Едва солнце поднялось из-за горизонта, Эрвин Смит вышел из своей комнаты в приятный полумрак коридора. Бледные лучи пробивались через начищенные стекла и мягко ложились на ковер.
Смит поморщился.
Если бы не многолетний опыт, то руки наверняка бы потряхивало от волнения. Суд должен состояться через час.
У Эрвина было мало времени, однако, он все равно попытался сделать все возможное, чтобы вызволить Ханджи. И все же — Смит не был до конца уверен в том, что сможет выиграть. Меньше всего ему хотелось, чтобы Зое отдувалась за него.
Зайдя в пустующую залу, ему внезапно захотелось крикнуть. Крикнуть, чтобы услышать эхо, услышать собственный голос и убедиться в том, что он жив.
Спустившись на первый уровень, Смит сел на один из стульев и достал из пиджака потрепанный желтоватый журнал с загнутыми уголками. Копаясь в личных заметках, он не заметил, как пролетело полчаса. Он поднял голову, только когда стали стягиваться люди.
На суд явились даже те, кто не имел к делу никакого отношения. И это настораживало.
Среди гарнизонных командиров Эрвин приметил Рене Бишоп.
Рене Бишоп была самой ушлой, наглой журналисткой, которых знал Смит. А знал он многих.
Около него часто терлась куча писак — они умоляли его дать интервью или, хотя бы, комментарий. Эрвина выводили на эмоции и взывали к совести. Упоминали о бесчисленных обвинениях убитых горем родственников погибших разведчиков.
Увидев, как Эрвин беспардонно пялится, Рене ухмыльнулась, слегка качнув головой в знак приветствия. Он кивнул в ответ и резко отвернулся, стараясь придумать наиболее безобидное объяснение ее нахождению здесь. Где-то на подкорке запищал противный голос.
— Эрвин, — Рене отвлекла его от изучения записей на линованной бумаге.
— Мисс Бишоп, — он захлопнул журнал и протянул руку. — Чем-то могу помочь?
— Хотела поговорить с вами минутку-другую, если, конечно, не очень заняты, — она вызывающе всматривалась в Эрвина.
— Не думаю, что сейчас подходящее время, — прохладно отвечал Смит. — Я не даю комментарии, интервью и на вопросы тоже не отвечаю.
— Ваши комментарии меня не интересуют, — резко ответила Бишоп, склоняясь ближе, будто специально демонстрируя декольте. — А вот вам было бы полезно послушать мои.
Эрвин измученно вздохнул и спрятал блокнот во внутренний карман верхней одежды.
— Это может потерпеть до конца заседания?
— Боюсь, что дело безотлагательное.
Эрвин вздохнул и встал из-за стола, двинувшись вслед за Рене. Бишоп легко и быстро зашагала вверх по лестнице амфитеатра, огибая двигающихся навстречу людей.
Ее длинная сатиновая юбка колыхалась в движении, а рыжие накрученные пряди подпрыгивали.
Рене была высокой и статной, ее макушка доставала до его подбородка. А еще у нее были выразительные зеленые глаза, пухлые губы и тонкий прямой нос с небольшой горбинкой. Поговаривали, что она выгрызла свое место главного редактора не совсем честными путями. Не то, что бы Эрвин предпочитал верить слухам, однако на всякий случай старался избегать ее общества.
Они вышли и углубились вдаль коридора, едва они свернули за угол, как Рене резко толкнула его в грудь, заставляя ввалиться в дверь пыльной кладовки. Эрвин оступился и едва устоял на ногах; пара швабр свалились на пол.
— Что происходит?
— Извините, командор Смит, — улыбнулась Рене, отодвигаясь в угол крошечной комнаты.
— Вы хотели поговорить, — стараясь не терять напускную серьезность, прокашлял Эрвин. — Скоро заседание. Мне не до ваших игр.
— Послушайте внимательно, что я вам скажу, — она нервно потерла ладонями. — И пообещайте, что разговор не покинет пределы этой… комнаты.
— Хотите, чтобы я соврал? — усмехнулся Эрвин, наблюдая за бегающими глазами.
Он с любопытством подметил, что Рене жутко переживала. Ее пальцы подрагивали и она старалась занять их чем-то, сжимая и разжимая ткань юбки.
— Хочу, чтобы вы выслушали и сделали правильные выводы.
— Тогда не тратьте время попусту.
Она глянула на Эрвина из-под опущенных ресниц и зло фыркнула.
— Начинайте, — приказал он, поглядывая на наручные часы.
— Прекратите разговаривать со мной, как с подчиненной, — укорила его Рене. — Дайте собраться с мыслями.
Глубоко вздохнув, Смит дал ей пару мгновений. Бишоп нервно теребила дорогие кольца. Видеть ее такой было непривычно.
— В общем. Вы проиграете, — выпалила она и скрестила руки на груди.
— Это все? Тогда я пошел.
Она перегородила ему выход к массивной двери и выставила ладони.
— Не все, Эрвин. Я знаю про фокусы, что вы проворачивали перед судом с Кларком, Рейдом и Вайтом, — Эрвин удивленно приподнял бровь. — Не смотрите так. Я много чего знаю.
— Ну, раз вы в курсе, то нам не о чем разговаривать.
— Не совсем, — загадочно ответила она. — На заседании экстренно введен еще один присяжный.
— Что, простите? — в голове Смита что-то со свистом ухнуло вниз. — Откуда вы…?
— У меня свои интересы в этом деле, — перебила Бишоп. — Я, как и вы, считаю, что у нас под носом происходит что-то жутко интересное.
В глазах Рене Эрвин заметил азартный огонек. Она улыбнулась, заметив его интерес. Эрвин неторопливо ослабил узел на рубашке.
— Да ничего я не считаю, мисс Бишоп, просто пытаюсь вызволить свою подчиненную.
— Вы поэтому заставили ее вынюхивать что-то в архивах Сины? — Эрвин снова удивился ее осведомленности.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Мне так надоело крутиться в этом солдатском батальоне, вы не представляете, Эрвин, — Бишоп устало вздохнула и убрала с лица назойливый локон. — Так вы хотите узнать подробнее или и дальше продолжите актерствовать? Придется довериться мне.
Смит размышлял. Глядя на ее хитрое выражение лица, он не испытывал ничего, кроме подозрений. И слухи, что витали около Рене, не прибавляли ей шарма.
— Довериться вам?
— Согласна, моя репутация играет не в мою пользу. Предлагаю компромисс.
— Предлагайте быстрее.
— Я помогу вам вызволить Ханджи Зое, — уверенно заявила Бишоп. — В обмен на это я хочу участвовать в вашем расследовании. А впоследствии написать об этом в свою газету.
— Чего ради? — удивился он, устало потирая глаза.
— У меня свои интересы. Кроме этого, у меня есть много информации о Сейджах и о Штреддере.
Смит заинтересовано поднял взгляд. Рене выглядела довольной. По-видимому, воспользовалась парочкой своих козырей.
— Кто присяжный?
— Один большой человек из церкви. Имя называть не буду. Это не особо важно. Важно лишь то, что он в любом случае проголосует против Разведки. Церковь не на вашей стороне.
— И что вы предлагаете?
— У меня есть компромат. Очень страшный и до жути поганый. Я смогу надавить на него. Только пожмите руку, — она подмигнула Смиту, протягивая ладонь. — Терять вам нечего. Если я соврала насчет присяжного, вы мне ничего не должны.
Журналистка говорила так складно, что Эрвин не успевал придумывать аргументы против.
— У меня нет выбора, — бросил он, пожимая протянутую ладонь. — Однако, Бишоп, будьте осторожны в своих компромиссах. Со мной играть не стоит.
Рене поморщилась от его сильной хватки, а в ее глазах вспыхнул дразнящий огонек, губы растянулись в вызывающей ухмылке.
— Мы с вами оба игроки. Совсем без игр не получится.
Рене выскользнула за дверь, не давая Эрвину ответить. В кладовке остался лишь приторный запах ее духов.
Он вышел следом, заранее проверив коридор. Заседание должно было начаться через пять минут. Заняв свое место на первом уровне, Эрвин снова достал журнал, стараясь углубиться в собственные записи. Грудь терзало неприятное предчувствие. Разговор с Бишоп не придал ему уверенности, скорее смутил.
Смит поднял голову, когда прибыл Рой Дункан. Он был в парадной форме и лакированных ботинках с беззаботным выражением лица. До того беззаботным, что у Смита зачесались кулаки. Рой вызывал у него лишь неприязнь.
— Приветствую всех, — Дункан встал за стойку на главной сцене. — Суд начнется через пару минут.
В зал вошли присяжные и уселись в кресла на сцене. Восемь человек абсолютно разных мастей. Чиновники, командиры, большие предприниматели. Одно кресло осталось пустым.
— Хочу предупредить, что группа присяжных пополнилась еще одним человеком. Простите, что не сообщили заранее.
Смиту показалось, что Дункан периодически смотрит на него и ухмыляется. Стряхнув пелену с глаз, Эрвин обернулся, выискивая среди коротко стриженных макушек огненные пряди. К сожалению, Рене не было видно.
В зал вошел церковник. Ряса на нем тяжело сотрясалась от количества вышитых на ней драгоценных камней. Саша Хортон. Эрвин знал о нем только то, что этот человек часто лез в дела военных и был на короткой ноге с правительством.
А еще он ненавидел Разведку. Просто терпеть не мог. Дерьмо.
— Мистер Хортон, присаживайтесь сюда, — угодливо захлопотал Дункан.
Хортон недовольно осмотрел кресло и осторожно сел.
Через пару минут в помещение ввели Ханджи Зое. Выглядела она не особо здоровой. Под глазами залегли черные круги, ссадина тянулась от уголка рта к щеке. Опухший перебинтованный нос заставил Эрвина нервно сжать кулаки под столом. Форму и очки с нее сняли, оставив в одной рубашке и брюках. Она еле плелась, пока ее подгоняли сопровождающие военные. Ее усадили в середину сцены и сцепили наручники на запястьях — заседание началось.
— Господа, мы сегодня собрались по очень важному делу, — начал Рой. — Майор Ханджи Зое обвиняется в сговоре с военным преступником и шпионом. Она помогала ему скрываться. Все это доложил нам тайный свидетель, личность которого мы не будем раскрывать по этическим соображениям.
Эрвин взглянул на измученную пытками Ханджи, что тихо сидела на стуле в наручниках. Голова опущена вниз. Он даже не мог поймать ее взгляд, тепло улыбнуться, вселить уверенность.
Этические соображения, мать вашу.
Все последующие полтора часа Эрвин слушал глухую какофонию голосов. На сцену выходили незнакомые люди, отчитываясь о Ханджи Зое, словно были ее близкими друзьями. Иронично, что из Разведки был приглашен только Смит. Наблюдать за этим было невозможно. Внутри Смита горела такая злость, что хотелось выбежать из помещения и проораться.
Каждый свидетель норовил очернить Ханджи и назвать ту сумасшедшей.
— Смит.
Эрвин вздернул голову. Его наконец вызвали.
Смит встал за деревянную перегородку, напротив Дункана. Ханджи внезапно подняла взгляд и тепло улыбнулась. Не ему. Куда-то в его сторону. Смит знал, что без очков она едва ли разглядит его лицо, но все равно слегка улыбнулся в ответ.
Терпкая горечь разлилась в горле. Мышцы стягивало от того, как несправедливо с ней обошлись. По его вине.
— Эрвин Смит, предупреждаю вас о том, что вы находитесь на суде и любая ложь может повлечь немедленное наказание. Хорошо думайте перед тем, как отвечать на мои вопросы. Вам все понятно?
В зал тихонько проникла Рене Бишоп. Она мелко кивнула Смиту, чтобы мгновением позже юркнуть на последний ряд и затеряться среди людей.
— Мне все понятно, — Смит снова посмотрел на Роя и отдал честь.
— Тогда первым делом хочу задать очевидный вопрос. Вы знали о том, что Ханджи Зое сотрудничает с военным преступником?
— Присяжные, — Смит отвернулся. — Хочу обратить ваше внимание на то, что это лишь предположение и имеет доказательную базу только в виде показаний загадочного свидетеля, которого нам не представили.
Рой со злостью прожигал Эрвина взглядом, и он продолжил:
— Я не замечал за майором Зое ничего, что могло натолкнуть меня на подобные мысли. Она долго и верно служит в армии, а ее сердце давно отдано на благо человечества.
— Эрвин Смит, вопрос был прямой, — перебил его Рой. По-видимому, пылкая речь не вызвала у него энтузиазма. — Отвечайте.
— Если предположить сумасшедшую мысль о том, что Ханджи действительно скрывала кого-то за стенами Разведки, то я не был осведомлен об этом.
— Хорошо, — довольно пропел Дункан.
Пролистнув страницу в журнале, он забегал глазами по строчкам.
— Хорошо, — снова повторил Рой. — Поговорим о самом майоре, раз вы не в настроении отвечать по делу. Ханджи Зое ведь занимается деятельностью, связанной с изучением природы титанов. Все верно?
— Да.
— Вы не замечали в ней излишнего энтузиазма в этом занятии? Возможно, она проявляла симпатию к этой форме жизни?
В голове Эрвина тут же прозвучали сочные ругательства.
— Не замечал ничего криминального. Майор — увлеченный человек, который хочет поскорее докопаться до истины, как и любой ученый. Если вы хотите обвинить Ханджи Зое в желании спасти человечество, то виновна по всем фронтам.
Эрвин не удержался — издевательские нотки так и сквозили в его речи.
— Командор Смит, — прогремел Дункан. — Вы в курсе, что тут решается судьба вашей подчиненной? Будьте серьезнее и попробуйте обойтись без своего ироничного тона.
— Извините, главнокомандующий. Больше не повторится.
Смит внутренне одернул себя, стараясь сосредоточиться на плачевном состоянии Ханджи и заткнуть чувство справедливости до лучших времен.
— Я надеюсь, Смит.
Рой прокашлялся в платок.
— Итак. Нам известно, что Ханджи Зое тайно обращалась в хранилище за данными. Вы что-то знаете об этом?
Эрвин сглотнул ком в горле и нахмурился. Не ожидал, что это всплывет.
— Да, я был в курсе, — Смит ляпнул первое, что пришло в голову. — Это было по моему личному приказу. В новобранцы попросился довольно взрослый мужчина. Возникли подозрения, что он смог избежать ссылки за стену Мария. Хотел проверить предположение.
— В обход правительства, правильно понимаю? — ухмыльнулся Дункан, наконец-то зацепившись за что-то интересное.
— Я не хотел, чтобы его раньше времени бросали в подвалы Военной полиции. А уж тем более использовали на нем излюбленные способы допроса, — Эрвин нашел в толпе зрителей недовольное лицо Найла Дока. — Парень оказался чист. Избежал предварительного обвинения и вступил в ряды новобранцев. Я согласен, это грубое нарушение с моей стороны. Однако, в последнее время добровольцев в Разведку становится все меньше, и я решил, что разумнее проверить его самому и не раздувать из мухи слона.
— Хорошо, Эрвин, — Рой закатил глаза и задумчиво потер подбородок. — Разберемся с вами позже. Вернемся к Ханджи.
Зое вздрогнула от упоминания своего имени. Смит глубоко вздохнул.
— Дайте краткую характеристику вашей подчиненной.
— С удовольствием. Ответственная и храбрая женщина. Работает почти без выходных и зачастую круглосуточно. Принесла Разведке огромную пользу. Разрабатывает новое оружие, организовывает способы убийства титанов, а также вполне удачные планы построения в экспедициях. Изумительный управленец. Стремительно придумывает решения в экстренных ситуациях и отдает верные приказы. Солдаты относятся к Ханджи Зое с уважением. Впрочем, как и весь офицерский состав. Спросите любого разведчика о своих подозрениях, и он рассмеется вам в лицо.
— Довольно, — перебил его Дункан. — Господа присяжные, думаю, что Эрвин Смит не объективен в своих ответах. Все-таки они хорошие боевые товарищи и давние друзья…
— Вы хотите сказать, что я оправдываю майора? Зачем тогда вызвали на допрос?
— Я всего лишь обратил на это внимание, Смит. Тут возникает конфликт интересов. Так что я бы не стал заострять особое внимание на ваших показаниях. Но решение, конечно же, остается за присяжными. Пройдите на свое место, командор.
Смит нахмурился, наблюдая, с каким удовольствием Дункан отсылает его.
Последним, кого вызвали за трибуну, была Ханджи. Она порывисто встала, не дав полицейским поднять ее. Отвечала она коротко и с достоинством. Все отрицала и держалась молодцом. Ее жалкий внешний вид не помешал ей не утратить внутреннюю силу.
— Что же, — прозвучал на всю аудиторию громкий голос Дункана. — Перейдем к голосованию. Господа присяжные, поднимайтесь ко мне по очереди и дайте краткий ответ. Решим все быстро.
На удивление Эрвина, два командора в отставке проголосовали за освобождение Ханджи. Он не особо надеялся на их справедливость, но, видимо, не все велись на лишний мешок золотых в кармане.
Рейд и Вайт не подвели. Шантаж сработал, как и планировалось. Однако, Артур Кларк внезапно выступил против Смита и сказал, что Ханджи преступница и заслуживает самого сурового наказания. Старик избегал злобного взгляда Эрвина и быстро ушел на свое место.
Смит поклялся себе разобраться с этим любителем маленьких мальчиков.
Трое остальных очевидно проголосовали против.
Четыре на четыре. Оставался только Саша Хортон. Он уже встал за стойку и задумчиво подпер голову рукой. Взгляд его блуждал среди наблюдавших. Эрвин заметил, как тот остановился на задних рядах и брови Хортона сошлись на переносице. Пастор сглотнул.
Эрвин задержал дыхание. Сердце стучало, как бешеное. Если Бишоп соврала, то Ханджи закроют надолго. Если не казнят.
— Что же. Видимо, судьба этой женщины в моих руках, — начал Хортон осторожно, все еще поглядывая куда-то в дальние ряды аудитории. — Выслушав все стороны, которые выступали, я принял решение…
Эрвин обмер.
— Я принял решение в пользу Разведки. Думаю, что доказательства вины майора Зое недостаточны. Таково мое решение.
Рой Дункан злобно оскалился. Его тело напряглось, а пальцы вцепились в бортики стойки. Казалось, еще чуть-чуть, и он подойдет к пастору и начнет его трясти.
— Что же, — собравшись с мыслями, выдавил Рой. — Это неожиданное решение для нас всех. Освободите майора Зое.
Спустя несколько минут, помещение почти опустело. Большинство людей, очевидно разочарованные исходом заседания, исчезли за центральной дверью.
Рой расслабленной походкой приблизился к Эрвину. На его лице застыло радушное выражение, и только глаза не могли скрыть разочарования. Эрвин стойко выдержал его взгляд, продолжая молчать.
— Командор Смит, не думайте, что это конец. Я уверен, что у вас в Разведке творится беспредел, — бросил Рой и, не дождавшись ответа, зашагал в сторону выхода.
Смит закатил глаза, наблюдая как наручники на руках Ханджи наконец отстегнули. Смит подхватил ее и закинул ее руку себе плечо.
— Спасибо, Эрвин.
— Не за что. На твоем месте должен был быть я, — шепнул Эрвин.
— Неважно. Тут и правда творится какое-то дерьмо. Ты был прав.
Они вышли из аудитории и направились в комнату Смита. Эрвин не собирался задерживаться в столице больше положенного. Лошадь была готова к дальней дороге, оставалось только забрать личные вещи.
— Эрвин, — у двери поджидала Рене, выжидающе постукивая пальцем.
— Мне сейчас не до вас, — отрезал Смит.
— Хотела сказать, что навещу вас в самом скором времени. Будьте готовы.
Рене не стала дожидаться ответной реакции и тотчас исчезла за ближайший поворотом.
— Эрвин? — удивленно вопросила Зое. — Куда ты опять ввязался?
— Долгая история, — хмуро ответил он.
***
Майк постучал по двери ровно три раза. Звонко и четко.
В Штабе было тихо, вот-вот должен был быть отбой. На этаже царила поглощающая тишина, что раздражала почище человека, которому он собирался нанести визит.
В голове Майка была мешанина из переживаний за Адель, злости на себя и раздражения от предстоящего разговора. Щеки Захариуса ярко пылали от накативших эмоций, руки неосознанно сжимались в кулаки.
Дверь открылась, и перед ним предстал заспанный Кельвин Ваннц в полном обмундировании. Видимо, заснул за рабочим столом, разбирая военные отчеты. Майк и сам не раз засыпал точно так же.
— Захариус, — Кельвин тут же выпрямился и поправил выбившиеся из прически волосы. — Не могло подождать до завтра?
— Не могло, — коротко ответил Майк. — Я могу пройти?
Ваннц устало вздохнул и отошел в сторону. Майк не стал медлить и тут же проник в душное помещение. Примостившись на небольшой диван, он перевел взгляд на Кельвина. Тот принялся распахивать окна, впуская прохладный ветер.
— Чай?
— Не откажусь.
Кельвин направился к газовой горелке и водрузил на нее маленький чайник.
Две дымящиеся кружки стояли на журнальном столике уже через пару минут.
— Начинайте, Захариус, — Ваннц отхлебнул, не отводя от Майка глаз. — У меня и без вас забот хватает.
До чего этот человек был раздражающим. Майк едва сдерживался от едкого комментария на каждое его бахвальство. Его заботы в Разведке давно закончились, сейчас Кельвин лишь разводил самодеятельность, попутно суя нос в дела Штаба.
В ноздрях щипало от знакомого запаха полыни.
— Я хочу попросить вас об услуге, — тихо проговорил Майк, стараясь не смотреть в лицо собеседнику — боялся увидеть гадкую ухмылочку.
— Что за услуга?
— В Разведке пропала сотрудница лазарета. Врач. Адель Кросби. Мне нужна помощь опытных в этих делах полицейских. Тогда шанс найти ее живой возрастет в разы. С новобранцами, что остались в Штабе, далеко не уедешь.
— Интересно, — произнес Ваннц. — И с чего мне помогать?
— Потому что вы как-то сказали мне, что неплохой человек, — фраза казалось ему детской и глупой, однако, Майк продолжил: — Жалкие гроши, что я могу предложить вас вряд ли заинтересуют. Просто скажите, что вам было бы интересно.
— Так не бывает, Майк, — Ваннц грустно усмехнулся. — Мне нужны подробности. Видимо, интересная барышня, что вы сейчас так распинаетесь перед человеком, которого не выносите.
— Зрите в корень, — согласился Майк. — Она очень важный сотрудник.
— Смешно. А если правду?
— Неужели правда вам интересна?
— Да.
— Она моя будущая жена.
Ваннц хмыкнул и замолчал. Майк внимательно всматривался в собеседника, пытаясь угадать, что у того в голове. Чувствовалось, что Кельвин не пылал желанием помогать. И правильно. Захариус никогда не был хорошим оратором. Блеет, как необразованное пугало.
— Слушайте, вы разве не хотите попасть в газеты? Или заработать медальку за отвагу, например? Чего вам стоит уделить немного времени и помочь Разведке? В газетах в очередной раз напишут о вашей благодетели.
Кельвин заинтересованно поднял на него взгляд и улыбнулся. Скрестив руки на груди, он все о чем-то размышлял. Глаза бегали по комнате и то и дело упирались обратно в Захариуса.
— Это интересно, — признался наконец он. — При условии, что вы дадите комментарий о том, что не смогли справится в одиночку. И было бы неплохо похвалить мой профессионализм.
Майк фыркнул и сдержался от того, чтобы не закатить глаза. На кону стояла Адель, и его честь, в сравнении, казалась чем-то пустым и несущественным.
— Неужели это вам так важно?
— Очередная галочка в моем личном деле, — пояснил Ваннц. — Ваш комментарий окажется как нельзя кстати.
Они пожали руки и кивнули друг другу.
— Мне нужны все подробности ее исчезновения, — строго проговорил Ваннц и пошел за второй порцией чая.
***
Агата лежала на холодной земле и захлебывалась. Кровь хлестала из перебитого носа, струилась по горлу, прямиком в желудок. Все тело мелка дрожало, а терпеть боль было почти невыносимо.
Она нашла в себе последние силы, чтобы поднять голову и увидеть, как Карла корежит. Изо рта вырываются сиплые булькающие звуки, а кровь медленно стекает на его серую рубашку, пропитывая грубую ткань. Глубоко перерезанное горло не оставляла ему и шанса.
Меж деревьев мелькал едва различимый силуэт. Крепкие тросы цеплялись за высокие стволы ближайших деревьев.
Леви в своей среде обитания.
Агата никак не могла уследить за его мечущейся тенью. Она слышала лишь звук натянутых тросов.
У тех, кто увел Сейдж, почти не было шансов. Как хищная птица, Аккерман мелькал в густой кроне, нападая быстро и беспощадно. Похитители лишь вздрагивали, продолжая бесполезно размахивать оружием.
От развернувшейся сцены хотелось блевать от ужаса. Или восхищенно охать. Охать оттого, какой силой обладал Леви Аккерман.
Казалось, что кровь пораженных противников каплями парит в воздухе, словно пушинки одуванчиков. Агата отвернулась, едва сдерживая липкий страх.
Ее обессиленное тело схватили за шкирку и резко подняли на ноги. Она почувствовала, как горло царапнуло металлическое лезвие. Сильная волосатая рука до хруста обвила ребра, притягивая к широкой груди. Агата зашлась кашлем, капли крови полетели на землю.
— Аккерман, сука, — прозвучал ошалевший голос Грега над ухом. — Если ты не остановишься, то я прирежу ее, как свинью.
Агата приоткрыла опухшие от слез веки, наблюдая, как Леви вытаскивает лезвие из живота какого-то бедолаги. Грег остался последним.
— Отпусти. У тебя все равно нет шансов. Обещаю, что дам тебе уйти. Если не будешь глупить.
Леви медленно приближался. Шаг за шагом. Он был спокоен и сосредоточен.
— Ты не в том положении, чтобы ставить условия, — огрызнулся Грег, крепче прижимая нож к горлу Агаты.
Леви нахмурился и остановился, с беспокойством рассматривая Агату, что обессиленно свисала в руках Грега. Она не предпринимала никаких усилий, чтобы держаться на ногах.
— Хорошо. Твои условия?
Грег ухмыльнулся и царапнул Сейдж горло. Она вскрикнула. Леви дернулся и тут же остановился.
Грег осмотрел поле битвы и вернулся обратно к Аккерману.
— Мы возьмем лошадь и уедем в Трост, — отрезал Грег. — А ты пойдешь на хуй.
Аккерман покачал головой.
— Ты понял меня?
Агата окончательно ослабла в крепких руках. По ее телу прошлась крупная дрожь, а в голове вспыхнула такая паника, что она с удивлением поняла, что еще сможет оказать сопротивление. Ей казалось, что сковывающий страх напитал ее изнутри. В мозге возникла идея.
Сейдж уставилась на Леви, пытаясь поймать его взгляд. Он холодно посмотрел в ответ. Она подмигнула, насколько вообще могла подмигивать с опухшими веками, и тут же ударила Грега в пах, чудом вырываясь из крепкой хватки.
Грег согнулся пополам и завопил. Казалось, что его грязные ругательства прошлись по всей лесополосе.
Аккерман сделал стремительный рывок и вырубил его точным ударом ноги. Кажется, Агата услышала хруст челюсти.
Сейдж облегченно вздохнула и тут же рухнула на землю. На этот раз ее никто не подхватил.
Леви не спешил помогать ей. Сперва он связал Грега веревками. Еще раз пнув того по ребрам, он повернулся к Агате.
Аккерман медленно подошел к Сейдж и присел на корточки. Лезвием поддел путы, что до крови натерли запястья, и освободил скованные руки. Повертев ее лицо грубыми пальцами, он, убедившись, что все в порядке, глубоко выдохнул.
— Жить будешь. Полежи, я разберусь с телами.
На протяжении последующих тридцати минут он сваливал трупы в кучу. Грега он запихнул под брезент маленькой повозки, что подцепил к лошади.
— Где лошадь главаря?
Агата с трудом указала на коня Грега, что неуверенно топтался неподалёку.
Леви залез в пристегнутую к седлу сумку, выуживая оттуда содержимое. Вслед за завернутым в бумагу бутербродом он вытащил тетрадь в твердой обложке. У той были пожелтевшие страницы и содранные края. Открыв первую страницу, Леви бегло пробежался по строчкам, удовлетворенно кивнув. Закрыв тетрадь, он бросил тот Сейдж.
— Наслаждайся, — Леви раздраженно поежился, — еще одна зацепка, добытая кровью десятков невиновных людей.
Агата заплакала. Перед глазами окровавленные мертвые люди в приюте. Каждая комната открыта. Каждая. Ее начало трясти в беззвучной истерике.
Леви потупил взгляд, терпеливо дожидаясь конца ее рыданий. Он даже не попытался успокоить ее, лишь стоял статуей над ее подрагивающим телом.
— Мы можем поговорить? Мне так жаль, — прошептала Сейдж, с большим трудом уняв подступающую истерику.
— Нам не о чем говорить, — отрезал Аккерман. — Твой эгоизм обошелся нам слишком дорого.
Он развел руками и оглянулся на кучу трупов за спиной. В глазах Леви господствовала лишь холодная ярость. Было видно, как он сдерживается изо всех сил.
Сейдж молча проследила за его взглядом и опять всхлипнула. Чувство вины тяжелым грузом опустилось на плечи. Осознание ворвалось в голову.
Эгоистка, эгоистка, эгоистка.
— Невинная хотелка привела к куче жертв, Сейдж. На этих ублюдков мне плевать, — признался Аккерман, поворачиваясь к ней. — Но те гражданские…
— Я не хотела…
— Мне плевать, чего ты там не хотела. Хорошо запомни этот момент.
— Послушай, Леви…
— Молчи.
Агата послушно заткнулась. Она почувствовала отвращение. Отвращение к самой себе. Макушку прожигал разочарованный взгляд Аккермана. Ее вырвало.
— Леви, — тихо позвала Агата, вытирая рот.
Ее голос полнился отчаянием, она увидела, как Леви отвернулся и крепко выругался.
— Что?
— Я просто хочу извиниться. Дай мне извиниться.
Слезы продолжали струиться по ее щекам.
— Все, перед кем ты должна извиниться, уже мертвы.
— Думаешь, я этого не понимаю? — выкрикнула Сейдж куда-то в темноту. — Я хочу извиниться перед тобой. Тебе пришлось убить всех этих ублюдков. Да, они были плохими людьми, но ты не должен был марать о них руки. Не должен был спасать меня. Я заслужила все это. Было бы лучше, если бы меня замучили насмерть, чтобы захлебнулась в собственной крови. Чтобы страдала. И даже тогда, в самом конце, я бы понимала, что не исправила своих ошибок. Отец с самого детства говорил мне… Говорил мне… Что я… Я…
Она захлебнулась в эмоциях, и ее речь превратилась в бессвязный поток выкриков. Агата беззвучно рыдала, затыкая рот кулаком, сжимаясь в нервный клубок и размазывая кровь по лицу.
Леви устало вздохнул и присел рядом.
Агата продолжала шептать извинения, а он сидел молча. Такой же несчастный, одинокий и виноватый. Просто немного сильнее и выносливее. Агата внезапно обняла его, уткнувшись в шею хлюпающим носом. Леви никак не отреагировал.
— Успокойся. Просто дыши.
Леви не знал, почему позволил себе эту слабость. Просто стало жалко эту глупую девчонку.
Агата расслабилась, изредка вздрагивая. А Леви было тошно. Оттого, что утешает ее, оттого, что она слабая до скрежета зубов, оттого, что убил человека впервые за долгое время. И все из-за легкомысленной девчонки, что не думает головой. И Эрвина, у которого детство в жопе играет.
Ее тонкие руки обвили его напряженную шею, подобно виноградной лозе. Он вздрогнул от ее настойчивого желания близости, хотел отстраниться, но застыл, не в силах вырваться из объятий.
— Я все еще зол на тебя, — холодный голос прорезал ночную тишину. — И не думай, что я легко забуду твою выходку. Я впервые за много лет потерял контроль. Впервые за много лет вернулся к тому Аккерману, что не контролирует эмоции. И мне бы не хотелось допускать этого впредь.
Агата молчала, внимательно выхватывая крупицы информации. Кажется, Леви впервые что-то говорил о себе.
— И я не буду извиняться за грубость.
— Я не жду от тебя извинений.
Леви покачал головой и продолжил:
— Я с трудом отделяю службу и реальную жизнь. Ты не солдат. Я много на тебя взвалил. В этой ситуации виноват только я сам. Я отвечал за тебя.
— Ты не виноват, — возразила Агата, не поднимая головы.
— Это не тебе решать.
Повисла неловкая тишина, изредка нарушаемая звуками ночного леса и легким стоном Грега из повозки.
Они отстранились друг от друга, вновь становясь чужими и одинокими. Агата старалась избегать прямых взглядов.
— Что дальше? — горько спросила Сейдж, вытирая лицо куском ткани.
— Поедем в Касл Кетлуэлл. Там проходят военные учения. Тебе нужен перерыв, а мне нужно узнать, что происходит в Стохессе.
— Может, лучше отпустишь меня?
Леви застыл и прищурился.
— Не неси чушь.
— В этом есть смысл. Скажи Эрвину, что я сбежала, принеси дневник. Я вряд ли буду вам полезна. Будем честны, я не знаю своего отца и никогда не знала. Много пользы я принесла за все время?
— Ты на комплимент напрашиваешься? — Леви хмуро взглянул на нее.
Агата села на землю и стянула колени к подбородку. Ей снова захотелось плакать.
— Я просто устала, — наконец ответила Сейдж, покрываясь красными пятнами. — Я не смогу…
— Что ты несешь?
— Штреддер. Все дело в нем.
— Может, расскажешь?
— Нечего рассказывать. Он сволочь и манипулятор.
— Из тебя каждое слово вытаскивать клещами?
Сейдж раздраженно фыркнула. Углубляться не хотелось, но после того, что сделал для нее Леви, молчать было бесчестно.
— Мы были вместе какое-то время. Целых два года, по правде сказать, — она взглянула на Аккермана из-под опущенных ресниц, оценивая реакцию. — Сколько раз я уходила от него.
— Успешно?
— Нет, — она грустно усмехнулась, погружаясь в воспоминания. — Не хочу ковыряться в грязном белье. Он опасный человек, от которого я предпочла бы держаться подальше. Я тогда совсем молодая была. Не думала головой. И не хотела ничего замечать.
— У тебя хватило сил, чтобы уйти, хватит и на все остальное.
— Хорошо рассуждать об этом, когда в тебе столько дури.
— Это не помогло мне избежать ошибок. Учись на практике.
Агата хотела было возразить, но внезапно поняла, что он не ждет возражений. Леви больше ничего ей не сказал.
