Мираж моих воспоминаний

Спускаясь по лестнице, Изуку выглядел как никогда уверенным в себе. Потому что все эти люди, стоявшие перед ним, сейчас в небольшом поклоне головы — те, кто уже давно здесь работают. И преимущественно здесь стояли руководящие лица отделов, ведь обычные работники ещё должны заслужить доверие и уважение за то, чтобы вот так лично поприветствовать глав директора. Во всём есть иерархия. И Мидория во многом её придерживается, пока она не идёт вразрез с его убеждениями, конечно же. — Я начну с вашего позволения, мистер Мидория. — дождавшись кивка, Акайо продолжил, начиная речь, — С сегодняшнего дня, по указу нашего прошлого главы — Хизаши Мидории. Его сын — Изуку Мидория — становится официально временным глав директором компании. Документы уже подписаны. — он прочистил горло, и перелистнул папку с бумагами в руке, видимо, продолжая зачитывать текст, — Все вы знаете нашего почтённого мистера Мидорию. И, я надеюсь, объяснять не нужно как теперь вы должны к нему относиться. — все кивнули и с уважением посмотрели на непроницаемое лицо брюнета, который смотрел на седовласого мужчину. «И зачем всё это? Они что ли сами ничего не знают? Я этих стариков с юношества помню. С ними в столовой лет в четырнадцать обедал.» — насильно усмиряя бровь, которая хотела взмыть вверх, Мидория отчаянно выдохнул, вскользь слушая продолжение, — «Неужели нельзя было организовать эту «смену власти» менее пафосно?» — Если вы не против, Хори-сан, то я вас прерву. — мужчина услужливо кивнул, отступая в сторону, пока все остальные напряглись, смотря на их нового руководителя. Никто не знал, что от него ждать. Это правда, что многие знают его ещё с далёких лет, но время течёт по-разному и люди склонны меняться. И не всегда в лучшую форму. В особенности, когда относительно недавно стало известно, что последние пять лет мистер Мидория — теперь их несомненный начальник — сидел в тюрьме. И человек, отсидевший срок, будет на руководящей должности? Просто по праву крови? Никто не будет спорить о возможностях и интеллекте Мидории-младшего, но вот так сносить груз ответственности на чересчур молодые, по меркам бизнеса, плечи — безответственно и даже глупо. Неужели кандидат в роли Хори-сана так не устроил Хизаши, внезапно попавшего в больницу? И Изуку видел все эти вопросы и осуждения в таких, казалось бы, покорных глазах, к тому же у людей, которые даже в самых смелых своих мечтах не смогли бы пойти против него. Все они были всего-то людьми его отца. Да, он помнил, как они хорошо относились к нему, когда он был мал, но разве относились бы к нему также, если бы он не был «молодым господином»? Вероятно нет. Ведь даже такая оговорка, как его тюремное заключение, уже позволила им развязать свой язык у себя в голове, сомневаясь в его «достойности» на такую важную роль. Эти люди алчные, тщеславные и завистливые и не умеют должным образом притворяться кем-то лучше, чем они есть. Не ему их осуждать. Но именно ему руководить такими людьми. — Я вижу, что вы все напряжены и наверняка отнюдь не сильно рады, что теперь кто-то вроде меня, который на несколько десятков лет моложе вас, будет вами руководить. — Мидория прекрасно знал эту истину и, судя по скривившимся лицам, он был прав в своих догадках, — Но, увы, решение принято и не в нашей власти оспаривать волю моего достопочтенного отца. — чуть кивнув в подтверждение своих слов, губы дьявольски растянулись в ухмылке. Акайо чуть нервно передал ему папку, на которую, прочитав ту между строк — Изуку по-доброму сверкнул глазами, в лице оставаясь обычным «бездушным камнем». На него много раз говорили что-то подобное за спиной. В его понимании это уже традиционная шутка. На бумагах был написан примерный текст речи, который он должен был бы сказать как новый управляющий, но Изуку никогда не разделял этого заранее выученного выступления. «Публика создана, чтобы поражать её сердца и разум, а не слух.» — невольно заметив краем глаза внимательного Бакуго, что стоял всё ещё позади, но довольно близко, омега почти позволил себе фыркнуть. Лицо мужчины была настолько напряжённым, что казалось, будто сейчас идёт коронация короля, — «Мой принц», да? Весьма интересно.» — Впрочем, поговорить я хочу с вами не об этом. — взмахнув и почти отбросив бумаги с его же предполагаемой речью в сторону, Изуку продолжил, — Менять устои компании и её законы я не собираюсь. Как и увольнять кого-то из вас без весомой на то причины с рабочего места. Кардинальных изменений не будет. — он почти услышал, как многие выдохнули с облегчением, — А роль исполнительного директора будет всё также занимать Хори Акайо. Однако, это не значит, что всё будет как прежде. — люди, стоящие по ряду с каждой стороны, вздрогнули и настороженно покосились на него. Теперь, по мнению омеги, холл больше напоминал своими размерами бальный зал с неуместной статуей посередине, которую Изуку с детства обходил так, чтобы со стыда не смотреть на это достояние культуры посреди рабочего места. Все эти тёмные оттенки, малейший вздох, который слышал каждый из-за эха, и прохлада, едва ли не граничащая с холодом, и камень. Камень, что окружал его со всех сторон, словно склеп. Всё это напоминало ему о холодной, водной похлёбке, о застиранных в прошлом белых одеялах, и всегда закрытой для него двери на выход. Карцер. Чёрт возьми, как же атмосфера угнетения здесь напоминала ему карцер. Работники, стоящие молча, не были в силах что-либо возразить, а оттого лишь отчётливее на их лицах прорисовывалась нервозность и какая-то неприязнь, суть которой омега понял не сразу, но мельком услышал сказанное каким-то мужчиной шёпотом, точнее, одними губами. «Бывший тюремщик на посту главы. Куда мир катится…» — сказал мужчина лет сорока на вид, который, чуть поколыхав головой в знак осуждения, вновь, как ни в чём не бывало, стал стоять дальше. — Я человек, как должно быть вы знаете — неординарный по меркам высшего бизнеса. — слащаво протянул брюнет, даже не думая мириться с таким неуважением, за которое в его компании человек бы отрабатывал три сверхурочных поверх своей работы, — Возможно, некоторые из вас даже считают, что мне здесь не место и они бы на эту роль подошли бы лучше. — добавив обиды в свой тон, Изуку вновь усмехнулся, когда услышал резкий и громкий ответ того самого мужчины. — Что вы, господин Мидория-! — Ох и сразу скажу, что лесть я не почитаю. — выставив ладонь вперёд, брюнет с наслаждением наблюдал, как человек стал бледнее мела, и смотрел неотрывно за его движениями, — Так что на работе, в особенности, при мне постарайтесь обойтись без неё. Так вот. Атмосфера стала ещё более тяжёлой, Бакуго чувствовал это спиной и хоть не был прямым участником этого театра одного актёра — ощущал всё довольно отчётливо. То, что эти старики не спешили, как следует, уважать нового молодого «короля» над своими головами — было видно невооружённым глазом, а то, как Изуку умело игрался с ними, заставляло вникать в каждую фразу, в каждую мимику Мидории, что с чуть видимым удовольствием буквально высмеивал все их попытки хоть как-то взбунтоваться. Властность, что плавилась перед мужчиной, но всё же оставалась при нём, и непоколебимость, что стойко выдерживала все его намёки. Весьма отчаянно, стоит сказать. Лишь румянец выдавал омегу со всем, что есть. Не то, чтобы блондин любил людей заносчивых. Нет. Правильнее сказать, он любил Мидорию. Смотреть, как он ловко опускает всех этих птенцов с неба на землю — неземное удовольствие. А смотреть, как при этом брюнет не забывает отдавать приказы — покрывает сердце жгучим перцем. А Бакуго очень любит острое. — Отчёты о ваших отделах сразу же отправляются напрямую мне. И я надеюсь, что они будут составлены по всем регламентам и без своеволия. — подметил он, смотря на каждого по отдельности для пущего эффекта, и чтобы никто не заметил опущенные его плечи от усталости из-за этой непредвиденной работы, — Замена руководителя не значит, что у вас будет меньше обязательств. «Как раз таки наоборот.» — закончил он в голове, решая не пугать этим фактом и так запуганных людей. Те уже даже в мыслях, видимо, перестали о нём шептаться. — Во сколько начинается рабочий день у вас, мистер исполнительный директор? — с мнимым подчёркнутым обращением, Мидория взглянул в, одобряющие все его действия и слова, глаза. Хори-сан был только рад тому, что парень чувствует себя более, чем уверенно на новом посту. — В восемь. — отчётливо, черканул мужчина. — Так поздно? — Изуку с упованием почувствовал, как некоторые сглотнули. — С семи. С этого дня с семи. — с холодной рабочей улыбкой проговорил он, лишь немного приправив свои слова сахарной пудрой. Для начала, — Уходить будете в то же время, что и обычно. И если думаете, что зарплата ваша повысится оттого, что вы будете работать больше, то спешу вас огорчить. Это не так. — на самом деле о повышении зарплаты кому бы то ни было мечтать не приходилось, ибо Изуку не помнил, когда он самому себе повышал зарплату, или Эмили с Шинсо, а они трудятся в поте лица на него не первый год, — В моей компании, приходят с семи и уходят в восемь. Его собственный кивок служил подтверждением, в конце концов, это не каторжные условия. Он приходит в шесть и уходит в двенадцать, если вообще уходит. Но его хроническое недосыпание заставляет его хлестать кофе не только по утрам, но и в течении дня. И пусть за это на него недобро смотрит Даичи-сан — по-другому он всё ещё не придумал как жить. Возможно, не додумался. А возможно не желал думать. — Но это не ваша компания… — Мидория отвлёкся от размышлений, зыркая на девушку, на вид относительно молодую. — М? Вы что-то сказали? — вполне дружелюбно, но с нажимом произнёс брюнет, склоняя голову набок. «Кто это? Что за молодая персона у меня под носом, которую я не помню?» — приоткрывая глаза и воплощая улыбку в презрительное сощуривание, Изуку едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Он-то прекрасно её расслышал. С первого раза. — Со всем уважением, господин Мидория. Я — руководящая отделом маркетинга — Наоми Шобано. — быстро представилась юная леди, сверкнув очками на переносице, — Я повторюсь, это не ваша компания. И не вы ли говорили, что не будете менять установленные законы? Разве вы не противоречите своим словам? — такую дерзость и смелость не поддержал больше никто и совсем скоро тяжеленная и буквально гробовая тишина зала сразила былой девчачий энтузиазм. Она замялась. «Да уж, против толпы долго переть тяжело. Все быстро сворачивают.» — Мидория внимательно осмотрел чужие лица, которые ещё больше поклонились ему, дабы он не заметил брешь в выражении их лиц. И соответственно, не смог ничего сказать по этому поводу. — Ох, мисс Шобано. Вы чуть неправильно меня поняли. На данный момент, это здание. — он обвёл глазами главный холл, — Принадлежит мне. Я отвечаю за ваши проблемы, сроки выполнения работы, клиентуру и базу. И несу ответственность за всех вас. — грозно сделав акцент, Изуку вздёрнул подбородок, — И то, что я меняю — это не законы, а правила. Законы у нас одни на всю страну. Это Уголовный и Административный кодекс Японии. Остались вопросы? — кажется, даже холод стали бывалого клинка мог позавидовать тому, насколько морозной была его натянутая улыбка. Он ненавидел, когда кто-то имел наглость оспаривать его слова. И более того. Отчитывать его. Девушка промолчала, отступив назад и промямлив кроткое извинение, но Мидория даже не стал толком вслушиваться в её слова. Похоже, она только недавно пришла сюда работать и ещё не до конца соображает, в какой мир попала, подписав контракт о найме. Ведь он не сможет найти иного объяснения такой сумасбродности. У бывалого работника никогда всерьёз не прорежется голос на начальника. Каким бы отбитым начальником его не наградила жизнь. Разве что в случае, если бы он уже клал заявление на увольнение. Жизнь таких быстро ставит на место. Не умеешь быть гибким, когда того требует ситуация — значит, тебя проломят. — Отлично. На этом собрание окончено. Надеюсь, на вашу помощь и трудолюбие. — сдержанно кивнув, он в последний раз улыбнулся, сразу же цепляя маску на лицо и поспешно идя к выходу. Не было ни желания, ни сил оставаться в этом месте, ещё и с такими людьми. В его компании всё было намного приятнее. Но оно и понятно. То ведь именно его компания. А не это. — Желаем хорошего пути, господин Мидория. — ему поклонились со всем почтением, но едва ли он открыл входные двери, как услышал облегчённые выдохи. Какие слабые. Он ожидал большего, когда входил сюда. В детстве ему казалось это место второй тюрьмой, где всё в ежовых рукавицах и решётках, а сейчас он понимает, что эти люди отдыхают, а не работают. Его отец строгий. Возможно требовательный, но похоже это, в большинстве своём, распространяется только на него, а не на работников. Которые похоже ещё и не ознакомлены с банальным этикетом и напичканы предвзятостью и предубеждениями. Он шёл до парковки вместе с Бакуго, и был невероятно рад, что тот молчал и не задавал никаких вопросов даже на французском, ибо здесь повсюду камеры. Когда они говорили с Хори-саном, проблем не было, ведь к камерам в основном доступ имеет он и охрана, и если он скажет — охрана вырежет фрагменты. Но вот как объяснять в случае чего самому Хори-сану их двусмысленные или очень зашифрованные разговоры? Не то, чтобы Изуку всегда отчитывался перед мужчиной. Но ему просто будет неловко. Услышав шаги, Мидория обернулся, видя, как к ним подбежал мужчина, отдышавшись несколько секунд и сглотнув, он произнёс: — Я прошу прощения, мистер Мидория. Наоми относительно недавно взяла руководящую должность и вас не знает, я ей- — Изуку мутно понимал протараторенную речь, но мог догадаться, о ком она. Конечно, о той девчонке, которая сегодня поверила в себя. Она не похожа на альфу. Возможно бета, а если омега, то он поаплодирует своему отцу. — Не стоит. Она и без ваших слов всё поймёт. — кивнув, Изуку закатил глаза на эту озабоченность, его никак не задели её слова, — До свидания, Хори-сан. Ах да, устройте им какой-то небольшой банкет за счёт компании. Пусть повысят свой дух перед тем, как я буду собирать их души. — он коварно улыбнулся и увидел добрую улыбку на лице, которая замялась в морщины. Он как-то и перестал осознавать, что мужчина перед ним, на самом-то деле, тоже подвержен времени. — Я понял, хорошо. — улыбка растеклась в приподнятые уголки губ, и он кивнул, словив такие же вежливые прощальные кивки от обоих парней, — Хорошего вам пути, мистер Мидория и мистер Бакуго. Дождавшись, пока те уедут на машине с дружелюбной улыбкой, Акайо тут же сорвался с места, когда Ламборгини скрылась за шлагбаумом, возвращаясь в главный холл. Многие уже расходились по своим рабочим местам. И пусть сегодня был специально отведённый день для встречи, всё равно было бы расточительством вот так отпускать их с рабочего места без единой заполненной до верха таблицы Excel. Он не жестокий. Он просто не любит, когда работает только он. — Шобано-сан, подойдите сюда, пожалуйста. — позвал он девушку, которая перед зеркалом за ресепшном поправляла причёску. — Да, мистер Акайо? — выйдя и поклонившись, с уважением спросила девушка. «Где же было твоё уважение, когда ты так горделиво решила утереть нос своему, уже, непосредственно, начальнику?» — Акайо нахмурился, скрестив руки на груди и всем видом демонстрируя, что ему очень не понравилось то, что он увидел накануне. — Я надеюсь, это был первый и последний раз такого выступления своеволия перед вышестоящими. — выдохнув, устало сказал он, махая рукой, чтобы Шобано даже не думала возникать по этому поводу. Им повезло, что он знает Мидорию-младшего с малых лет и что сам омега имеет терпеливый и холодный нрав, хотя даже это не значит, что Изуку не запомнил Наоми. Был бы на месте этого парня кто-то другой, то девушку уже бы уволили на месте, а ведь она только получила повышение. — Но я ведь- — Знайте ваше место. — отрезал он, настойчиво и гневно зыркнув туманными омутами, а после снисходительно проговорил, — Вы молоды и неопытны по сравнению с тем человеком, с которым только что пытались потягаться. Это не тот человек. — с нажимом уточнил он, а после безразлично кивнул на правый коридор, где находился кабинет Наоми, — Вы всё поняли? Выполняйте свои обязанности. Акайо не стал дожидаться, пока Шобано сообразит, что ей пора уйти, и ушёл первым, давая указания другим и самолично так же поднимаясь по лестнице вверх, в свой кабинет. Тратить силы на чересчур молодую кровь у него не было ни малейшего желания, потому что он не привык сюсюкаться с такими слишком долго. Он дал этой юной леди второй шанс и видит Бог, если она пренебрежет им, то он без раздумий вышвырнет её из компании со всеми пожитками. — Он же мой ровесник. Какой опыт? — тихо проговорила она себе под нос, на секунду оборачиваясь на мужчину и следя, как тот поднимается наверх. Фыркнув, девушка застучала каблуками по полу, игнорируя сочувственные взгляды своих коллег. И чего все так боятся этого «нового управляющего»?

***

Они ехали с минут пять, когда на весь салон разразился рингтон чёрного смартфона, стоящего на магните и направленного в сторону водителя. Изуку мельком прочитал абонента, удивляясь адресату, и ответил, попутно останавливаясь на красном свете: — Да, Кота? Давненько ты мне не звонил, что-то случилось? — обыденно спросил Изуку с радостью в голосе, на которую с улыбкой посмотрел и Бакуго, сразу же вспоминая того мальца с угольными волосами и забавным нравом. — Здравствуйте, Мидория-сан. У меня ничего не случилось. Просто я подумал… — подросток затих, а Мидория простодушно выдохнул и принялся ждать продолжения, никак не подгоняя того и просто нажимая на газ на зелёный свет, — Мы с вами давно не виделись. Не то, чтобы я не понимаю, что вы работаете и всё такое, я понимаю, конечно, просто- — Просто ты соскучился за мной? — с родительской улыбкой спросил Изуку, сворачивая руль налево и слушая ответ: — Ну… Э… Да? Наверное, да. И вот. Я хотел спросить. — Изуми снова замялся, а Бакуго молча обратил на себя внимание зелёных глаз, жестом прося остановиться у каких-то магазинчиков, что Изуку и сделал, с недоумением смотря, как быстро альфа вылетает из машины, — Вы сможете сегодня уделить мне время? Мы могли бы погулять где-то. У меня много новостей по поводу школы, которые я хотел бы вам рассказать. Смущённый Кота всегда был милым образом этого чересчур взрослого в каких-то моментах ребёнка. Изуми любил вести себя по-взрослому, любил раздавать советы, анализировать то, что ему анализировать не обязательно и тихо намекать на очевидные мысли. Но за всем этим всегда скрывался вот такой милый мальчик, который ухитряется довольно требовательно просить к себе внимание, при этом не переступая черту и не навязываясь. Кота просто хотел иметь кого-то, кто мог бы стать ему родителем или скорее примером. У него есть тётя. Она хорошо о нём заботилась и сделала всё, чтобы он вырос хорошим парнем, но одного она так и не смогла сделать. Стать для него человеком, на которого он бы хотел равняться. Мидория часто это замечал. Но не ему как-то влезать в чужую семью и устанавливать там свои правила. Да, они с семьёй Изуми довольно близки и достаточно давно, хоть и по случайности, но они всё ещё никто друг другу. Просто друзья. Друзья, то есть — хорошие друзья не лезут с непрошенными советами тебе в душу. Со своим уставом в чужой дом не ходишь. Золотое правило. — Я с удовольствием, но не смогу сказать точно по поводу сегодня. Потому что у меня уже были некоторые планы, до того как ты позвонил, — Изуку отвлёкся на открывающего дверцу авто Бакуго, на которого он уже хотел фыркнуть, даже несмотря на громкую связь, однако, застыл. В чужих руках, так неловко протянутых ему, когда альфа сел и пристегнулся, сияли потрясающие розовые эустомы. Удивительные цветы, которые чем-то напоминали розы и к тому же не вызывали аллергической реакции, из-за чего можно было бы не переживать, если действие противоаллергенов кончится. Катцуки заранее обдумал этот вопрос и узнал обо всём? Чтобы просто подарить ему цветы? Или это ещё одна случайность, как было с орхидеей? Он неловко принял цветы поблагодарив кивком и суетливо ответив на вопрос, здесь ли он, Коте. Мидория выдохнул с облегчением, ведь теперь он может напрямую посоветоваться с Бакуго, а не эгоистично решать всё одному. Ведь пусть с мужчиной у него уже были планы — с Изуми они тоже давно не виделись. Из-за этого его праведная душа сейчас метается между двух решений. — Я сейчас рядом с человеком, с которым сегодня у меня планы. Я спрошу его, не против ли он твоей компании, хорошо? — спросил Изуку в улыбке, кладя букет к себе на колени и поворачивая голову на уже ожидающего Бакуго, что с невероятной нежностью смотрел на него в ответ, то и дело заставляя вспоминать о цветах. — Конечно, Мидория-сан, я подожду. — Слушай, тут такое дело. Кота хочет присоединиться к нам, ты не против? — уже обращаясь к Катцуки, омега чувствовал себя неловко, будто он меняет компанию блондина на подростка. Омерзительное чувство, когда ты привык, что планы тягуче-правильно текут по своим руслам. — Я не против. Не думаю, что он будет задерживаться с нами допоздна. — ответив Мидории, Катцуки решил сам поздороваться с мальцом, который притих, видимо, чтобы слышать их разговор, — Малой, ты на сколько собираешься с нами? — Здравствуйте, Бакуго-сан? Это вы? — услышав краткое «угу», Кота задумчиво продолжил, — Меня отпускают до восьми. Точнее с Мидорией-саном меня отпускают хоть до часу, но у меня много домашней работы, так что тётя вставила мне штыки в рельсы. — Катцуки уверен, что Изуми закатил глаза, и, скорчив недовольную мину — сёрбнул что-то из стакана. Это навевало воспоминания, когда Бакуго сам был таким несносным подростком, который часто получал от матери нагоняй, за то, что пришёл поздно и к тому же не сделал уроки. И пусть всерьёз он никогда не воспринимал все её тогдашние обещания скрутить его друзей в трубочки и бросить в Тихий океан, как и его самого, сам адреналин от подобных куражей нередко надолго оставался с ним. — А ты точно уверен, что ты именно сегодня хочешь с нами в таком случае? Раз у тебя учёба… — протянул Изуку, попутно вновь готовя машину к дальнейшей поездке, смотря на только что вбитый блондином адрес в телефоне. Ему не хотелось бы потом остаться крайним перед тётушкой Коты за то, что он такой взрослый человек не направил подростка по правильному пути. Хотя как будто бы его послушали, если бы он что-то сказал. Разумеется нет, но вид сделали бы серьёзный. Для пущей атмосферы послушания ещё бы и покивали головой. — Да, я хочу сегодня. А то потом я вообще из этих контрольных не выберусь. — было слышно, как парень выдохнул и что-то ответил на заднем фоне, после вновь обращаясь к Изуку, — Меня зовут уже. А где мы встречаемся? — Ну смотри. Ты знаешь, где «Хрустальный дворик»? — услышав в ответ согласие и что подросток ходил туда с друзьями, Мидория почувствовал себя неловко, ведь сам он понятия не имел, где это, — Подъезжай туда, как сможешь. Мы уже в пути. Когда приедешь ко главному входу — позвони мне, я выйду и тебя встречу. — Хорошо. До встречи, Мидория-сан. — улыбнувшись, Кота отключился, явно предвкушая ближайшую встречу. Салон неожиданно погрузился в тишину, и был в ней, пока омега всё-таки не осознал, что ему надо хотя бы поблагодарить альфу за букет, который удобно был положен на заднее кресло машины при первом же светофоре. Ирландские розы, коими часто называли эустомы, вызывали в нём странный прилив неловкости, возможно, потому что он вовсе этого не ожидал. Да и к тому же ему, в целом, редко дарили цветы, ведь знали, что у него аллергия, а оттого не хотели ставить в неловкое положение. Хоть и сам он невероятно любил цветы. Ещё со времён маминой цветочной лавки. Единственными исключениями в этой безрадостной ситуации были лишь праздники. Масштабные праздники, где он был либо действующим главным лицом, либо близким к главному лицу. Тогда в его руках могли оказаться и розы, и тюльпаны, и нарциссы. Но все эти цветы быстро выбрасывались и забывались. Точнее, благоразумно раздавались охранникам его семьи с нравоучениями, чтобы они преподнесли их своим жёнам или матерям. Кому-то, кому эти цветы будут приносить счастье. Ибо сам Мидория не мог смотреть на трепетные, величественные лепестки простым взглядом, зная, с какой напыщенной улыбкой их ему отдавали. От грязного человека и такие чистые и прекрасные бутоны тоже становились грязными. Настолько, что эту грязь уже ничем не было возможно смыть. Но с этими «розами» всё было иначе. — Спасибо тебе за букет. Быть честным, я был очень удивлён. — искренне признался парень, отвлекаясь от дороги лишь на навигатор. — Ты говорил, что тебе нравится, когда в цветах есть «память момента» и поэтому я решил сделать такой презент сегодня. — лаконичный и спокойный тон расслаблял, а лёгкая улыбка странно дарила спокойствие, — Я рад, что тебе понравилось. Надеюсь, интернет мне не наврал и с цветами я угадал? — всё же уточнил Бакуго, которому не хотелось, чтобы этот букет хотя бы каким-то образом мог навредить Мидории. Он давно, ещё с того момента, когда узнал про аллергию, медленно начал читать про это. Выискивая, какие цветы всё же можно дарить, а от каких лучше воздержаться во благо всему живому. Эустомы были в ряду первых. Если верить Google, конечно. Не то, чтобы этому мальцу можно было доверять. Катцуки до сих пор помнит, как вбил в поиск симптомы простуды, а ему сказали, что он умрёт через четыре дня. — Если ты про аллергию, то да. Они не нанесут вреда. — утвердительно кивнув, Изуку с юмором смотрел на напряжённое в размышлениях лицо. Как будто мужчина у себя в голове уже с кем-то поссорился. Омега сам так делал. — А про другое? — Другое? — вскинув бровь, брюнет свернул, видя центральный вход нужного им заведения, который был украшен образами сакуры и кристаллов. — Они значат «восхищение», мой принц. — улыбнувшись, Катцуки с упованием наблюдал за вспыхнувшим лицом и омегой, который пытался найти место для парковки. — Вот как… — слишком нежно прошептал парень, уже жалея, что он начал этот разговор, но радуясь, что он всё же припарковал машину неподалёку от потрясающей арки при входе. «Знал же с кем еду.» — обречённо признался он, туша всеми силами счастливую улыбку на лице. Пока блондин тушил в себе желание сфотографировать эту улыбку. Но ему ожидаемо не дали, сразу же «приказывая» выходить из машины, чтобы они смогли занять стол. «Надо было заранее сказать, что стол, и не только он, уже забронирован.» — беззвучно хмыкнув в собственный кулак, Бакуго тленно наблюдал за быстрым шагом впереди идущего брюнета, держащего в руках эустомы, который, пройдя в арку и поздоровавшись с охранником кивком головы — застыл. — Нам сюда. — подойдя, альфа указал рукой на небольшой домик в японском стиле из тёмных деревянных вставок и тёмно-розовой крыши с летящими вверх концами, — Да, я часто здесь бываю. Точнее бывал. Это одно из любимых мест моей старухи. — произнёс мужчина, видя красноречиво-вопросительный взгляд Мидории, — Она постоянно тащила сюда папу, потому что ей нравилось желе из османтуса. — Оно действительно вкусное. — согласился брюнет, здороваясь с женщиной средних лет, которая, судя по всему, была администратором. И сразу же попросил её организовать вазу для того, чтобы поставить цветы. Женщина кивнула, забирая букет из рук и передавая его, как и указания, официанту позади неё. Большая часть Хрустального дворика была беседками с шатрами и удобными полукруглыми лавками с мягкой оббивкой кресел приглушённых цветов. Между ними возвышались деревья сакуры, которые, к сожалению, уже отцвели, чтобы явить истинную красоту этого места, но всё ещё достаточно прекрасны, чтобы оно не утеряло свой шарм полностью. Извилистые дорожки из мелкого гладкого камня, по которым их сопровождали до их стола, высокая трава, ещё больше дающая ощущение атмосферы необычного уюта и комфорта, и лёгкий запах чего-то сладкого, но не приторного. Он не мог различить. Однако осмотревшись, Изуку сразу понял, что большая территория, несмотря на первый взгляд, вовсе не беседки, а кое-что, стоящее за промасленными бумажными дверцами, прямиком из эпохи династии Мин, с чёрными резковатыми иероглифами. Сами по себе это были чьи-то короткие цитаты. Например, Хемингуэя. Прекрасный писатель, некоторые произведения которого Изуку даже прочёл, но до такого уровня цитирования, чтобы расписывать его слова на бумажных дверцах — он ещё не дошёл. «И надеюсь не дойду. Хватит того, что я как ходячий цитатник хожу. Против ничего не имею, но выглядит так, будто я постоянно из себя что-то строю.» — Изуку выдохнул, благодарно кивая женщине, которая сказала, что сейчас позовёт официанта и сел за забронированный, как оказалось Бакуго, столик. Хотя ему ли удивляться, каков блондин? В конце концов, они уже встречаются, — «И зачем я это вспомнил?» — «Лучшая возможность узнать, можешь ли ты доверять человеку, — довериться ему». — тягуче прочитал альфа, медленно переводя взгляд с надписи на смотрящего в том же направление парня, — Прекрасная цитата, не думаешь, Брокколи? — Катцуки улыбнулся, игриво сощурив глаза. «Конфетно-букетный период не заканчивается, что ли?» — усмехнулся Изуку, закатывая глаза и вновь безмятежно смотря на цитату. — По мне, наивная. Человек из раза в раз будет кому-то доверять, и ему будут ломать сердце. — ровным и почти угрюмым тоном проговорил Изуку, откидываясь на спинку изумрудной лавки. Интересно, изумрудный — это было совпадение? — Осторожность сберегла много жизней, в то время как доверчивость погубила ещё больше. — Но нельзя быть счастливым, подозревая всех. — легко парировал Катцуки, искренне любя наблюдать в такие моменты за омегой, который размышлял над ответом, как и слушать, как этот мелодичный и низковатый голос будто на выдохе отвечал ему. Мидория то ли к счастью, то ли к сожалению не знал, что в такие моменты он выглядит вовсе не бездушно и мрачно, а наоборот — очень соблазнительно и загадочно. Будто именно он та загадка из миллиона, которую нужно разгадать, а всё, что он говорит — редкие подсказки. Подсказки, которые до чёртового пульса понимает только Бакуго. И мужчина истинно наслаждается этим. — И нельзя быть счастливым, доверяя каждому. — ухмыльнувшись, уверил Изуку, указательным пальцем показывая куда-то вбок, делая непроизвольный виток, — Железный закон жизни: Держи за спиной нож, чтобы тебе туда не всунули ещё один. — омега пожал плечами, кладя ногу на ногу. — Поднимаю белый флаг. — подняв в поражении обе руки, алый взгляд вовсе не выглядел побеждённым, на что омега хмыкнул, промолчав, — Вы всегда шикарны в словесных баталиях, мой принц. «Да, только тебе я постоянно проигрываю…» — Не приуменьшай свои заслуги. — Изуку посмотрел на только что принесённые цветы в, удивительной своей красотой, хрустальной вазе, в которой интересной, ломаной радугой переливался солнечный свет, — Обычно ты в них побеждаешь. — Вы признавали мои победы? — мягкий томный бас пронзил воздух и Изуку невольно разомлел, коротко улыбнувшись и стараясь не смотреть на влюблённого блондина. Тот же, подперев рукой подбородок, счастливо наблюдал, как брюнет трепетно касается лепестков и всячески поворачивает вазу, пытаясь найти той лучшее место на прямоугольном столе. И по совместительству то место, где солнечных лучей ещё больше, ведь в хрустале они завивались прекраснее всего, образовывая радугу. Хоть и с грохотом проигрывали тому, как солнце селилось в залежах изумрудов, смотрящих сосредоточено и, до стискания сердца, мило. — Я не избегаю своих поражений. Хотя они мне не приятны. — буркнул Мидория, наконец находя подходящее место на краю стола поближе к себе. Им принесли меню и, обмолвившись тем, что им понадобится ещё одно меню, Изуку отпустил официантку, смотря в меню и попутно рассматривая цены. Заведение было недешёвым. Хоть при этом не особо дорогим, но цены были весомыми даже на невзрачные, простые десерты. На определённые из них Изуку даже задерживал взгляд. Например, на желе из османтуса. — Я плачу за всё. — сразу же обозначил Бакуго, зная вредную привычку брюнета. — Да-да. За Коту я заплачу сам. — отмахнулся омега, сразу же поднимая взор на вопрос блондина, — Потому что он — приглашённый мною гость? Ладно ещё за меня ты платить будешь, и то, я против. Но смириться могу. Но за Коту? Он тебе никто и ты не обязан. — Брокколи. — Ничего не хочу слышать. Катцуки фыркнул, в голове уже обдумывая то, что он не позволит этому случиться. Пусть Изуку и был прав в том, что Изуми пригласил он, но даже при таком учёте, разве Бакуго позволит Мидории заплатить за мальца? Коль он пригласил Мидорию, то имеет деньги и на одного подростка, который немного побудет в их компании. Всё равно, «главное» будет лишь после того, как малой уйдёт. Нечего детишкам присутствовать в более интимной атмосфере. «Это ведь наше первое свидание как пары.» — он молча смотрел, как Изуку заказывает первым, спрашивая попутно о то ли граммовке, то ли цене — Бакуго не слушал. Он просто смотрел на него. Безотрывно. И сглотнул.