Сломай меня, ведь я твой

К концу дня уже четверым солдатам требовалась транспортировка в Митрас для оказания более квалифицированной медицинской помощи. Прибывшие медики вернулись в столовую. Их лица были бледными, а разговоры очень тихими. Леви вместе с Ханджи, Моблитом, Томасом и Ханной сидели здесь же за длинным столом и пили чай. После опроса выяснилось, что менее десяти разведчиков из всей массы сталкивались с этой болезнью прежде. Оставшиеся пристроились на скамейках чуть поодаль. Никто не упоминал состояние Эрвина, но все прекрасно понимали причину отсутствия временного главнокомандующего. — Такой сильной заболеваемости не было со времен вспышки в Каранесе, — говорила себе под нос доктор Шотт, заходя в помещение бок о бок с доктором Йегером. Она подняла руку в знак приветствия всем присутствующим и села на скамью с другой стороны стола, за которым сидели Ханджи, Леви и остальные. — Насколько плохи дела? — поинтересовался Моблит, фигура которого выглядела особенно поникшей. Леви видел, как парень налил что-то из фляжки в свою чашку, но решил, что это не его дело. Да и винить парня было не за что. Доктора обменялись усталыми взглядами. — Некоторых из ваших товарищей придется отвезти в больницу, — начал доктор Йегер, кивнув в знак благодарности, когда Аккерман подвинул две чашки с чаем на другой край стола. — Исходя из моих знаний по эпидемиологии, Красная Лихорадка — наиболее частое заболевание Подземного Города, поэтому иммунитет среди находящихся здесь, очевидно, достаточно низкий. А как вирус проник сюда — и вовсе трудно заключить, — мужчина замолк, нахмурился. Ханджи повела плечами. — Возможно, вирус подцепил кто-то, ездивший за припасами? Я выросла в торговом городке близ Крольвы, и когда была ребенком, там произошла вспышка этой болезни. Тогда все решили, что нулевым пациентом был какой-то проезжий торговец. — А мы из пограничного города, — быстро добавила Ханна. — Вернее, мы с Томасом из одной деревни, что неподалеку от... Эм... — Округа Орвуд, — дополнил Томас. — Что-то схожее происходило и у нас. Лихорадка, которую принесла какая-то тварь из Подземелья. Ханна быстро шлепнула парня по руке. Леви ощутил тяжесть многих взглядов, обращенных в его сторону, но постарался сосредоточиться на собственной чашке, опустив на нее глаза, бесцельно помешивая остывающую жидкость ложечкой. Он ведь не мог быть причиной всего случившегося, верно? — Действительно, Майк, Эрвин и ты, Леви, не так давно находились в Подземном Городе, — констатировал доктор Йегер, словно прочитав мысли мужчины. — Но временной промежуток слишком большой. Если бы ты был переносчиком болезни, вспышка произошла бы уже несколько недель назад. — Не то чтобы кто-то тебя подозревал, Леви, — Ханджи решила нарушить наступившее молчание. Она повернулась к медикам, а любопытство, затаившееся в глазах, сверкнуло даже через мутноватые стекла очков. — А почему те, кто уже болел ранее, не заразились сейчас? Доктор Шотт улыбнулась, в уголках ее небесных глаз появились тонкие морщинки. — На самом деле, в этой области Гриша более компетентен, — сказала она. — Он сделал несколько действительно захватывающих открытий о некоторых заболеваниях, и как раз рассказывал мне об этом по дороге сюда. Щеки доктора Йегера тут же подернулись румянцем, и он посмотрел на свои руки с выражением, Аккерману совершенно непонятным. — Проводя исследования, я заметил, что как только люди болеют определенным видом хвори, они больше не подвержены ей и становятся переносчиками. Вот почему мы думаем, что те из вас, кто уже переболел Красной Лихорадкой ранее, вполне могут контактировать с больными без вреда для себя. — Но ты даже не упомянул самую гениальную мысль! — доктор Шотт наклонилась чуть вперед к столу, за которым сидели Леви и компания, и заговорщически понизила тон голоса. — Гриша... Такой скромняга. Он считает, что есть способ, которым можно предотвратить болезнь до столкновения с ней. Нужно лишь ввести человеку небольшое количество бактерий, вызывающих инфекцию, от которого он не заболеет. Поистине революционная концепция! Аккерман заметил, что доктор Йегер не выглядел гордым, сделав при этом такое умопомрачительное открытие. А оно действительно было таковым даже по его скромному мнению. Более того, мужчина вел себя так, словно был виновен в чем-то. — Действительно, потрясающая теория, — мечтательно подтвердила Ханджи, казалось бы, совершенно игнорируя напряжение, которое невидимым грузом налегло на плечи доктора и кулаки, которые Йегер сжал с силой, пока остальные возбужденно болтали вокруг. — Нам надо бы идти, Елена, — с усилием выдавил он, залпом осушая чашку с чаем и поднимаясь на ноги. — Думаю, пациенты уже ждут отъезда. Доктор Шотт со вздохом согласилась. — Думаю, ты прав, — ее голос звучал устало, и теперь она обращалась непосредственно к Леви и Ханджи. — Представители Медкорпуса вернутся завтра, чтобы понаблюдать за больными. На данный момент все, что мы можем — обеспечивать сопутствующее лечение — чистую воду, прохладные компрессы, и ждать, — словно стараясь вспомнить, не забыла ли она что-то еще, женщина кивнула сама себе. — Удачи вам. Аккерман смотрел вслед уходящим врачам, и его плечи внезапно налились свинцом от усталости. Взяв свою чашку, он с сожалением отметил, что стоило бы взять пример с Моблита и выпить чего-нибудь покрепче. Леви никогда не нравился вкус алкоголя, который делал его тело неуклюжим и туманил мысли. Но сейчас даже ему не помешало бы немного забвения. Ханджи заинтересованно наблюдала за молчаливым потоком мыслей, которые переваривал мужчина. — Я всегда хотела спросить, Леви. Почему ты держишь чашку так? За такой вопрос Зои молниеносно получила по ноге носком ботинка от Моблита. Сам не зная, почему, Аккерман все-таки решил ответить. — Моя мать всегда держала чашку таким образом. Из-за болезни ее руки постоянно мерзли, поэтому она набирала в чашку горячую воду и согревала их паром перед приходом клиентов. Леви вырос, подражая ей, а Кенни не пытался его переучивать, поэтому мужчина не находил в этом ничего особенного до момента, пока не стал слишком взрослым. А в таком возрасте менять свои привычки ужасно сложно. Да и к тому же, поднимающийся от кипятка пар успокаивал потрескавшуюся кожу на ладонях. У Ханджи хватило ума или приличия, и она не стала развивать эту тему дальше. — Ох... Ну, я думаю, что это очаровательно! — ее глаза легко сощурились, а на губах появилась теплая улыбка. Леви не смог сопротивляться, как бы ни хотел, и улыбнулся в ответ уголком губ. Обычно общение с Ханджи было для него утомительным, но все-таки в ее компании он чувствовал себя легче. Была в этой женщине какая-то ненавязчивая искренность, она ничего от него не требовала и не ожидала. Это, признаться, даже немного расслабляло. Ханна подавила зевок. С приближением сумерек факелы начали отбрасывать длинные тени на каменную кладку пола. Леви вспомнил, что в скором времени Эрвин должен проснуться, ведь доктор Шотт предупредила, что действие успокоительного сойдет на нет к вечеру. Аккерман поднялся из-за стола и кивнул остальным в качестве прощания. — Мне нужно кое о чем позаботиться, — сказал он многозначительно, встретившись взглядом с Ханджи, следом поворачиваясь к остаткам своей группы. — Встретимся здесь с первыми лучами солнца и составим план на день. — Спасибо, капитан, — прощебетала Ханна, не замечая, что Леви при упоминании своего звания немного напрягся. — Спокойной вам ночи.

* * *

В комнате Эрвина царил тотальный беспорядок. Леви коротко выругался, открыв дверь и обнаружив, что на столе раскиданы бумаги, а пузырек с чернилами опрокинут на пол.

Еще один взлом?

— Кто здесь? — из угла комнаты донесся встревоженный голос. Леви повернулся на звук и увидел Смита, сидящего у стены между письменным столом и кроватью. По его брюкам растекались чернильные пятна, а руки были усеяны мелкими каплями. Когда Эрвин признал в стоящем напротив человеке своего телохранителя, его напряжение схлынуло. — О, Леви. Слава богу, ты вернулся. Помоги мне, — Эрвин указал пальцем на стол. — Отцу нужно, чтобы я написал заявление о его невиновности... Но, похоже, мне тяжело держать ручку в руке... Аккерман не сделал ни шага вперед, все еще стоя в дверном проеме. Несколько недель назад он бы испытал удовольствие на грани садизма, наблюдая за тем, в каком стыдном положении сейчас находится Эрвин. Но теперь, видя человека, который всегда являл собой пример достоинства и самообладания (черт возьми, человека, которого Леви уважал, не смотря ни на что), полуголым, сидящим на полу в приступе бреда, мужчина почувствовал, как его нутро наполняется грустью.

Неужели твое сердце смягчается?

Не успев отдать себе отчет, Леви подошел к тому месту, где сидел Смит, и присел рядом, осторожно забирая перьевую ручку из крепко сжатых пальцев командующего. — Уже поздно, Эрвин. Давай ты ляжешь обратно в постель? Мы поможем твоему отцу завтра. Эрвин в ответ энергично замотал головой. Его брови сдвинулись к переносице, а во взгляде проступило искреннее отчаяние. — Нет, ты не понимаешь. Я позволил этому случиться. Они убили его из-за меня. — Я уверен, что в этом не было твоей вины, — на автомате сказал Леви, хотя в глубине души задался вопросом о правдивости слов Смита. Как бы то ни было, он видел, что Эрвин в своих размышлениях зашел слишком далеко, и вести дискуссию сейчас было бесполезно. Медики предупреждали о вероятности возникновения бредовых мыслей у болеющего. Поэтому, решив не продолжать попытки вразумления, Аккерман склонил голову к столу, будто бы прислушиваясь к кому-то. — Разве ты не слышал, Эрвин? Он только что сказал, что это может подождать до завтра. А еще он сказал, что хочет, чтобы ты отдохнул сейчас. Поэтому давай. Смит, теперь более спокойный, кивнул и позволил помочь поднять себя на ноги, повиснув на плече Аккермана. Прилагая усилия, тот все-таки смог дотащить мужчину до постели. Жар, который исходил от его кожи, чувствовался через ткань тонкой рубашки, в которую был одет Леви. Он усадил Эрвина на край кровати и вздохнул — руки и грудь нерадивого спасателя были измазаны в чернилах. — Не двигайся, иначе все вокруг испачкаешь, — сказал Аккерман, слегка сощурившись. — Мы оба знаем твое отношение к порче имущества Разведкорпуса. Эрвин снова ответил кивком, его лицо пылало от неотступающей лихорадки. В свете лампы была хорошо заметна сыпь, которая теперь покрывала и широкую грудь мужчины. Аккерман поднялся и прошел к раковине, смачивая водой стопку оставленных полотенец. Смит, когда ему протянули влажную ткань, молча уставился на нее, словно не понимая намерений Леви. — И что мне с этим делать? — тихо проговорил Эрвин себе под нос, прикрыв глаза. Леви снова тихо ругнулся и сжал ткань в кулаке, в то время как Смит откинулся на подушку. Очень хотелось плюнуть на все, оставить как есть, но чернила, которыми пользовался главнокомандующий, были печально известны своей въедчивостью. Если Эрвин уснет так — комплект постельного белья будет безвозвратно испорчен.

* * *

(Attack on Titan: Call Your Name x Call of Silence | EMOTIONAL COVER by Samuel Kim)

* * *

Я действительно надеюсь, что ты этого не запомнишь, — подумал Аккерман, проклиная себя и хватая Смита за руку, с грубостью вытирая иссиня-черные пятна. Ладони Эрвина были крепкими, теплыми и большими (чуть ли не в два раза больше его собственных), на кончиках пальцев — небольшие мозоли. Добравшись до шрама на правой ладони, Леви сглотнул, прогоняя подальше воспоминания о том дне, когда нанес командующему эту рану. Не раздумывая, он коснулся края уродливой, по его мнению, отметины указательным пальцем. — Прости за это, — пробормотал он, продолжая оттирать чернила теперь около ключицы. Эрвин шумно выдохнул, почувствовав холод. Его кожа в свете свечей приобрела золотистый оттенок, а рельеф мышц еще раз доказывал то, что Смит был не только хорошим офицером, но и очень способным солдатом. Глаза Леви наткнулись на еще один шрам, который тянулся от середины груди практически до самого бедра. Было похоже на след, оставленный лезвием клинка. Аккерман в ту же секунду подавил желание прикоснуться и к этой отметине. Переключая все внимание на последнее чернильное пятно, которое осталось на челюсти Эрвина, Леви почувствовал, как чужое дыхание согревает руку. Да и во всей комнате стало как-то слишком жарко, даже душно. Только теперь его осенило: они находились ужасно близко друг к другу сейчас. Аккерман сглотнул и отстранился, делая шаг назад и скручивая ткань плотным жгутом между ладонями. — Вот, — сказал он с намеренной грубостью в голосе. Веки Эрвина дернулись, и он приоткрыл глаза. Его взгляд на мгновение прояснился, снова стал живым и острым, но через несколько мгновений по телу прокатилась волна дрожи, а затем табунами побежали мурашки. Леви помог ему поудобнее лечь на спину и накрыл одеялом, натягивая его прямо до подбородка. — Спасибо, — одними губами прошептал Смит. Леви быстро кивнул и медленно повернулся, чтобы дать Эрвину отдохнуть, но тот поймал его за запястье, удерживая, кажется, одной силой воли слабую хватку. — Пожалуйста... Не уходи. — Я буду здесь, — довольно резко ответил Аккерман. — Просто хочу убрать бардак, который ты учинил. Эрвин кивнул, опуская руку и закрывая глаза вновь. Леви, развернувшись вполоборота, позволил себе еще несколько секунд понаблюдать за ним. Сердце в клетке между ребрами колотилось быстро и гулко, но мужчина старался игнорировать этот стук. Следующие несколько часов он провел, оттирая пол, трудясь до тех пор, пока с костяшек пальцев не начал слезать верхний слой кожи. Затем пальцы и вовсе начали кровоточить. Чистящий раствор, попадающий на раны, вызывал отвратительно сильное жжение. Но сейчас это было очень нужно Леви. Очень хотелось отвлечься от тревожного потока мыслей, который вихрем то и дело взвивался в голове. Дыхание Смита, которое касалось ладони, светлые волосы, россыпью украшавшие грудь мужчины... Этот длинный шрам, спускающийся к бедру... — Да что с тобой не так, черт возьми, — прошипел Аккерман себе под нос, поднимая следом взгляд на Эрвина. К счастью, тот крепко спал, дыша ровно. — По крайней мере, хоть один из нас как следует отдохнет, — с горечью подумал Леви. Он еще раз яростно протер участок пола перед собой, поднимаясь затем на ноги. Уже почти рассвело — через несколько часов нужно будет встретиться с отрядом. Его собственным отрядом. В это все еще с трудом верилось. Приводя в порядок бумаги на столе Эрвина, Леви поймал себя на мысли о том, что сказали бы Фарлан и Изабель в ответ на его душевную неразбериху. Девушка, вероятно, упала бы со смеху. А Фарлан, как обычно, одарил бы его многозначительной понимающей улыбкой, оставляя гадать, что же за ней скрывалось на самом деле. Эти размышления отдались в сердце тупой болью.

Я скучаю по вам, ребята. И отдал бы все, чтобы снова встретиться с вами.

Усталость накатила неподъемной волной, и Аккерман опустился на пол, устраиваясь в углу недалеко от двери, так, чтобы следить за спальным местом Эрвина. Пока он наблюдал, как под одеялом размеренно поднимается и опускается грудь Смита, собственные веки отяжелели. Леви заснул, пытаясь вспомнить звук смеха Изабель.