Сломай меня, ведь я твой

Леви услышал топот копыт прежде, чем увидел самих лошадей. Он расхаживал за пределами казармы достаточно долго, в конечном счете протоптав внушительную дорожку в грязи. Ему было давно наплевать на приступы боли, которыми давала о себе знать травмированная нога. Дискомфорт был незначительным наказанием за то, что он не смог участвовать в миссии по возвращению похищенного Эрена наряду с остальными разведчиками. Несколько других солдат, ошивавшихся неподалеку, смотрели на него с любопытством, но ни одному не хватало смелости, чтобы начать разговор. Уже не в первый раз репутация Леви служила ему хорошую службу: сейчас он говорить был едва ли способен, погрузившись с головой в тревогу, которая лишь возрастала с каждым днем, проведенным вдали от Эрвина. Он понимал, что должен был давно привыкнуть к этому чувству — как член Разведкорпуса он ежедневно, как и любой из солдат, рисковал своей жизнью. Но сейчас, когда Леви остался здесь, в безопасности, мятежному сердцу не было покоя. Он знал, что прямо в эту минуту Эрвин снова ставит свое существование на кон. И невозможность быть рядом в такой момент казалась Леви ужасно неправильной. Он поднял взгляд, вслушиваясь в нарастающий шум, среди которого теперь можно было различить цокот подков и разношерстные крики. Первые солдаты уже появились в поле зрения, и Леви сразу же начал пронизывать взглядом ряды, стараясь выцепить золотоволосую макушку среди прочих. — Капитан, — первый добравшийся до него разведчик торопливо спешился, следом отдавая честь. Сердце Леви рухнуло куда-то в ноги, когда он заметил кровь, щедро окропившую зеленую ткань плаща. Ужасающую картину дополняла паника, которая ярким цветом распустилась в чужих глазах. — Что случилось? — сумел все-таки произнести Леви, хотя во рту внезапно стало сухо, как в пустыне. — Разве вы не... — Мы смогли вернуть Эрена, сэр, — голос солдата дрожал. — Но это была мясорубка. Командующий тяжело ранен, а Бронированный и Колоссальный титаны-оборотни сбежали. Оставшуюся часть доклада Леви уже не слышал. Теперь он не мог сосредоточиться ни на чем другом, а в ушах раздался глухой рев. В эту же секунду он увидел новую прибывающую шеренгу из лошадей. Среди них оказалась и знакомая ему до боли белая кобыла Эрвина. Ее бок был густо покрыт бордово-бурой, уже запекшейся кровью. — Позовите медика, — все, что смог сказать Леви, пока ноги сами несли его к собравшимся неподалеку солдатам. — Капитан? — Сейчас же! Солдат бросил на него странный взгляд, но не посмел ослушаться приказа и побежал в сторону казармы. Аккерман услышал, как кто-то окликнул его по имени, но проигнорировал зов. По мере того как он приближался ко второй группе прибывших, его зрение и слух смогли фокусироваться лишь на одном. Эрвин, все еще оставаясь на своей уставшей лошади, продолжал выкрикивать приказы собравшимся вокруг него людям, несмотря на то, что одежда его пропиталась кровью, которая никак не останавливалась. Когда он увидел Леви — сразу же плотнее укрыл своим порванным плащом плечо, стараясь не выглядеть слишком удивленным. — Эрвин, — выдохнул Аккерман, изо всех сил пытаясь сделать голос ровным. Было невыносимо смотреть на неестественно бледное лицо Смита. Было больно видеть грязь и кровь, покрывшие его кожу. Командующий слегка покачнулся, слезая с кобылы. Опускаясь на землю, он с силой сжал зубы, и Леви едва ли мог вообразить, насколько сильную боль причиняло Эрвину каждое движение. Ему потребовалась неимоверная сила воли, чтобы не броситься в объятия Эрвина. Ужасно хотелось уткнуться лицом ему в грудь. — Они сказали мне, что ты ранен. Эрвин опустил взгляд в землю, на его лицо легла тень плохо скрываемого отчаяния. — Да, — донесся до ушей Леви тихий шепот. Не поднимая глаз, мужчина откинул плащ, прикрывавший пострадавшую руку, и Аккерман в ту же секунду почувствовал, как у него перед глазами все меркнет. Правой руки, начиная от кисти до предплечья, не было — ее четко обрывал окровавленный жгут. Через мгновение мир перед глазами Леви начал кружиться, а гул в ушах заглушил десятки беспорядочных голосов, заполнивших пространство.

Эрвина чудом не сожрал титан. И меня не было рядом.

Я чуть не потерял его.

Прежде, чем он успел сказать хоть слово, явились двое врачей из Медицинского корпуса. Они оперативно уложили Эрвина на носилки и понесли в главное здание штаба. Леви так и остался стоять на том же месте, шокированный увиденным. Неизвестно, сколько времени прошло с тех пор, но очнулся Леви лишь когда кто-то коснулся ладонью его плеча. Он инстинктивно отпрянул, рука сразу же, подчиняясь рефлексу, потянулась к ножу, закрепленному на поясе, но уже через секунду мужчина понял, что перед ним стоит Ханджи. — Леви, — произнесла она с нехарактерно мрачным лицом. — Нам нужно поговорить.

* * *

Пока они шли, Зои рассказала Аккерману все подробности, которые знала сама: о противостоянии между разведчиками и Бертольдом с Райнером, а также о странной силе, которую продемонстрировал Эрен, сохранив многим солдатам жизни. Леви слушал вполуха, прокручивая снова и снова в голове образ погруженного в глухую печаль Эрвина, из бока которого сочилась кровь. — Это еще не все, но остальное я хочу рассказать, когда ты, Пиксис и Эрвин соберетесь вместе, — объяснила Ханджи. — Если все случившееся — правда, то все наши представления о титанах и данные, которые мы собирали годами, окажутся совершенно неправильными. Когда ответа не последовало, она остановилась и искоса посмотрела на Леви. — Хэй, ты вообще слышал хоть слово из того, что я сейчас сказала? Леви не нашел в себе достаточно сил, чтобы ответить на это колкое замечание. — Нет, на самом деле. Ханджи вздохнула. — С ним все будет в порядке. Он потерял много крови, но рана не сквозная, к тому же мы сумели ее вовремя обработать. Скорее всего, уже очень скоро его приведут в порядок. — Он правша. Эта деталь сейчас, казалось, совсем не играла роли, но почему-то мысль об этом причиняла Леви боль. — Если кто-нибудь и будет готов переучиться и стать левшой ради человечества, то это определенно Эрвин, — Зои осторожно коснулась плеча Аккермана, стараясь смотреть на него как можно мягче. — Леви, ты не должен винить себя за случившееся. Леви даже не стал уточнять, как она догадалась о его чувствах — он давно смирился с этой способностью Ханджи читать его, словно открытую книгу. Вместо этого он закрыл глаза и сжал ладони в кулаки, чтобы скрыть тремор, который пронзал до кончиков пальцев. К счастью, в коридоре, по которому они шли, больше никого не было. — Я должен был отправиться с ним, — наконец с трудом выдавил он чуть слышно. Перед глазами за закрытыми веками мелькало множество лиц, а воспоминания причиняли боль, словно открывшиеся вновь старые раны.

Гюнтер, Эрд, Оруо, Петра. Фарлан. Изабель. Все они умерли, потому что его не оказалось рядом, чтобы встать на их защиту.

— И тогда бы он не... — Прекрати, — резко оборвала его Ханджи. — Если бы ты начал сражаться с титанами, не восстановившись как следует после травмы, мы бы потеряли вас обоих, — с этими словами она хмуро посмотрела на Леви. — Перестань вести себя так, словно Эрвин мертв. Возьми себя в руки, капитан. Ты нужен нам. Но Аккерман прекрасно понимал, что Зои сейчас имела в виду.

«Ты нужен ему».

Честно стараясь взять себя в руки, Леви приоткрыл глаза и моргнул. — Ладно. Зои кивнула, и они продолжили свой путь по коридору. — Спасибо. Как я уже сказала, есть несколько новых обстоятельств, связанных с титанами, которые вызывают опасения. Пиксис прибудет только завтра утром, и тогда мы начнем обсуждение. А до этого момента тебе нужна передышка. События развиваются слишком стремительно. — Да уж. Аккерман все еще пытался осознать тот факт, что Бронированный и Колоссальный титаны скрывались среди солдат Разведкорпуса. Еще больше его удивляло то, что они вдвоем были не больше, чем парочкой детей. Теперь он не был уверен в том, что впереди их не ожидает еще больше пугающих новых событий. И тем более не был уверен в том, сколько из них сможет воспринять здраво. — Этот мир с каждой минутой становится все паршивее. — Заставляет скучать по былым денькам, не так ли? — задумчиво произнесла Ханджи. — А ведь раньше моей самой большой проблемой было волнение о том, когда же вы с Эрвином наконец... — ей пришлось замолчать, когда из-за угла вышли несколько солдат, один из которых поднял руку в приветственном жесте. Зои ухмыльнулась Леви, уклоняясь от удара, который тот планировал обрушить на ее голень. — Ладно-ладно! В конце концов все случилось, верно ведь? — Заткнись, очкастая. Они погрузились в молчание, которое сейчас было обоим не в тягость, пока не добрались до конца коридора. Ханджи склонила голову в сторону двери. — Мне сказали, что он там, — с этими словами она развернулась, чтобы тут же уйти. — Не собираешься зайти? Зои покачала головой в ответ. — Мне нужно закончить свой отчет до завтрашней встречи, а еще хотелось бы опросить нескольких солдат до обеда. Некоторые из новых черт поведения, которые мы заметили у титанов во время миссии, были поистине захватывающими, — на короткое мгновение она погрузилась в собственные мечтания, а затем, вынырнув из них, одарила Леви улыбкой. — Кроме того, я думаю, что после всего случившегося вам захочется побыть наедине. Гарнизон предоставил мне комнаты в подвале для экспериментов. Если захочешь поговорить позже — найдешь меня там. Аккерман кивнул, следом провожая взглядом ее, шагающую прочь и насвистывающую какую-то незнакомую мелодию. — Спасибо, Ханджи, — произнес он, но так тихо, что она наверняка не услышала.

* * *

Металлическая дверная ручка обдала холодом кончики пальцев, но Леви заставил себя надавить на нее, отворяя дверь. Когда он вошел в комнату, его поразило, насколько тут оказалось ярко. Практически всю стену целиком занимали большие окна, которые и заливали помещение солнечным светом. Две работницы Медкорпуса, заметив присутствие Леви, повернулись к нему, смерив взглядами. Одна из них стояла в центре комнаты, заняв место у изножья кровати Смита. Желудок Аккермана в то же мгновение скрутило, стоило увидеть бледного до ужаса Эрвина. Тот лежал без сознания, а на практически белой коже стали лишь сильнее видны синяки, тенью залегшие под глазами. Кровь просачивалась сквозь бинты, затянутые в несколько слоев, покрывающие без малого все правое плечо. Голая грудь командующего была испещрена царапинами и синяками. Аккерман вцепился в дверной косяк так, что костяшки пальцев побелели, и буквально заставил себя держаться на ногах. — Мы можем чем-нибудь помочь? — спросила, очевидно, старшая из медиков, с подозрением оглядывая его со своего места у кровати. Другая же смотрела на Леви с любопытством, затем возвращаясь к работе и набирая прозрачную жидкость в шприц. — Я... — Аккерман изо всех сил попытался, но так и не смог подобрать слов. — Как он? — Ему сейчас не до посетителей, — старший медик бросила на мужчину неодобрительный взгляд. — Как ты вообще узнал, что он здесь? — Меня привела командир подразделения Ханджи. Медсестра, которая была помладше и сидела сбоку от постели, замерла с иглой в руке, так и не введя инъекцию в левую руку Эрвина. — Ой, подождите. Вы же капитан Леви, верно? Тот в ответ молча кивнул. — Командующий спрашивал о вас. Ну... Прежде, чем мы дали ему снотворное, — с этими словами она ввела содержимое шприца под кожу и повернулась к другому врачу. — Я думаю, что все в порядке, доктор Бауэр. Я слышала, что командующий доверяет капитану больше, чем кому-либо еще. Глаза доктора Бауэр сощурились, но она кивнула. — Что ж, хорошо. Однако какое-то время он будет без сознания. Нам пришлось дать ему успокоительное со снотворным эффектом, чтобы должным образом залатать раны, — после она черкнула что-то в своем блокноте, который держала в руке, и цокнула языком. — Ранение не из простых, плечевая кость была практически целиком раздроблена. Боль, должно быть, была невыносимой. Ноги Леви будто налились свинцом, и с каждым шагом приближаться к кровати было все труднее. Он не был уверен, какие эмоции сейчас отразились на лице, но подозревал, что все естество кричало о том, насколько его забота глубже, чем забота подчиненного о своем командире. Почему-то он не мог сейчас скрыть этого, как бы ни пытался. Медсестра поднялась на ноги, смотря на Леви с искренним сочувствием. — Теперь он ничего не чувствует, — мягко сказала она. — И все самые худшие минуты перенесет при помощи этих лекарств. Аккерман молча кивнул, не в силах отвести глаз от едва заметной морщинки, которая пролегла между бровями Эрвина. Безумно хотелось разгладить ее кончиками пальцев, но он все никак не мог осмелиться сделать это. Доктор Бауэр закончила писать и со вздохом захлопнула блокнот. Приглушенное шуршание страниц вывело Леви из задумчивости. — Я думаю, здесь мы закончили. Теперь пора оказать помощь другим раненым. Лайла, смени повязку, прежде чем уйдешь, ладно? Похоже, у него снова началось кровотечение. — Да, мэм. Женщина кивнула и после этого покинула комнату. Когда дверь с характерным щелчком закрылась за ней, девушка вздохнула, вытаскивая пузырек и рулончик бинтов из карманов своего халата. — Доктор Бауэр — одна из лучших в Медицинском корпусе, — сказала она, огибая кровать и склоняясь над Эрвином с другой стороны. Ее пальцы проворно разворачивали пропитанную кровью тонкую марлю. — Но она может вести себя резковато. Тем не менее для меня она — лучший наставник, потому что я хочу стать похожей на нее. Надеюсь, у меня будет столько же опыта. Леви не нашелся, как ответить, его глаза были прикованы к поврежденной руке. Кожа на предплечье Смита была сплошь покрыта синяками, такими темными, что местами она и вовсе казалась черной. Конец ампутированной части был испещрен аккуратными швами. Лайла повернулась, с беспокойством глядя на Аккермана, так и не дождавшись ответа. — Эй, вы ведь не очень брезгливы, да? От абсурдности этой ситуации Леви чуть не рассмеялся. Он уже потерял счет количеству крови титанов и людей, которую пролил за свою жизнь. И все же ему было нехорошо от одной мысли о страданиях, через которые сейчас проходил Эрвин. Все еще сложно было осознать тот факт, что его жизнь могла оборваться задолго до возвращения в штаб. — Можешь показать мне? — фраза из-за долгого молчания прозвучала достаточно грубо. — Хочу научиться делать перевязки. Лайла уставилась на Аккермана, нахмурив брови в замешательстве. Но через секунду ее взгляд смягчился, и она жестом попросила Леви встать рядом с собой. На мгновение на ее лице появилось понимание. — Конечно. Это занятие оказалось достаточно простым. Все, что нужно — обмотать жгутом вокруг руки плотный слой бинтов, пропитанный раствором антибиотика. И все же пальцы Леви двигались неуклюже, когда он завязывал последний узел под четким руководством медсестры. Леви проклинал себя — его называли сильнейшим из людей, и все же сейчас он едва ли справлялся с закреплением простейшей повязки. В конце концов медик осмотрела его работу и удовлетворенно кивнула, вкладывая небольшую бутылочку в ладонь Аккермана прежде, чем выйти за дверь. — Это снотворное на случай, если он проснется посреди ночи, — добавила она через плечо. — Несколько капель под язык. Леви, запомнив инструкцию, молча кивнул. Лайла остановилась в дверях. — С ним все будет в порядке, капитан. Он сильный. Сейчас Аккерман думал о том, как слова Эрвина на протяжении стольких лет вдохновляли сотни людей на совершение подвигов. Каждый солдат был готов пойти за ним на верную смерть. То, как Смит непоколебимо стоял перед лицом опасности, переживая потерю за потерей... И то, как его плечи сгибались под тяжестью этого груза. Эрвин был слабым лишь когда знал, что никто не смотрит. — Я знаю. Медсестра кивнула, оставляя Леви наедине с командующим, тихо закрыв за собой дверь. Больше всего на свете в этот момент хотелось свернуться калачиком рядом со Смитом и прижаться ухом к его груди, услышать рваное биение сердца. Но Леви не осмеливался рискнуть так, не хотел тревожить собственные раны. Поэтому он сел на деревянный стул у кровати командующего, разглядывая его лицо, стараясь запомнить каждую черточку. Брови Эрвина сейчас казались неестественно темными на бледном лице, легкая щетина оттеняла угол его и без того острого подбородка. Старые шрамы, которые портили гладкую кожу на груди — сколько раз Леви касался их руками, губами — теперь были перекрыты новыми царапинами и синяками, вырисовывая на теле Смита самую красноречивую картину сложности битвы, из которой ему удалось выбраться. С запозданием Аккерман понял, что шрам на правой ладони мужчины, который он оставил собственным клинком много лет назад, теперь затянулся и окончательно исчез. От этой мысли ему почему-то стало грустно. Он едва ли не подпрыгнул, когда Эрвин через какое-то время пошевелился. В ту же секунду на его лице отразилась агония, пока губы шептали что-то неразборчивое. Со всей нежностью, которую он имел в себе, Леви протянул ладонь и кончиками пальцев провел по нахмуренному лбу своего возлюбленного, аккуратно убирая с него выбившиеся пряди волос. Словно почувствовав это прикосновение, Смит зажмурился, а его ресницы затрепетали. Но через мгновение лицо расслабилось и приняло спокойное выражение. Таким Леви видел спящего Эрвина лишь когда они были наедине. — Однажды ты заставил меня дать обещание, что я не оставлю тебя, — прошептал мужчина, чувствуя, с каким трудом ему сейчас даются слова. — Разве ты не понимаешь, что тоже мне нужен?