Home

На следующий день они больше не говорили об этом. Нужно было еще так много сделать, день прошел в суматохе, потому что некоторые вещи шли не по плану и требовали много времени. Может быть, они просто не знали, как говорить о том, что произошло. Не могли найти нужных слов. А потом наступил вечер. Начиналась гроза, в воздухе танцевал беспокойный ветерок. Марти наблюдал, как Док вносит последние коррективы в машину, молясь, чтобы все прошло хорошо. Но был ли он готов вернуться? Он с нетерпением ждал возвращения домой, в конце концов, ему нравилось жить в восьмидесятые. Казалось, что танец и поцелуй прошлой ночью внезапно все изменили. Но у него просто не оставалось времени размышлять об этом, он должен был убедиться в том, что его родители теперь вместе, и молиться, чтобы у все получилось. Потому что, если бы он этого не сделал, у него не было бы дома и будущего, куда можно было бы вернуться. — Марти, — Док вывел его из задумчивости, — который сейчас час? — Половина девятого, — рассеянно сказал Марти. — Великий Скотт! — воскликнул Док. — Ты должен отправить свою мать на свидание… Эм, я имею в виду… Лоррейн. Внезапно реальность вступила в свои права. — Господи, ты прав, Док. Я… увидимся позже. Прежде чем сесть в машину, Марти полез во внутренний карман своей куртки. — Док, я должен тебе кое-что отдать. Док Браун удивленно посмотрел на него. То, что он почувствовал мгновение спустя в своей руке, было письмом. Он был запечатан, а сверху было написано: «Не открывать до 1985 года». — Почему? — Док крикнул Марти сквозь шторм. — Что произойдет в восемьдесят пятом году? — Тебе просто нужно подождать и посмотреть. Док внезапно начал жестикулировать в воздухе, позволяя письму развеваться на ветру. — Никогда не бывает хорошо знать слишком много о своем будущем. Я не должен… — И следующее, что увидел Марти, это письмо, разорванное на куски у него на глазах. — Док! НЕТ! Марти почувствовал укол в сердце, как будто кто-то пронзил его ножом. — Док, что ты наделал… — Марти был готов расплакаться. Но времени не оставалось, он должен был лететь. Он улетал, все еще не веря в то, что только что произошло, понимая, что, вероятно, никогда больше не увидит Дока в будущем. После того, как Марти наконец сумел свести своих родителей и убедился в том, что его существование гарантировано, он помчался обратно на городскую площадь. Черное небо уже то тут, то там разрывали линии молний, дул штормовой ветер. Теперь это был вопрос нескольких мгновений. Док дал Марти последние инструкции, и для объятий оставалась всего секунда. Марти держался за своего друга крепче и дольше, чем было уместно. — Док, я не знаю, что сказать. — Марти с отчаянием посмотрел на пожилого мужчину. Док внезапно улыбнулся, и эта улыбка разбила сердце Марти еще больше. — Не волнуйся, Марти! — воскликнул ученый, схватив мальчика за плечи. — Все будет хорошо! — Ты не понимаешь… — Но лишь отмахнулся. Он просто больше не знал, что говорить. Ему не пришло в голову сказать Доку правду прямо здесь и сейчас. Вместо этого он заключил Дока в последнее, крепкое, отчаянное объятие. — Я… буду скучать по тебе, — было последнее, что прокричал ему Док сквозь шторм. — Я тоже буду скучать по тебе, — крикнул ему в ответ Марти. — Док? — Да? — Я не жалел об этом. Ни на минуту. О том, что случилось вчера. Внезапно Док улыбнулся, и Марти мог бы поклясться, что в этой улыбке тоже было облегчение. — Увидимся в будущем! — последнее, что Марти крикнул Доку. И затем… Молния, восемьдесят восемь миль в час, взрыв, и он исчез. Док уставился на то место, где ДеЛореан только что исчез у него на глазах. Улица, где только что были шины, горела. Мужчина подбежал к этому месту и начал танцевать между языками пламени, танцуя и крича от радости. Они сделали это! Марти благополучно вернулся домой. А потом внезапно он замер, и его пронзило холодное осознание. Мне придется ждать тридцать лет, чтобы увидеть его снова. И все, что у него осталось, — это этот поцелуй, за который он мог держаться.