Командующий Шадис вернулся к своим обязанностям уже следующим утром. Он выглядел как обычно, лишь на щеках была заметна небольшая бледность.
После того дня, полного откровений, между Леви и Эрвином что-то изменилось. Нет, до дружбы было еще далеко, но сейчас в их со Смитом отношениях появилась легкость. Леви назвал бы это «чувством товарищества».
Теперь он проводил большую часть вечеров в комнате Эрвина, а не в своей собственной, полируя и затачивая клинки. Сам Смит часто интересовался его мнением по поводу боевых построений. Более того, он то и дело присоединялся к Леви и Ханджи за едой. Разговоров о книге больше не было. Но всякий раз, когда речь сворачивала в русло «а что там, за Стенами?», Эрвин улыбался мягко, по-видимому, наслаждаясь их с Аккерманом общим секретом.
Обеспеченные финансированием, разведчики без промедлений приступили к подготовке экспедиции. Большую часть дня Эрвин с Леви не виделись, хотя смежная дверь между их комнатами всегда была приоткрыта. Ночью через оставленный проем можно было увидеть, как Смит с огромным энтузиазмом разрабатывает план.
Командир прекрасно скрывал свое состояние, но Аккерман не мог не заметить, как сказались на нем стресс и последствия болезни: тени под голубыми глазами Эрвина значительно углубились, а многие его действия и позы теперь выдавали напряжение, которого ранее не было видно.
Теперь каждый вечер Леви заваривал им с Эрвином чай — ему нравилась тишина, в которую погружалась столовая после полуночи. Ее нарушали лишь тонкий звон фарфора или звук льющейся воды. И, хотя Аккерман и не хотел себе в этом признаваться, ему нравилась улыбка, которой его награждал Эрвин, каждый раз принимая чашку с чаем. На мгновение с плеч Смита словно спадала вся усталость и стресс отступал.
— Я уезжаю в Митрас завтра, — сказал он однажды вечером, не отрываясь от книги учета расходов, над которой корпел уже достаточно долго.
Леви в ответ вздохнул, закрывая книгу, которую читал.
— Было бы неплохо, если бы ты предупредил чуть раньше, а не за считанные часы до отъезда. Я планировал заняться стиркой твоей одежды завтра.
Эрвин взглянул на него и покачал головой.
— Ты меня не так понял. Я поеду один, — на этих словах Леви, подносивший чашку к губам, замер, так и не сделав глоток. — Уже несколько недель напавший на меня никак себя не проявлял, и, поскольку наши ресурсы и так ограничены, командир Шадис согласился с тем, что защита мне больше не нужна. Кроме того, чтобы наша миссия имела еще больше шансов на успех — ты должен быть в отличной форме. Поэтому возобновишь тренировки с отрядом Леды.
Аккерман резко поставил чашку на блюдце, и то жалобно звякнуло.
— Какого черта, Эрвин? Ты вообще собираешься учитывать мое мнение?
— Так будет лучше для Разведкорпуса. Кроме того, я думал, тебе ненавистно ходить за мной повсюду, — Эрвин нахмурился, возвращаясь к работе. — Не волнуйся, можешь и дальше жить в той комнате. Командир Шадис был очень впечатлен твоим вкладом в борьбу с болезнью.
— Мне абсолютно наплевать на комнату, Эрвин, — не веря своим ушам, попытался протестовать Леви. — Ты хоть на мгновение подумал о том, что может, именно этого от тебя и хотят те придурки?
Леви поднялся на ноги и подошел к столу Смита, с силой ударив ладонями по дереву. Эрвин поднял взгляд, и на его лице появилось легкое раздражение. Чернильница вздрогнула от удара.
— Эй. Посмотри на меня. Я — не одна из твоих пешек, которой можно манипулировать в любое удобное для тебя время.
Мужчина пристально посмотрел на Аккермана, затем со вздохом отложил перо.
— При всем уважении, Леви, как солдат Разведкорпуса ты — именно пешка, — Эрвин говорил медленно, словно объяснял простые истины капризному ребенку. — Как ты знаешь, мы и так не в особой милости у короля. Премьер-министр Закклай лишь подтвердил это при нашей последней встрече. Эта миссия должна увенчаться успехом и покрыть хорошими результатами предыдущий провал. Ты — один из лучших, если не лучший солдат, который у нас есть. И мы лишь растрачиваем твой талант зря, пока ты сидишь рядом, а моей жизни ничего не угрожает. Я отправлюсь в столицу, чтобы посмотреть, как еще мы можем помочь себе, выполняя прихоти дворянства. А ты возобновишь тренировки.
Леви, ошеломленный, не отрывал взгляда от лица Смита.
— Подумай головой, Эрвин. Тот, кто нацелился на тебя, вероятно, ликует сейчас — ты отправляешься на вражескую территорию без прикрытия. Этот план — чушь собачья, а ты...
В глазах Смита тут же вспыхнул яркий огонь.
— Это был приказ, Леви. Или ты перечишь и отказываешься подчиниться старшему по званию?
— И что же ты сделаешь? Отправишь меня обратно в Подземный Город? — Аккерман скрестил руки на груди. — Мы оба знаем, что ты не поступишь так. Ты был прав. Я — лучшее, что у тебя есть.
Эрвин резко выдохнул и потер переносицу пальцами.
— Почему ты все так усложняешь? Я уже рассмотрел все варианты, и этот план имеет наибольшие шансы на успех. Неужели ты думаешь, что я в восторге от перспективы лизания сапог знати и общения с этими шарлатанами, которые носят гордое название Военной Полиции? — мужчина возвел глаза к потолку, затем чуть заметно покачал головой и снова обратил взгляд на Леви. — Мы делаем то, что должны, чтобы выжить. Ты, как никто другой, должен понимать это.
Аккерман в ответ лишь сощурился. В этих словах, увы, был смысл.
— Ладно. Я буду играть роль хорошего солдата. Но серьезно, Эрвин, будь осторожен. Разведкорпус без тебя точно загнется.
Смит отрицательно мотнул головой.
— Я всего лишь винтик огромной машины. Солдат. Как и мы все. Моя работа состоит в том, чтобы помогать движению этой машины вперед.
Допивая остатки чая, Эрвин не сдержал еще одного тяжелого вздоха, его плечи чуть заметно поникли. Леви понял, что тот устал.
И все-таки, несмотря ни на что, ты — тоже человек, командир подразделения.
— Если ты и правда уезжаешь завтра, тебе следует отдохнуть, — тихо сказал он, забирая чашку со стола. — Нужна внимательность, пока варишься во всей этой политической ерунде. Снова расчеты, разговоры о финансах...
— Наверное, ты прав, — согласился Эрвин. Он, издав полный усталости стон, поднялся со стула, потирая глаза. — Во всяком случае, по приезде в Митрас я смогу забрать свои тонизирующие средства, — теперь мужчина смотрел на Леви сверху вниз. — А ты что будешь делать? Тебе тоже надо бы поспать.
— Не... — протянул тихо Аккерман. Образы мертвых Фарлана и Изабель поджидали его, стоило лишь смежить веки. Да и усталость едва ли затронула его, поэтому о сне и мысли не было. — Думаю почистить свое УПМ и потом буду читать ту книгу, которую мне отдала Ханджи.
Эрвин удивился.
— Ханджи отдала тебе книгу?
— Да. К ней прилагалась лекция о гигиене титанов, без которой я бы и дальше спокойно жил. Но все-таки книга выглядит достаточно интересно, — с этими словами Леви ткнул большим пальцем на пол, где и оставил подаренное чтиво. — Она о том, как делать чистящие средства своими руками.
В глубине души мужчина был тронут таким подарком. Не говоря уже о том, что он мог принести действительную практическую пользу — имеющиеся средства для полировки пола явно оставляли желать лучшего.
— Звучит... захватывающе. Наслаждайся.
Эрвин все еще стоял рядом со столом, наблюдая за тем, как Аккерман собирает принесенные с собой вещи. Его брови были нахмурены, словно в голове мужчина решал какую-то проблему.
Леви бросил на Смита косой взгляд.
— Что такое? Хочешь показать мне еще одну секретную книгу? Я ухожу.
Командир открыл было рот, но затем передумал и покачал головой.
— Я... Нет. Ничего, — опустив взгляд, он заметил торчащую из рукава рубашки нитку и осторожно оторвал ее. — Спокойной ночи, Леви. Пожалуйста, постарайся поладить с другими новобранцами.
Аккерман закатил глаза.
— Не волнуйся, буду вести себя прилично, — в дверях мужчина остановился, не сводя взгляд с ботинок. Его лицо снова странно пылало. — Знаешь, если с тобой что-то случится и после Шадиса главнокомандующим станет Лука — я его убью. И это будет полностью твоя вина.
В ответ на это Эрвин улыбнулся.
— Приму это к сведению.
Леви кивнул и нерешительно на прощание махнул Смиту рукой, прежде чем закрыть за собой дверь.
* * *
С первыми рассветными лучами Аккерман направился к лесу, находящемуся в пределах тренировочных площадок. Прошло достаточно много времени с тех пор, как он в последний раз пользовался своим УПМ. Обретенная вновь свобода пьянила. К тому времени, как Леви вернулся в свою комнату, Эрвин уже уехал. Его кровать была застелена безукоризненно, по-военному. Увидев это, Леви наполнило чувство необычайной гордости. Командир даже успел вытереть пыль перед отъездом.
Подойдя к массивному столу и машинально поправляя стопку бумаг, лежащую на нем, он увидел нечто, завернутое в бумагу. Нечто, определенно адресованное ему. Мгновение Аккерман колебался, но все-таки распаковал посылку.
Внутри оказались перчатки, сделанные из тонкой резины. Идеально подходящие по размеру. Когда Леви вынимал их из небольшой коробки, краем глаза заметил клочок бумаги сбоку.
Сердце приятно екнуло. Это был почерк Эрвина.
«Надеюсь, что теперь твои руки будут в порядке, — гласила простая надпись. —
Твой Э».
