***
— Вот как-то так… — выдохнула женщина, подзывая официанта и прося принести ей десерт — шоколадный фондан. Так уж получилось, что здесь не было в меню османтусового желе. — Ладно… Допустим, а где я тогда был? Я не помню того, чтобы ты мне об этом рассказывала. — спросил Катцуки, постепенно уняв свой гнев и негодование. Мидория вовсе не хотел участвовать в рассказе этой неприятной истории, предпочитая делать вид, что его здесь нет. В любом случае история будет рассказана и без его вмешательства. А вот лишний раз зацикливаться на том воспоминании — вовсе не хотелось. — Тогда ты был у моих родителей. — произнесла женщина, нахмурившись. — Почему же ты мне раньше не рассказала? — недовольно спросил Катцуки, чувствуя себя обманутым. Бакуго ещё в начале понял, что у Мидории натянутые отношения с его отцом, однако не думал, что настолько. К счастью, он не видел подобного в своей семье, но это не значит, что ему было безразлично на то, через что прошёл этот человек, чтобы попасть сюда и стоять сейчас рядом с ним на абсолютно разных и в то же время равных правах. — А я знала, что вы знакомы лично? — парировала блондинка. — В любом случае, — встрял в разговор Мидория, — Разве важно прошлое сейчас? В такой праздник? — спросил Изуку, немного улыбнувшись женщине, на что та лишь громко и как-то обречённо выдохнула. Катцуки слегка покосился на парня, что в это время постоянно смотрел то в телефон, то на вход. «Он ждёт кого-то?» — подумалось в голове, прежде чем эту мысль сумело поймать осознание. Это не было бы удивительным, потому что именно эта вечеринка, если её вообще можно было так назвать, была специально для здешних «больших шишек». Сюда приходят порой даже те, кого ты в лицо никогда не видел. Это обычное дело, и никто уже давно не удивляется этому. В конце концов, именинник всегда может отпраздновать день рождения потом сам — с друзьями. А этот фарс лишь видимый. Для общества. Катцуки снова вслушался в слова матушки, на глазах которой уже начали потихоньку сверкать слёзы. — Сколько прошло времени с тех пор… И вот ты стоишь передо мной. — женщина затихла, пытаясь успокоиться от недавно всплывших в памяти отрывков воспоминаний, что всё никак не хотели испаряться и лишь по-новому раскрывали новые детали той ночи. — То есть причиной такого его состояния в детстве был его-, — начал Бакуго, пытаясь подбирать слова. — Катцуки! — вскрикнула женщина, сконфузившись и посмотрев на безразличного Мидорию. В лесных глазах отображалось всё: сверкание ювелирных изделий, свет яркой люстры и силуэты людей, а также музыкальные инструменты, что притягивали внимание даже больше, чем всё перечисленное ранее. Но в них не отображались мысли. По ним сложно было понять, что испытывает этот человек и что он хочет сказать. Его сердце обросло защитными щитами, не подпуская ближе допустимого никого. Кем бы этот «никто» не являлся. Но тут прозвенел звонок на телефоне, и Изуку, будто проснувшись ото сна, взял в руки телефон и посмотрел на экран. Неизвестный номер. «Хорошо, что он хотя бы додумался позвонить, а не написать. Было бы весьма неудобно отвечать на смс при людях.» — заиграли отголоски этикета и манер. Мидория уже пользуется днём рождения блондина в своих целях. Продолжать в том же направлении — наглость. Хотя, если потребуется, Изуку сделает и это. — Да? Ты уже тут? — беззастенчиво спросил Мидория, смотря на вход. — Да. И что-то я тебя не вижу. Ты где? — в ответ спросил парень, находящийся на улице. — Открой глаза и посмотри на небо. — с улыбкой произнёс Мидория, закатив глаза. — А? — на время в трубке затихло, а потом раздался тихий смешок. — Нашёл? — Ага, кто же знал, что за этим выступом дверь… — выдохнул альфа. — Ладно, входи, я встречу тебя возле спуска с гигантской лестницы. — протараторил Изуку, собираясь встать из-за стола, — Мы недолго, но это очень важно, особенно для тебя. — Ты меня заинтриговал. — Увидимся. — кивнул Мидория. Кнопка сброса, и удивлённые взгляды уже устремились на Изуку, и он вдруг уловил грустный взгляд Мицуки, искренне недоумевая, что стало причиной такой смены настроения. — Изуку… Это был… Твой альфа? — спросила Мицуки, всё таким же взглядом смотря на омегу, которого будто током прошибло. Бакуго же в этот момент тоже выглядел очень удивлённым и покосился на маму. В конце концов, кто они такие, чтобы спрашивать так о личной жизни другого человека. — Этого ещё не хватало. — буркнул брюнет, — Это мой будущий работник. Только он ещё об этом не знает. — продолжил Мидория, встав с места. — Понятненько. — старшая Бакуго выдохнула и расслабленно разместилась на диване. — А почему ты вообще уверен, что он станет твоим работником? — недоверчиво спросил Катцуки, встретившись с изумрудными глазами. — Потому что иначе быть не может. — уверенно ответил омега, ступая встречать своего гостя. Изуку казался огромным магнитом, притягивающим к себе тех, кто владеет такими же редкими качествами, как он сам. Но вместе с тем, он отталкивал подобной харизмой тех, кто завидовал таким уникальным талантам. Но ведь каждый талант — это в первую очередь огромная работа над собой.***
— Давненько не виделись, Мидория. Невероятно выглядишь. Намного лучше остальных. — сказал парень с пепельными волосами и янтарно-яркими глазами, что сейчас был одет как обычный паренёк, но на деле же это совсем не так. За спиной этого человека Мидория знал, огромный доступ к многим информационным данным в этой стране. Именно поэтому он и сидел в тюрьме за повешенную на него статью о распространении личной информации без согласия. Хотя, по сути, он не копался в чьей-то выгребной яме, а в своё время занимал достаточно уважаемое и высокое положение благодаря своим способностям. Брайн Тамура — человек, от которого пыталась избавиться власть, но не смогла. — Спасибо, я тоже рад тебя видеть. Присядем? — Изуку кивнул на ближний столик, на что Брайн с удовольствием согласился, — У меня есть к тебе деловое предложение и для этого тебе лучше сесть. Уже тогда, когда он садился, краем глаза он заметил, что на него смотрит один блондин за достаточно дальним столиком. — Брайн, вот скажи мне, что ты там интересного увидел? — парень помедлил, прежде чем отвести взгляд от блондина на напротив сидящего Изуку. — Да тут один смотрит на меня… Не важно. Я в предвкушении. — сменил тему парень, сверкая янтарными глазами. — Итак… Сразу к делу. — выдохнул брюнет, — Я. Предлагаю тебе. Работать в моей компании. Он застыл. И в шоке посмотрел на Изуку, что счастливо улыбался и немного наклонил голову. Это был настоящий джекпот для того, кто только недавно покинул тюремный Скотный двор. — Ты… Ты серьёзно? — с улыбкой спросил альфа. — Я таким не пропагандирую. Ты же знаешь. Ну так что? — наклонил голову набок Мидория, зная, что человек, сидящий напротив него — согласится. — Я согласен! — вскрикнул Брайн, сразу же понижая свой голос до шёпота. — Кстати, ты знаешь, в какой стороне здесь десерты? — Отлично. Значит завтра жду тебя на рабочем месте к 8-ми. Надеюсь, ты не опоздаешь. — проговорил сперва спокойно Изуку, а после, улыбнувшись, ответил на привычный вопрос Брайна, — Сзади меня. По правую сторону. Этот человек всегда любил сладкое, оправдывая это тем, что оно помогает быстрее думать и тем самым воруя ещё пару плиток шоколада прямо из-под носа. Однако подобная черта характера выглядела по-детски забавно, да и являлась кусочком личности этого человека. — Спасибо тебе. — кивнул пепельноволосый, встав из-за стола так же, как и Мидория, — Буду служить во благо Родине. — Не нужно. Служи во благо мне. — уверенно парировал Изуку, видя горькую усмешку на лице парня, — В отличие от Родины — я тебя уж точно не предам. — Я уверен, что мы сработаемся. — произнёс Брайн, подав руку для рукопожатия, на которое Изуку с удовольствием ответил. Вряд ли такой выбор был бы оценён обществом. Но чем чёрт не шутит.***
— Катцуки, тебе не кажется, что ты прожигаешь их взглядом? — лукаво спросила Мицуки, сразу же заметив, как парень дёрнулся и гаркнул что-то в ответ, теперь уже повернувшись к ней, хотя всё ещё кося взгляд на дальний столик. — Я просто не доверяю тому уроду и мне интересно. — парировал блондин, смотря на мать. — Сделаю вид, что я поверила. Как собираетесь отмечать? — спросила женщина, отламывая кусочек шоколадного десерта. — В клубе, скорее всего. — пожал плечами альфа, зная, что так и будет, ведь столик уже заказан. Они выбрали достаточно состоятельный и популярный клуб, в котором можно было бы спокойно отдохнуть, не волнуясь за пьяный сброд поблизости. Не все люди умеют пить. А некоторые просто не хотят уметь. — Хорошо. Только не напивайся, как последний ёж. — улыбнулась женщина, после заливисто смеясь. — Я ёж?! И когда это я так сильно напивался, позволь спросить?! — удивлённо спросил Бакуго, видя, что матери доставляет удовольствие эта перепалка, оттого и продолжала её. — Не позволяю. И у меня есть к тебе просьба. — вмиг помрачнела женщина, косясь на соседний столик. Катцуки вздёрнул бровь и, посмотрев на маму, увидел, что она нервно теребит бокал. — Пригляди за Изуку, я очень переживаю за него. — выдохнула она, моляще посмотрев на сына. — Сделаю вид, что я не слышал эту дурацкую просьбу. — буркнул альфа, отводя взгляд от благодарной улыбки. — Спасибо. Мицуки посмотрела на чёрное пианино, что так атмосферно стояло на небольшой возвышенности. «Если я правильно помню, Изуку ведь умеет играть?» Тогда он упомянул его, рассказывая о том, что случилось у него дома до того, как он попал на улицу. Но это было так давно, что Мицуки боялась ошибиться.***
Он очутился за этим прекрасным произведением искусства, которое создаёт не менее прекрасные шедевры в правильных руках. Своим цветом оно напоминало цвет его души, а клавишами — редкие дни, когда он был невероятно счастлив. Даже комично смотреть на то, насколько мало здесь этих самых белых клавиш. Пианино было его отдушиной многие годы, которые он провёл в отчуждённом доме отца, который боялся выпускать его в свет. Поэтому отчасти он даже должен этому виду искусства. Мысли в голове путались, но вскоре образовывали ноты, что даже с закрытыми глазами Изуку видел будто на расстоянии вытянутой руки. Это опыт, и его, увы, купить нельзя. Ни за какие деньги. На него смотрели сотни глаз в ожидании чуда и его легендарной игры. Да он умудрился во всех «сферах» своей жизни получить тот самый ярлык уникальности, от которого порой тошнит. И который заставляет его подтверждать свою уникальность каждый день. Хотя он уверен, что есть люди намного талантливее его, которые просто родились не в то время и не в том месте. Будучи ребёнком, он часто приходил на подобные мероприятия, скорее, чтобы просто увидеть здешнюю обстановку, ибо обычно он просто стоял возле отца и рассматривал зал и людей. Несколько часов подряд просто молча смотря в пол. Но в редкие дни его просили сыграть и, получая гордое соглашение отца, он увлекал всех музыкой. Классика вечна. В любых сферах. Пальцы прикоснулись к инструменту и все тут же замерли, вслушиваясь в первые ноты игры. Вдруг зал понял, что это произведение не похоже ни на одну классическую симфонию. Это было что-то другое, что-то печальное, но вместе с тем энергичное. Изуку решил не просто сыграть, как многие года до этого, притрагиваясь к клавишному инструменту длинными пальцами. Он хотел спеть, на секунду забыв, что вокруг него есть люди. Первые слова тронули стоящие здесь души. Постепенно тихий голос сменялся сильным, быстрым текстом. Игра голоса смешалась с игрой музыкального инструмента, соединив то, что не принято видеть вместе. Мидория вдохнул побольше воздуха и, продолжив играть тонкими пальцами по клавишам, прикрыл глаза. Голос иногда был и вовсе не слышен, то перерастая в шёпот, то, наоборот, срываясь на красивый крик, что так изящно и тонко приковал к себе внимание окружающих. Одиночество. Такая ключевая мысль у этой песни. То чувство, которое самому Мидории знакомо до мозга костей. Теперь оно порождается в его музыке. Как будто закованный в цепи феникс, наконец, пытается расправить крылья. Кисти рук стали быстро перемещаться по клавишам, образуя ноты, и выглядели крайне напряжённо, что не было удивительным, ведь эта песня не создана для пианино. Она была энергичная своим тембром, а пианино ведь создано для того, чтобы играть изыски мировой классики. Для многих. Не для него. Изначально оно было создано для верхушки социальной пирамиды, которая установила свои правила на использование этого инструмента. «Люблю совмещать несовместимое.» — ухмыльнулся Мидория, не отрываясь от твёрдых клавиш. Но вот лицо самого музыканта выглядело крайне расслабленным, и он невольно будто погружался в транс, когда он долгими днями и ночами практиковал эти отточенные движения. В надежде, что отец похвалит его за старания. Однако этого не случалось. Каждая строчка была посвящена кому-то из его жизни. Однако он никогда не расскажет, какая и кому. Глаза приоткрылись, а последняя клавиша закончила свою вибрацию, погружая зал в тишину. Лишь через мгновение на него посыпались аплодисменты. Но среди людей он посмотрел на именинника, того, ради кого он снова сел за пианино и сыграл эту позабытую музыку. «Почему ты так покраснел?» — с недоумением покосился Мидория, решив не обращать на это внимания. «Чёрт возьми. С каких пор меня так цепляет игра на пианино и чей-то голос?» — спросил у самого себя Катцуки, запивая алкоголь водой, дабы хоть немного сбить стук сердца.***
На улице было прохладно несмотря на то, что днём обычно плюсовая температура. Но это ничуть не останавливало нашу маленькую банду, что была уже в предвкушении и достаточно громко обсуждала то, что должно произойти. На это Катцуки лишь закатывал глаза, ибо у него уже создавалось впечатление, что не он здесь именинник, а кто-то из них. А вот Изуку, что стоял рядом, облокотившись на стену здания, с лёгкой усмешкой наблюдал за всеми этими переговорами. — Думаю, нам стоит сначала переодеться. Мы же в клуб едем, верно? — спокойно спросил Изуку, смотря на эту активную компанию. — Да. Причём в «Royal Star»! Это возле побережья океана! V.I.P уже заказан. — закричала Урарака, буквально прыгая на месте от радости и пытаясь вселить эту радость в Мидорию. — Ты так говоришь, будто я знаю этот клуб… В любом случае, я буду вызывать такси. — пожал плечами брюнет, вытаскивая телефон. — Такси? Разве ты не на своей приехал? — спросил Иида, стоя возле своей машины, предварительно уже подготовив её для поездки. Одной рукой он приобнял Урараку и поцеловал её в лоб, на что та лишь смешно поморщилась, но обняла своего мужа в ответ. — К сожалению, нет. Не знаю как, но эти жертвы хаотической репликации хромосом нашли в моей прекрасной вселенской любви изъян. — недовольно закатил глаза омега, вспоминая обеспокоенные лица работников СТО, — Поэтому она в ремонте. — Так пусть тебя Баку-бро подвезёт, зачем деньги попусту тратить? — предложил Киришима, но его тут же пресекли. — Второй раз подряд? Мне кажется, или мы его уже используем как личного водителя? — возразил Изуку, но его тут же исправил Киришима одновременно с этим незаметно подмигивая Катцуки, на что тот сделал вид, что не заметил этого. — Помарка. Не водителя, а хорошего друга. Ты же не против, Баку-бро? — осклабившись, спросил красноволосый, встретив надменный взгляд Бакуго. — В любом случае, давайте быстрее. Мы можем опоздать. — поторопил друзей альфа, который, видимо, единственный помнил время бронирования, — Садись в машину, Брокколи. — Во всяком случае, такси уже не успеет… Ты же заказал там место для нас, верно? — кивнул Иида, поддерживая идею Эйджиро. — Да. Поэтому в темпе вальса по машинам и встречаемся возле входа. — отчеканил блондин, обходя машину, в которой уже сидел Мидория со стороны водительского места. — Замётано. — крикнул Киришима, щёлкнув пальцами.***
— Бакуго, вот мой дом. Спасибо, что подвёз. Встретимся возле клуба. — сказал Изуку уже выходя из красной, даже какой-то привычной машины. Бакуго лишь провёл его взглядом, анализируя что-то у себя в голове, прежде чем предложить это омеге. Поэтому, дождавшись, пока он выйдет из машины и закроет за собой дверцу, Катцуки полностью открыл окно возле руля. — Я заеду за тобой через 15 минут. Будь готов, Брокколи. — сказал блондин, сразу же дав по газам, но в зеркале заднего вида он всё-таки успел увидеть шокированное лицо Мидории. «И всё-таки он милый… Блять.» — подумал Катцуки, пытаясь стряхнуть глупую улыбку с лица.