***
Это туристическое место было разделено на две площадки, на которых образовались некой тучей туристы, желающие взглянуть на природное чудо света вблизи. Влажный воздух так и бил в ноздри, пока сама машина остановилась на туристической парковке, после чего оба парня вышли из автомобиля и спустились глазами по склону. Прямо к выступу, где на удивление, уже стояла толпа туристов. К каменистому выступу прямо над бурлящим потоком вела небольшая асфальтированная тропа, окружённая заборчиком и зелёным покрывалом в виде мха и травы. Пройдя по ней, парни быстро очутились возле кипящего белой пеной водопада, который тушил своим шумом все слова и крики радости и воодушевлённости. — Прекрасное место. Хорошим решением было приехать сюда. — проговорил Катцуки, прекрасно понимая, что его фразу, скорее всего, не услышат. — Прости, что ты сказал? — ожидаемо крикнул брюнет, обернувшись к легко улыбающемуся блондину. Бакуго хмыкнул и медленно подошёл к парню, на что тот скептично уставился, но всё же не отошёл, лишь внимательно следя за действиями Катцуки. Остановившись в десяти сантиметрах от чужого тела, Катцуки молча посмотрел в чужие настороженные глаза, после чего медленно наклонился к чужому уху. Опалив горячим дыханием чувствительную кожу, альфа тягуче убрал волнистые пряди, заметив, как от его движений кожа брюнета покрылась мурашками. — Я говорю, прекрасно то, что мы решили приехать сюда. — шёпот казался слишком громким, либо же Изуку слишком остро воспринял все движения. — …Я понял. — отводя взгляд, ответил омега, твёрдо стоя на месте. Чужое дыхание исчезло, и Мидория уже было вздохнул с облегчением, однако через секунду чужая мозолистая рука прошлась вдоль его волос. — Твои волосы слегка запутались. — пропуская сквозь пальцы пряди, проронил альфа. — Не стоит. А то моя укладка полностью исчезнет. — собрав оставшееся благоразумие, ответил Изуку, про себя проклиная свои эмоции последними словами. Руки, одетые в плотные изумрудные перчатки, приостановили чужие движения, после чего отвели руку Бакуго от волос, неловко улыбнувшись. Катцуки замер, пытаясь не спугнуть перехватившие его кисть руки, что как-то по-особенному трепетно ощущались на его коже. Смотря в противоположные глаза, усеянные мхом и водорослями, он почти не моргал, пока человек напротив не находил себе места. — Неважно. Пошли к остальным. — смущённо и сдержанно одновременно проронил омега. Блондин же лишь с лукавым азартом наблюдал за этой покрасневшей шеей и её обладателем, что поспешно сбегал. Пусть и нарочито спокойной и изящной походкой. Осматриваясь при этом по пути. Завязанный ранее хвост уже успел приспуститься, из-за чего Мидория прямо на ходу его затянул обратно, содрогнувшись от внезапного холода в районе предплечий. Свитер буквально упал вниз, как только омега поднял руки, оголяя бледную кожу, на которой точечно расцветали веснушки. — Чёрт. — тихо выругался Изуку, не обращая внимания на людей вокруг, что оказалось большой ошибкой. — Мидория? — произнёс смутно знакомый голос прямо перед брюнетом, после чего тот поднял взгляд и столкнулся с серыми, словно сталь, глазами. Время замерло, и вокруг, казалось, перестали слышаться чужие голоса, а шум водопада стал фоновым и почти что не ощутимым. Пред глазами, словно в киноплёнке, пронеслись воспоминания ужасно далёкой давности, воскрешая из их глубин закопанные обиды и несправедливость. Этот человек, стоящий перед ним — его первая любовь. Кэш Наиша. Юноша с прекрасными серыми глазами, в которых сейчас отображались базальтовые скалы и ниагарского цвета облака, и с чёрными волосами, которые всё так же прямо свисали на утончённое лицо. Аккуратный нос и заточенные скулы наравне со слегка розоватыми губами, которые в удивлении приоткрылись. — Вы обознались. — твёрдо ответил Изуку, обходя парня перед ним и не желая даже начинать разговор. В его памяти этот человек стал отправной точкой для его домашнего обучения, которое позже обернулось в круглосуточный надзор над ним и всем, чем он занимается. Каторжная тюрьма, сравнимая лишь с карцером, который до сих пор мёртвым холодом напоминал о себе в памяти. В те дни его дом ничем не отличался от штрафного изолятора. — Я не мог обознаться. Подождите, пожалуйста. — вежливый тон неприятно резанул уши омеги, но тот упрямо не обернулся, предпочитая игнорировать все попытки поговорить с ним, а путь сменяя к тропе вверх. Выбраться отсюда — стало естественным желанием и отличной возможностью сбежать от этой внезапной встречи. Даже если это приведёт к совместному проведению времени с блондином, который нескрытно с ним флиртует. Ожидаемо было услышать за собой вопросы Катцуки, что пытался поравняться с убегающим Мидорией, но из-за сбитых троп, что отдалённо напоминали ступени — так и не мог этого сделать.***
— Куда ты хочешь поехать? — спросил даже как-то поздно альфа, уже сидя за рулём едущей машины какое-то время. — В деревню Вик. — безучастно выдохнул омега, массируя виски, — На тот пляж с чёрным песком. Бакуго лишь кивнул, не понимая, что могло так сильно всколыхнуть Мидорию от встречи с этим человеком. На вид брюнет оставался довольно безмятежным и спокойным человеком, однако по общей атмосфере, витающей в салоне, можно было ясно догадаться, что это — лишь маска. Помимо аромата мёда, которого было больше, нежели бренди, дабы таким образом успокоить Изуку без слов, в воздухе парил запах виски, будто неуклюже перемешанный с вишней. — Ты сейчас хочешь поговорить на эту тему? — несмотря на то, что альфу тревожила резкая смена настроения и в целом поведение Изуку — он знал, что никем не является для него, чтобы спрашивать напрямую. Друг — недостаточный статус. Да и если бы являлся, вряд ли бы стал давить на этого человека, чтобы узнать новую информацию. — Ты о том альфе, которого мы встретили у Гудльдфосс? — Мидория повернул голову к водителю, после чего тот кивнул, — Он мой бывший одноклассник, из-за которого произошло много дерьма в моей жизни. Катцуки выдохнул с облегчением, но всё же со смутным ощущением сочувствия бросал взгляды на молчаливое выражение лица и нефритовые глаза, что даже в такой бездушности оставались до ужаса красивыми. Однако в моменте смущения они казались ему более привлекательными. Над ними — серое небо, изредка натягивающее на себя пелену белых облаков, а вдалеке виднеется знаменитый пляж с чёрным побережьем, твёрдыми породистыми валунами и опасными спокойными водами. Катцуки затаил дыхание, но лишь на секунду. — А ещё он — моя первая ублюдочная любовь. — спокойный голос будто кинжалом вонзился в бурлящее сердце, оставляя сквозную рану. — Первая любовь? — переспросил ошеломлённый блондин, автоматично продолжая путь. — Да. Самая глупая и слепая ошибка в моей жизни. Хотя можно поспорить, конечно. — хмыкнул с улыбкой на глазах Изуку, взглянув на посеревшее лицо блондина и сразу же догадавшись, в чём заключается такая смена настроения, — Но это в прошлом. — То есть ты больше не…? — не успел договорить Бакуго, как Изуку выглянул в открытое окно, смотря на завораживающую картину перед собой. — Я не верю, что смогу побывать там, о чём мне рассказывала бабушка… На удивление, Катцуки чётко расслышал слова, сказанные омегой.***
Безмятежные волны упорно обмывали базальтовые и гранитные скалы, стоящие посреди вод, словно стражники этого одинокого места. Это место — одно из самых популярных достопримечательностей Исландии, которые известны во всём мире. И им невероятно повезло, что Мидория знал отдалённое место этого пляжа, где туристы сводились к минимуму. А после и вовсе исчезли из вида — уехав. Их же машина осталась на парковке в трёх с половиной километрах от этого неземного места. — Я слышал, этот песок — вулканические породы. Оттого он и чёрный. — произнёс альфа, проходя вслед за Мидорией ближе к берегу пляжа. — Это правда. Здесь же находится огромный вулкан. Но на него мы вряд ли пойдём. — обречённо, но с улыбкой проговорил брюнет, из-за чего Бакуго недоумённо взглянул на него. — Почему нет? А, вспомнил. — стукнув себя по лбу, Катцуки прекрасно понял, о чём идёт речь. У Киришимы довольно малая выносливость, из-за чего тот едва ли доберётся до вершины кратера, а у Ииды испорченное зрение, так что одна потеря очков может стоить парню жизни. Насчёт Денки и Урараки всё довольно прозаично. Они просто не пойдут без них. На этом тема и была закрыта. В их распоряжении был внедорожник, имеющий большие колёса и позволяющий ездить по всем возможным путям в этом бескрайнем море зелени и дымки низких облаков. Они буквально пролетали почти над их головами, из-за чего можно было легко подумать, что дотронуться до них легче лёгкого. Хотя, разумеется, это было ложью. Бакуго молча стоял позади омеги, смотря, как тот фотографирует с разных ракурсов обычную базальтовую стену, что состояла из одинаковых столпов и была своеобразным дополнением к необычному пляжу. — Почему ты не фотографируешь себя? — спросил Катцуки, на что сразу же получил недоумённый взгляд. — Зачем? Я себя и в Японии могу сфотографировать. — спокойно ответил брюнет, не оборачиваясь к Бакуго и с неприсущей ему в этом скрупулёзностью рассматривая глубоководье. — Никогда не замечал, чтобы ты себя там фотографировал. — парировал Катцуки, медленно подходя ближе, справа от Изуку. — У меня времени просто нет. — непринуждённо хмыкнул Мидория, из-за волн, даже не услышав шагов. — Тогда давай я тебя сфотографирую? — предложил альфа, после чего завёл руки за спину, едва ли к нему обернулся Изуку. — Зачем? Слегка озадаченное лицо было полностью закрыто тенью базальтовой скалы, что возвышалась над ними и дарила как тень, так и холод. — На память. Кто знает, когда ты ещё раз сможешь вырваться, чтобы приехать в Исландию? — слегка соврал Катцуки, которому просто хотелось самому запечатлеть красоту Мидории на фоне этого безмятежного пляжа. Парень напротив слегка нахмурился, а после задумчиво обернулся на море, всё же соглашаясь сделать лишь одну фотографию на фоне гранитной скалы, стоящей прямо средь скандинавских вод. Бакуго слегка заторможенно поднял телефон, в котором через маленький экран была видна лишь часть той дивной красоты, которую альфа сейчас наблюдал воочию. Изумрудный оттенок волос блистал на сияющем солнце, а белоснежное лицо затмила безмолвная лёгкая улыбка, отдающая отчего-то грустью даже на снимке. Но, несмотря на это, от этой умиротворённой улыбки веяло искренностью. Катцуки нехотя опустил телефон, после чего к нему подошёл Изуку, внимательно рассматривая получившуюся фотографию, удовлетворительно промычав. В момент, когда омега отвернулся на резкий шум волн, Бакуго сохранил фото себе на телефон, перекинув через чат и сразу же удалив следы «преступления». — Начинается шторм. — спокойно и как-то воодушевлённо прокомментировал Изуку. — Будем уходить? — Катцуки взглянул на стоящего совсем близко омегу, туша в себе желание прикоснуться к белоснежной руке, что безвольно свисала вниз. — Ты шутишь? Это же прекрасно. — хмыкнул брюнет, скептично уставившись на берег, — Пока мы на берегу — мы в безопасности. Лишь немного отойдём. Находясь поодаль от пляжа и сидя прямо на зелёной траве, что слегка щекотала щиколотки, оба парня смотрели на грозовые тучи, которые сгущались над океанической гладью. Волны бушевали, окрашивая пеной, будто помутневшую тёмно-синюю воду и прибиваясь своей силой об острые скалы и обсидиановую пыль. Ни один из них не чувствовал неловкости, оттого они смогли быстро расслабиться и по-новому взглянуть на ранее миролюбивое место. Словно человек, оно вмиг взбушевалось, озаряя своим гневом окружающую природу и людей, что находились на нём. — Ты говорил, что тебе нравится эта страна. — тихо начал Катцуки, смотря на то, как потягивается брюнет, — Но почему именно Исландия? Не сказал бы, что она распространена в «любимчиках стран» среди людей. — Потому что она — сумасшедше красива. — усмехнулся Изуку, снимая резинку с волос и распуская такие же волны прядей, как те, что они видели всего в нескольких десятках метров от себя. — И? Катцуки знал привычку Мидории договаривать фразу не сразу и скорее прощупать «почву» и настроение собеседника, прежде чем договорить. — И это место, где проводили свой медовый месяц мои дедушка и бабушка. — улыбнувшись уголками губ, Мидория посмотрел в глаза цвета раскалённой лавы, коей в Исландии тоже можно вдоволь насладиться. — Непривычный выбор… — Верно, да? — признался омега, попутно рассказывая забавную историю, — Они говорили мне, что ли, что после моего рождения я — ассоциировался у них с этой страной, но так и не успели объяснить, почему. Он пожал плечами, даже не заметив того, что позади его спины очутилась твёрдая рука, на которой отчётливо виднелись мускулы. — Вы оба противоречивы. — кивнул Катцуки, не желая объяснять что-то ещё. — Противоречивы? — Да. Казалось, Мидория понял, о чём говорит блондин, но лишь молча зарылся в волосы, слегка оттягивая их и расчёсывая пальцами. А Бакуго не мог отвести от этого взгляда.***
Вернувшись в номера, парни встретили своих сидящих в ресторане друзей, что располагался на первом этаже здания, однако имел вход лишь с улицы. Они зазывающе помахали им руками. — Вы долго. Мы уже успели съесть половину ужина. — встретила их улыбкой Урарака, кивая Мидории на стул возле себя, — Хотя это и не ощущается так. — Почему же? — приняв приглашение, омега сел, с удовлетворением заметив, что перед ним уже лежало меню. На прикреплённой к деревянной дощечке бумаге расписывались блюда из мяса и рыбы, что в целом являлось основой исландской кухни. Разнообразие рыбных блюд варьируется от жареной трески до китового или вяленого акульего мяса. — На улице всё ещё светло, — проныл Каминари, подтверждая слова девушки, — Я не привык ужинать в такое время. — В Исландии летом белые ночи. — заказав ароматный стейк из китового мяса, Изуку с удовольствием поддержал беседу на правах «всезнайки», — Тут до трёх часов ночи может быть светло, как днём. А после идёт закат. Заказ принесли довольно быстро и, расслабившись на горчичном кресле, Изуку с предвкушением смотрел сперва на блюда, а после — на деревянный тёмный стол, созданный из сосны. Весь интерьер был пропитан скандинавским антуражем. Живая стена из здешних растений, что наполняла помещение приятным хвойным запахом. Украшения, покрытые мхом шерстяные пледы, лежащие прямо на диванчиках или на спинках кресел, и свечи в виде тающих ледников, что, несмотря на нордическую погоду, согревают теплом и уютом. Всё это заставляло расслабиться и вдохнуть полной грудью. — Боже, мой режим дня будет сбит. — обречённо посмеялась с себя Урарака, чувствуя, каким ощутимым будет её переход на новый распорядок дня. — Сочувствую, но ты быстро к нему привыкнешь. — пожал плечами омега, даже не удосужив приунывшую подругу взором, предпочитая наслаждаться запахом кофе и необычного мяса. — Конечно. Тебе не привыкать. — грозно уставилась на спокойного Изуку Очако, завистливо оценивая его непринуждённость. — Сочту за комплемент, моя дорогая. — сверкнув глазами, парень слабо улыбнулся, на что услышал лишь фырканье со стороны миссис Ииды. Сидя напротив Мидории, Бакуго всё никак не мог понять, что же так сильно привлекает его в этом человеке. Несомненно, у Изуку были неоспоримые человеческие плюсы, коими называют «холодный ум и горячее сердце», однако разве это всё? Сердце пропускало удары, едва ли им стоило столкнуться взглядом, и чужая тонкая бровь в скептичном вопросе изгибалась сама по себе, кажется, уже без прямого участия её владельца. Дрожь в пальцах появлялась от малейшей мысли приобнять или же провести рукой по чужому телу, пусть даже и покрытому тканями. Этот беспристрастный человек создавал образ отчуждённого, расчётливого человека, что в любой ситуации найдёт себе выгоду. Но вместе с тем случайно мог стать отзывчивым, улыбчивым и добрым к тому, кто стоит напротив него и ведёт беседу. Сперва брюнет просто получил уважение к своей персоне и некое восхищение трудолюбивости, но позже это возымело совершенно другой уровень. Бакуго был прав, назвав его «противоречивым», как и сама Исландия. — Кстати, Изуку. Как тебе идея поехать в «Голубую лагуну»? — развеяла мысли брюнета сидящая Очако, легко стукнув по плечу Мидорию. — Когда? — Через дня два. Перед этим хочется насладиться красотами Исландии. Их тут пруд пруди. — мечтательный взор устремился в лежащую рядом туристическую листовку, — Я узнала о Ледяном озере. Там буквально таит ледник, и в холодное озеро стекается вода и куски льда. — Замечательно. — невозмутимо кивнул головой Изуку, явно не разделяя восторга, чему Бакуго лишь усмехнулся. — Я знаю этот тон, Мидория. Ты не поедешь с нами? — удивлённо спросил Иида, всё же не отрываясь от приёма пищи. — Нет. Простите, но я уже знаю, куда я поеду завтра. — пожал плечами омега, пережёвывая мягкое акулье мясо, которое буквально таяло во рту, перемешивая его с ягодным соусом, — У меня план. Каминари лишь захлопал ресницами, кажется, на секунду удивившись такому решению, а после продолжил трапезу, как ни в чём не бывало, переглянувшись с разочарованной Ураракой. — Никогда не пойму твоего стремления всё образовать в таблицу. — плечи опустились, в то время как женская рука запустилась в каштаново-янтарные пряди. — А как же Баку-бро? У вас общая машина. — наконец подал голос Эйджиро, лукавым взглядом взглянув на закатившего глаза блондина. — Ради Бога. Нашёл о чём переживать. Я просто буду ездить с ним. — отпив просекко, Катцуки полыхающим взором уставился на коварно улыбающегося Киришиму. — С чего вдруг такая покорность? У блондина задёргалась бровь на подобный намёк, и он в тот же час обрадовался тому, что Мидорию, похоже, вовсе не тревожат подобные разговоры. Омега просто не обращает на них внимания. — А почему я должен тратить своё время на ваши любовные сопли, Дерьмоволосый? — справедливо заметил Бакуго, ухмыляясь своей маленькой победе. — Значит, решили. Пока ездим по отдельности, а через два дня поедем на «Голубую лагуну»! — хлопнул в ладоши Каминари, слегка приобнимая Эйджиро, что автоматически улыбнулся, как и все остальные за столом. Предвкушение долгого туристического путешествия будоражило кровь, а Очако всё не могла затихнуть, находя всё новые и новые красоты северной страны, что поражала скандинавской природой путников. — Извините, можете, пожалуйста, принести мне ещё кофе? — спокойно заказал Изуку, прекрасно понимая подобный ажиотаж, однако не разделяя его. — Это вредно, Изуку… — заметила девушка, на миг обеспокоенно посмотрев на аккуратно протирающего рот салфеткой брюнета. — Что вредит, то дарит счастье. — парировал Мидория. — В разумных нормах. — уточнил Иида, автоматически поправляя свои очки. — С каких пор счастье измеряется какими-то нормами? — хмыкнул он и в эту секунду Бакуго увидел в залежах изумрудов лукавую искру. Эта искра пробудила табун мурашек, пробежавших по коже.