Пранк, вышедший из-под контроля

По тёмному небу постепенно расплывалось алое пятно разгоравшегося пламени зарева, уже видневшегося над горизонтом. Ещё немного и самые ранние пташки начнут вылетать из своих уютных тёплых гнёзд, спеша кто куда. Каждый год пропадает без вести множество человек, кого-то находят живым, кого-то мёртвым, а кто-то будто бы в воду канул, растворился в воздухе. И не важно, насколько много сделал последний, потому как судьба никого не пощадит, будь ты хоть тысячу раз властителем всея мира и самым добрым человеком на планете. Попавший однажды в ловушку по собственной глупости больше не увидит привычный мир, застряв в ином и потеряв память. С одной стороны, никаких забот и страданий, терзающих в этой земной жизни, с другой же - полная потеря себя. Остаётся лишь чистый лист, марионетка, которая послушно выполняет все команды кукловода, считая всё происходящее полностью своей заслугой. Она слепа, хоть и думает, что видит. - Сколько же принесёт боли исчезновение или смерть человечишек, имевших огромную аудиторию, семью, любовь? Что же всё-таки лучше: неопределённость или знание, что твой близкий человек мёртв? - задавался вопросами крупный силуэт, восседавший лицом к огромному чёрному зеркалу, подобному тому загадочному озеру, что тянет свои невидимые щупальца к каждому, кто посмеет приблизиться и потревожить спокойствие. Промолчав, казалось, ещё вечность, фигура поднялась и покинула свою обитель, вздохнув: - Слаб... Слишком слаб, чтобы удержать контроль...

***

Дима, кажется, не узнал своих друзей, а потому не придал особого значения, когда те приблизились, младший же инстинктивно напрягся. - Ты их знаешь? - поинтересовался Масленников, подняв бровь, и взглядом указав на Даника и Сударя, плетущегося с меньшей скоростью. Эмиль было хотел ответить, но тут заметил, как друг швырнул в его сторону что-то похожее на нож. Будто бы предвидев подобный поворот событий, старший среагировал незамедлительно, оттолкнув Иманова и приняв удар на себя, и тут же повалился на пол с зияющей в груди раной. Эмиль ещё пару мгновений, показавшихся вечностью, пытался понять, что произошло, а затем заметил лежащего Диму и бросился к нему. - Нет, нет, нет... - зашептал младший, стараясь зажать место ранения ладонью, чтобы кровь перестала сочиться, портя безупречный костюм безобразными разводами, остающимися и на сердце шрамами, которые не сможет залечить даже самый искусный лекарь. Всё вокруг перестало существовать, зал псевдоресторана, друзья... Дима улыбнулся и положил руку на ладонь Эмиля, будто бы успокаивая: - Всё циклично, помнишь? Я вернусь, солнце, не плачь... Парень, прежде еле сдерживавший слёзы, закивал, всхлипнув, и заплакал, зашептав в ответ: - Конечно, вернёшься, иначе и быть не может, я буду ждать... Найди меня, слышишь? Обещай, что найдёшь меня. Но Масленникову было не суждено ответить, ведь яд, которым было пропитано лезвие, очень быстро распространился по его организму, ускорив приход неизбежного. Молодой человек так и остался смотреть на Эмиля, застыв с приоткрытым ртом, будто бы собирался чтото сказать. Его сердце остановилось, и младший это прекрасно понимал и чувствовал, но вновь и вновь пытался завести, делая непрямой массаж сердца. Вновь и вновь. - Давай же... Умоляю, очнись... - бормотал он, не обращая внимания на слёзы, стекавшие с подбородка на колени и пол, и продолжая попытки вернуть к жизни ушедшего. - Эмиль... - начал было Даник, но зря, потому как названный уже совсем скоро оказался совсем близко, вглядываясь тёмными глазами в его лицо. - Это ты во всём виноват, - скривившись от боли, заключил Иманов, вцепившись в ворот того мёртвой хваткой и приподняв над полом. Глаза, полные боли, сверкнули в полутьме и почернели совсем, не давая своей жертве сбежать никуда и заставляя вновь и вновь переживать худший кошмар. Горе-убийца, не понявший, как это произошло, разинул рот в немом крике и до последнего старался отвести взгляд, чтобы спастись. Даника разрывало изнутри и одновременно сжимало в крошечный невидимый короб, спирающий дыхание, как того хотел Эмиль. Он горел заживо, буквально сходил с ума от боли, моральной и физической. Когда же пытавшееся трепыхаться тело наконец замерло, парень откинул его в сторону, плюнув в сторону и уйдя прочь. "Что тут блять произошло?" - лишь подумал Сударь, наблюдавший за всем со стороны и не решившийся издавать хоть звук. Иманова поглотила тьма - окончательно и бесповоротно, не дав и шанса спастись, но позволив осуществлять всё, что взбредёт в голову, даровав некоторую власть над происходящим. Она забрала все воспоминания - будь они плохими или хорошими, оставив после себя вязкую субстанцию, не позволявшую что-либо больше вложить в голову помимо природных инстинктов.