***
Вечер опустился на скандинавские земли, окутывая полуночным туманом как изумрудные долины, так и плавающие в бессмертных океанах — многолетние льдины. Ступая в сторону отеля с заправки, они ненадолго остановились возле местной кофейни, которая, кажется, уже наизусть знала предпочтения каждого из их компании. Зайдя вовнутрь, каждый разделился по своим комнатам, напоследок пожелав спокойной ночи, хотя все понимали, что время для сна наступит ещё не скоро. Часы отбивали лишь девять часов вечера и приятно были созвучны с отчётливой поступью впереди идущего брюнета, что не спеша пил тёплое капучино, не обращая внимания на пылающий вокруг запах мёда. Который слышался ярче, чем обычно. Он словно окутывал с ног до головы, из-за чего Изуку невольно расслабился больше, чем обычно. По привычке открывая дверь своих снятых апартаментов, он обернулся назад, чтобы удостовериться, что блондин сзади него. В него впились пылающие рубины, которые ни на секунду не отвели взгляда от слегка неуверенного зелёного взора. — Ты уверен, что хочешь мороженое в такое время? Уже довольно поздно. — начал брюнет, неуютно чувствуя себя от того, что он будто бы отказывается от своих прошлых слов, — Хочешь завтра утром можешь прийти и поесть. — Ты таким способом намекаешь на что-то или ты предлагаешь мне право выбора? — Катцуки уже успел привыкнуть к тому, что с этим человеком нужно быть более внимательным. В особенности к его словам, которые довольно часто имеют совсем иной подтекст. Мидория застыл, но через несколько секунд с какой-то глупой улыбкой выдохнул, начиная невольно смеяться. Автоматически прикрывая рот, омега чувствовал, как задрожали его плечи и попытки остановить смех были тщетны. — Если бы я хотел тебя выпроводить, то просто бы оставил за дверью, Бакуго. — стерев последние слёзы смеха с лица, омега открыл входную дверь, проходя внутрь коридора, — А так, проходи пока. Располагайся. Блондин с удовольствием прошёл в тёплую обитель, разуваясь и следуя за быстро идущим брюнетом, который сразу же предложил пройти в ванную, дабы помыть руки, а после уже вернуться на кухню, чтобы отведать классическое пломбирное мороженое. Уже в ванной, которая была обустроена в бело-бордовом цвете, альфа услышал нехарактерный для подобной комнаты аромат, что был слишком концентрированный, как для запаха от геля для душа, шампуня или чего-то подобного. Невольно вдохнув его поглубже, Катцуки узнал в нём шлейф вишни — именно спелой ягоды, которую едва ли сорвали с кроны дерева. «Знакомый запах. Тем более такой насыщенный… Может ли это быть… Феромон?» Бакуго понимал, что спрашивать об этом, по крайней мере, невежливо, что уж говорить о правилах этикета или чего бы то ни было ещё. Однако вместе с тем, намёками он не сможет выудить никакую информацию, зная привычку Мидории тасовать факты и изворачивать ситуацию так, как выгодно ему. Иногда казалось, что омега проворачивал подобное постоянно. — Хэй Брокколи. Я всё, — уведомил Катцуки, выходя из ванной и вытирая на ходу руки, — Кстати, в твоей ванной вкусно пахнет. — Вкусно пахнет? О чём ты? Я никаких аромадиффузоров не использую. Ты уверен, что тебе не показалось? — спросил брюнет, расставляя мороженое в специальных тарелках и вытаскивая из холодильника самодельный сироп. — Вряд ли мне такое причудилось бы… Пахло вишней. На секунду Бакуго увидел, как дёрнулся Изуку, как забегали его глаза и как он пытался судорожно выровнять дыхание, так, чтобы сам блондин не заметил его подобной реакции. Но было уже поздно. Вот только говорить о том, что он всё заметил, альфа вовсе не желал. Иначе методы брюнета могут быстро поменяться. — Вишня, говоришь…? — нарочито задумчиво произнёс Мидория, разогревая сироп в микроволновке и с неким таинством смотря, как вязкая жидкость в сосуде смешно крутится на внутренней тарелке. — Да, вишня. Знаешь, такой вкусный и сочный запах, будто только сорвал ягоду с ветки. Я давно не слышал такой насыщенный и настоящий вишнёвый аромат, — начал рассказывать альфа, поглядывая на то, как с каждой его фразой тонкие брови хмурились, а бледная шея неуклюже краснела, — Стоял бы там и вдыхал его сутками. Вот только ты обещал мне опробовать новый сироп собственного приготовления, и я вернулся. Вытащив из микроволновой печи чашу, омега не спеша поднёс её к столешнице и ложкой аккуратно разлил сверху белоснежной холодной поверхности десерта. Мороженое быстро обрело характерный янтарный цвет, на что Изуку лишь хмыкнул, гордясь своим простым творением. — Не думаю, что долго стоять в ванной — хорошая идея. — собранно ответил Изуку, игнорируя блуждающий по своим волосам и телу взгляд, — Что там можно делать? Да и тебе бы самому надоело, так что не преувеличивай. — В ванной можно много чего делать достаточно долго. — лукаво ухмыльнулся Катцуки, теперь уже смотря на широко распахнутые глаза цвета мокрого мха. По привычке омега демонстративно изобразил кашель, а после пропустил эту двусмысленную фразу мимо ушей. Следующие несколько минут прошли в тишине, которая была довольно оглушительно прервана следующим вопросом блондина, который резанул слух утончённого парня. — Вишня… Твой мягкий феромон, так ведь? — Бакуго впился в сладостную для его глаз реакцию омеги, — А виски, должно быть, грубый? Наблюдать за тем, как обычно равнодушное и показательно надменное выражение лица краснеет, словно его владелец недавно осушил несколько шотов с коньяком — поразительной красоты зрелище. Катцуки даже не мог бы подумать в прошлом, что когда-либо будет так рад чьей-то реакции от его слов. — Бакуго, это не- — Не культурно? Неправильно? О таком не говорят? — заранее предсказал альфа, пока Мидория пытался перефразировать в уме едва ли озвученное предложение. — Это грубо с твоей стороны. Спрашивать меня об этом так прямо. Тебе повезло, что я имею другую реакцию на подобные провокации и я не в отношениях, иначе тебя бы уже выставили за дверь. — отчитал всё так же коварно ухмыляющегося блондина Изуку, но, кажется, это не возымело должного эффекта. Этого мужчину с вечно загорелой кожей и пронизывающим властным ярко-алым взглядом вместе с пшеничными волосами, созревшими на солнце — просто невозможно смутить или пристыдить, что совершенно не играло на руку. — А ты не подумал, что я сказал тебе подобное именно потому, что я предвкушал твою реакцию? Именно твою. — спросил Бакуго, вставая из-за стола и с вызовом облизывая ложку от карамельного сиропа, — Невероятно вкусно. — Я польщён. — выдохнул Изуку, спокойным взглядом следя за всеми действиями Бакуго, телом всё же напрягаясь. Катцуки обошёл его со спины и, помыв ложку, тихо вернулся к хрупкому силуэту, кладя руки на чужие плечи, а после поднимая на надплечье. И едва ли Изуку успел что-либо возразить, как широкие ладони стали мять затёкшую от вечной работы кожу, сквозь ткань ощущая, как легко скользили бы пальцы, если бы они избавились от этой надоевшей футболки. — М-м-м… — довольно замычал брюнет, сразу же закрывая рукой рот. — Не стоит. Мне нравится слышать такую благодарность на свой массаж. — аккуратно отодвигая чужую ладонь, Катцуки прямо над ухом тихо добавил, — От тебя. — Я, конечно, благодарен, но- — Изуку так и не смог договорить, вновь удовлетворённо выдыхая на ритмичные движения пальцев, что практически невесомо, но ощутимо мяли напряжённые мышцы. — Но что? — Но это… Ты не должен этого делать. — с горькой улыбкой посмеялся Мидория. Бакуго удивлённо покосился на тёмную макушку, жалея о том, что сейчас он не может видеть выражение лица, что, судя по интонации, вряд ли было бы счастливым. — Отчего же? — Зачем тебе это? Ты что-то хочешь у меня попросить? — неожиданно спросил сидящий, всё ещё ощущая пальцы на своих плечах. — Нет, конечно. Если бы мне что-то было нужно, я бы просто сказал это вслух. — хмыкнул блондин, после чего уверенно добавил, — Я просто хочу сделать тебе приятно. Никаких скрытых мотивов. Обещаю. — Это странно, знаешь? — улыбнулся Изуку, вставая из-за стола и чувствуя, как ладони с надплечья перешли на плечи. Развернувшись лицом к лицу к Катцуки и поймав растерянный взгляд, Изуку хмыкнул и быстро взял со стола тарелки, дабы убрать последствия их смешанной в эмоциях трапезы. — Дай. Я уберу. — Ты в прошлый раз мыл посуду. Стой на ногах ровно. — сразу отрезал Изуку, деловито проходя к раковине и чувствуя, как мужчина стоит позади него. Только лишь рука ухватила губку, как чужие оливковые руки опустились поверх его, аккуратно намыливая белую скользящую поверхность. — Что ты делаешь? — Мою посуду. — с лёгким смехом ответил на возмущённый тон Катцуки, с удовольствием смотря, как переплетаются их руки. В его оливковой коже, чужая — бархатная и трепетно бледная, настолько мягкая на ощупь, что кожа блондина с внутренней стороны кажется покрытой мозолями. Бакуго томно рассматривал в этой близости всего брюнета, его ногти, покрытые чёрным лаком, его запах кожи, отдающий тем самым шлейфом спелой вишни и его участки кожи, что с этого ракурса прекрасно виднелись за плотной тканью футболки. Кажется, дьявол уже приготовил ему отдельный котёл в аду за подобные внезапные мысли. — Ты слишком близко. Дышишь прямо на ухо. — возмущённо парировал омега, не спеша домывая посуду, по привычке склоняясь к ней, дабы посмотреть, нет ли остатков пищи. — Неужели хочешь, чтобы я перестал дышать? — улыбнулся блондин, закусывая губу, едва ли он почувствовал небольшое давление в области паха. На нём были достаточно свободные штаны, чтобы скрыть любой внезапный всплеск эмоций, однако при таком тесном контакте любые предосторожности просто сходили на нет. И несмотря на все свои предубеждения, что он сможет сдержать это — всплеск всё-таки случился. Бакуго быстро почувствовал, как ниже пояса стало тесно. «Блять, я не хочу быть каким-то ебучим похотливым животным в его глазах. Но, чёрт возьми, я не хочу уходить! Кто знает, когда я смогу ещё так к нему зайти.» — молча размышлял альфа, в то время как Изуку уже домыл и поставил сушиться тарелки, выпутываясь из тёплых пут и сразу же идя в сторону спальни. — Я планирую переодеться в домашнее. Можешь подождать, если хочешь, или уходить, ведь уже поздно. В общем, как тебе удобно. — пожал плечами парень, уходя дальше, и уже перед тем, как скрыться в комнате, добавляет, — Если планируешь остаться, то можем посмотреть фильм. — Тогда я с радостью приму твоё предложение. — внутренние дилеммы больше не интересовали, однако ощутимую проблему всё-таки стоило решить, — Тогда я ненадолго уйду к себе, чтобы тоже переодеться, хорошо? — Конечно, буду ждать обратно, — кивнул Мидория, сразу же подходя ко входной двери, — Иди, я закрою за тобой. Потом постучишь четыре раза. — Ты уверен, что стоит закрывать дверь? Я быстро ведь. — вопросительно поднял бровь Катцуки, довольно быстро ретируясь из чужих апартаментов. — Более чем уверен, — твёрдо возразил Изуку, в глазах которого теперь читалась полная непоколебимость, — Привычки сложно перевоспитывать. Улыбнулся своей привычной улыбкой омега, но это и погрузило Бакуго в размышления со вполне очевидным итогом. Мидория боится. Боится, что кто-то вторгнется к нему, и он не чувствует себя в безопасности. Боится того, что будет бессилен. Ведь даже сегодня, когда он вполне себе удачно мог испортить лицо тому ублюдку своей рукой, Катцуки читал в его глазах, помимо праведного гнева — сомнения. Он уверен, что омега знает, что в физической силе тягаться с альфами ему бессмысленно. Знает, что в честном бою — безоговорочно проиграет. Но при этом знает, что не может дать заднюю. И именно из-за этой клетки со всех сторон — ему остаётся лишь замешательство и осторожность. И даже их приходится умело скрывать за улыбкой и спокойными глазами. Гневно пнув свою входную дверь, Бакуго невольно вслушался в тишину освещаемого отельными фонарями коридора, которая слишком чётко подчёркивала стук его метающегося сердца. «Надо было избить того ублюдка до полусмерти.»***
Иногда казалось, что он сходит с ума. Медленно и бесповоротно. Раньше он не замечал за собой такой нервозности, тем более перед тем, как просто постучать к кому-то в дверь. Обычно он либо выбивал её с ноги, в особенности, если дверь вела к хорошо знакомому другу, который чем-то провинился, либо спокойно входил, пока деревянная дверца стукалась о стену с резким стуком. Но никогда не было необъяснимого трепета и закусывания собственных губ, разве что в студенческие годы, когда он заносил свою курсовую работу в деканат. Переодевшись в красную футболку и свободные джинсовые бриджи, альфа выдохнул и по договорённости постучал в дверь ровно четыре раза. Почти сразу же он услышал тихие шаги внутри квартиры, а после поворот замка, который отворил надёжную во всех смыслах дверь. — Ты как-то долго. Но не суть важно. — выдохнул Изуку, слегка прищурившись на нервозный ответный взгляд, — Я уже выбрал неплохой фильм, если что-то не понравится, переключим его. У Мидории никогда не было особой любви к сериалам и фильмам, и если особой страсти к последним он не питал только отчасти, то к первым вовсе был равнодушен. Брюнет не видел ничего прекрасного в том, чтобы прожигать свою жизнь за экраном монитора, при этом не выполняя какую-то жизненно важную задачу. Но сегодня что-то будто заставило его оставить блондина ещё на пару часов у себя, дабы посмотреть недавно вышедший фильм на новеньком плазменном телевизоре. И пусть искренне он никогда не считал себя великим манипулятором, что вечно использует других в своих интересах, но где-то на подкорке сознания, в своих вечных туманных архивах — он знал, что является именно им. Он пользовался остальными, вертел ими, как хотел, заставляя делать то, что хочет он, и чувствовать себя с ними так, как он того пожелает. Даже в отношении блондина это — не более чем попытка быстрее поправить своё здоровье относительно вторичного пола, после чего их отношения, скорее всего, перестанут быть настолько непозволительно близкими. Он уже имеет опыт в подобном, а значит, особых сложностей при моменте «расставания» не возникнет. У них, по сути, и нет никаких обязующих отношений. Омега даже не удивится, если альфа попутно с кем-то встречается, да даже просто спит. Он имеет на это полное право. — Я знаю этот фильм. Его выпустили год назад. — озорно проговорил блондин, сразу же добавляя, — Не смотрел его, правда. — Судя по твоей реакции — он хороший. Так отчего же не смотрел? — спокойным тоном спросил Изуку, расхаживая по дому в привычном сетчатом халате, который он взял с собой ещё из дома. — Было много проблем относительно работы, и я ушёл в них с головой. — пояснил Бакуго и, видя, что Мидорию заинтересовала эта деталь, продолжил, — Знаешь медицинскую компанию «Ястреб»? Там ещё лабораторные исследования проводят и у них есть целая ниша фармацевтических препаратов на рынке. — «Ястреб»? Пять лет назад никаких компаний с таким названием не было, в особенности в «вершинах» большого бизнеса. — задумчиво хмыкнул парень, разливая принесённый из бара алкоголь и ставя его на стол перед диваном, — Стремительно взлетел? — Не представляешь как. Ходили слухи, что ему по старой дружбе помог отец Двумордого, а может и не только он. Кто знает, какая паутина там свилась за такое-то время. — открывая бутылку красного вина, продолжал альфа, после чего разлил содержимое в бокал «бордо» — специальный для красных вин, — Его зовут Кейго Таками, и он та ещё задница. — И чем же он вам так насолил? У вас же совершенно разные направления бизнеса. — всё больше погружался в детали омега, быстро вспоминая о знакомом имени со слов отца. Это именно тот, с кем «дружит» Томура Шигараки, а теперь оказалось, что и Энджи Тодороки. Он может стать действительно опасным противником, если не успеть «найти с ним общий язык». — Он многим насолил со своим взлётом. Нам пришлось улаживать дела по поводу поставок. Ты же знаешь, что мы поставляем строительные материалы и перевозим их, однако насчёт транспортных перевозок — они ведь не ограничиваются только цементом да деревом, условно. — колыхая в бокале прекрасную красную жидкость, Бакуго невольно выдохнул, подбираясь к сути, — Так вот, из-за него сорвались многие поставки по поводу других фармацевтических продуктов, ведь его сеть настолько расширилась за короткий срок, что более мелкие сошки просто выбивались из потока конкуренции. А нам пришлось отменять, решать вопросы и возвращать предоплату, либо наоборот. — Неужели «верхушку» устроило это? Он же буквально угроза для них. — отпив глоток вина, Мидория добавил, — Не для всех, конечно, но всё же. — Он хорошо и складно говорит. — сжав зубы до скрежета, промолвил блондин, снова осушая бокал, — Ты даже не сразу видишь, что он может быть опасен для тебя. «Как говорят, тёмная лошадка? Так легко подвесил многолетнюю систему? Видимо, отец был прав насчёт помощи ему со стороны Шигараки, ведь если Томура имеет корни в правительстве, то Кейго идеальный кандидат для того, чтобы срезать паутину.» — размышлял Изуку, после чего услышал неловкий кашель со стороны Бакуго. — Может, начнём? Мы ведь отдыхать приехали, а не снова думать о работе. Всё это осталось в далёкой Японии, а сейчас мы в Исландии. — искренняя улыбка на мужских устах заставила Мидорию всё же выдохнуть от внезапных раздумий. Он слишком быстро «включался» в рабочую атмосферу и размышления, что в моменты отдыха знатно раздражало его друзей, которые не могли понять его вечную тягу к рабочим перипетиям. Не разделяли они таких ценностей и как же порой брюнет завидовал им в этом. — Ты прав. Что-то мы увлеклись. — Изуку готов поклясться, что он вновь ощутил чистый медовый запах, окутывающий всю гостиную и сплетаясь с его вишнёвым, пока ещё еле слышным шлейфом.***
Тошнотворный запах сигарет вновь захватывает в свою туманную дымку входящего Хори, который подходит к извечно задумчивому человеку в кресле, кладя перед ним папку с отчётом. — Господин Мидория, вы уверены, что оно стоит того? Ваш сын может и без такой помощи подняться выше по карьерной лестнице. — повторил глупую попытку остановить действия главы семьи мужчина, зная, к чему это приведёт. — Я уже всё решил. Да и сколько лет ему понадобится, чтобы подняться на эту «вершину»? Пять? Десять или двадцать? — ухмыльнулся на такие доводы помощника Хизаши, листая папку с подробным объяснением, как будет действовать система вируса, который они скоро «запустят», — Не хочу, чтобы он жил как я. Последняя тихая фраза заставила стальное сердце невольно сжаться от собственных же абсурдных слов. Он уже сделал его таким, заставил идти по своим тропам, обязывая взять в руки поводья управления его компанией, как только он сам отстранится от дел. Мало того, даже несмотря на всю свою напускную авторитетность в юридической сфере несмотря на то, что его компания является лидером в своём деле на рынке — он не смог спасти своего сына от решения суда. Не смог отговорить его от глупой по всем параметрам идеи «взять на себя ответственность». Ведь он сам же и обучал своего сына этой ответственности. И он никогда не забудет тех слов, которые сказал ему Изуку, идущий уже в форме заключённого, а не в радушном дорогом костюме в комнату из прутьев в зале суда. «Не стоит, отец. Вы ведь сами меня этому научили. Я, как и полагается хорошему и послушному ребёнку, взял на себя ответственность.» — сообщил дрожащий голос юноши двадцати лет, что, улыбаясь, закрывал глаза, дабы остальные не увидели в них слёз.» — Но ведь это ничего не изменит. Он всё равно будет прожигать свою жизнь за работой. — обречённо выдохнул Хори, догадываясь, какие мысли витают в туманной голове, — Он уже это делает. — Хори, тебе никогда не говорили, что ты — противный человек? — недовольно брызнул Хизаши, скалясь на беспристрастное лицо, которое до боли в сердце напоминало выражение лица его сына. Тот всегда делал такое лицо, когда с ним говорили о чём-то болезненном и ненужном. Никакого отвращения или слёз никогда не проскакивало на этом лице. Может, где-то за кулисами приторно-улыбчивой сцены, но не в моменте. В моменте его лицо всегда было равнодушным, будто скучающим ко всему и вся. — Мне говорили, что я неприятный. — пожал плечами Акайо, всё же забирая со стола пачку сигарет, которая после будет перемещена в личную машину старшего Мидории. Но вместе с тем шатен, имеющий уже слишком заметную седину волос, знал, что в шуфлядке стола есть ещё минимум три пачки дорогого никотина. — Так задумайся над этим и не лезь в дела моей семьи. — отрезал Хизаши, закатывая глаза на забранную упаковку и сразу же доставая новую. — Так вы сами меня таковым назвали, потому что слово «честный» режет вам глаза. — спокойно ответил Хори, стараясь не кривиться на абсолютно новую сигарету в руках своего начальника и, к слову, друга. Правда колола глаза и будто обжигала их кислотой, отчего Хизаши и вовсе отчаянно завопил, со всей силой стукая по столешнице кулаком и сверкая чёрными, как безмерные глубины космоса, глазами: — Убирайся к чёртовой матери отсюда! Чтоб я тебя не видел здесь сегодня! — Без проблем, господин Мидория. Сейчас же уйду. — повиновался Акайо, напоследок всё же заострив внимание на пагубной привычке мужчины за столом, которая медленно, но верно опускает его в могилу, — И последний дружеский совет. Прекращайте курить, иначе однажды ваше здоровье накажет вас за это. — В Японии люди доживают до глубокой старости. — отметил глава семьи. В кабинете, на стенах которого расположились две позолоченные змеи, словно ползущие за пределы комнаты, но не имеющие возможности сделать это по-настоящему. Они словно насмехались над ним. Постоянно. Когда он был здесь. — Всегда есть исключения. Вам ещё поддерживать своего сына. — хмыкнул тот, слегка досадно смотря на застывшего в кожаном кресле мужчину, возраст которого разменян за шестой десяток, — Бедный ребёнок… Почему-то Мидория не хотел возвращать сейчас подчинённого обратно и отчитывать его за такие слова о том, что его вовсе не касается. Потому что тот был прав. Потому что Хори Акайо — не подчинённый.