***
— Я смиренно получаю. — произнёс уставший голос омеги, в то время как две ладони, соприкоснувшись, были прямо перед его лицом, что тут же сделало лёгкий кивок вниз. — Возможно это неправильный вопрос, но… Эта традиция у вас семейная? — Бакуго знал, что парень может начать увиливать, если спрашивать намёками, оттого он и спросил в лоб. Изуку застыл в недоумении, косясь на блондина с неким хмурым вопросом, но после расслабился и ответил, отламывая кусочек грудки и отдавая его послушно сидевшему рядом Йору: — Нет. Она появилась, когда я начал жить отдельно. Тогда каждая еда была в почёте. — Настолько было трудно? Я могу себе представить, но всё-таки… Ты ведь сын… — на последние слова альфа услышал лишь смешок и какой-то горьковатый взгляд всё с той же улыбкой смотрел на него, — И во сколько же ты ушёл из дома? — Мы могли питаться около двух недель рисом, а потом перейти на супы. Это можно назвать сложным временем. Но мы справились, — с чуть потускневшим взглядом закончил Мидория, добавляя, — Я ушёл в семнадцать, почти восемнадцать лет. Хоть и хотел раньше, но возможности из-за действующего законодательства не было. «Мы…?» — подумал блондин, с удивлением отмечая, что его еда была острой. Как он любит, — «Неужели он запомнил?» — Знаешь, я всё равно не могу понять твоего отца. — сосредоточенно твёрдо произнёс Бакуго, ловя понимающую и до жути милую, но в то же время хитрую улыбку. — Не ты один. Его никто понять не может. — пожал плечами Изуку, в момент вставая, дабы забрать уже приготовленные кофемашиной чаши кофе. Капучино и латте. Приятная молочная пенка заполонила обе кружки и, едва ли Мидория хотел их взять, как донёсся вопросительный голос Бакуго, что уже хотел встать из-за стола: — Может, тебе помочь? — слова звучали искренне, и пусть внутри Изуку уже поднадоело извечно объяснять мужчине, что он способен всё сделать сам — всё же было приятно. — Не стоит. Сиди, я в состоянии сам донести две несчастных кружки. — с лёгким смешком проговорил Мидория, оборачиваясь уже со взятыми чашами и встречаясь с нахмуренным взволнованным взором турмалинов, — Я серьёзно. Не маленький ребёнок, всё же. — Кажется, это была моя фраза? — лукаво спросил Катцуки, дабы не потерять ту игривую атмосферу, которая внезапно появилась между ними. Изуку грациозно прошёл к столу, где уже стояли тарелки с ужином, а пёс — новый житель этой квартиры, ловко маневрировал между ножек стульев. Атмосфера была даже какой-то домашней, из-за чего по коже Мидории невольно прошёл будто электрический ток. Это казалось довольно странным. И дарило какой-то непонятный трепет, который омега тут же отбросил. — М-м… Уже нет. — ставя кофе на стол, Мидория хотел сесть за стол, но его руку внезапно легко и мягко перехватили, а чужой взгляд впился в чёрную перчатку. — Можно я её сниму? — поднял голову альфа, всматриваясь в недоумённые глаза. — Зачем? — сразил стальной тон комнату, а веки приспустились. — Пожалуйста. — гладя большим пальцем тыльную сторону ладони, Бакуго невольно вдохнул чуть глубже, шокированный ощущая необычайно яркий аромат вишен. Чистый и тягучий, словно патока. Во рту пересохло. Он вновь всмотрелся в утончённое лицо, что лишь немного покрылось румянцем, пусть владелец и делал нарочито вид, что ему не нравится такое внимание. И у него бы это получилось, если бы они не были уже хорошо знакомы. Катцуки знал почти каждую его такую реакцию. И необычайно гордился этим знанием. — Хорошо, давай я сниму. — выдохнул омега и второй рукой хотел потянуть за край перчатки, но Катцуки остановил его, взглядом прося сделать это самому, — Как пожелаешь. Аккуратно поддев кружевную лёгкую ткань, блондин аккуратным, плавным движением снял её с ладони, сразу же впиваясь глазами в аристократично-бледные пальцы, которые невольно дёрнулись под столь пристальным взглядом. На ногтях, чуть длинноватых, красовался изумрудный лак, а вся ладонь была исписана веснушками и белёсыми продолговатыми шрамами, которых было почти не видно на столь бледной коже. — У тебя новый маникюр? Раньше был чёрный. — произнёс Катцуки, чему Изуку очень удивился, ведь обычно такие мелкие вещи в его образе не замечает практически никто. — Да… Сделал новый перед днём рождения. — чуть смущённо запнулся омега, что сразу же подметил блондин, улыбаясь своей маленькой победе. — Да? Тебе очень идёт. Жаль, что ты прячешь его за перчатками. — горько хмыкнул альфа, сразу же поднимая взгляд на одежду брюнета, — Тебе не жарко? У тебя очень тепло, а ты в тёплом пиджаке. — М? Да не особо. Но по-хорошему мне стоит, конечно, переодеться. Я сделаю это позже. — словно прочитав тёмные мысли мужчины, ответил брюнет, аккуратно вытаскивая руку из чужой и вновь садясь за стол, — Кофе получился отменным в этот раз. Новые зёрна оправдали свою цену. — Ты прав. Прекрасное латте. Никогда бы не подумал, что оно может так долго меня не раздражать. — шутливо рассмеялся блондин, чувствуя себя словно дома в такой уютной и тихой атмосфере. Голос Мидории был спокойным и размеренным. Не слишком громким и не слишком тихим, не высоким и не низким. Иногда он сходил на полушёпот, который сам альфа невероятно любил, чувствуя, какими волнами возбуждения откликается всё его нутро, едва ли омега начинал говорить таким тоном. — Стоило бы сказать, я бы приготовил что-то другое. — вновь угощая добермана кусочком мяса, Мидория продолжил есть. — Я рад всему, что ты мне приготовишь. — сложив ладони под подбородком, мужчина хищно взглянул на спокойного Мидорию, — Так что латте — божественное. — Знаешь, ты прекрасно умеешь льстить. — так же лукаво в ответ уставились зелёные радужки. — И кто же тебе сказал, что это — лесть? Я честен. — хмыкнул Бакуго, невольно смотря на часы, что висели на стене. Уже было достаточно поздно, и он действительно был сильно удивлён, когда омега пригласил его в собственный дом в такое время, угощая ужином. Казалось, что брюнет никогда бы так не поступил, учитывая, как он следит за своей безопасностью и извечно осторожен ко всему, что может так или иначе принести ему вред. «Неужели он мне начал настолько доверять?» — Катцуки следил за тем, как Изуку аккуратно поправляет локоны за ухо, тихо едя грудку и рис, иногда запивая капучино и угощая со стола активного Йору, который всё так же вилял хвостом. — Что будешь делать с подарками? — решив развеять тишину, Бакуго заинтересованно взглянул на подарки. — С Йору объяснять не нужно, я думаю. — хмыкнул Мидория, смотря на привезённые презенты, ради которых он сегодня улыбался настолько часто, что у него болят мышцы лица, — Статуэтку Шинсо — в мой кабинет поставлю. Там есть место. Костюм завтра надену на работу. Кофемашину заменю, а тортик съем утром и за следующие два дня. — А подарок отца? — хоть альфа и знал, что эта тема достаточно шаткая, но он не мог не спросить. — Положу куда-то, чтобы на глаза не попадался. — брезгливо буркнул брюнет, до конца не понимая, зачем отец всё же подарил ему эту несчастную машинку. Обида спустя столько лет вновь просела на лёгких, заставляя всеми силами сдерживать её, пока у него гость, однако, это не отменяло того факта, что она есть. Вместе с ней шествовала и злость, надменно смотря на фигурку, которая сейчас не имеет ничего общего с его искренними желаниями. Раньше она была для него мечтой, но сейчас ему идёт третий десяток. И пусть сами автомобильные миниатюры и остались его маленьким хобби, но это точно не распространяется на подарок отца, который, видимо, решил либо поиздеваться над ним, либо раскаивался. Только ни одно раскаивание уже ему не поможет измениться в глазах Мидории. Маленького Изуку. — А выбросить? — предложил Бакуго, видя, что брюнету неприятно говорить об этом подарке. — Да ты что. А если он попросит его показать? — слегка истерично посмеялся омега, нахмуриваясь, — Нет, не стоит. Бакуго напрягло такое объяснение, что ясно сплеталось в его голове с очевидным, но таким хорошо зачёркнутым всеми возможными чернилами, страхом. Страхом этого человека перед собственным отцом. Перед его реакцией, криком, разочарованием и другими негативными эмоциями. «Зачем было доводить человека до такого? Ради послушания и покорности, что ли?» — и отчасти альфа понимал, что его слова скорее всего правдивы. — С этой машинкой… У тебя есть какие-то неприятные воспоминания, так? Можешь рассказать, если хочешь. Так тебе станет легче. — всматриваясь в образ Изуку, было не сложно заметить, что того заботит эта, на первый взгляд, обычная миниатюра, — Я никому не скажу. Возможно, для многих подобные коллекционные вещи — хлам забытого прошлого, однако Катцуки мог понять, ощутить, что рациональный брюнет впервые за долгое время чувствует себя не на месте. Это было видно по хмурившимся бровям, статичному взгляду куда-то мимо, а именно в правый нижний угол замечательной кухни и в нервной игре рукой с пуговицами на его пиджаке. Пусть с виду и казалось, что он уже отпустил эту ситуацию и спокоен. Бакуго заметил, что Мидория никогда не отпускает ситуации так легко. Кто бы не был виновником и зачинщиком этих ситуаций. Но он всегда молчит. Даже если его что-то не устраивает — он измученно выдохнет и промолчит. — На самом деле это уже довольно давние воспоминания. По сути, я не должен так на это реагировать, но, увы. — нездоровая улыбка прорезала лицо веснушчатого, пока он продолжал, — Эту фигурку мне должны были подарить двадцать лет назад, но так и не подарили. — Двадцать… В шесть лет? — удивлённо, но сосредоточенно спросил мужчина. — Да, в шесть лет. — утвердительно кивнул брюнет, понимая, какая увлекательная история сулит им в ближайшее время.***
Дом неожиданно опустел, когда Мидория проводил Катцуки до лифта и вернулся обратно в свою обитель. И, даже несмотря на задорный, хоть и сонный лай Йору — всё ещё было как-то необычайно пусто. Возможно, это лишь его фантазия. — Надо же. Я всё ещё умею к подобному привыкать? — задорно спросил у пустоты Изуку, вмиг осознавая, насколько быстро сереет его взгляд, — Почему я не могу просто послать его? Я же делал это раньше. «Потому что нет причин. Он не даёт повода. Он ничего не сделал плохого.» — колоколами прозвучал голос в голове, пока омега вновь и вновь натыкался взглядом на подарки. Лампы горели привычным тусклым светом, ведь теперь, после ухода гостя, он горел только на кухне. На той же кухне и была вытащена бутылка вина. Ещё закупоренная, ведь предыдущую омега успел выпить до дна. В квартире странным образом пахло насыщенным мёдом с тонкими нотами, будто мускусного, виски, от которого немного кружилась голова. Хотя брюнет не до конца понял, это от феромонов у него такое самочувствие или от морской болезни? А может вообще виновато вино? — Дьявол, мне ещё и сказали таблетки не принимать без крайней необходимости. — закатил глаза Мидория, вспоминая свои необычайно редкие походы к врачу. В последний раз он там был ещё до поездки в Исландию. Просто заглянул на секунду, чтобы уточнить по поводу деталей своего восстановления и, возможно, потенциального периода течки, но ему, разумеется, прописали ещё таблеток. Хотя Изуку всё равно был счастлив, ведь ему сказали, что в ближайшее время проблем быть не должно и ему следует больше времени проводить с человеком, который хорошо влияет на его вторичный пол. Возможно, и течку удастся отсрочить. — А может действительно выбросить? — неожиданно промелькнула мысль в голове брюнета при взгляде на подарочную коробку, которая насквозь пропахла чёрным шоколадом. Взяв в руку маленький коробок, он покрутил его между пальцев, пустым взглядом рассматривая грани, что так забавно играли на лунном свету. Лента была развязана спустя недолгое время раздумий, а изнутри вытащена чёрная, детская машинка, пусть и имеющая коллекционную ценность, ведь вышел этот тираж уже лет двадцать как. Стоя на холодном полу, Изуку громко выдохнул, небрежно ставя автомобиль на стол и снимая с себя в этот момент душный пиджак, попутно расстёгивая рубашку с галстуком, который всё никак не хотел слезать с шеи. Ноги сами понесли его к креслу, в которое он, сев, принёс и подарок, всё ещё неверящим взглядом смотря в малюсенькие окошки великолепной в своей детальности игрушки. — Помнится, в рекламе тогда она выглядела так же. Такой же чёрный корпус и зеркала заднего вида, которые можно двигать, — омега насмешливо подвигал зеркала, брызнув ядовитым смешком, — Даже номера те же… Плечи странно содрогнулись, а брюнет продолжил рассматривать машинку, открывая и закрывая её дверцы, пальцем ощупывая салон и искренне улыбаясь, находя его мягким, сделанным из искусственной кожи, а не пластика. — Внутри даже есть фонари дальнего вида… Надо же, какая занимательная вещь. — удивился омега, крутя в руках кусок хорошего пластика, — Йору? Ты чего? Щенок скулил, смотря на своего хозяина и мохнатой щёчкой теребя край его костюмных штанов. Игрушка застыла в руках, а беспокойство ясными красками прорисовалось на бледном лице, луной окрашенном в холодный синий. — Чего ты, дорогой? Всё хорошо. — брови жалобно сомкнулись на переносице, а Мидория поднял одной рукой добермана, садя его на колени, — Чего ты? Йору лизнул его щёку. Один раз, потом ещё два и только на четвёртый раз непонятного для себя транса, Мидория понял, что щенок слизывает его катящиеся по подбородку слёзы.***
Рабочая неделя прошла на удивление хорошо. Отель был на финальных этапах и его строительство подошло к концу, хотя всё ещё до прорезания ленты было слишком долго. Пусть здание и было готово, но не персонала, не ремонта, ни мебели ещё не было. Хотя уже и планировалось. Мидория возвращался домой на своей новой машине, расслабляясь в кожаном салоне и наслаждаясь ветром в своих кудрях. До того момента, как ему на телефон не позвонили сообщить неожиданно оглушающую вещь. На часах тогда уже было за одиннадцать вечера и Изуку понимал, что он не успеет заехать домой и потом поехать обратно, а опоздать он никак не может. Не в этой ситуации. — Я вас понял. Адрес? — послушав диктовку с прикрытыми глазами, омега выдохнул и заключил, — Скоро буду. Так всем и передайте. Он знал, что так и будет. Знал, что план отца начнёт работать рано или поздно, даже если в нём и не было смысла. Знал, что теперь большинство подозрений падёт на него, ведь он заранее был готов к таким невзгодам. И знал, что это собрание в полумраке никогда не было честными переговорами. Это капкан, где мышек съедают. — Всё-таки осмелился значит? Я до конца думал, что он образумится. — хмуро повернул руль брюнет, смотря в зеркало заднего вида, — Вирус, блять. Надо же было до такого додуматься. Машина быстро сменила вектор направления и уже через несколько минут мчалась в обратную сторону от уютной квартиры, которая после работы казалась всегда ещё более привлекательной. Мчась по пустынным улицам Токио, Мидория вскоре увидел вдали то самое многоэтажное здание, в котором, судя по адресу, и собирается собрание Великой Семёрки. Хотя больше всё-таки прижилось негласное название просто собрание Семи Глав. Это старое название этих негласных встреч, которому Мидорию научил отец. Пусть и глав дома там всего-то два на данный момент. Тодороки и Тошинори. Последний продолжил дело своего отца, превратив его в интернет-компанию. А первый, ничего не поменяв, продолжил заниматься, как и его отец, строительством. Их бизнес схож. — Этот день становится намного хуже, чем я предполагал. — произнёс про себя Изуку, припарковывая автомобиль на свободное место и вставая с водительского кресла, сразу же закрывая дверцу и ставя авто на сигнализацию. Пройдясь глазами по стоянке, омега уже мог сказать, кто приехал. Иида и Киришима с Бакуго были на месте, ровно так же, как и Тошинори с Тодороки, чьи машины он запомнил, в отличие от остальных. — Неужели к моему приезду уже все собрались? — насмешливо хмыкнул Мидория, засунув руки в карманы пиджака и ступая вперёд, в то время как охранники послушно пропускали его внутрь, — Я заставил всех ждать? Поднимаясь на лифте на обговорённый с Теньей двадцатый этаж, Изуку невольно заметил, что его глаза слипаются, хоть для этого вовсе не время. Он даже знал, что они будут разбирать на этой «таинственный встрече», а оттого она становилась ещё более не интересной. Дверь за дверью, и отчётливая поступь пронеслась прямо перед деревянной дверью в зал, которая сразу же открылась двумя охранниками, что, поклонившись, вышли из зала, понимая, что это — конфиденциальная встреча. Их уши будут лишними. Это было понятно и без слов, было достаточно взглянуть в глаза полнейшего льда, коими господин Тодороки сразу же впился в уверенную фигуру омеги. Тот ни на секунду не съёжился, привыкая к такому от своего отца, в отличии от Шото, который стоял по правую сторону от своего отца и молча отвёл взгляд в сторону. Все стояли. Ведь по устаревшему этикету первым за стол должен садиться омега. Здесь у Мидории была не предусмотренная, но крайне ублажаемая его эго, привилегия, коей тот любил пользоваться. — Приветствую, мистер Мидория. Мы вас, будем честны, заждались. — сделал непрямое замечание Эйджи, на что Изуку лишь натянуто улыбнулся. Отец его бывшего жениха всегда был таким человеком. — Я спешил как мог. Если бы вы меня предупредили заранее, как следует, о сегодняшней встрече, то я бы закончил работу раньше. — так же упрекнул Изуку, проходя к прямоугольному, продолговатому столу возле места Бакуго и Ииды, — А так, извольте. — …Думаю, мы можем начинать. Сегодня важная тема. Думаю, многие поняли, для чего мы сегодня здесь. — после недолгой паузы, рассуждал господин Тодороки, как всегда, ведя эти встречи почти что единолично. Ведь Тошинори обычно никак не интересовался излишней властью, довольствуясь тем, что уже имел. Все сели по местам, пока в полумраке этого масштабного кабинета витал небрежный сквозняк, хотя казалось, что все окна были плотно закрыты. Нетрудно было догадаться, что холод и мурашки по коже, возможно, вовсе и не от сквозняка. А от чего-то, что ты чувствуешь подсознательно. Или чувствовал, в случае брюнета, который сразу заметил, что вместо привычной газированной и невкусной воды, на столе у каждого стоял кофе. Причём сделан он был по личным предпочтениям каждого, если учитывать тот факт, что возле него самого сейчас стояло капучино. Это не могло не радовать после утомительного рабочего дня. — Неизвестный вирус распространяется по сетям компаний, воруя данные и удаляя нужные документы и базы данных. — начал старший Тодороки, взглядом пронизывая насквозь, сидящих на комфортных креслах, людей. «У него здесь власти до сих пор больше, чем у кого-либо ещё? Чем занимались люди в мои годы отсутствия? Трубки курили, как отец?» — размышлял Мидория, сразу делая пометку на том, что как раз таки его отец курит сигареты. В целом, омеге не было дела до того, что говорил мужчина с тёмно-рыжим оттенком волос и голубыми глазами, что отдалённо напоминали гетерохромные глаза его сына, стоящего от него по правую сторону и безучастно смотрящего в сторону окон. — Как-то вы слишком спокойны, мистер Мидория. Даже зная ситуацию. — заметил альфа, сразу же встречаясь с безразличным, холодным взором. Видимо, тюрьма всё-таки меняет людей. — Мне не о чем переживать. Моя компания, по-видимому, в отличие от вашей, была всегда защищена от подобных атак. — натянуто улыбнулся брюнет, не веря в то, что уже на первой встрече за счёт него будут пытаться самоутвердиться. — Всегда? У меня на руках другие данные, мистер Мидория. — с лёгким нажимом отчеканил Энджи, не обращая внимания на слегка растерянный жест сына, что ладонью потряс его плечо. Да, было ещё слишком рано в открытую конфронтовать с этим человеком, учитывая, что сейчас их статусы на разных уровнях, однако, Тодороки считал иначе. Он всегда знал, что если росток уничтожить в начале, то из него никогда ничего не прорастёт. Однако перед ним уже не росток, а вполне опасный человек, что в будущем может быть проблематичным препятствием как для него, так и для его сына. — Господин Тодороки, вы сейчас пытаетесь меня в чём-то беспочвенно обвинить? — голос стал серьёзным, а Мидория выпрямился на стуле, скрещивая руки на столе в позу треугольника. — Я просто утверждаю факты. На дне рождения ваш отец передал вам папку- — начал Тодороки, заранее подозревая, что, возможно, он ошибается. — Дела нашей семьи не должны касаться рабочей сферы. Эти документы никак не относятся к делу. — отрезал Изуку, гробовым тоном перебивая пустословный монолог альфы. Ему вовсе не хотелось, чтобы они узнали, что именно было в той папке. — Как вы можете это доказать? — нахмурился мужчина, в то время как остальные лишь тихо и невинно наблюдали за происходящим. Тошинори беззвучно выпивал кофе, не обращая особого внимания на возникшую ситуацию, однако, всё же поднимая взгляд на лица обоих, изредка чему-то кивая. Иида так же молча слушал, как и остальные, делая поправки в своей голове, а Кейго, который занимал чудом пятую строчку ТОПа, делал выводы, хитро уставившись на двух гигантов сегодняшней встречи. Одного он знал уже достаточно давно, а вот с другим сегодня видится так близко, должно быть, впервые. Киришима обеспокоенно смотрел на сдержанную перепалку, в то время как Катцуки думал, как в такой ситуации он может помочь Изуку выйти из ссоры победителем, однако, кажется, он вовсе не нужен Мидории в этом плане. — Вам невероятно повезло, что сегодня эту папку я вёз на работу. Вот она. — вытаскивая из рабочей борсетки ту самую папку, Изуку похвалил себя за то, что додумался сохранить именно её и сжечь все документы, которые могли бы потянуть его на дно, — Как вы думаете, стал бы я её привозить, если бы тут были опасные данные? Если бы его причастие доказали, то пришли бы с обыском в компанию и дом, и заранее не уничтоженный «подарок» его отца похоронил бы его заживо, отправляя в тюрьму на ещё один срок. Кто знает, по какой статье на этот раз. Или статьях. На него могли бы повесить всё, что угодно. — Вы могли подменить её до этого. — Откуда я мог заранее знать о встрече Семи Глав? Мне только сегодня позвонили и сообщили о ней. — пожал плечами омега, сдерживая хитрую улыбку, — И это при учёте позднего вечера. Не пытайтесь ловить вора в честном городе. Раздражённый тон в конце выбил из колеи Тодороки, который больше не был так уверен в правдивости своих обвинений. Мидория всегда помнил, что главное в переговорах — это уверенность. Она вновь сыграла ему на руку. — …Тогда прошу прощения, мистер Мидория. — недовольно, но спокойно произнёс уставший голос. Мужчина был явно не доволен таким исходом событий, но что-либо сделать уже не мог. — Я надеюсь на их искренность, господин Тодороки. Ибо только что вы чуть не оскорбили своим поступком моего отца. — приподнимая бровь, омега вкрадчиво продолжил, вызывая нервные огоньки в глазах напротив, — Думаю, вы знаете, чем могла обернуться эта ситуация в таком случае. Используя отца как марионетку, Изуку знал, что поступает нечестно, однако, разве честность когда-то управляла им в этих Богом забытых местах. Да и тем более, посягать на честь семьи значит начинать открытое противостояние, которое никому не приносило никогда выгоды. А именно за ней все здесь гонятся. Она — ключевое значение в таких местах, как это. Бакуго ошеломлённо смотрел на уверенного омегу, который, кажется, был как рыба в воде, и ничуть не переживал, находясь здесь. Не в самом приятном месте. «Это было сногсшибательно, Брокколи. Моё уважение.» — беззвучно хмыкнул, блондин продолжил слушать разговоры за столом.