* * *
Чон, пиная жестяную банку, нехотя заходит в дом. Сегодня мать на работе, а у отца выходной, поэтому ему обязательно нужно будет послушать наставления — выпускник, как никак, скоро выходит во взрослую жизнь. Чонгук это и сам прекрасно понимает, но родители не оставляют его без нравоучений ни на секунду. У Чонгука от переизбытка информации буквально плавится мозг. То Хосок с тысячей и одним рассказом о Намджуне, то родственники с тирадами о выборе профессии… Кидая портфель в прихожей, он потягивается и разминает шею. — Чонгук! — слышится недовольный голос отца. — Сколько тебя можно ждать! Твой преподаватель по английскому уже час здесь сидит, а ты где-то ходишь! Преподаватель? Это уже не смешно. — Па, это шутка? Я сдал английский неделю назад, — Чонгук проходит в кухню. Мозг «грузится» очень долго, Чон буквально не моргает, немо разглядывая спину гостя. — Вот и ты! Наконец-то! — отец поправляет рубашку, хватает сумку с комода, почти сбивая цветок. — Вы уж простите, он у нас нерасторопный. Чонгук, ну чего ты встал?! Гук всё ещё ничего не понимает. Нерешительно обходя отца, останавливается в нескольких метрах от гостя. Голова идёт кругом от яркого, горького, пробирающего до костей запаха одеколона. — Здравствуй, Чонгук, — Тэхён открыто улыбается, закидывая в рот конфету. — Я тебе писал, но ты не был в сети всё это время. — Я пойду, не буду вам мешать, — отец выходит в коридор, Чон только слышит, как закрывается дверь, а перед глазами неясными бликами глаза Тае. Ему уже опускаться на колени? — Я… — Чон достаёт телефон из кармана, почти роняя его. Тот некстати разрядился, поэтому оповещений не было. — П-простите, я не заметил. — Плохо, — Тэхён со скрипом отодвигается назад, поднимаясь, шагает к Чону, который готов залезть на стол и выбежать через окно, чтобы только не испытывать этого странного давления. — Очень плохо, Чонгук, — Ким приближается вплотную. На нём тёмная рубашка, неаккуратно заправленная в джинсы; воротник едва держится на единственной пуговице. — Do you speak English?.. — мямлит Чон, впиваясь пальцами в ручку шкафчика, стоящего позади. Тае молчит, нагнетает и без того тягучее напряжение. Останавливает руку в миллиметре от лица Чона, взглядом спрашивает разрешения на прикосновение, и когда ответом следует кивок, мажет пальцем по подбородку, цепляя его, поднимает опущенную голову саба вверх. — Тебе очень идёт этот комбинезон, — касаясь губами мочки его уха, шепчет Тэхён, играючи касаясь прядей волос. — С-спасибо, — Чон ведёт взглядом по венам на руках Тае, облизывает сухие губы, шумно сглатывая. Тэхён отходит назад так же быстро, как и приблизился. — Всё-таки ты саб, — подмечает он. А что, были сомнения? — Я так рад, что вы приехали! Но преподаватель английского — это, конечно, сильно, — смеётся Чонгук, утирая проступившие слёзы. — Нужно было что-то придумать, раз тебя не оказалось дома, а на телефон ты не отвечаешь, — пауза между каждым словом доводит до трясучки, скручивает изнутри, не даёт собраться с мыслями. Чонгук, словно зомбированный, падает на колени, больно ударяясь ими о пол, опускает взгляд. Тэхён толкает язык за щеку, усмехаясь, держа руки в карманах брюк. Кажется, не этого он ожидал. Не так быстро? Или Чон что-то не так понял? — Какой ты шустрый, — Ким гладит его тёмные волосы, наматывая их на пальцы, делает это аккуратно, чтобы не причинить нежелательной боли. Плечи Чона медленно вздымаются, кислород в лёгких заканчивается — Тэхён забрал его весь, иссушил воздух в помещении, ничего при этом не сделав. Ластясь под длинные пальцы, Гук забывается, смыкает веки, практически урчит. — Нравится? — Тае делает шаг назад, кивком прося встать. — Вижу. Ладно, идём, покажешь мне свою комнату! Что это сейчас было? То, как меняется настроение Тэхёна, всегда вгоняло Чонгука в краску, но это не идёт ни в какое сравнение с разговорами по видео-связи. Ким здесь, перед ним, его можно почувствовать, потрогать, поцеловать. — Да, Господин, — Чон краснеет, когда слова срываются с его языка. Непривычно. — Просто Тэхён. Я боялся, что ты не примешь меня. Знаешь, как бывает — приезжаешь, а тебя и не ждали вовсе, — рассуждает Тэхён, пока поднимается за Чонгуком. — Я очень ждал, — выпаливает Чон, быстро кивая. Он ни за что не упустит момента понравиться Киму, наивно веря во что-то большее между ними, чтобы тот задержался подольше. Тэхён осматривает подростковую спальню, заостряет внимание на плакатах, учебниках, пока Чонгук молча стоит за его спиной. — Ты напряжён, — Ким поворачивается к нему. — Скажи, если передумал. Если наш разговор на прошлой неделе ничего не значил, я всё пойму. — Тэхён… — Чону впервые захотелось ударить своего дома, потому что тот, похоже, великий слепой. На следующий день рождения он подарит ему очки. — Я люблю… Договорить ему не дают крепкие руки на талии. Тэхён значительно выше, на две головы точно, сгребает его в охапку и целует. Хороший урок английского, ничего не скажешь. Кожа к коже. Влажный язык решительно толкается в податливый рот Чона, тянет за собой, пока тот одурманен терпкими запахами, приятно щекочущими нос. Они так долго ждали, и никто не верил, что отношения, начатые онлайн, могут перерасти во что-то большее. Что они будут знать друг о друге больше, чем люди, живущие бок о бок друг с другом, что забудут обо всех во вселенной, и в голове будет только одно имя — его имя. Тэхён не отлипает ни на секунду, Чонгук не замечает, как его укладывают на кровать, не предназначенную для такого, как Ким. Под его весом та предательски скрипит — вот-вот сломается, но он не останавливается. — У тебя ещё есть время, — отрываясь от Чона, шепчет Тэхён, а сам ведёт рукой по его груди, не позволяя себе залезть под школьную рубашку. — Время? — Чтобы остановить меня, — улыбается Тае, оставляя короткий поцелуй на губах Гука. Зачем? Если Чонгук сам этого не хочет, если он ждал встречи с домом больше, чем свой день рождения, если он готов тонуть в его объятиях каждую секунду… — Я думал, в жизни вы более властный, — на последнем издыхании шепчет Чон, едва касаясь крепкой груди хёна. — Не подначивай меня, — почти рычат в ответ, — ты же прекрасно знаешь, что тебя тогда ждёт… Но у Чона кинк на провокации, на Тэхёна, эмоции которого могут измениться за секунду, и из заботливого человека он превратится в настоящий сгусток агрессии и желания. — Знаю, — улыбается своим же словам Гук. Блеск, проскользнувший в глазах напротив, заставляет сжаться все нервные окончания в теле саба. Крепкие руки переворачивают его на живот, одаривая шлепком по заднице. Чон откидывает голову назад, но стон прерывает ладонь, крепко закрывающая его рот. — Тогда тебе стоит бояться, — Тае снова проводит губами по уху Гука, прижимается сверху, останавливая колено между разведённых ног парня, давя им на бедро, вырывая стон из нутра Чона, но вдруг отстраняется, нависая сверху. Чонгук мечется взглядом из стороны в сторону, не выдерживая напора. Облизывает губы в предвкушении, не в силах оторваться от чужого лица. Тэхён гладит по рёбрам, задевая соски сквозь плотную ткань, спускается ниже, зарываясь носом в худую грудь, расстёгивает пуговицы. — Господин, — едва слышно шепчет Чон, опуская руки на крепкую спину. — Да, малыш, — откликается Ким, садясь на колени, рассматривая Гука — как он теряется, краснеет, не знает куда себя деть. — У меня ещё никого… — в это не трудно поверить, Чонгук ведь такой невинный. В глазах других, но не перед Тае. — Я знаю, — Тэхён гладит его по коленям, щипает, лапает каждый доступный участок кожи, опускает голову, кусая бедро, и тут же зализывает след. Чон прогибается в спине, цепляясь за простынь. Тело предательски реагирует на каждое действие Кима невообразимым возбуждением, член уже давит резинку штанов, пачкая белье смазкой. Ким сползает вниз, присаживаясь на край кровати, пока Чонгук тянется к нему, садится сзади и льнёт грудью к спине, обхватывая Тае руками, тычется носом в скулу, оставляя поцелуй на тёплой коже. — Ты правда готов? — переспрашивает Тае, словно боится сделать больно. — Да, Господин, — решительно отвечает Чон. — Тогда я заберу тебя сегодня. Я снял дом, тебе понравится, — Тэхён перехватывает Чонгука за руку, усаживая к себе на колени так, чтобы оказаться к нему лицом, и тот даже сообразить не успевает, как утыкается губами в острый подбородок дома. — Боюсь, я не дотерплю, — больше самому себе признаётся Гук. — Ничего, не зря я тренировал твою выдержку, — Тэхён пересаживает Чона на кровать, поправляет ремень на штанах, пока тот следит за каждым его движением, лишаясь дара речи. Этот мужчина — потрясающий. Лучше всех остальных. Всего пара часов — и Чонгук сможет насладиться им вдоволь.* * *
Tae: Я приехал. Чон смахивает сообщение, быстро подтягивает бархатную портупею, что скрывается под белой рубашкой, ныряет в брюки и сбегает вниз по лестнице. Тэхён точно оценит. Чонгук хочет быть лучшим для этого мужчины. Внутри жмёт пробка — парень потратил час, чтобы подготовиться к сегодняшней ночи. Ким даже скинул ему статью и видео, где всё пошагово расписано, чтобы саб себе не навредил. — Значит, дополнительные занятия? — отец искоса поглядывает на сына. — Угу, нужно позаниматься, — Чон старается себя не выдать, хотя с размерами пробки он прогадал, и та уже десять минут давит кончиком на простату, заставляя его краснеть. — Хорошо, не задерживайся, — кивает Ли. — И не опозорь нас, пожалуйста! Опять нравоучения. Но ничто не может испортить этот вечер, поэтому Чонгук кивает и быстро выходит за дверь, где его уже ждёт кремовый мерседес с опущенным стеклом. Высунув руку в окно, Тае вальяжно курит и поглядывает на саба с лёгкой ухмылкой. — Не знал, что вы курите, — Чон не с первого раза справляется с ремнём безопасности, поэтому Тэхён ему «помогает» и как бы невзначай проводит рукой по втянутому животу Гука. — Ты многого обо мне не знаешь, — Ким откидывается на спинку сиденья и заводит машину. — Так позвольте узнать, — не просит, а умоляет взглядом Чонгук. — Скоро, — коротко отвечает Тэхён. Пока они мчат по автомагистрали, он с силой вдавливает педаль газа, словно больше не может ждать. Чонгук вжимается в кресло, наслаждаясь скоростью, высовывает руку из окна, ловя пальцами порывы ветра. Они разговаривают об учёбе Чона, его будущем — Ким интересуется буквально всем, и впервые в жизни Чонгука не раздражают наставления от более старшего человека. Он прислушивается, не перебивает, изредка кивая головой. — Вот мы и приехали, — Ким тормозит перед домом. Он снял его специально для этого дня — в отелях нет звукоизоляции или она настолько плоха, что стоны будут слышны всем постояльцам. Чон хлопает ресницами, разглядывая кирпичную белую кладку, панорамные стёкла в дверях, проходит следом за Тэхёном, держа его под руку. Ему открывают дверь, пропуская внутрь. В воздухе витает запах розы, нежный, расслабляющий. Слишком расслабляющий. Чонгук громко сглатывает, когда чувствует на плечах длинные пальцы и холодный металл колец. — Готов? — зарываясь носом в волосы Чона, спрашивает Тае. — Да, — Чон поворачивается к нему. Перехватывая руку, целует подушечку пальца, обхватывая её губами. Цепляется за одобрительный взгляд Тэхёна, давит рвотные позывы, когда палец погружается полностью, щекоча нёбо. — Сессия не продлится дольше часа, — продолжая играть с языком Гука, Тэхён ведёт его спиной в спальню. — Как показывает практика, чувствительность снижается, человек устаёт и больше не наслаждается процессом, поэтому я закончу, когда пойму, что на сегодня хватит. — На сегодня? — неразборчиво переспрашивает Чон, покусывая его палец. — Ауч! Осторожней. А если бы это был не палец? — выдыхает Тэхён. — Простите, — Гук опускается на колени сразу же, как дом закрывает дверь, прогибаясь в спине, смотрит вниз, изучая ворс ковра. — Хороший, — Тае ворошит его волосы, отходя на шаг, постепенно расстёгивая рубашку. Чон поднимает взгляд. — Вниз, — тут же долетает до его ушей, и он слушается. — Сессия начинается, — Тэхён выключает основной свет, оставляя несколько ламп. — Встань. Чонгук поднимается на ватных ногах. Никакой анкеты, вопросов — Тае знает всё о предпочтениях своего саба. Обходит его, расстёгивая пуговицы на рубашке, стягивая её с плеч, целует в ключицу. Чон забывает своё имя, забывает, что он сейчас не дома, и не верит, что Тэхён рядом, что он настоящий. Когда на Гуке не остаётся ничего из одежды, а портупея падает на пол, дом гладит его рукой по груди, цепляя ногтями розоватые соски, на что тело реагирует мелкой дрожью. — Чувствительный, — комментирует Тае, — хорошо. Заводит руки Чона за спину, и в полутьме щёлкают наручники — тяжёлые, холодные, явно не пластиковая игрушка из секс-шопа. Тэхён опускается на кровать, застеленную чёрным покрывалом, и хлопает себе по колену, приглашая. Чонгук делает шаг, но его останавливают. — На коленях. Саб кивает, молчит — разговаривать запрещено, пока не спросят. Опускаясь вниз, Чон доползает до мужчины, с его помощью замирает, как было велено, прогибаясь в спине, выставляя ягодицы вперёд. Тэхён ахает. Громко. Это не остаётся незамеченным. Чонгук кусает щёку изнутри в предвкушении и тут же вскрикивает от неожиданности. Крепкий удар приходится по одной из половинок, а дальше следующий, и так десять раз, пока кожа не начинает гореть. Член снова дёргается, пачкая брюки дома. — На кровать, — командует Тае, Чонгук едва его слышит из-за шума в ушах, но сползает, карабкаясь наверх, падает лицом в подушки, лязгнув наручниками. Кровь разгоняется в жилах, когда пробку резко вытаскивают и вставляют обратно. Это повторяется еще несколько раз. Чон впивается зубами в простыни, скуля и требуя больше. — Какой ненасытный, — приглушённо смеётся Ким, откладывая игрушку в сторону, разводит половинки в стороны, восхищаясь видом сверху. Порка разрешена. Поэтому Тэхён не скупится и почти сразу же вытаскивает ремень из брюк, складывает его, наматывая часть на кисть, и замахивается. Ничего не происходит, Чонгук готовится к худшему, но ждёт, смыкая веки. Первый удар режет воздух со свистом, Чон поддаётся вперёд, от обжигающей боли. Ещё удар и ещё, пока не останется явных следов, а Гук не всхлипывает. Приятно. Больно. То, что нужно. Тэхён убирает ремень, но не может себя сдержать и кусает кожу возле пульсирующего сфинктера, зализывает и снова кусает. Чонгуку много чего хочется сказать, но он держится, он ведь послушный, самый лучший, его всегда будет мало. — Ты помнишь? Кончать запрещено, — Тэхён обхватывает его член. Все его действия всегда резкие и неожиданные. Чон толкается в кулак, но его держат на месте, придавливая к кровати раскрытой ладонью. Всё его естество остро реагирует на действия дома, на то, как его тёплая рука скользит по возбуждённой плоти, словно пуская разряды тока по спине. Гук задыхается, всхлипывает, не в силах терпеть. Это настоящее мучение, закончить хочется прямо сейчас. Пальцы ног немеют, он их почти не чувствует. Ноги стремительно затекают, находясь в одном положении. Чон снова толкается навстречу Тае в надежде получить желаемую разрядку, но Ким будто специально отпускает его и касается снова, не давая забыть о себе. — Да, Господин, — скулит Чон, замирая в моменте, пока с его головкой играются: запускают палец в уретру, выдавливают прозрачные капли и размазывают их же по спине. Тэхён резко переворачивает его на спину, так, что Гук едва не ударяется об изголовье кровати, и устраивается у него между ног, крепко сжимая тонкую шею. Ведёт пальцем по губам и снова давит, так, у Чона вот-вот глаза вылезут, лёгкие жжёт от нехватки кислорода, кашель уже просится наружу, но наслаждение только набирает обороты. — Красивый, — не устаёт повторять дом, выпуская Чона из хватки, наблюдая за тем, как саб жадно глотает воздух. Здесь забывается всё: обиды на родителей, Хосок, учёба, планы на будущее. В голове набатом стучит имя — его имя. Ким больше не сдерживается. Стоит возле тумбы, пока Чон его ждёт, глядя в потолок. Руки затекают, он приподнимается, и наручники впиваются в кожу, оставляя следы. Тэхён напоминает о себе ошейником с мягкой прослойкой, застёгивает его на одну из последних петель и тянет Чонгука вниз за собой, пока тот не сползает на ковёр, продолжая смотреть вниз. — У тебя всё получится, — подбадривает Тэхён, вытаскивая стоящий член из брюк, похлопывает Чона стеком по спине и оттопыренной заднице, пока он, в свою очередь, жмётся к чужим ногам, поднимается выше, касаясь губами бордовой головки, лижет, сглатывая солёный предэякулят, смакуя его на языке. — Ну же, — дом грубо толкается вперёд, заводя головку за щёку Гука, и снова удар — уже по спине, от чего Гук подпрыгивает на месте. С какой стороны подступиться, непонятно. Удары отрезвляют в момент. Чон опускается ниже по выступающим венам, челюсть немеет от размеров, но саб не сдаётся. — Расслабь горло, — Тэхён давит на кадык, — вот здесь, хорошо. Гук сглатывает приличную дозу слюны, насаживается наполовину, урчит, опуская руки к собственному члену, но его останавливают предупредительным кашлем. Тэхён оставляет стек на полу, удерживая Чона за голову, двигается уже сам, ударяя его носом о выбритый лобок, задерживаясь глубоко в глотке на секунду, и тут же вытаскивает член, вытирая его о покрасневшую щёку. Чонгук больше не может, он целует Тае в бедро и ниже, пока не опустится носом до стоп. Ему всегда хотелось это сделать, поэтому он проводит языком по пальцам Тае, играется, щекочет. — Я думал, ты шутил, когда говорил о подобном фетише, — Тае его не останавливает, жадно смотрит сверху, сжимая в руке собственный член. — Видели бы тебя твои знакомые, маленькая сука. Чон усмехается, отрываясь от ног дома, садится в привычную позу, окидывая взглядом комнату. Тэхён выливает приличную дозу смазки на руки, усаживая Чона в коленно-локтевую на полу, пропускает внутрь пальцы по очереди, «забывая» снять перстни. Гук чувствует их, как они давят на стенки, холодным металлом раздражают кожу. Член снова дёргается. — Ещё раз — и я надену кольцо, — предупреждает дом. Расстёгивает наручники, закидывая их на кровать, подхватывает саба на руки, прижимая его к ближайшей стене, держит на весу, кусая шею, оставляя засосы ниже груди — никто ведь не должен их видеть. Тэхён входит постепенно, Чонгук подаётся навстречу, пока внутри всё скручивает. Потрясающе. Горячо. Влажно. Ещё один толчок, и Ким держит его посреди комнаты. На весу — не лучшая поза для первого раза, но претензий со стороны Чона не следует, как и просьбы остановиться. Тае сгибает ноги в коленях, двигая саба на себе, опуская его полностью, подмахивая бёдрами, и по комнате разлетаются звуки неприличных шлепков тела об тело. Чон то откидывает голову назад, то снова жмётся к горячей груди Тэхёна, чуть ли не плача от удовольствия. Это гораздо лучше игрушек и пальцев. Ким словно специально попадает по простате несколько раз подряд, измывается над младшим, хрипит ему в ухо, кусая за мочку. — Г-Господин, — почти рыдает Чон, больше не в силах молчать. — Всё ждал, когда ты сдашься, — Тэхён впивается в его губы, продолжая двигаться. Гук невольно сжимает член внутри себя, наматывая пряди волос дома на пальцы. Поцелуй становится долгим, мокрым, громким из-за стонов и запоминающимся из-за переполняющих чувств. Тае останавливается, утыкаясь носом в плечо Чона. — Сессия окончена, — едва различимо произносит Ким, и саб отпускает себя, заливая оба живота белыми разводами. Любовь? Желание? Похоть? Этими двумя движет всё и сразу. Тэхён с заботой укладывает уставшего Гука на кровать, вытирая пятна с его тела салфеткой, мягко целует в лоб. Падает рядом, притягивает к себе, позволяет уткнуться в крепкую грудь. — Тебе всё понравилось? — Ким включает кондиционер — кажется, они иссушили весь воздух в комнате, нагрев его до невыносимых температур. — Да, Господин. — Тэхён. В следующий раз попробуем позу наездника, — недвусмысленно двигая бровями, смеётся дом. — В следующий? — Станешь моим? — Вопросом на вопрос. Чонгук хлопает ресницами в непонимании. — Я и так ваш, — вытирая пот со лба, отвечает он. — Моим навсегда, не только сабом, — Тае переворачивается так, чтобы Чон лежал на нём сверху и слышал биение его сердца, прижимаясь ухом к груди. — Да, тысячу раз да, — не веря, шепчет Гук. — Люблю, — Тэхён целует его в макушку, раскидывая руки в стороны. — Люблю, — вторит ему Чонгук, закрывая глаза.