***
— Я уже думал, что не дождусь того часа, когда ты наконец-то придёшь. — с усмешкой проговорил Томура, кончиками пальцев проводя по стакану с налитым медовым виски. — Ты припозднился. — Извиняться не буду. В отличие от тебя, у меня есть работа и компания, и её я построил сам. — сразу же обозначил Кейго, зная, как человек напротив любит напоминать ему его место. — Я так понимаю ты по поводу Мидории хочешь поговорить? Ты был прав. Он смышлёный. Шигараки с глупым выражением лица посмотрел на стоящего альфу, думая, что ему послышалась такая поверхностная оценка человека, которого он посоветовал для хорошей сделки. Но, судя по выражению лица, которое не понимало почему на него смотрят, как на умственно отсталого, Тенко понял, что не ошибся в своих рассуждениях насчёт ума этого человека. Ведь как можно было назвать Мидорию «смышлёным» — он не знал. Омега был умным, проницательным, в конце концов, хитрым, а не просто смышлёным. — Смышлёный? И всё, что ли? Это всё, что поняла твоя башка? — невесело усмехнулся альфа, ловя фырк ухом и наблюдая, как чужие руки скрестились на груди. — Ладно, проехали. В конце концов, великого ума я от тебя не ожидал, что он сказал? — Во-первых, не вздумай оскорблять меня так ещё раз, Шигараки. — гневно зыркнув в кровяные глаза, Кейго блеснул своими медовыми. — А, во-вторых, он сказал, что подумает и решение скажет позже. Но я не понимаю, почему ты взъелся именно в него. Мало ли врагов у Тодороки? И остальных? Томуру передёрнуло и он молча уставился на жёлтый стул в углу своего кабинета, мечтая этим стулом запустить в человека, который сейчас нагло смотрел на него исподлобья. Но, к сожалению, на такие вольности у него дозволения нет. «Чем-то мне это напоминает участь Гонщика в его жизни. Тоже многое хочет, но не делает.» — он силой потушил усмешку от собственных мыслей, чтобы избежать вопроса со стороны янтарных глаз, которые ловили его задумчивый взор каждый раз, когда он его отводил. — Он один из тех, кто находится на вершине бизнеса Японии и воюет с ними за глаза. Это очень удобно. — пожал плечами Томура, отпивая виски и садясь на своё кресло, пока Таками закатил глаза и наконец уселся в молчаливо предложенный стул для гостей. — Не тебе жаловаться. У тебя есть задание, выполняй. — Я никогда не понимал, почему мне задания передают через тебя. — раздосадовано протянул Кейго, гневно зыркая на самодовольную рожу, что вытянулась на это заявление, как довольный кот. — Наше государство так сильно мне не доверяет? Коричнево-молочные цвета кабинета, которые растекались от самого потолка к полу по всему кабинету, будто на секунду стали темнее, и в полумраке комнаты, которая всегда была зашторена кофейными шторами от солнечного света, резко вспыхнули адовые глаза, которые недовольно впились в застывшую фигуру молодого парня. «Что за атмосфера такая? Он меня что, феромонами душит? Вот чёрт.» — упорно стоя на месте, но заводя руки за спину, Таками сощурился на неприятный запах чего-то лесного. — Придержи язык. Оно доверяет мне, а ты лишь удобный человечек, которому однажды помогли, а теперь просят за это дивиденды. — процедил альфа, руками упираясь в столешницу рабочего стола, медленно поднимаясь из кресла, но не на секунду не отводя взгляд. — Ты сам согласился на роль собачки, так не меть в статусы повыше. Прорезанная будто скальпелем улыбка недовольно хмыкнула на сжатый постамент Кейго, который пусть и стойко держался, но всё же его знатно подкосили феромоны хвои, которые теперь, Томура был уверен, пылали на всю комнату, а не были томно потушены внутри. Ему не нравилось, когда люди под его началом смотрят и метят в его кресло, а именно в это место хотел попасть этот желторотый птенец, не спросив разрешения. Такие люди не знают своего места, но, что более опасно в их деле, могут с лёгкостью предать, не моргнув и глазом, лишь подвернётся удобный и выгодный случай. А Шигараки давно усвоил, что в таком случае лучше нападать первым и изредка напоминать, кто на самом деле дёргает за все ниточки. Выдыхая, Тенко подхватил сигарету из портсигара, недовольно щурясь на, внезапно ставший душным, кабинет, который теперь придётся проветривать, ведь кроме его сильного феромона он ощущал ответный эвкалиптовый, что просто терялся на фоне яркого лесного. Забавно было наблюдать, как Кейго считал иначе. — Я-то своё место знаю и помню, а тебе лучше своё не забывать. — твёрдо ответил Таками, но всё же сбавил обороты, смотря на то, как лукаво поднялась одна бровь на бледном лице гонщика, — Больно уж командовать любишь. Таких не любят. — Не тебе меня учить. — резко выдохнув дым, альфа прокрутил между пальцев сигарету, смотря на неё и спрашивая. — В целом, это всё, что ты мне можешь сказать по Мидории? — Ну, он ещё не согласился, так что да. — неопределённо пожал плечами парень, чего сам Томура в подчинённых не любил, ведь это выдавало их неуверенность. — С чего ты взял, что он вообще согласится? — Он ведь не дурак. Он очень умный, уж поверь мне. — слегка тёплой улыбкой произнёс Шигараки, отворачиваясь от альфы и смотря на большое зеркало, которое красиво сочеталось со стеллажами с папками, документами и книгами с ветхими корешками. — Так ты так вцепился в него только из-за ума? — вскинул бровь Кейго, сразу же ухмыляясь, приближаясь к чужому рабочему столу и ловя красный взор через зеркало. — Или есть что-то большее, чего я не знаю? Больше глупых и самоуверенных сотрудников Томура не любил тех, кто лезли не в своё дело, думая, что они имеют на это право и порой даже не понимая, по какому тонкому льду на самом деле они ступают. Таковым был и этот птенец, который, едва ли получив неокрепшие крылья — решил, что уже может летать там, где орлы порой не ощущали полёта. — Ещё одно слово, и для тебя профессия «шпиона», в которую ты играешь — закончится. — холодно ответил он, оборачиваясь и прищёлкивая языком. — А теперь иди, чтобы глаза мои тебя не видели. — Взаимно. — натянуто улыбнулся Таками, всё же чувствуя спиной арктический холод, но умело его скрыл. — Чао. Альфа быстро ретировался из кабинета, не забывая гневно стукнуть дверьми на прощание, на что Томура отреагировал, как на детскую маленькую истерику, сразу же отвечая на звонок Курогири о том, что не следует задерживать на входе только что вышедшего от него человека. Прецеденты уже случались, поэтому его секретарь был более внимательным, за что Тенко его про себя даже похвалил. Пусть вслух он, конечно, этого не скажет. Томура медленно стряхнул с сигареты пепел, втягивая ещё раз — последний никотин и обращая внимание на окно, за которым насупились тучи, а под ними тягуче расплылся туман, комкая в свои сети и город, и океанское побережье у гоночной трассы, которое Шигараки любил всем сердцем. Это напомнило ему о Мидории, когда они впервые встретились и впервые проехались по треку. — Я вцепился в него? — горестно хмыкнув от обиды, альфа глубоко выдохнул, туша сигарету о пепельницу. — Да ты бы и сам это сделал, если бы знал его раньше. В такого человека невозможно не вцепиться. В те дни, когда шёл дождь и они ехали по мокрому асфальту, пока в лобовое стекло стучался дождь, он не забудет никогда. Будто бы они были ещё вчера, но с того времени прошло уже больше семи лет, а он до сих пор не может поверить, что время летит так быстро. Тогда он считал, что у Мидории нет потенциала в гонках, ведь у него может просто не хватить физической силы, чтобы водить машину на профессиональном уровне — как гонял он, но и он, как и остальные, ошибся в брюнете. Тот смог. Смог красиво и удивительно насмешливо. Шигараки не всегда был простым нелегальным гонщиком. Конечно нет. Когда-то он участвовал в национальных гонках, дрифтовал и даже занимал призовые места, но это было очень давно. Так давно, что сейчас память уже исказила те воспоминания. — Он чем-то напоминает мне меня в те годы. — низкий голос отбился от одиноко-мрачных стен, которые осветились солнечным дымом света, едва ли он приоткрыл шторы чуть большe. — Такой же отважный и думающий, что может изменить мир. Я тоже был таким. «Пока мир не изменил меня.» — закончил в голове Томура, вздрагивая на механический голос Курогири, который спрашивал, стоит ли им перенести ближайшую встречу. Обернувшись и помедлив с две секунды — альфа ответил отказом.***
Весь следующий день с утра до ночи Мидория провёл в своём излюбленном мрачном кабинете. И мрачным он был не от того, что солнце в этот день не светило из-за туч, а от того, что Изуку закрыл это самое солнце бордовыми шторами, погружаясь в тень, которую он так любил. В тени он чувствовал себя спрятанным, и в безопасности. Будто его никто не видит и это ощущение окрыляло его лучше, чем получение зарплаты. Второе он любил только изредка, чаще воспринимал как данность. Единственное, что развеивало накативший сумрак — бордовая подсветка на книжных полках и вдоль стыка потолка и стен, которая только недавно была осуществлена в помещении, но уже приятно дополняла тёмный интерьер, сделанный, в основном, из дерева почти угольного цвета. Лампа, что стояла на его столе и была единственным источником света кроме подсветки — светила холодным синим и помогала разобрать текст на бумаге, который он вертел в руках, как игрушку, ведь уже давно прочитал все отчёты. «Уже так поздно… Не хочу ехать домой. Сегодня посплю здесь.» — пронеслось в голове и радуясь тому, что он просто может встать пораньше и съездить домой, чтобы приготовиться к открытию отеля, Мидория удовлетворённо замычал. В дверь раздались три ритмичных стука, которые сейчас даже не играли роли, ведь кроме них и Шинсо в компании уже явно никого не осталось. — Всё ещё работаешь? Не думаешь ехать домой, уже очень поздно. Почти двенадцать. — после приглашения вошёл Хитоши, хмурясь на тёмный свет после своего яркого кабинете. Он попросту не мог работать в темноте. Потому что быстро засыпал. — Именно поэтому я и не хочу ехать. Уже поздно, да и мне лень сейчас идти водить машину. Я посплю сегодня здесь. — видя осуждающий взгляд, Изуку улыбнулся уголками. — Я уже решил. Ты что-то хотел? — В сущности — ничего. Просто напомнить, что открытие в 14:00 и мы уже позвали региональные органы власти, ну и, конечно, специально приглашённых гостей. — выдохнул альфа, стоя посреди комнаты с заведёнными за спину руками и чувствуя себя не в своей тарелке от такого освещения. — Слушай, действительно, лучше поехать домой. Завтра важное мероприятие, тебе лучше быть отдохнувшим. Хочешь, я вызову такси. — Нет, не нужно. — сдержано и вкрадчиво ответил брюнет, медленно вставая из-за стола и улыбаясь, продолжая. — А вот тебе, Шинсо, действительно пора домой. — Но ведь- — До завтра. Хитоши нахмурился, но кивнул головой и отвернулся, идя в сторону выхода, но уже в конце оборачиваясь на Мидорию и говоря, что он сам закроет компанию под ключ. Изуку лишь кивнул, дожидаясь, пока он выйдет, а после выдыхая. В последнее время его часто пожирали мысли о том, что было накануне, и о том, что ему предстоит ещё сделать, для того чтобы иметь возможность спокойно выдохнуть. Ещё много чего. Но первая проблема сияла сейчас над ним, как ангельский нимб и не давала свободно жить, спрашивая, а точно ли он ничего не испытывает к блондину из всех тех чувств, которые тот, по-видимому, испытывает к нему? Он сам-то уверен, что до сих пор остался холоден на достаточном уровне, чтобы в случае чего отпустить Бакуго из рук, как свободную птицу, при этом даже не мечтая, что тот может к нему вернуться? Он не мог себе ответить на этот вопрос. Это пугало. Мидория выдохнул и проведя рукой по волосам, всё-таки скомкал все листы в стопку, а некоторые из них разложил по файлам в папки, кладя на полки или в его персональную шуфлядку, что закрывалась на ключ, который он постоянно носил с собой. Ни у кого не было дубликата этого ключа и по одной простой причине — он не хотел в случае чего нервничать из-за кого-то, у кого могла оказаться скудная сила воли и смекалка. — Как же я жалею порой, что здесь нет душа. Хотя Шинсо когда-то говорил, что будь тут душ, то я бы вообще никогда не бывал дома. — в раздумьях омега открыл вторую комнату. — Наверное, он прав. Он, выключая подсветку и входя в чёрное, как смола, помещение, нащупал выключатель, сразу наслаждаясь тусклым светом, хоть тот и резал глаз с непривычки. В тёмной пелене, прямо по центру комнаты, ярко выделялось белое пианино, на которое из прорези между бордовыми шторами падал гладкий лунный свет, играя на его глянцевой белоснежной поверхности. Тут же стоял и диван насыщенного тёмно-изумрудного цвета, на котором Изуку часто спал в такие дни, как сегодня. Разумеется, до кровати ему было далеко, но он был всяко лучше, чем спать в кресле. Картины же, увешанные по пустым серым стенам, напоминали ему фантастические окна, за которыми всегда была неясная ему жизнь — именно на них он смотрел, когда засыпал, мечтая о сюжетах, изображённых на полотнах. Реплики на Ван Гога, или Леонардо да Винчи не были ему интересны, оттого в шикарных рамах, абсолютно не предназначенных для таких картин, были современные картины. В основном, с пейзажами или изображением урбанистических мотивов. Проходя и с усталостью сбрасывая с себя пиджак, Мидория внимательно осмотрел закрытые шторы, решая всё же раздвинуть их, а свет над собой выключить, дабы глаза привыкли к темноте, и он легче уснул. Сразу эта мысль ему в голову не пришла. Рука скользнула по бильярдной шершавой поверхности поля, которое стояло прямо возле дивана, где был брошен пиджак, а взор насмешливо глядел на уже пыльные шары, стоящие по центру в фигуре треугольника. Он почти не играл в него. Однажды он купил его и сказал поставить здесь в надежде, что он научится играть и станет проводить досуг с какими важными господами, как это бывает, в игральных комнатах и клубнях сигар, но этого, к счастью или к сожалению, не произошло, из-за чего и посредственный навык и бильярд — оказались не нужны. Далее он прошёл между шкафом с запасной одеждой и книжным, где блистали корешками потрёпанная классика, которая служила антуражем и в ближайшее время точно не будет перечитана. По другую сторону от него стояло пианино, за которое было необъяснимое желание сесть и поиграть хотя бы одну мелодию, тем самым выплеснув душевные терзания, что когтями царапали его изнутри. Жаль, что он не картина, так бы его страдания уже бы кончились. — Какой-то я слишком сентиментальный в последнее время. Меня так подкосил сон? — лунный свет проник со всей своей яркостью, а основной вскоре погас. — Я надеюсь, сегодня мне ничего такого не приснится. Мне и так трудно смотреть на настоящего Бакуго из-за этих сновидений. Он уже сам это заметил. Закрыв дверь на замок и спокойно выдохнув, Изуку подошёл к пианино, поднимая крышку и спокойно смотря на клавиши, пальцами стуча какую-то примитивную очередность. Сев на стульчак и решив сыграть то, что первым придёт ему на ум, омега проникновенно улыбнулся, пальцами воссоздавая мелодичную тоскливую мелодию. Сперва тихие ноты становились опасными, сильными симфониями, что разлетались по всей комнате, а возможно бы и компании, если бы здесь не было звукоизоляции. Они царили в этом полумраке выше, чем он сам, втягивая его в свой мёртво-печальный танец, и будто аккуратно танцуя на битом стекле, улыбаясь ему сквозь боль, ни одним мускулом не показывая, что их туманные ноги кровоточат. Так чувствовал себя он сам. Ему было страшно даже признавать тот факт, что он мог проникнуться к кому-то романтикой и чувствами, потому что он давно думал, что этих самых чувств у него попросту нет. Оказалось иначе. Тремор брал руки каждый раз, когда пальцы застывали над инструментом из-за его задумчивости, а Изуку обречённо улыбался, неискренне насмехаясь над самим собой. — Хватит на сегодня. — он спрятал клавиши, сразу же слыша, как пришло уведомление на его телефон и сперва смотря на настенные часы, которые показывали полночь. Кто пишет ему в такое время? Он посмотрел на экран и увидел сообщение из чата с блондином, который всего минуту назад не давал ему мыслями о себе, хотя бы сносно, как обычно, сыграть произведение. Но это не помешало ему ответить на его сообщение, сразу же получая тихое осуждение по поводу того, что он не спит, потому что сообщение было прочитано им сейчас, а не в предполагаемое утро. Далее следовал вопрос, может ли Катцуки сейчас позвонить и Мидория, не видя причины для отказа — согласился, сразу беря трубку. — И почему ты не спишь, Брокколи? Я думал, ты прочтёшь утром. Даже доброе утро написал. — недовольный, но весьма мягкий тон позабавил омегу, который сразу же сел не диван, смотря с него в вид за окном, который постепенно меркнул, ведь в этой части города не так много ночных заведений. — Ты сам почему не спишь? Ещё и пишешь в такое время с предложением о свидании. — парировал брюнет, закатывая глаза и обращая взгляд на шкаф, откуда ему бы следовало взять ночную одежду, — Разве ты не любишь лично об этом говорить? Встав с кровати, он подошёл к дверцам и, открыв их, взял из дальней вешалки рабочую пижаму, которая, несмотря на своё странное предназначение — была весьма удобна в носке. — Я мог бы, конечно, сказать всё завтра, но завтра слишком важный день и много будет людей вокруг. — резонно ответил блондин, на секунду замолкнув, услышав грохот и тихий мат Мидории, — Просто забочусь о твоей репутации. Да и если узнает твой отец, будет геморно. Правда его самого это не особо тревожило и, если быть честным, то даже отец омеги не считывался альфой как проблема. Скорее надоедливый баг. Катцуки затих, стремясь понять, чем в такое время занимается Изуку, что он впервые услышал от него, пусть и едва заметный, но мат. Ранее святые слова любого языка заменялись литературными эпитетами и обширными вариациями ругательств. — Его не будет. Я сказал, чтобы он не приходил, но ты прав. — согласился Мидория, аккуратно складывая и вешая на место упавшие вещи, попутно кидая пижаму на диван. — Так было бы действительно лучше. Лишние уши всегда лишние риски. — …Да, я тоже так думаю. — Катцуки быстро догадался, что, вероятно, сейчас брюнет работал и, судя по всему, вряд ли дома, ибо тон голоса у него пусть и уставший, но всё ещё приказной, — Так что? Что скажешь на моё предложение? Изуку застыл, смотря нечитабельным взглядом в темень шкафа, который медленно закрыл, оттягивая ответ и раздумывая над ним. Эти недавние сны, всё, что случилось недавно по отношению к нему самому — пугало его до отсутствия пульса, но между тем и заставляло испытать неведомые ранее эмоции, которые возникали при мысли об ожидании их встречи. Что же это было? Кажется, предвкушение. Хотел ли он, чтобы их отношения двигались в таком направлении и дальше? Чтобы в итоге, однажды, возможно, ему бы предложили стать парой? Или, возможно, кем-то даже большим? Или всё-таки ему стоит закончить это, пока опасная пропасть не забрала его всего в свои объятия? «Опять эти мысли. Они меня нервируют. Но ему не стоит о них знать.» — закрыв шкаф, он подошёл к дивану поднимая и рассматривая пижаму. — Мой принц, всё хорошо…? — обеспокоенный долгим молчанием, Бакуго сразу получил обычный в своём спокойствии ответ. — А куда ты хочешь пойти на этот раз? — Я бы хотел повезти тебя в одно памятное для себя место, если ты не против. И удивить кое-чем. — проникновенно признался мужчина, уверенный, что будь сейчас парень возле него, то он бы мечтательно смотрел на него. — Удивить? Есть то, о чём я ещё не знаю? — хмыкнул Изуку, на удивление, не испытывая дискомфорта от того, что он не знает, куда его хотят повезти. Но узнать всё-таки бы стоило. — Разумеется, но скоро узнаешь. Если согласишься. — терпеливо сказал бас, и мужские пальцы скрестились, слушая секундное молчание. — Когда ты хочешь поехать? — уточнил Изуку. Руки игрались с пижамой, вновь бросая её на диван и уже подходя к окну, которое было заполненное то ли лунной тоскливостью, то ли городской ночью, которая никогда не засыпала полностью. Зелёные ядра пронзили комнату и вновь уставились на бильярд. В голове пробежала мысль о том, что он бы был не против поиграть с кем-нибудь партию. Возможно, с Бакуго. Если тот имеет хотя бы его посредственные навыки. — Как насчёт этих выходных? — голос вытащил его из мыслей. Вновь. — В субботу? Вообще можно, я свободен. — вспоминая своё расписание сообщил Изуку. — Так что, думаю, будет не проблема съездить с тобой куда-то. — Хорошо. Тогда спокойной ночи? — Катцуки не нравилось, что в такое время омега не спит и явно ещё бодр, в отличие от него, который встал с кровати, потому что забыл сообщить Мидории о своём предложении. — Это всё, что я хотел сказать. — М? Да, спокойной ночи. — искренне пожелал в ответ Изуку, намереваясь первым отключить звонок. — Целую. — его опередили. — Что он только что…? — неверяще уставившись в потухший экран, Мидория чувствовал, как его лицо медленно вскипает от злости, или от смущения. — Этот несносный мужчина! Взволнованный крик пронёсся по всей комнате, а телефон был с силой положен на поверхность музыкального близстоящего инструмента. Омега фыркнул и отвернулся вновь к окну, не понимая, как теперь он сможет выкинуть эту односложную фразу из головы. Как же всё-таки хорошо, что у них есть звукоизоляция — подумал он, прежде чем наконец сменить одежду на ночной комплект цвета бордо.***
Этой ночью ему вновь снился тот ужасно-странный сон, который на утро после себя оставлял ещё большее ощущение усталости, чем бывала у омеги перед сном. Встав рано, переодевшись и съездив домой, дабы принять душ и надеть праздничный наряд, Изуку сразу же поехал в отель, дабы заранее проконтролировать уже финальные этюды сегодняшнего предстоящего открытия. Что-то подправить, а что-то вовсе убрать. Поприветствовав там работников, сонного Шинсо, вечно пропадающего у кофейного автомата, Эмили, что носилась по всей территории подготовки, как юла, и Брайна, который готовил основной экран презентации к работе. Тецу же, который смеялся над всеми подряд, осуждая их забавный вид, был быстро отправлен в помощь работникам и с недовольной осуждающей моськой в сторону Мидории тот ушёл, выдыхая и пиная камни на земле. Разжаренный свет ярко отражался в почти полностью стеклянном корпусе отеля, что сейчас стоял позади него, словно туманная мечта, которая наконец-то стала реальностью. Мидория смотрел гордо, очерчивая взором и постройку, и суетливых людей, которые словно муравьи, не находили себе места. Сам он был спокоен, как озёрная вода, и с выдохом он повернул голову и взглянул на изумрудную ленту, которую сегодня ему придётся перерезать ножницами. Та сверкала атласом и привлекала его внимание, но последним скорее всего он грешил из-за сладостного предвкушения. Что-то отцовское было в том, когда ты открываешь двери здания, которое сам построил от фундамента до плоской крыши с вертолётной площадкой. — Мы готовы, Босс. Можем начинать через минут десять, когда все сядут по местам в подготовленном месте. — сказала подошедшая бета, и Изуку улыбнулся ей, соглашаясь и не спеша ступая следом за быстро идущей блондинкой. Эмили сегодня тоже была улыбчивой. Гости уже были на месте и, сидя в креслах, заинтересованно поглядывали на подготовленное для них шоу, на фоне неимоверно высокого здания отеля, которое своей поверхностью многим напоминал волну цунами, которая лишь набирала свою силу. — Рад приветствовать тех, кто почтил нас своим присутствием на открытии первого здания в сети отелей «Survivor». — вышедший на сцену Мидория проговорил название и сразу же улыбчиво застыл, на секунду не веря тому, кого он видит в самом дальнем подготовленном ряду. Успокоившись и продолжив речь, в голове он попутно прокручивал, как же он мог не доглядеть столь щепетильную деталь. Сказалась ли на нём это усталость, или он попросту был недостаточно внимателен? А возможно в списках приглашённых этот кандидат и был отклонён, но приехал сюда по собственной воле? Это вполне в его стиле и, можно сказать, что он даже имеет на это право. Ведь вдали от сцены сейчас, выкуривая, вытащенную из позолоченного портсигара, сигарету, на него хитрым взглядом смотрел мужчина в чёрном костюме, рядом с которым стоял ещё один седовласый альфа. Это был его отец. И, по-видимому, он был рад, что его заметили так быстро.