***
Дни проходили как по маслу. По крайней мере в скромном импровизированном кабинете Изуку, который по факту был какой-то подсобкой, куда периодически заглядывали рабочие, и, неожиданно замечая работающего брюнета — мушкой смывались с места преступления. Работать в коридоре было плохой идеей в перспективе. Там всегда был шум, всегда были люди и, что играло наибольшую роль — негде было организовывать всю бюрократическую кучу бумажек, которые пусть и были до идиотизма истасканной формальностью в эпоху технологий, но всё-таки всё ещё имели место быть. И собирать их на подоконниках здания, тем самым делая некий склад по всему периметру — было не правильным. Полного абсурда бы это получило в тот момент, когда для обозначения конкретных документов на конкретных подоконниках — он бы вешал таблички в виде листов бумаги. — Надеюсь, через лет десять их уже не будет. Иначе я копыта откину. — шёпотом прошипел Изуку, привыкнув, что в такие моменты его всегда дразнит Тецу, но в ответ была тишина. Ожидаемая на самом деле. Телохранитель был отправлен за обедом в местный недалёкий ресторанчик, причём еду нужно было привезти на всех рабочих и вышестоящих — то есть несчастную четвёрку. И, конечно же, с замученным лицом Камута откланялся и скрылся на улице под вновь палящим солнцем. Мидория начал проклинать своё спонтанное желание покупать ненужный мусор в виде той злосчастной накидки, покупка которой с каждым днём доказывала свою нерентабельность. Всё было весьма прозаично до того момента, как Камута всё же не сообщил, что торжественно справился с заданием и еда уже стынет в ожидании старого, как этот мир, трудоголика. Тот лишь усмехнулся, провожая взглядом Тецу и недовольно уставившись в открытые двери, из которых сам после и вышел, не спеша идя в столовую. И хотя столовой это можно было бы назвать с натяжкой, но она была весьма удобной, да и, к тому же, большой, что значило, что его драгоценное личное пространство случайно точно не нарушат, как это было в тюрьме. Пластиковые столы и стулья со спинками, а сама поверхность стола была гладкой и глянцевой, к тому же уже заставленной различной уличной едой, вроде пиццы или хот-дога. И не важно, что Мидория посылал его в японский ресторан за раменом, для большинства была именно такая еда. Как говорится, действие связей во всей красе. К тому же в подарок, за его, разумеется, деньги было куплено ещё и капучино. Какой щедрый подарок, учитывая, с какой кислой миной Тецу уходил от него с этим поручением, бурча пол нос, что рабочие не маленькие дети и вполне себе могут сами купить себе поесть. Отчасти, Изуку был с ним согласен, однако, вместе с этим прекрасно знал, что лучшее средство найти общий язык — через желудок. Так он в своё время обосновался и на кухне, руководя процессами готовки и подкупая всех своим неплохим навыком кулинарии, и не важно, что в месте с прутьями на окнах всё решается слегка другим путём. — Надо же, ты даже взял мне кофе. Для себя, я так понимаю, прихватил пиво или соджу? — заприметил Мидория, присаживаясь на своё законное место, а именно чёрный стул, — Ты же не можешь есть без капли алкоголя. — Хватит говорить так, будто я один страдаю этим. Ты у нас тоже любитель выпить. — запротестовал Тецу, удовлетворённо открывая палочки и разделяя их. — Но там не было красного полусладкого. Я искал. Так что ты сегодня праведный трезвенник. — Ты? И ты не нашёл? — демонстративно вскинул брови Изуку, любя вот так с кем-то поговорить в непринуждённой атмосфере вне работы, что получалось у него крайне редко. — Видимо, искал с закрытыми глазами. — Эй! Я вообще-то старался. Бакуго молча слушал весьма оживлённый диалог, мыслями плавая в абсолютно другом месте, и возвращаясь на поверхность лишь в случае, если слух мельком улавливал какие-то интересующие его детали. Сегодня была среда. И несмотря на то, что он был готов твёрдо прийти в назначенное время к чужим дверям номера хоть в плавательных шортах — он переживал. Даже не о гипотетических шортах, а о предстоящем разговоре. Он может закончиться, как угодно, а если брать в учёт, что совсем недавно омега закрыл тему насчёт развития их отношений в ближайшее время на медный ключ, то потешать себя надеждами особо не приходится. Их и не так много. Катцуки был целеустремлённым человеком, но он так же был реалистом. «Может лучше стоило не спешить? Он сделал только первые шаги на встречу, а я уже говорю ему обсудить наши чувства, но с другой стороны, он согласился.» — алым пламенем он прошёлся по насмешливо-доброй улыбке на бледном лице. Чистом, словно фарфор. — Ладно-ладно, ты молодчина. — сдался Изуку, наматывая лапшу на палочки и съедая их нечеловечески быстро. — Теперь быстро едим и опять работать. — А у нас не будет чего-то вроде перекура? Кофе-брейка? — разочарованно вопрошал альфа, поспешно съедая все кусочки курицы в рамене. — Ну хоть что-то. Я задыхаюсь на улице. Изуку переборол в себе желая скривиться на эту очевидную лень, просто выдыхая и начиная предрешённую перепалку. Победа будет за ним. — Ты же стоишь статичной статуей в коридорах. — ударяя палочками по тянущимся к его еде деревянным щупальцам Камуты, омега натянуто улыбнулся. Никто не будет красть у него еду. — Они весьма прохладные. — Там 28 градусов. — запротестовал Тецу, старательно делая вторую попытку и снова терпя неудачу в краже кусочка мяса с чужой тарелки, — И это в теньке. «Как Брайн. Наверное, поэтому они сдружились.» — У тебя работа такая, не ной. — вновь отражая атаку, Мидория поспешно съедал все мясные кусочки, — Другие вон на улице пашут и не ноют. — Кто тебе сказал, что не ноют? — нарочито оскорблённо хмыкнул парень, с обидой смотря, как в лапше пропадает мясо. — Ноют, просто до тебя это нытье не доходит. — И хорошо. — улыбчиво ответил брюнет. Тихий, чуть знойный летний ветер и, на удивление, вкусная простая еда — это то, что было ему нужно как воздух. Рассматривая проплывающие в небе облака и расслабляясь от этого ещё больше, Изуку немного им завидовал, хоть и в сущности, это казалось бредом. Облака могут плыть куда захотят, могут стать грозовыми тучами или рассеяться в блаженстве под тёплым солнышком. Они были, до иронии, свободными ватными холмиками, которые живут себе на небе и могут делать всё, что захотят. Но большей иронией было то, что омега им завидовал. «Какая чушь.» — в этот момент его телефон неожиданно позвонил, а лежащий к столу экран скрыл абонента. Оказалось, очень кстати. Презренно покосившись на имя звонившего, Изуку за секунду вновь разгладил лицо, сразу улыбчиво сообщая всем за столом, что ему нужно срочно ответить на важный звонок. Хотя даже при «срочности» он бы не хотел этого делать. Ноги сами занесли его за угол в ближайший, слишком узкий даже для двоих людей, переулок, отвечая на звонок и сразу недовольно хмурясь на прокуренный насквозь голос, который к тому же занялся кашлем, едва ли трубка была снята. Спина облокотилась на бетонную стену, носком ноги упираясь в противоположную стену, а вторым подпирая ту же, на которой стоял. Он хотел шумно выдохнуть и закатить глаза, но тогда бы сказали, что он ничтожный невежда. Он даже знает кто. — И зачем ты мне звонишь, зная, что я на объекте? — резкий голос разрезал бушующий в небольшом переулке ветер, недовольно упёршись в адресата. — Как тебе мой небольшой подарок с подброшенный дельцем? — будто не замечая предыдущего вопроса, спросил Хизаши, видимо покуривая в этот момент, — Весьма ничтожный экземпляр в этот раз, не правда ли? — С каких пор твоя компания начала заниматься задержкой преступников и с каких пор в этом участвую я? — сердито процедил омега, пиная носком стену напротив и невольно слушая, как искрит сигарета. — Мой дорогой сын, я давно уже этим промышляю, ты ли не знаешь. — невесело рассмеялся альфа, вновь делая шумную затяжку и чем-то стуча о деревянную поверхность, — Не край мне сердце. К тому же, нас настоятельно попросили это сделать. — Кто? — Если бы я знал. Я пытался навести справки, но мне дали понять, что лучше не лезть. — Изуку буквально почувствовал, как отец пожал плечи, а после расправил их и нечитабельным взглядом уставился в потолок. — Япония? — Нет, скорее Китай. — серьёзно ответил старший Мидория, не видя смысла скрывать это от сына, — У нас нет настолько больших шишек, ну если только не президент. Передадим этого другим властям. Нам сказали просто помочь. — Но ты всё ещё не ответил на мой второй вопрос. — ткнул Изуку, невольно цепляясь взором за людей вдалеке, которые всё ещё ели за своими столами и спокойно шутили, — Почему этим должен заниматься, непосредственно, я? Если бы он мог. Если бы он действительно мог свободно отбросить это всё и уехать куда-то, где его никто не узнает и ни одни руки не достанут — просто не дотянутся, то он бы уехал. Потому что всё, чего он хочет — нельзя купить за те деньги, что он зарабатывает, в принципе за деньги. Они лишь оплачивают ему еду, жилье, одежду, бензин и дальше по списку, но они не могут ему купить такие уютные деньки за тарелкой рамена с непринуждёнными разговорами и шутками, которые не нужно после менять на деловую улыбку к тем, кого ты искренне презираешь. Этим грешат все. Многие на своих должностях так улыбаются высшим по званию, но если они могут сменить работу, то он может только выпить вина, чтобы стереть из памяти очередной омерзительный день. — Parce que l'apprentissage est une compétence très utile. «Потому что учёба — очень полезный навык.» — неопределённо хмыкнул Хизаши, после как-то мягко добавляя. — Учись. — Зачем мне так учиться? Ты прекрасно исполняешь свою роль. — фыркнул омега, внутри чувствуя, как что-то начало неприятно скрести, — Я думаю ещё рано так готовить из меня невесть что, père «отец». — Учиться никогда не бывает рано. Зато бывает поздно. — задумчиво протянул Хизаши и вновь Изуку услышал, как заскрипела сигарета. Он не удивится, узнав, какая она по счёту. Его отец любит курить и курит очень часто. Несмотря на то, какие деньги тратятся каждый месяц на эти сигареты, а Мидория однажды подсчитал, мужчина всё равно не бросает эту привычку. Наоборот, кажется, теперь он курит гораздо чаще, чем курил лет пять назад. А ведь он говорил, что это лишь для расслабления. Теперь больше похоже на принятие дозы. «Дьявол, его что, опять пробило на сентиментальность?» — прикусив губу, Мидория малахитами впился в пролетающие облака, надеясь хоть как-то отвлечься от этого неприятного ему диалога. — Прекрати. Меня тошнит, когда ты пытаешься ударить в философию. — хмуро пробурчал он и на секунду замолчав, спросил. — Отец? — Да? — Ничего не случилось? — А мой сын беспокоится обо мне? — послышалась усмешка. — Интересуюсь, скоро ли ты отойдешь в мир иной. — бездумно парировал омега, зная, что такие разговоры никак не цепляют его отца. Но в этот момент показалось, что что-то в ответе мужчины дрогнуло. — Откуда же мне это знать? — ответил брюнет, а после начал, видимо, разговаривать с пришедшим Хори-саном, который сразу же поздоровался с Мидорией-младшим и услышал приветствие в ответ. — Да, Хори, ставь сюда. Это не моя сигарета. Да чёрт её знает. — оправдания казались до жути детские, но строгий голос прервал растущую улыбку на пухлых устах. — Мне пора. — Погоди, ты что- — не успев даже вежливо попрощаться, Изуку сурово посмотрел на экран мобильного, — Вот же, vieux bâtard, et en qui est-il si méchant? «старый хрыч, и в кого же он такой противный?» «Почему он постоянно добавляет мне проблем? То вирус, теперь вот «учись». Ладно с первым вроде бы всё гладко идёт, раз виновника до сих пор не нашли, значит скоро просто дело замнут и всё. Но второе…» — оттолкнувшись от стены и выйдя на простор, Мидория глубоко вздохнул, засунув руки в карманы костюмных штанов и пошёл в сторону столов. — «Разве не странно то, что он внезапно начал так говорить? Может с Хори-саном поговорить на эту тему? Он-то с ним круглосуточно почти.» Мысль была довольно хорошей и даже имела место быть, но Мидория отмахнулся от неё, понимая, что в ближайшее время не сможет встретиться ни с одним из них. Ведь просто так он никогда не приходил в компанию отца, а отчитываться за что-либо он никогда не будет, тем более перед ним. Этот человек не должен знать ещё больше о нём, он и так знает слишком много. — Comment ai-je manqué ça… «Как же мне надоело это всё…» — половину слов перебил ветер, свободно развевая кудрявые локоны.***
Вечер настиг Иокогаму фиолетовыми сумерками небосвода и слегка прохладным ветерком, который был словно глотком свежей воды в пустыне после жарких дней и жажды. Едя в машине, как обычно вчетвером, Изуку на привычный манер рассматривал отчёты девушки, что руководила строительным процессом под его началом и удовлетворённо кивал, радуясь, что они успевают. Нельзя было допустить, чтобы стройка застопорилась на каком-то процессе. Это дело, считай, государственной важности и именно поэтому омега лично приехал сюда, чтобы за всем проследить. И ой как не зря. — Мидория, ты видел какие звёзды? Яркие такие. Сегодня ясная ночь будет. — восторженно проговорил Камута, указывая на небо за лобовым стеклом. Оно действительно было чистым. От дневных облаков остались лишь воздушные разводы и те вскоре тоже исчезали. Миллионы звёзд, как будто бриллианты, рассыпались на фиолетово-синем бархате, поражая своей видимостью. Но Изуку не разделял его восторга. — Ты прав. Удивительно ясное небо. — Помнишь, ты всегда мне говорил о созвездиях? Ещё так подробно? Иногда ты мне энциклопедию напоминал. — по-доброму смеясь вспоминал Тецу. — Мне было безумно интересно. Может и сейчас что-то расскажешь? Мидория невольно кивнул головой, окунаясь в те дни, когда они сидели все вместе в какой-то подсобке, обсуждая, где Роберт взял наркотики и кому их продал, как давно Брайн не ел сладкого и чем это грозит для его ментального здоровья и какие на самом деле гвозди Сумато хочет забить в крышку гроба начальника их труппы болванчиков. Но больше всего сейчас рождалось в воспоминаниях то, когда они лежали летом на траве, глядя в небо с Тецу и шутливо обсуждая, почему Большой Ковш так же называют Великой Медведицей. Это были те редкие моменты, когда вокруг было спокойно и тихо и которые омега невероятно ценил до сих пор. — Я же уже всё тебе рассказал, что ещё-то? — с иронией вопрошал омега, слушая ответные аргументы и как-то грустно им улыбаясь. — Мне бы тоже было интересно послушать. — вклинился в диалог Бакуго, на которого Изуку неопределённо покосился, изогнув бровь: — Разве ты не знаешь о созвездиях на ночном небе? Тецу не знает, потому что астрономию прогуливал, — позади послышалось возмущённое «эй!». — А ты-то? — Век живи — век учись. — Вот, даже Сенеку можешь процитировать. Не полностью, конечно. — пожал плечами Мидория, нахмуриваясь и вспоминая полную цитату. — Там «Век живи — век учись тому, как следует жить», но у тебя тоже неплохо выходит. — Ты уже и здесь людей подстрекаешь, Мидория? — поджав губы в неком смирении, спросил Камута. — Почему подстрекаю? Обезоруживаю фактами. — обернувшись на альфу, Изуку фыркнул, с удовольствием поддерживая эту «обидчивую атмосферу». — Ты вообще меня энциклопедией назвал. Ничего в сердце не защемило? — А я — бессердечный же. Сам говорил. — развёл он руками. — И был прав. — в дополнении усмехнулся брюнет. По приезду, все разбрелись в съёмные номера, попутно пожелав друг другу доброй ночи и обсудили, насколько скоро им уже следует уезжать отсюда. Оказалось, ещё всего три дня. За эти три дня нужно будет сделать много чего, но Мидория отпустил эти мысли, размышляя, что сейчас следует думать совершенно не об этом. Он стоял у двери своего номера, вытаскивая ключ-карту из кармана и устало моргая, с каждым разом всё больше. Видимо здешний режим разбаловал его организм, который теперь думает, что они всегда будут возвращаться с работы в такое время. Всего девять часов вечера, а он уже у своей спальни — ну разве не чудо? Это даже звучит невозможно в его голове. — Ты уверен? Уже достаточно поздно, Брокколи. — донёсся сзади взволнованный бас, на который Изуку обернулся. — Мы можем поговорить об этом и в другое время. — Бакуго. Если я что-то запланировал, то я это сделаю. — воспротивился омега, опуская плечи и входя в номер. — Входи. Отчего-то у него не было того нервного мандража, как раньше, когда он оставался с ним наедине, не зная, чего ожидать и теряясь в догадках отчего малознакомый ему человек, всего-то деловой партнёр, стал относиться к нему слишком тепло и внимательно, чем должен. Раньше подобные ухаживания вызывали лишь омерзение и стойкое желание ударить чем-то тяжёлым, чтобы от него отстали, потому что эти «ухажёры» вели себя так, будто это Мидории повезло, что они захотели с ним «пообщаться», а не наоборот. Обычно в таких случаях их уводила охрана, а после на кону стояло заявление в полицию. После таких тортур они становились как шёлковые и быстро убегали из-под прицела едких глаз. Но в этот раз… Изуку усмехнулся тому, как же всё это напоминает мыльный турецкий ситком или, чего греха таить, добрую часть романтических дорам. — Присаживайся на кресло. Будешь пить? — обыденно спросил Изуку, удивлённо застывая перед нахмуренным взглядом. — Я думаю, мы должны обсудить эту тему на полностью трезвую голову, Брокколи. — увидев скептичный взор, альфа дополнил, — Я знаю, что ты так просто не опьянеешь, но это не значит, что алкоголь вовсе никак на тебя не влияет. Давай сегодня без него, хорошо? — …Что ж, хорошо. Как скажешь. — пробурчал Изуку, недовольно расстёгивая пиджак, а после спокойно вешая его на спинку кресла. Это показалось Катцуки до жути милым, но он сдержал порыв начать флиртовать — сегодня у них была совершенно другая цель. Он целый день думал о том, как бы ему начать эту мысль, дабы разговор пошёл в правильное русло, но остаточного решения он так и не нашёл. Поэтому сейчас в его арсенале есть лишь приблизительный план, который в любой момент может дать сбой, в зависимости от ответов весьма спокойного брюнета, который аккуратно приспустил галстук. — Наши отношения весьма туманны. Помнится, ты говорил, что они похожи на американских «друзей с привилегиями», но меня не устраивают такие неопределённые отношения. — прямо сказал Бакуго, не видя смысла юлить, если они уже сидят здесь. Брюнет неопределённо хмыкнул, расслабившись на кресле и положив нога на ногу. Брови расслабленно взлетели вверх, а на устах появилась игривая полуулыбка, как будто он и вовсе не воспринимал этот диалог за что-то существенное. Просто это следовало бы обговорить и чем раньше, тем лучше. Вот и всё. Так он думал. — Да, я помню. Тогда, какие отношения ты хочешь? — пожалев уже который раз, что под рукой нет ни выпивки, ни кофе, омега на мгновение нахмурился, — Учти, что предложение «встречаться» сейчас неуместно. Мы слишком мало знаем друг друга. — Разве мало? Скоро будет пятый месяц. — Это всё ещё очень мало. Я о тебе, как и ты обо мне — знаем недостаточно для крепких романтических отношений. — томно говорил брюнет, иногда мельком поглядывая в окно на довольно яркий ночной город, но всё ещё такой тусклый по сравнению с Токио. — Хорошо. Тогда давай разберёмся вот в чём… — вынужденно согласился блондин, не смея оторваться от чужого лика ни на секунду. — Что ты думаешь обо мне? — Что я о тебе думаю? — глупо переспросил Мидория. — Да. Нравлюсь ли я тебе как человек? — спокойно спросил он, стремясь подвинуться к сидящему омеге как можно ближе, попутно специально уточняя, разрушая место для словесного манёвра, — В целом, как мужчина? «Что за уточнение такое?» — …Ты весьма неплох. Хоть меня немного и смущает твоя беспардонность в словах и действиях, но ты хороший человек. — сперва чуть сбито, но после уже уверенно произнёс парень, замечая, как же ярко сегодня сияют алые глаза, — Я думаю, на тебя можно положиться. — А как насчёт чувств? Изуку стушевался, пусть на лице это изобразилось лишь удивлёнными глазами и слегка замершими поднятыми уголками губ. Руки были опущены на подлокотники, а вся комната погружена в приятный ночной полумрак, потому что обоим не хотелось жечь глаза искусственным светом после длительной темноты. Лёгкий сквозняк помогал расслабиться, но в то же время заставлял закутаться в пледе, которого у брюнета в наличии не было. — Ну… Ты внушаешь доверие. Это весьма дорогого стоит. — как можно более понятным и лаконичным языком, говорил Изуку, в конце пожимая плечами. — С тобой не скучно, как минимум. — Я имею в виду не совсем это, Брокколи. — ухмыльнулся Бакуго, ловя слегка потерянный взгляд глазами, в конце нахмурившись и крепко сжав кулаки. — Что ты чувствуешь ко мне? Это больше, чем простое желание «подружиться ради хороших связей»? Изуку задумался, небрежно играя шторами, что прикрывали окно прямо с левого бока от него. Разумеется, что его желание найти общий язык с этим человеком после того, как были открыты свойства его феромонов — очевидны, как кристально-чистая вода. Но он не может отрицать и того факта, что изначально Бакуго был просто его подспорьем. Человеком, благодаря которому он бы смог подняться ещё выше по статусной лестнице, при этом ни с кем не разделяя ложе. Но может ли он сказать теперь об этом? И стоит ли? «Не стоит ему знать моих изначальных мыслей. Сейчас они всё равно не имеют первостепенного значения.» — продолжая держать в руке мягкую, шуршащую ткань, Мидория расплылся в полуулыбке. — …Определённо да. Я бы не стал так заморачиваться из-за «связей», как ты сказал. — простодушно сообщил омега. Взгляд смотрел куда-то вниз и на секунду в нём промелькнула короткая искра какой-то вины и тоски, которую Катцуки сразу же заметил. Он беззвучно хмыкнул, понимая, что брюнет соврал, но при этом так не хотел выводить его на чистую воду. Пусть он будет и дальше думать, что скрыл это от него. Со временем он перестанет вечно утаивать что-то, защищая то себя, то других, то и вовсе какие-то эфемерные цели. Да и к тому же Бакуго было совершенно не в тягость подыгрывать в этой мрачной трагикомедии брюнету, ожидая в конце концов антракта, чтобы захватить его внимание. «Ох, ты бы стал.» — ухмылка вспыхнула на медном лице, а рубины впились в спокойный с виду постамент, который всё так же не поднимал на него взгляд. — Тогда… Я тебе симпатичен? — спросил Катцуки, но похоже сразу же затерялся в фоновом шуме, в котором мысли всегда играли ключевую роль для Мидории. Изуку не понимал одной простой вещи. Хотя нет. Ни одной. Он не понимал очень много вещей. Он не понимал, почему с ним так поступает отец, он не понимает, почему тот учит его тому, чему учить в принципе не должен. Он не понимал, каким образом всё затянулось в такую тугую петлю «отношений», которую теперь похоже никак не распутать. Но ещё больше он не понимал своего отсутствующего желания «распутывать» эту самую петлю. Ему просто хотелось скользить по течению, не цепляясь за ветки, но он одновременно с этим знал одну простую истину. Если ты будешь плыть по течению, то ты не сможешь выбрать берег, к которому тебя прибьёт. — Брокколи? — Дай мне минутку. — левой рукой, облокотившись на подлокотник кресла, Изуку двумя пальцами прикоснулся к виску, с надеждой смотря в сторону бара. — Может всё-таки выпьем? — послышался отказ, — Ну, как тебе сказать. Ты красив, бесспорно, и характер у тебя довольно хороший. Я думаю, да. Я тебе симпатизирую. Был ли смысл соврать в этой ситуации, чтобы не допустить их подальшего сближения? Изуку его не видел. Чем больше бы он врал, тем глубже опускал бы себя в колодезную яму, в которую с каждым разом добавлялось бы всё больше воды. Лжи. Ведь соврав единожды, ты не сможешь не соврать ещё раз, ведь, чтобы прикрыть старую ложь — нужно воссоздать новую. Более витиеватую, искусную и продуманную. И со временем такая ложь превращается уже в новую историю твоей жизни, где не ты являешься главным героем, а та ложь, которую ты породил. — То есть, я тебе нравлюсь? — затаив дыхание спросил Катцуки, тревожась тому, как сильно омега упал в свои мысли. Отвлёкшись, брюнет поднял удивлённый взор на альфу, играясь бровями и делая рукой неопределённый жест, как бы разводя руками с помощью одной лишь кисти. — Ну… Да? — смех едва ли не вырвался с его уст. — Как мужчина? Альфа? Мидория не был готов к настолько прямым вопросам, учитывая, что косвенно он уже ответил и на них. Поэтому, лишь взглянув на мужчину из-под бровей, он усмехнулся, отводя взгляд в окно и кистью цепляясь за мягкий подлокотник, радуясь, что на нём не видно того, насколько вспотели его руки за весь этот диалог. Голова чуть гудела, но больше всего Мидории не нравилось лёгкое головокружение, которое начало его сопровождать, будто штормовыми волнами. — …По-моему, я ответил на этот вопрос. Что насчёт тебя? — сменив тему, Изуку думал расслабиться, но, как оказалось, альфа был весьма подкован в этом вопросе. Даже чересчур. — Ты мне нравишься. Как омега. И не только. — уточнил Бакуго, с усладой наблюдая за дёрнувшимся брюнетом, — Я думаю, что ты прекрасный человек. И я бы очень хотел, чтобы мы перешли на следующую ступень отношений, но раз ты не готов, то я без проблем подожду столько, сколько потребуется. Изуку решил сразу же обозначить после такой устной летописи границы, которые ждут отчаянного мужчину на его длинном пути, усмехаясь чему-то своему и неопределённо реагируя на ответную, согласную со всеми его словами, усмешку. — А если придётся ждать слишком долго? Не боишься потерять время? — Абсолютно нет. Твёрдый ответ сбил с толку, ведь брюнет вовсе не ожидал, что блондин так быстро и чётко ответит на столь каверзный вопрос. Другие бы хотя бы задумались о том, сколько месяцев, да даже лет может пройти, пока они смогут «завоевать» внимание Мидории, стать с ним на одну ступень, но для Катцуки, кажется, это вовсе не пища для размышлений. Ощущение, что он уже настолько часто проигрывал подобные их диалоги в голове, что они перестали быть для него чем-то неожиданным. Глаза в который раз удивлённо застыли в лавовых озёрах, не в силах от них оторваться. В них лунным светом игралась луна, что так лукаво извивалась лучами из окна. Золотое лицо исказилось апломбом, который хотелось бы придушить, но Изуку лишь стукнулся спиной в одной блузке на спинку кресла, устало выдыхая и грустно подмечая то, как же он отвык говорить всерьёз без капли алкоголя в организме. — Хватит распускать свои феромоны у меня в номере. — хмуро покосился омега, доселе стараясь не реагировать на терпкий запах мёда с перемешанным бренди. — Но ты отвечаешь мне своими. — беспардонно резонировал Бакуго, заставая Изуку врасплох, пусть это он показал только слегка распахнутым взглядом. Безмятежные черты лица едва менялись в их недавнем диалоге и иногда Бакуго казалось, что только он внутри чувствует некое волнение от каждой фразы, но тут же он чувствовал, как в комнате меняется запах вишни. То на кисловатый, то наоборот на слишком сладкий, а то и вовсе исчезает под гнётом чистого виски. Он молчал всё это время, дабы не смущать этим Мидорию, однако, раз разговор зашёл об этом, то не упомянуть этого факта он просто не может. Упускать такой шанс, чтобы подразнить этого замечательного омегу — преступление. — Тебе кажется. У меня это от стресса. — коротко рыча, закатил глаза Мидория, удивлённо замечая, что мёд начал сгущаться, а мужчина встал со своего насиженного места, — Дьявол, опять. Бакуго? — вжавшись ногтями в подлокотники, он поднял глаза. Растерянный взор сразу же был успокоен спокойными глазами напротив. Альфа подошёл вплотную, слегка наклоняясь над беззащитным ухом Изуку, на что тот сразу же напрягся, не понимая, чего можно ожидать от блондина в следующий момент. И даже при учёте всех предыдущих случаев с подобными резкими движениями — он не мог воспринимать это за должное, потому что они сейчас не должны и вовсе так себя вести. Но больше всего омегу поражало то, что он не слышал тот, как мужчина обнюхивает его, а значит дело не в этом. — Погоди, пожалуйста, я хочу кое-что проверить. — лишь донёсся заинтересованный голос, на который Мидория не успел среагировать, как услышал тихое почти утробное рычание. И это бы не ввело его в ступор, если бы его собственное тело без его непосредственной команды не ответило бы альфе тем же, но более тонкой тональностью, пусть и тем же басом. Это настолько ошеломило его, что он застыл на месте, выпавшим взглядом смотря перед собой в надежде, что ему послышалось. Но оба знали, что такие мысли — враньё. «И что мне теперь с этим делать? Это ведь уже ни в какие ворота не лезет! Чёртова омежья сущность, мать вашу. Почему я не родился хотя бы бетой…» — растерянно выдыхал Изуку, немигающе смотря на темноту номера, где они находились. — «Столько бы проблем испарилось, если бы я был хотя бы ею. Ладно, не альфой. Это бы мне никогда не светило, но бета… Почему омега?» Катцуки заметил поникшее состояние Изуку, сразу же отодвигаясь от него и садясь на одну ногу на пушистый ковёр, имея достаточный рост, чтобы при этом не испытывать никакой неловкой заминки при общении с сидящем омегой, чей взгляд с потерянного быстро сменился на подобие антарктической вьюги, готовой снести все со своего пути. — Только что…? — спокойно спросил тот, сжимая кулаки. — Да. Ты только что мне ответил. — Как же это странно… — горестно рассмеялся Изуку, опрокидывая голову назад и пальцами потирая переносицу. В мгновение напускной смех стих. — Наоборот, это редкая норма, мой принц. — успокаивающе гладя чужие, оголённые от штанов, но не от носков, икры, Бакуго влюблённо проговорил громким шёпотом. — Некоторые живут в долгом браке и не могут говорить так между собой. — Не сказал бы, что это огромный минус. — возразил Изуку, недовольно скалясь от недавно приобретённой способности. Как оказалось, редкой. Он бы с удовольствием её кому-то отдал. — Но и плюсом это назвать несложно. Верно же? — тихо спросил Катцуки и поймал скептический взгляд на себе, улыбаясь ему. Голова покоилась у чужих переплетённых коленей, пока ладонь невесомо поднималась к ним же, играясь натянутой костюмной серой тканью. «Для меня это минус. Мы с тобой даже не встречаемся, пусть и с моей инициативы. Но мой организм уже воспринимает тебя как потенциального партнёра.» — раздражённо уставился на окно Изуку, чувствуя свет рубинов на себе. — «Я бы мог…» — а мог бы в самом деле? — «Прекратить это общение, если бы не лечение. Думаю.» — казалось, что он сам себе безбожно врал, но с другой стороны разве он когда-то был набожным? Это вызвало усмешку. И пока Мидория боролся с мыслями о том, действительно ли он бы смог сейчас так просто отпустить Бакуго, Катцуки думал, отчего же брюнету так ненавистно быть омегой, когда остальные думают об этом, как о потрясающей возможности поиграть в «хрупкого и беззащитного»? Хотя видел ли сам альфа его, Изуку — «хрупким и беззащитным»? Изумрудный взгляд выражал полное безмятежье, но феромоны выдавали, что это лишь образно. Парень был встревожен. Очень встревожен. «О чём же ты сейчас думаешь, Брокколи? Скажи мне.» — на его взгляд ответили молчанием.