Кровь и Вино

      Аделин быстро покинула комнату, оставив его в недоумении. Лишь спустя мгновение он последовал за ней, но догнать был не в силах — вампирша спускалась по ступеням слишком быстро. Прошмыгнула мимо сидящих на лестнице Яны и Егора, вызвав удивление. Они обернулись, замечая Диму, и поднялись на ноги, выглядывая на первый этаж. Блондинка подошла к двери и открыла ее так резко, что та чудом осталась на петлях.       — Какого черта, Валентин?       Сейчас они заметили Старейшину. Вместе с ним было еще парней пять в одинаковых темных одеждах — юстициарии. Вампир нисколько не оскорбился таким резким приветствием, лишь тепло улыбнулся, понимая, что мадемуазель Готье в курсе причины их визита.       — Аделин, будет лучше, если юстициарии присмотрят за замком.       — Нет. Эти олухи привлекут лишь ненужное внимание, — она указала свободной рукой на юстициариев, но даже не взглянула в их сторону.       — Но так у нас будет уверенность, что ты в безопасности. — Блондинка сжала челюсти. — Это распоряжение Князя.       — Валентин, мне очень приятно, что Князь так озабочен моей безопасностью, и безопасностью моего потомства, но если Герман заметит, что замок под охраной, будет много ненужных вопросов и догадок. Если Благородный все еще находится в заблуждении, и не знает о том, что я проинформировала Антонина, то пусть так и будет. Они не сунутся в замок, будь вы тут, да, но им ничего не помешает подловить меня по пути в больницу.       Она закончила свою гневную тираду, тяжело дыша. Хранитель закивал головой, показывая, что видит в ее словах смысл. Вампирша остро смотрела на него, сжимая несчастную медицинскую карточку в одной руке.       — Юстициарии могут…       — Не могут, — перебила его Аделин. — Валентин, все, что сейчас нужно — не привлекать к моей персоне никакого внимания. Юстициарии могут сопровождать девочек, если они решат покинуть замок, но ошиваться у своего порога я не позволю.       Дима смотрел на нее, чувствуя, что начинает улыбаться. Она была сейчас такая… Классная, черт возьми. Упрямая, строгая, не боялась перечить княжескому Советнику, стояла на своем. И Масленников видел уважение в глазах вампира.       — Хорошо. Юстициарии будут сопровождать девочек.       — Они в приоритете.       Весь этот разговор между ними навеял тревогу. Если Князь дал распоряжение охранять замок, значит, все куда серьезнее, чем они думали. Вампиры боятся за ее жизнь. Она же боится за жизнь девочек.       Валентин только кивнул, а после перевел взгляд за ее спину и заметил стоящих на лестнице девочек и парней.       — У вас гости? — вампир улыбнулся и приветливо кивнул ребятам.       Аделин обернулась через плечо, глянула на них, и повернулась к Хранителю.       — Да. Приехали недавно.       — Ты сейчас направляешься в больницу?       — У меня операция через пару часов.       — Мы тебя проводим.       Вампирша сняла с крючка пальто, бросила на них последний взгляд и вышла, закрыв за собой дверь. Ребята напряженно переглянулись.       — Князь приказал юстициариям охранять замок, — заключила Яна, глядя на дверь и хмуря брови.       — Уж не знаю, какую информацию она узнала, — подала голос Аля, — но плата за эту информацию действительна велика…       Аделин шла рядом с Валентином, рассказывая о своей работе в больнице. Хранителя это впечатляло — Аделин погибла, стала вампиром, но не отошла от своей профессии. Другие представители их общества не понимали, зачем такой, как она, работать среди людей и помогать им, но Валентин, Князь, и некоторые члены Совета считали это показателем доброго сердца, и уважали ее еще больше. Они вышли с территории замка, не спеша двигаясь по дорожке в сторону больницы. Юстициарии смешались с прохожими, отходя от них, чтобы не привлекать лишнее внимание. Аделин прижимала медицинскую карточку к груди, рассказывая Старейшине о предстоящей операции.       Парень в черном пальто, что проходил мимо с собакой на поводке, остановился, глядя им вслед. Прищурился, присматриваясь, а после достал из кармана телефон и набрал какой-то номер.       — Слушаю тебя.       — Господин, Княжеский Советник в сопровождении юстициариев нанес ей визит.       — Что ты слышал?       — Кажется, Князь распорядился, чтобы юстициарии охраняли замок, но она отправила их прочь.       — Выходит… замок не охраняется?       — Нет, Господин.       — Замечательно…

*****

      Аделин возвращалась с больницы, чувствуя пристальный взгляд на своей спине, но, оборачиваясь, никого не замечала. Уже готова была смириться с мыслью, что у нее паранойя, но осознала, что за ней действительно кто-то следует по пятам. Это ощущалось странным зудом прямо меж лопаток. Ее прожигал чей-то взгляд.       Вернувшись в замок, была напряжена. То и дело выглядывала в окна, оглядывая территорию и двор. Появилось странное предчувствие. Ребята видели, что сейчас она не просто напряжена, она буквально насторожена. Казалось, каждый звук, малейший шорох и движение заставляли ее вздрагивать и сжиматься еще сильнее.       Аделин расхаживала по комнате туда-сюда, то выглядывая в открытое окно, то скрываясь за полупрозрачным тюлем и наматывая еще несколько кругом, прежде чем вновь подойти. Тревога и страх крутились в диком вальсе внутри, и ни капли спокойствия она не ощущала. Это странное чувство лишь возрастало, все больше напоминая предчувствие чего-то ужасного. Блондинка вновь остановилась у окна, отодвигая шторку и выглядывая во двор. Ничего такого, казалось бы, там не было: листва шелестела и двигалась из-за ветра, все, кто проходил мимо замка, не обращали никакого внимания на «заброшенное» здание, машины не останавливались и даже не притормаживали. Никому не было никакого дела до этого здания, но она готова была поклясться — за замком следят. И это вовсе не юстициарии…       Дверь в комнату открылась. Вампирша обернулась через плечо, замечая Диму. Он лишь легко улыбнулся. Аделин провожала его взглядом, но прочитать в синих радужках одну конкретную эмоцию ему не удавалось.       — Где девочки? — она не сводила с него глаз, пока он подходил.       — Они хотели посмотреть какой-то старый фильм, а когда я уходил, играли в шахматы.       — Хорошо.       Аделин кивнула. Масленников остановился рядом и протянул ей бокал вина. Она молча забрала его, тут же делая глоток. И вновь устремила взгляд в окно. Ее напряжение можно было ощутить тактильно, казалось. Ее не интересовало ничего, кроме вида из окна и девочек.       Вампирша сделала еще один глоток, а после опустила бокал, нервно прикусывая внутреннюю сторону щеки и внимательно оглядывая территорию. В который раз. Масленников подошел ближе, обнимая ее со спины. Аделин никак не реагировала. Он сцепил руки в замок на ее животе и коротко поцеловал в макушку, внутренне все еще сомневаясь, что она одобрит этот его жест.       — У меня плохое предчувствие, — мадемуазель Готье говорила тихо.       — Может, стоило позволить юстициариям остаться?       — Нет.       Она упрямо покачала головой, а после повернулась к нему, все еще находясь в кольце его рук. Дима ободряюще улыбнулся. Аделин сделала еще один глоток вина, облизывая губы.       — Давно хотел спросить…       Он решил сменить тему, отвлечь ее разговором. Вампирша непонимающе посмотрела ему в глаза, вскидывая бровь.       — Ты никогда не упоминала, как именно стала вампиром.       — Тебе так интересно это узнать? — блондинка усмехнулась.       — Да, — он улыбнулся, склоняя голову.       Мадемуазель Готье отвела задумчивый взгляд в сторону, словно сомневалась, стоит ли ему рассказывать. Вновь выглянула в окно, чувствуя, как мужчина поглаживает ее по спине. Шумно выдохнула, чувствуя усталость от постоянного разглядывания одной и той же картины, и вернула ему взгляд.       — Я закончила медицинский университет в России. Счастливая такая была… Уже представляла, как буду работать в больнице, лечить детей, стариков, да и всех, кто нуждается... — Она усмехнулась. — В итоге же лечила солдат. Сначала своих, русских, потом всех, кто попадался. Лишь бы живы были. — Эти события произошли давно, но она говорила о них не с ностальгией, а сожалением и грустью. — В сорок третьем я попала в плен к немцам. Сначала хотели отправить в концлагерь, потом выяснили, что я врач, и кинули в военный госпиталь лечить солдат. Однажды госпиталь подвергся обстрелу… Стекла разлетались, стены сыпались… Здание рушилось. Всех, кого могли, согнали на первый этаж, ближе к подвалам. Русские солдаты вошли внутрь. Началась перестрелка. Я закрыла собой одного из раненных, получила пулю в спину. Задело легкое. Я стала захлебываться кровью…       Аделин смотрела куда-то в сторону, словно бы вернулась в тот момент. Брови ее были слегка нахмурены, а губы сжаты.       — Один из немецких солдат, Филипп, оказался вампиром. И обратил меня, умирающую. Уж не знаю, просто хотел спасти жизнь молодой девчонке, или же боялся, что они останутся без врача… Но, он дал мне жизнь, пусть и такую. Терять было нечего — родители уже погибли на тот момент, своей семьи у меня не было. Я продолжала лечить солдат под видом несчастной девочки-врача, содрогаться от взрывов и выстрелов, прятаться, чтобы обломки зданий не свалились мне на голову. — Голос ее стал абсолютно спокойным, ровным, не выражающим ничего. — Потом война закончилась. Он представил меня клану Камарильи, в котором и состоял. Я познакомилась со Старейшиной Валентином, другими княжескими советниками. Князем на тот момент был Генрих — очень взрослый, мудрый и рассудительный вампир. Он мне нравился. Всегда подходил к любым проблемам с холодной головой. Мы метались по разным странам, в семидесятых остановились во Франции. А больше никуда и не уезжали.       Вампирша пожала плечами.       — И вот… Мне почти сто лет, у меня есть собственное потомство, и я… даже благодарна ему за то, что обратил меня. Как бы странно это не звучало…       — А где сейчас этот Филипп?       — Его казнили.       — Он нарушил традицию?       — Нет. Там… очень запутанная ситуация.       Мадемуазель Готье покачала головой, давая понять, что дальше рассказывать не собирается. Осушила бокал одним глотком и поставила пустой сосуд на тумбочку. Спешно облизнула губы, возвращаясь к нему и заглядывая в глаза. А после вновь выглянула в окно. Дима сделал к ней шаг, обнимая. Вампирша вернула ему взгляд и легко улыбнулась, Обняла за шею в ответ, позволяя сильнее прижать к себе, и пристально вгляделась ему в глаза, склонив голову.       — Ты опять копаешься в моей голове?       Аделин лишь усмехнулась.       — Ты даже не представляешь, во что вляпался.       — Это ты о себе? — Масленников ухмыльнулся, а блондинка продолжала смотреть на него. — Поверь, более чем представляю.       — Я не человек. Я не стану окунаться в омут любви с головой. — Вампирша говорила серьезно, но это не звучало так, словно она пытается его оттолкнуть. Она, скорее, прямо в лицо говорила ему, что романтики в стиле сопливых мелодрам он от нее может не ждать. — Я уже переступила через ряд своих принципов, подпустив тебя к себе так близко.       — Я понимаю. — Он легко улыбнулся. — Ты у нас, как снежная королева.       — И тебя это не отталкивает, — она не спрашивала, а констатировала факт.       — Нет. Потому что это ты себя так видишь, — Дима склонил голову, хитро улыбаясь.       — А ты, значит, видишь меня иначе?       — Да. Конечно, эмоциональной я тебя не назову, ты, все же, очень сдержанная. Но ты не бесчувственная. Я наблюдал за тем, как ты общаешься с девочками, с ребятами. Ты очень добрая, даже если и пытаешься казаться злой и колючей.       Аделин ухмыльнулась, и у него, черт возьми, все из головы вылетело в этот момент. Казалось бы — ухмылка, что в этом такого? Но как же привлекательно она это делала. Он стал склоняться, к ней, чтобы поцеловать, а вампирша же отстранялась, хитро улыбаясь. Дима остановился, глядя на нее с напускным недовольством. Мадемуазель Готье улыбнулась, а после поцеловала его сама. Коснулась холодной рукой его щеки, поглаживая. Целовала так… аккуратно, нежно, что казалось совсем не присущим для нее. Масленников притягивал ее еще ближе, прижимая к себе. Не было никакого желания сейчас отстраняться от нее, отпускать.       Аделин сделала это первая. Хитро улыбалась, поглаживая его по щеке. Но улыбка вдруг сползла с ее лица. Вампирша стала серьезной. Отвела взгляд в сторону, будто бы прислушивалась, а после и вовсе отошла от него, отодвигая шторку и выглядывая в окно. Вела себя странно. Он наблюдал за ней, замечая, что грудная клетка ее стала подниматься быстрее от сбитого дыхания, а на лице сейчас отразился страх. Вампирша в секунду оказалась у прикроватной тумбочки, резко открыла верхний ящик, отчего несчастный бокал зашатался, и выудила оттуда свой стилет. Сейчас стало совсем не весело.       — Аделин, что…       — Сиди здесь.       Не попросила, не сказала, а буквально приказала, спешно покидая комнату. Остался ли он, как она и просила? Нет. Пошел следом, чувствуя, как беспокойство одолевает его с новой силой.       Мадемуазель Готье летела по лестнице вниз. Видимо, тоже ощутив неладное, из комнаты вышли девочки и ребята.       — Аделин, что…       — Быстро поднялись на третий этаж! И чтобы ни звука от вас не было. Тише воды, ниже травы сидеть!       Она говорила резко, строго, и беспокойство одолевало теперь уже всех.       — Кто-то пришел?       — Быстро поднялись на третий этаж!       Рявкнула, и парни отшатнулись, лицезрев красные глаза вампирши. Она не злилась, она была в ужасе. Очень нервничала. Все закивали как болванчики и направились к лестнице. Аделин крепче перехватила рукоять своего стилета, выдохнула, стараясь принять невозмутимый вид, и спокойно спустилась со ступеней. С настороженностью подошла к двери и открыла, пряча стилет за пояс брюк, чтобы в любой момент могла его достать.       — Благородный Герман? — она вскинула бровь, изображая удивление его приходом. — Меня не предупреждали о Вашем визите.       Ребята, стоящие на лестнице на третьем этаже и выглядывающие вниз, переглянулись. Яна и Аля смотрели друг на друга с настоящим ужасом.       За ней пришли.       — Мадемуазель Готье, — вампир гадко улыбнулся, глядя на нее. — Вас не предупредили о моем визите, потому что это не касается дел Совета.       Блондинка смотрела на него, судорожно думая, что такого сказать. А после заметила, что он не один. Из-за спины вампира вышли еще пятеро. Но это вовсе не юстициарии, не служители, не советники…       Анархи.       Она нервно сглотнула, все же, демонстрируя свой страх.       — Думаю, ты знаешь, почему мы здесь.       — Я всегда знала, что ты двуличная мразь, Герман.       Она ухмыльнулась. Благородный смотрел на нее в ответ с усмешкой, а после сделал шаг. Блондинка была уверена в себе только потому, что считала, что войти в дом он не сможет.       Ошиблась.       Ему ведь уже было дано разрешение.       Герман ворвался в замок, хватая ее за горло. Она вцепилась в его руку, пытаясь ослабить хватку на своей шее, когда заметила, что еще пятеро входят внутрь. Блондинка схватилась за свой стилет, вытащила и полоснула его по щеке. Пропитанное кровью мертвеца серебро обожгло его холодную кожу. Герман отшатнулся, отпуская ее. Синие глаза стали красными, как два рубина, и опасно сверкали. Аделин внимательно следила за каждым малейшим движением Анархов. Сейчас главным приоритетом для нее стало — не дать вампирам подняться выше и нанести вред девочкам и ребятам.       — Сучка!       Герман пылал от ярости, утирая платком кровь со своей щеки. Вампирша продолжала остро смотреть на него, ожидая подобного выпада, и не забывала поглядывать на остальных.       Благородный смерил ее презренным взглядом, а после посмотрел на одного из Анархов и кивнул в сторону лестницы. Аделин поняла этот знак моментально.       Один налетел на нее, сбивая с ног. Стилет улетел куда-то в сторону. Еще двое бросились к лестнице. Аделин ударила ногами в живот нападавшему, отпихивая его от себя, а после вскочила на ноги, схватила вампира за голову и, резко дернув в сторону, буквально сорвала ее с шеи. Кровь брызнула на брюки и белую рубашку, на платиновые пряди и лицо. Тело дернулось и упало на пол, в лужу крови. Мадемуазель Готье отбросила в сторону вампирскую голову, схватила с пола стилет и кинула в сторону тех, что бежали по лестнице. Клинок вонзился в его спину. Вампир захрипел, успел преодолеть еще две ступеньки, а после свалился замертво. Аделин дернулась ко второму. Сбила его с ног, сама пролетела несколько метров по полу и вскочила на ноги.       Ребята, стоявшие на лестничном пролете третьего этажа, с ужасом наблюдали за происходящим. Вся в крови, с красными, сияющими гневом глазами, она тяжело дышала. А после ухмыльнулась, оголяя острые клыки. Вампир поднялся на ноги и бросился на нее. Ни один мускул на ее лице не дрогнул, когда она перехватила его за подбородок, развернула к себе спиной и резким движением оторвала ему голову. Вампирская кровь стекала по ее волосам, по лицу, капала с кончиков пальцев. Она пнула ногой тело, что свалилось пред ней на пол, заливая кровью пол.       Герман ухмыльнулся. Знал, что так просто они ее не возьмут. Махнул рукой. Двое Анархов двинулись на нее.       В эту секунду Аделин запаниковала.       Успела выхватить свой стилет из тела уже мертвого вампира, но даже не смогла занести клинок для удара. Оружие выбили из рук. Холодная рука вцепилась в ее горло, пытаясь повалить на пол. Вампирша вцепилась в его запястье, и, нанеся удар в живот, буквально отодрала его от себя. Но он лишь отшатнулся.       Пока она пыталась устранить хотя бы одного, второй же потерялся из виду.       Поскальзываясь на крови, что запачкала весь пол и стены, блондинка старалась не то, что не позволить оторвать себе голову, а элементарно не позволить навредить себе. Резкий удар по лицу, она отлетает и ударяется затылком об стену. Несколько секунд понадобилось чтобы прийти в себя.       Вампирша не успела дернуться с места.       Анарх всадил ей в живот деревянный штырь, явно отломанный от перил, буквально пригвоздив ее к стене. Яна зажала себе рот рукой, сдерживая крик испуга, и отшатнулась. Аля же просто дернулась. Аделин вцепилась руками в этот кусок дерева, что проткнул ее насквозь, прибив к стене. Кашлянула, выплевывая кровь.       — Теряешь хватку, — ухмыльнулся Герман, поднимаясь по ступеням. Стоящий рядом с ним Анарх ухмыльнулся.       Она морщилась от боли, пытаясь освободиться, но сил не хватало, чтобы вытащить из себя этот обломок. Вдруг, вампир, что пригвоздил ее к стене, повернул голову в сторону лестницы.       — Не трогайте их, — прорычала, чувствуя, как пропитывается собственной кровью рубашка, а в уголках глаз скапливаются слезы. То ли от боли, то ли от страха. Дыхание сбилось, стало отрывистым. Герман поднял вверх руку, останавливая этих двоих. — Они ничего не знают. Забирайте меня.       Ребята, стоящие наверху, с диким ужасом смотрели на происходящее. Яна, все еще зажимая себе рот рукой, заливала щеки и собственную ладонь слезами. Еникеева смотрела на Германа, желая испепелить его взглядом. Эмиль заметил, как дрожат ее плечи, скорее от злости, нежели от страха. Егор весь сжался. Дима же вообще не понимал, какой чувство сейчас испытывает — злость на вампиров или же дикий страх за Аделин.       — Какое благородство! — Усмехнулся Герман, подходя к ней. — Филипп бы гордился тобой.       Последняя фраза была сказана зря, и явно запустила какой-то странный механизм внутри нее. Вампирша дернулась к нему, но лишь продвинулась на этом деревянном обломке на пару сантиметров, растеребив рану, отчего кровь потекла по животу с новой силой. Эта троица загоготала.       Аделин повернула голову к лестнице, находя взглядом девочек. Масленников заметил слезы в синих глазах.       — Ее потомство нам ни к чему. — Заговорил Анарх.       — Но…       — Две новообращенных не принесут нам никакой пользы,— перебил он Германа, остро глядя на него.       — Забирайте ее.       Рявкнул Благородный и направился прочь из замка, брезгливо оглядывая валяющиеся тела и брызги крови. Один из оставшихся вампиров подошел к ней, грубо схватил за горло и дернул на себя. Деревянный штырь остался в стене, покрытый сгустками крови и ошметками ее внутренних органов. Аделин стояла, покачиваясь, и остро смотрела в глаза вампиру, стараясь зажать рукой рану, чтобы не залить пол еще и своей кровью. Второй подтолкнул ее в спину в сторону лестницы. Блондинка запуталась в собственных ногах, чудом устояв. Следуя к ступенькам под гнетом идущих сзади Анархов, бросила взгляд на третий этаж. Нашла глазами Алию и улыбнулась сквозь слезы.       «Все будет хорошо».       А после оглядела каждого, не стирая с лица улыбки, и скрылась на первом этаже.       Всех парализовало от ужаса.       Стоило хлопнуть тяжелой входной двери, Яна сорвалась с места и бросилась вниз.       — Яна, нет!       Воскликнула Аля, бросаясь следом. Кидаться за Анархами сейчас было очень глупо. Они юные и неопытные. Им не выстоять против них. Зенина вырывалась из хватки подруги, уже не тихо плача, а рыдая. Егор бросился, чтобы помочь. Они силой держали девочку, пытаясь вразумить, успокоить и объяснить, что ее порыв глуп и опасен.       Аля прижимала ее к себе, поглаживая по голове, пока Яна содрогалась от плача. Егор стоял рядом, поглаживая ее по спине в успокаивающем жесте, потому что, по правде говоря, не знал, что еще делать. Еникеева подняла глаза на Эмиля и Диму, глядя на них сквозь подступающие слезы в полном ужасе и растерянности.       Они не знали, что делать.       Так и стояли, переглядываясь и ощущая собственное бессилие.