуливаться там, где тому вздумается, пока он решает мелкие, но такие приставучие проблемы. Мальчишка столкнулся с его отцом именно в этом коридоре. Дазай игрался с псом, выглядя при этом как растрёпанный воробушек, с беспорядком на голове. Достаточно длинные волосы, завязаны в слабый хвост на макушке, но пара коротких прядей всё равно лезла в лицо, отчего парень постоянно фыркал и пытался сдуть надоедливые волосы. Только по этой причине он не заметил внушительную, в сравнении с ним, фигуру мужчины впереди, а когда расстояние между ними оставалось не больше пары шагов, внезапно осёкся, встав каменной статуей на месте. Карие глаза с пары секунд непонимающе осматривали хозяина дома, будто проверяя, не опасен ли тот. — Пойдём, Дазай. — позвал старший, махнув рукой повёл парня за собой в гостиную, где уже находились все остальные. — Чуя, мы с твоим отцом не против, чтобы Дазай присматривал за Скуджи. — мама Чуи мягко улыбнулась и протянула связку с ключами Осаму. — Спасибо, вам большое. — поблагодарил Дазай и взял ключи в руки. После этого дружеские отношения Дазая с этой семьёй стали только крепче. Парень не стесняясь приходил в гости без приглашения, спрашивал о помощи и просто проводил с ними время. Но вот только всему хорошему всегда приходит конец. Спустя 3 месяца Дазай сидел у себя в комнате и ждал подходящего момента, чтобы улизнуть. Он уходит из дома после завтрака и возвращается к ужину или позже. За всё это время никто из взрослых его не спалил. За исключением Акутагавы, сводного брата Дазая, который один раз проследил за ним. — Опять собираешься свалить? — Акутагава зашёл в комнату прямо в тот момент, когда Осаму собирался вылезти через окно. — Уйди! — Дазай сердито нахмурился, сев на подоконник. — Ты мне мешаешь. — Если отец об этом узнает тебе не поздоровится. — Акутагава подошёл к брату. — И вообще, на кой черт тебе та собака? — Ты не понимаешь. Дело даже не в собаке, а в самих людях, в том доме. — Дазай опустил задумчивый взгляд, — Они принимают меня как родного… С ними я, возможно, чувствую себя счастливым.? — Что за бред?! — Акутагава цыкнул, а после томно выдохнул. — Ладно, иди уже. — Я не спрашивал твоего разрешения! — Дазай начал говорить, но потом услышал громкий лай собаки на заднем дворе. — Что он тут забыл? — Акутагава с не пониманием высунул голову в окно и увидел бультерьера. — А это разве не.? — Скуджи?! — Дазай подорвался с места и спустился к псу. — Что ты здесь делаешь?! Уходи скорее пока отец тебя не увидел. — Я уже увидел. — строгий бас старшего члена семьи заставил дрогнуть парня. — Ты снова кого-то притащил?! Дазай, сколько раз тебе повторять, что я против всей этой дряни! Но ничего я преподам тебе урок. — Не трогай его! — Дазай перегородил дорогу отцу, — Скуджи, беги! Мужчина взял парня за шкирку и откинул его в сторону. Дазай был готов кидаться на отца, но его остановил Акутагава, схватив за запястье. — Отпусти! — Дазай хотел ударить брата, но тот блокировал его удар. — Он убьёт его! Отпусти меня! — Уже поздно. Ты ничего не сделаешь. — Акутагава завёл руки Дазая за спину, а потом пнул его под коленку из-за чего он упал на колени. — Смирись. — Нет! Не трогай его, скотина! Не надо! — Дазай пытался вырваться, но Акутагава удерживал его мёртвой хваткой. Тем временем старший продолжал загонять собаку в угол. Пёс лаял, пытаясь отпугнуть от себя мужчину, чтобы убежать, но ничего не получалось. Скуджи решился напасть, но как только он приблизился к человеку, отец мальчика схватил собаку за шею, сильно сдавив, а потом со всей силы швырнул её в калитку. Пёс жалобно скулил и попытался встать, но мужчина пнул его и животное упало. — Хватит! Перестань, ему же больно! — Дазай плакал, уже не смотря на отца. Он не мог смотреть как страдает бедное животное. — Смотри внимательно, Дазай. Теперь ты понимаешь какие последствия могут нести за собой непослушание. Ты сам виноват в том, что сейчас происходит с той шавкой. — Акутагава взял брата за волосы, заставляя смотреть на происходящее. Мужчина взял собаку за шкирку и бросил в центр двора, там где стояли его сыновья. Скуджи посмотрел на Дазая полными ужаса глазами, но тот ничем не мог помочь. Взяв с земли небольшой булыжник, отец парня подошёл к Скуджи и замахнулся…***
Как только Акутагава отпустил брата, тот побежал трупу собаки. Дазай взял на руки бездыханную тушку и прижал к груди. Горючие слёзы так и наворачивались на глаза. — За что? Зачем ты так с ним?! — Дазай кричал на отца, всхлипывая. В глазах старшего горел жёлтый, страшный огонь ярости. Преодолев одним шагом то малое растояние между ним и сыном, мужчина прижал испуганного донельзя Дазая к земле за горло. Мать мальчика, которая раньше наблюдала за всем со стороны, попыталась оттащить мужа, пока тот всё сильнее и сильнее сжимал тонкую шейку. Дыхание стало медленным, хриплым и скорым, а вскоре и вовсе оборвалась, что немало взбесило старшего. Швырнув подростка в стену дома, он всё же позволил ему немного прийти в себя, и хоть малость восстановить дыхание. Дазай кашлял и пытался отдышаться, пока отец стоял прямо напротив него, готовый прикончить младшего в любой момент. — Дорогой, ты не в себе. — женщина предприняла героическую попытку успокоить супруга. — Тихо, дыши, дыши… — Я спокоен! Просто делай как я говорю и не мешайся под ногами! — мужчина толкнул супругу в сторону. — Слушай-ка ты, маленькая мразь. — мужчина прижал сына за горло и сильно сжал. — Мне плевать, чего ты хочешь! Это мой дом и мои правила, а если они тебя не устраивают, то тогда выметайся! — заорал он, ударив парня по лицу. — Ничто не даёт тебе право мучить других живых существ, а если тебе непонятно почему, то я объясню.! — Дазай продолжал сопротивляться, но он был далеко не в выигрышном положении. — Я прошу тебя, отпусти Дазая! Ты же его задушишь! — мать пыталась как могла помочь своему ребёнку, но тягаться с мужем она не могла. — Тогда я подожду пока он не сдохнет. — мальчик уже не дышал, а только тихо хрипел, тщетно пытаясь отцепить руки родителя от своей шеи. И когда Дазай начал по-немногу терять сознание, мужчина всё-же отпустил его, после чего юноша упал на землю. Старший сильно ударил ногой, из-за чего сломал младшему нос, тут же запачкав его слезами и кровью свои ботинки. Подросток застонал и попробовал отползти к стене, но отец удержал его и резко поднял его за волосы на ноги. — И ты заступаешься за это ничтожество?! — воскликнул мужчина с силой толкая Дазая в стену. — Его вообще убить за такое надо! Точным взмахом кулака старший откинул младшего в сторону и подойдя к нему ближе начал наносить удары по хрупкому тельцу. Дазай рыдал, умоляя отпустить его, но отец не слышал его. Мужчина остервенело бил своего сына, пока его с горем пополам не оттащила жена.***
Всё это время Дазай лежал в своей постели, весь замученный и заплаканный. Всего каких-то полчаса назад он слышал крики матери из её с отцом комнаты на первом этаже. Мальчишка боялся издать любой звук, в частности — звук плача, всхлипывания, ведь тогда, непременно послышутся приближающиеся шаги. А эти шаги будут злобно сопровождаться матами, не дай бог бренчащей бляхой ремня. И вот, накаркал он, что-ли? Деревянная дверь скрипит, в проходе виден силуэт мужчины, что смотрится куда не отчётливее, чем обычно, потому что свет выключен, а значит, он не собирается что то делать в доме, за исключением одной лишь комнаты, ведь после, он снова пойдет и напьётся до беспамятства. Для мелкого все исходы были хороши, кроме первого, конечно же, связанного с ним. Ему страшно, он жмётся к промокшей от пота подушке, сам уже весь мокрый, пока тот грозно смотрит, затем подходит к кровати ребёнка, ударяя по клавише выключателя. Глядя на подростка уже в свете, которого всего трясёт, старший ухмыляется, но затем делает резкий удар по бледной коже. Юноша вскрикивает, только потом понимая, что наделал. Улыбка мужчины становится ещё страшнее, видя, как младший трясущимися руками закрывает свой рот, чтобы снова не издать лишнего звука. Мужчине плевать на состояние своего отпрыска; устал он, нет, хочет спать, да ему вообще всегда все равно, если он хочет — то сделает всё, что угодно. По обнаженной груди снова и снова проходились удары, некоторые, даже превратились в синяки. Дазай плакал, тихо, в свою ладонь, пряча за ней опухшие глаза. Кажется, через пару десятков минут избиений, мальчонка и вовсе потерял чувствительность, что замечает отец. Не смотря на это, тому без разницы. В ход идет лежавшие на столе канцелярский нож, которым мальчик старательно вырезал бумажные буквы для школьного коллажа. Схватив сына за запястье и поднеся к его тонкой коже лезвие, мужчина оставил на ней порез, из которого хлынула кровь, а затем, ещё, ещё порез, и ещё. Юноша снова вскрикивает, отдёргивая крепко сжатую руку. Старшему было наплевать на крики и мольбы младшего, ему же это нравиться. — Прекрати, пожалуйста! — плача просил Дазай, всеми силами пытаясь остановить его. — Заткнись! — резкий пинок о кровать, — я не прекращу, пока сам не посчитаю это нужным, понял?! — в обезумевших глазах родителя судорожно бегал зрачок, сжавшийся до состояния точки. Его полные злобы очи, смотрели на беззащитного мальчика, заставляя неуверенно кивнуть. В какой раз, по истощенному телу стекала кровь прямо на светло-сиреневую простынь. Торс полностью был покрыт слоем синяков и красных полос, вовсе не оставляя живого места. Учащённое дыхание постоянно сбивалось от новых ударов. Юноша был готов лучше умереть, правда, чем терпеть ежедневные избиения от того человека, которого ненавидел всей душой. Наконец закончив, ремень был снова кинут, непосредственно, опять в парнишку, который, кажется, валялся почти без сознания. Хлопок дверью почти опрокинул содержимое полок, находившимися над изголовьем кровати паренька, которого тут же кинуло в слёзы, после того, как тот услышал не менее громкий звук входной двери, что закрылась. В какой то момент, юноше полегчало, ведь в его разум снова вернулось спокойствие, ожидание и надежда хоть на что то, а не избиения со стороны отца. Дазай боялся жить такой жизнью, жить с ним, потому что ему никто не поможет, ведь мать и Аку также получают от старшего члена семьи, а бабушек и дедушек вовсе не знает. Но он понимал, что все же, надежда есть, и эта надежда — Чуя. Взяв свой телефон, который он к счастью успел спрятать, его пальцы как можно быстрее нажимали по дисплею, ища какой-нибудь мессенджер. Спустя секунд сорок семь, сообщение было успешно отправлено получателю, но к сожалению не прочитано, из-за чего Дазай напрягся. Ответа по-прежнему не было, и от этого легче не становилось. Он просидел так ещё час в ожидании ответа, но его так и не последовало.Через минут так сорок подросток непроизвольно дёрнулся, услышав как входная дверь захлопнулась. Не выдержав, Дазай поднялся с кровати, надавливая на дверную ручку, тихо выходя из комнаты. Спускаясь по лестнице, одна из половиц скрипнула, а парень замер, надеясь на лучшее. Из комнаты родителей послышалась хриплая ругань, а мальчик поспешил вниз, но вот только не учел, что комната мужчины находиться справа от входной двери, и в любом случае, они бы пересеклись. Уже в победном настроении, практически ничего не замечая, Осаму сталкивается лбом о плечо старшего. — Т-ты. — тот взял мальчишку за подбородок. — какого черта ты здесь забыл, придурок? — младший снова чувствует давление на запястье, и похоже, что мужчина был далеко не в трезвом состоянии. Тот резко прижал юношу к стене, сжимая шею почти до посинения. — Ублюдок, отвечай! — его интонация была совершенно спокойная с небольшими нотками агрессии, что сильно удивило Дазая. — Я.я — младшему становилось все труднее и труднее дышать, ведь рука сжимала шею всё сильнее и сильнее, а от того, что он просто не мог ничего сказать, или же от его беспомощности в данный момент, ситуация становилась только хуже. Внезапно мужчину затрясло и его рука, что удерживала сына заметно ослабила хватку, после чего, Дазай выдохнул, немного успокаиваясь. У его отца начался приступ, что говорило об одном, либо судьба смилуется над парнем и его папаша потеряет сознание, либо мужчина станет ещё более агрессивным. Отец нервно посмотрел на то как его потряхивает, через зеркало висящее напротив, злобно смотря на мальчонку. — Н.ну, давай, задуши меня, тебя же так нравиться издеваться надо мной. — еле мямлил коричневолосый. — Ты думаешь, мой припадок спасёт тебя? Мне жаль, что ты такой наивный. — Чуть рыча проговаривал мужчина, на бросившись на Дазая, который продолжал откашливаться, восстанавливая дыхание. В этот же момент, черноволосый подошёл вплотную к парню, хватая того за воротник, а затем ударил его по лицу. Взяв в руку первый попавшийся предмет — ложечку для обуви, мальчик начал яростно наносить удары по мужчине, который в свою очередь, явно не хотел отставать. Подцепив из кармана свободной рукой глок, уже представлял как расправиться с этим мальчишкой, но из его рук, резко, оружие просто выбили. Между ними было метра два, а в центре — заветное оружие, по сути, решающие сейчас всё. Оба жадно смотрели на него, а потом в глаза друг друга, абсолютно не шевелясь. Дазай делает резкий рывок вперед, но мужик то, не идиот. Как только рука сына достигалась до основания, отец наступил на его кисть, заставляя того зашипеть и отдернуть руку. И снова, к стене был прижат один из них, причем так резко, что мальчишка даже сам не понял, отвлекаясь на отброшенный в угол пистолет. Сальные волосы как будто специально лезли на глаза, закрывая весь обзор. — Ты думал, что я так просто сдамся? Хах, ты очень ошибаешься. — мужчина так четко попал по носу Дазая, что тот вскрикивая, медленно съезжал по стене на пол. С его глаз потекли слёзы, ведь он понимал, что находиться почти в критическом положении, и если уж его не застрелят, то точно забьют до смерти. От этого чувства, Дазай становилось только хуже, а маленькие кристаллики слез еще сильнее покатились по щекам. Капельки крови стремительно стекали по лицу, попадая на пол. Найдя в себе силы, кареглазый быстро поднялся, пользуясь ослабленной хваткой, и наносит довольно сильный удар по лицу отца. Кажется, старший чуть серьёзно не потерял сознание. После Дазаю удаётся достать из-под ног мужчины глок и приставить оружие к его виску. — Ну что, готов сдохнуть? — с победной улыбкой шепчет тот, еще сильнее надавливая дулом в висок. — С-стой, я обещаю, что не буду больше бить тебя, пожалуйста, не убивай меня! — его голос очень трясся, как и сам он, но конечно же, то, что он наобещал, никогда не выполнит, а напротив — позже забьет беднягу до смерти. — прошу. — в этот раз уже был умоляющий шёпот. — Знаешь. ты прав, ты правда больше не будешь бить меня, никогда. — его интонация была совершенно спокойна, Дазай даже ослабил напряжение руки. — Да, да я правда не буду больше бить тебя и маму, — тот радостно выдохнул. — так ты меня отпустишь? — И ещё, знаешь, мне абсолютно плевать на твои слова, поэтому, — Дазай сделал небольшую паузу. — нет! — он сказал это с улыбкой, резко нажав на курок. — Ч-что? — Дазай с непониманием смотрит на Акутагаву, который появился буквально за секунду до выстрела, перенаправив дуло пистолета в угол комнаты. — Зачем ты это сделал?! — Прекрати. Его смерть не сделает твою жизнь лучше. — Акутагава отбирает пистолет у брата и подходит к небольшому столику, стоящему у двери, убирая оружие в ящик. — Мне плевать! Эта тварь должна сдохнуть! — Дазаю было обидно, он не понимал, почему Аку и мама заступаются за отца. — Предатель! — с этим словами он выбежал из дома, направляясь к дому Накахары.… пожар. Туман застилал глаза, в его объятиях вяз дым горевшего здания, без надежды вырваться, оповестить о трагедии. Одиноко сгорела деревянная постройка в жадном огне. Языки пламени играли в салочки по украшенному, словно игрушка, дереву, водили хороводы вокруг массивных столбов, поддерживающих потолок, освещая бархат и шелк одежд, прогуливаясь по неподвижным телам людей. Из-за дыма игры становились еще интересней, и никто не спешил прервать их…
Да, пожар унёс жизни всех членов семьи Накахары, которые по неизвестным причинам не смогли спастись. Все они сгорели заживо. Тогда Дазай понял, что Скуджи пришёл к ним неслучайно, а хотел позвать на помощь, но… — Несправедливо.! Не честно.! Почему.? Единственный лучик света в кромешной тьме жизни Дазая погас, оставив после себя боль и обиду. Он никогда не понимал, почему всё, что ему так дорого, всегда исчезает в момент преобретения.