Я доверяю тебе. Делай то, что считаешь нужным.
Он проснулся, сдавленно вздохнув и с ужасом обнаружив влагу на собственных щеках. На мгновение показалось, что это не слезы, а кровь. Кровь Фарлана из сна. Но они продолжали капать из глаз, рассеивая страшное предположение. Остаток ночи, вплоть до первых всполохов рассвета, Леви провел, в десятый раз отмывая и без того безукоризненно чистый пол. Через несколько часов в дверь постучался Эрвин, давая понять, что рабочий день начинается. Вот и вся история. Вечером, пока Смит ужинал, Леви сверлил его затылок взглядом. Тот сидел за одним из столов, предназначенных офицерам, и был погружен в оживленную беседу с командиром одного из подразделений — Хелен. Аккерман никогда не пялился на женщин, но все-таки оценил ее привлекательность, которая бросалась в глаза. Темные густые волосы аккуратно заплетены, в глазах — такое же густое янтарное пламя. Она слегка откинула голову назад и засмеялась над какой-то репликой Эрвина. Звук был ужасно раздражающий, похожий на лошадиное ржание. От мыслей Леви отвлек звон тарелок. Ханджи совершенно бесцеремонно поставила свой поднос прямо напротив его, весело помахав мужчине рукой. — Привет, Леви! Аккерман ощутил дрожь, пробегающую вдоль позвоночника, когда она села, тут же начав запихивать в рот буквально половину от всего пайка, разметая крошки по столу. Очень хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать монотонный звук жевания, но Леви подавил это желание. — Чего тебе, четырехглазая? — О, ты просто выглядел грустно, сидя здесь в одиночку, поэтому я решила составить тебе компанию, — тут же отозвалась Ханджи несмотря на то, что рот ее был набит хлебом. — Я слышала, что ты упал с дерева и повредил ногу, поэтому тебя вышвырнули из отряда Леды. — Я не упал, — возмутился Леви. Ханджи посмотрела на него понимающе, поблескивая линзами очков. Как вообще можно хоть что-то разглядеть через эти мутные стекла? Оставалось только гадать. — Коне-ечно. И вообще... Нет ничего страшного в травмах. Я тоже на какое-то время вышла из строя, — на этих словах Зои похлопала себя по бедру и ухмыльнулась, будто гордясь. — Двухметровый титан пытался сцапать мою ногу во время экспедиции. Знаешь, челюсть титана ужасно сильно сжимается, когда он хватает плоть. И, исходя из моей теории, все дело в строении их мускулатуры... Леви сморгнул, когда Ханджи начала объяснять ему принцип работы челюсти титанов, рисуя диаграмму в соусе, размазанном по тарелке. А люди-то думают, что это он странный. — ...Так что единственный способ освободиться — это сделать надрез здесь и рассечь мышцу, после чего его челюсть просто отвиснет, — Зои задумчиво потерла ногу, на ее губах играла мечтательная улыбка. — И все это я узнала благодаря тому отважному титанчику. Они действительно очаровашки! Аккерман уставился на нее немигающим взглядом. — Тебя мать в детстве головой вниз роняла? Но Ханджи лишь рассмеялась, словно и не слыша его слов. — Вот я глупая! Все болтаю и болтаю! На самом деле, я пришла, чтобы задать тебе вопрос. Каково это — быть охранником Эрвина? Леви сощурился. Какого черта? Пришлось украдкой оглядеться вокруг. К счастью, никто, кажется, не слышал их разговора. — Откуда ты вообще об этом знаешь? — наклонившись вперед, спросил он, понизив голос. — Ох, само собой я была первым претендентом на эту должность, — беззаботно сказала Зои, отмахнувшись. — Мы с Эрвином знаем друг друга со времен кадетства. Иногда мне кажется, что он — единственный, кто действительно интересуется моими теориями, — Леви изумленно уставился на Ханджи, пока та говорила. — Я его обожаю, но ходить за ним весь день — скука смертная, поэтому мне пришлось отказаться. Иначе у меня бы не осталось времени на эксперименты! — Теперь она одарила Аккермана заговорщической улыбкой. — Итак... Ты уже узнал о нем что-нибудь интересное? — Что? Нет. Ты думаешь, мы весь день сидим в его кабинете и сплетничаем за чаепитием? — после этого Леви опустил взгляд на свою чашку с чаем. — В основном я просто жду снаружи, пока он посещает собрания. Ну, и еще проверяю, заперта ли его комната в нерабочее время. По правде говоря, эта работа действительно была скучной, и ему большую часть времени приходилось ждать за закрытыми дверями, словно собаке. Практически все время Эрвина было посвящено встречам с высокопоставленными офицерами, а оставшиеся часы у Смита уходили на бумажную работу и планирование. Временами Леви втайне был благодарен за то, что травма отнимала у него много сил, вынуждая какое-то время спать и днем. В противном случае эта монотонность бы его доконала. Дел, которыми можно было бы себя занять на службе у командира, практически не было. Сегодняшнее утро он, например, провел за затачиванием лезвий мечей до ужасающей остроты. День ушел на то, чтобы кропотливо вычистить грязь из-под ногтей. С Эрвином они практически не разговаривали — тот лишь уведомлял Леви о своем маршруте в течение рабочего времени. Это, судя по всему, было обыденным существованием Смита.Однако через несколько часов после заката, незадолго до ужина, Эрвин открыл дверь, которая соединяла их комнаты. — Мне нужно уйти, Леви, — сказал он. В глаза Аккерману бросился плащ на чужих плечах — черный, вместо стандартно-зеленого. — А ты оставайся здесь. — Хорошая мысль, командир, — усмехнулся Леви. — Я стоял и весь день наблюдал за тем, как ты раскладываешь свои бумажки по алфавиту. А теперь вот так спокойно должен отпустить тебя одного шарахаться в темноте? — Скрестив руки, он посмотрел на Эрвина пристально. — Кстати, куда ты планируешь улизнуть в такой час? Неужели там, в темноте, тебя ждет девушка? Смит весь ощетинился от этих слов, слегка выпятив грудь вперед, делая разницу в их с Леви росте еще ощутимее. — Ты останешься здесь. Это приказ. Аккерман приподнял бровь. — Уволишь меня за неподчинение? Я слышал, что в это время года Митрас особенно хорош... Эрвин шумно выдохнул через нос, а Леви пришлось приложить усилие, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Выводить из себя командира отряда — одно из тех немногих развлечений, которое он мог себе позволить на этой службе. — Хорошо. Можешь идти за мной на расстоянии. Просто убедись, что останешься незамеченным. Леви, продолжая беззвучно насмехаться, отдал Смиту честь, а тот, уходя, хлопнул дверью, хоть и явно сдержался, чтобы не вышло еще громче. Передвигаясь следом по крышам, Аккерман с удовольствием обнаружил, что теперь лодыжка практически не болит. Фарлан всегда удивлялся тому, с какой быстротой заживали травмы Леви. Мужчина никогда не страдал по-настоящему от последствий своего безрассудства. «Не переживай, дружище. Теперь я с лихвой компенсирую всю эту боль», — с горечью пронеслось в голове. Эрвин шел быстро, держа курс на окраину тренировочной площадки. Достигнув нужного места, он опустился на колени у подножия одного из самых крупных деревьев. Со своей обзорной точки на крыше Леви никак не мог разглядеть, что же делает Смит, но уже через несколько минут тот поднялся, теперь направляясь обратно целеустремленным ровным шагом. Аккерман решил про себя, что осмотрит то место позже. Когда они вернулись в здание, Эрвин не проронил ни слова, закрывая за собой дверь, замок которой щелкнул в ту же секунду.
— Скукотища... — поежившись, резюмировала Ханджи. — Хорошо, что я отказалась от этой работенки. Тем более Эрвин даже не согласился на привилегии, касающиеся титанов, о которых я его попросила! Будто бы мне нужна собственная ванная... Один раз в неделю помылась — и хватит. Впрочем... А смогла бы я превратить ванную комнату в дополнительную лабораторию или нет? — Ты принимаешь душ... раз в неделю? — Леви тут же инстинктивно отодвинулся. — Ханджи, мы ведь уже разговаривали с тобой насчет этого, — мужчина повернулся и увидел Смита, который стоял позади него с веселым выражением лица. — Плохая гигиена порождает болезни. — Я поддерживаю персональный микробиом, Эрвин, и до сих пор ни разу не жаловалась. Но спасибо, — в ответ Зои закатила глаза. — Кроме того, ты только глянь на Леви. Он — невыносимый чистюля, и у него скоро руки от частого мытья отвалятся. Аккерман застенчиво убрал руки со стола, когда Эрвин уставился на них с нечитаемым выражением на лице. Действительно, кончики пальцев Леви покраснели и потрескались, ведь он сильно иссушил кожу мылом. Но он не думал, что кто-то заметит такую мелочь. Раньше Фарлан делал ему увлажняющую мазь, но она закончилась несколько недель назад. — Успех чаще всего заключается в умеренности, — веско заметил Смит. — Хотя иногда нужно действительно идти на крайние меры, чтобы добиться настоящего прогресса. — В этом нет абсолютно никакого смысла, Эрвин. Но мне нравится то, как ты рассуждаешь! Используй эти фразочки в своей следующей речи, — подмигнула Ханджи. Эрвин мягко улыбнулся ей в ответ, затем вновь обращая внимание на Леви. — Я ухожу. Присоединишься? Аккерман кивнул и поднялся с места. Зои весело помахала им двоим рукой, уже через мгновение возвращаясь к остаткам своей трапезы. Выходя из зала, Леви был готов поклясться, что чувствует взгляды, устремленные себе в спину. На этот раз первым тишину нарушил Эрвин. — Ханджи — особенная. Не без странностей, конечно, но она — истинный гений. Ее теории о титанах приблизят нас к раскрытию тайн этого мира, я уверен в этом. Леви искоса посмотрел на него. С самого начала, с первого рабочего дня Эрвин относился к нему с холодной отстраненностью. Он определенно не был из числа болтунов. Но эти его слова... выглядели практически как жест дружелюбия. — Я не уверен, что готов вверить свою судьбу в руки человека, который моется раз в неделю, — наконец ответил Аккерман, на что Эрвин негромко усмехнулся. — Да... Что ж, никто не идеален, — после этого он взглянул на Леви. — Ты удивительно быстро идешь на поправку. — Да, — мужчина вспомнил, как на протяжении долгого времени скрупулезно изучал метод, которым Смит наложил повязку, пытаясь раз за разом воспроизвести его. Раньше всеми травмами, порезами и царапинами, которые получал Леви, занимался Фарлан. Он взял на себя эту обязанность, когда понял, насколько сильно Леви ненавидит ощущение крови на собственных руках. — Я всегда быстро восстанавливаюсь. — Хм. Прекрасная способность. Я знал, что у тебя огромный потенциал, когда пригласил тебя в Разведкорпус. — Его в любом случае оказалось недостаточно, чтобы спасти моих друзей, — буркнул Аккерман себе под нос. К счастью, на этот момент они уже добрались до своих комнат и диалог можно было не продолжать. — Спокойной ночи, командир.