*****
В замке повисла напряженная тишина. И она не нарушалась следующие несколько дней после прихода юстициария Маркуса. Они не знали, что сказать друг другу, как поддержать. Банальное «все будет хорошо» сейчас казалось самой глупой фразой на свете. Они надеялись на это самое «хорошо» все это время… На деле же становилось только хуже. Яна померкла совсем. Слонялась туда-сюда по замку с клинком Аделин в руках, или же просто сидела у нее в комнате. Алия старалась сохранять бодрый вид и не поддаваться грусти. Парни по большей части молчали и лишь переглядывались — понимали, что, как люди, ничем не могут помочь, да и поддержать в такой ситуации было тяжело. Дима прекрасно понимал Яну. Иногда они сидели вдвоем в комнате блондинки, на этом диване, и о чем-то разговаривали. Зенина могла пересказывать интересные истории, рассказанные когда-то Аделин. Они понимали это волнение и боль друг друга, и могли обсудить эти тревожные ощущения друг с другом. Эмиль и Егор не были так близки с вампиршей. Егор в большей степени переживал за Яну, а за Аделин волновался просто потому, что она ему нравилась. Она оказалась хорошей. Отношение Иманова к мадмуазель Готье было скорее ровным. Ни хорошим и ни плохим. Сейчас Яна сидела на кухне, вертя в руках бокал крови. Алия напряженно расхаживала от одного окна к другому, ожидая приход важных гостей. Дима поймал взгляд шатенки и ободряюще улыбнулся. Егор и Эмиль просто сидели рядом, наблюдая и слушая тишину, нарушаемую лишь шагами Еникеевой. К замку стали приближаться. Аля вдруг встрепенулась, вытянула шею, выглядывая в окно. — Пришли! И тут же дернулась к двери. Все, как один, выпрямились и устремили взгляд на двери. Лишь Яна осталась сидеть, вертя в руках бокал. — Здравствуйте, — русая кивнула гостям, но тех не было видно — они еще не успели переступить порог. Но стоило закрыться двери, пред ними предстало трое вампиров. Важные мужчины, в черных плащах и костюмах. Одного из них Масленников тут же узнал — старейшина Валентин, он стоял по правую руку от мужчины с тростью в руке. Высокий, худой, с черными как вороново крыло волосами, забранными в хвост сзади черной лентой. У него были красные глаза. И сейчас Дима понял, что у всех вампиров глаза разные. У кого-то яркие, горящие, цвета рубина, как у Аделин. У кого-то цвета вина, у кого-то темные гранаты, у кого-то алые как кровь. Глаза этого мужчины сверкали от беспокойства и напряжения, челюсть его была сжата. По левую сторону от него стоял еще один мужчина — смуглый, с короткими кудрявыми волосами, пухлыми губами и темными-темными красными глазами. Издалека могло показаться, что его глаза карие, или же и вовсе черные. — Познакомьтесь, — Аля подошла к столу. Зенина лишь подняла взгляд и кивнула им. — Это Дмитрий, Эмильен и Егор. Ребята, старейшину Валентина вы уже знаете, — русая улыбалась как-то нервно, словно бы смущалась. — Это Князь Антонин, — она указала на этого высокого худощавого вампира, с черными волосами, забранными в хвост. — А это Благородный Габриэль, муж Луизы. — Здравствуйте, — как-то неловко выдал Егор. Масленников прищурился, замечая, что этот князь не сводит с него острого взгляда. Взгляд его не был презренным, был скорее холодным и даже немного высокомерным. Мужчина вспомнил рассказ Яны и понял, что это тот самый князь, что изменил Аделин. И сейчас он, вероятнее всего, осознает, что блондинку и этого смертного связывают уж слишком теплые отношения. Дима ухмыльнулся. Сам не понял почему. Князь сжал челюсти и отвел взгляд на других ребят. Появилось странное чувство самодовольства — Антонин испытывал к нему неприязнь, потому что Масленников был близок с женщиной, которую он потерял по собственной глупости, но все еще любит. — Что еще вы знаете о ее состоянии? Голос Яны не был приветлив, мил или же добр. Она взглянула на мужчин исподлобья. Вся эта ситуация начинала ее жутко раздражать и злить. Они так тянули… Почему они не могли прийти сразу же, как узнали о ее пропаже? К чему было тянуть? Чего они ждали? Если раньше были надежды, что Аделин относительно здорова, сейчас же остался только страх, жива ли она вообще. — Немного, — спокойно ответил Валентин и присел с ней рядом. Стоило ему положить ладонь поверх руки девочки, глаза Яны заблестели от слез. — Маркус старается сообщать нам обо всем, но у него не всегда есть возможность прийти лично, — пояснил Габриэль и сел рядом с Егором, приветственно кивая ему. Удивительно, но Шкред уже не нервничал при виде вампиров. Наоборот, он смотрел на них с таким интересом и восхищением, как ребенок на супер-героев. Вампиры действительно выглядели важно и статно, сразу становилось ясно — они другие, высшие существа, если их можно было так назвать. В них не было ничего людского на вид. От них так и веяло этой опасностью, силой, могуществом. Аделин и девочки легко бы затерялись в толпе людей, оставшись незамеченными, этих же не перепутать с людьми совершенно. Они смотрели иначе, вели себя иначе, даже говорили как-то по-другому. — Ее состояние ухудшается, — раздался холодный голос Князя. Антонин садиться не стал. Постукивая тростью, стал медленно обходить стол по направлению к окну. — Ее сознание затуманено, она уже не совсем понимает, где находится, что с ней происходит. Лишь просит, чтобы вас не трогали, — Антонин обернулся к ребятам и девочкам, а после тепло улыбнулся. — Даже умирая, волнуется за своих близких, а не за себя. Сначала всех тронула теплая улыбка, осознав всю массу беспокойства и заботы Аделин, а после они прокрутили в голове фразу Князя еще раз, и стало совсем не смешно. Яна подняла глаза на Валентина, и радужки ее стали яркими и пылающими от злости красными рубинами. Алия стала предчувствовать что-то нехорошее. Зенина медленно повернула голову к Князю, и все сжались. Даже старейшина с Благородным напряглись — девушка была сейчас очень зла. — Умирая? — Антонин смотрел на нее, слегка нахмурив брови, словно бы не понимал, что ее так смутило. Яна поднялась на ноги. Рост ее был значительно ниже его, но она твердо наступала, глядя на него снизу вверх. — Анархи забрали ее неделю назад. Чудо, что при их извращенных методах «общения» она все еще жива. — Она сокращала расстояние, а Князь так и стоял, глядя на нее. Только теперь в его глазах отразилось что-то странное, похожее на стыд и грусть одновременно. — Ты, — она ткнула пальцем ему в грудь, а Валентин изумленно вскинул брови, оценив ее смелость, — приходил к ней, рассыпался в извинениях за свою измену, показывал тут ей свою любовь, которая никак не погаснет, — Яна уже не говорила, а рычала, — но пришел ты к нам лишь спустя неделю. Ты неделю сидел на жопе ровно, пока женщина, которую ты так сильно любишь, умирала. Она, мать твою, предупредила тебя! Сказала тебе, беспокоясь за твою задницу! А могла молчать и не рисковать, дать им возможность тебя прикончить! Все смотрели на нее, раскрыв рты. Старейшина и Благородный едва ли сдерживали восхищенные улыбки. Аля же, казалось, побледнела от страха еще сильнее. Подруга очень резко перешла на «ты» и грубую форму общения. — Знаешь, может быть, Князь ты и не плохой, но как мужчина — полный мудак! А после развернулась, пнула ногой стоящий на пути стул и стремительно направилась на второй этаж. Габриэль прикрыл рот рукой, чтобы скрыть свой улыбку, которая так и рвалась наружу. Антонин лишь глупо моргал, пребывая в легком (не легком) шоке. Валентин же открыто усмехнулся. — Ох, прямо как юная мадмуазель Готье. Она когда в клан пришла, такая же бойкая была, — Старейшина тепло улыбнулся. Аля стояла бледная и напуганная. Егор поднялся на ноги и последовал за юной вампиршей. — П-простите, — пискнула Еникеева, глядя на Князя широко раскрыв глаза. — Не извиняйся, — махнул рукой Габриэль и все же усмехнулся. — На правду не обижаются, — добавил Валентин, а после повернулся к Князю, — правда, Антонин? — Валентин… — А что сразу Валентин? Девочка права. Вампир тяжело вздохнул, закатывая глаза. Эмиль переглянулся с Димой, тоже начиная улыбаться от всей ситуации. — Мадмуазель Готье такая женщина! Да весь клан на нее слюни пускал. Умная, сдержанная, она вела клан вперед! Не являясь частью Совета, она присутствовала на нем, как твоя любимая женщина, и благодаря ее дипломатичности и грамотности нам удавалось решать многие вопросы мирным путем, часто и в нашу пользу. И что ты натворил? — Князь сейчас напоминал пристыженного и недовольного ребенка. — Ты увлекся Ольгой. — Валентин… — Не спорю, женщина она красивая, но… Чем обернулся твой кутеж? Твоя супруга стала главным участником заговора против тебя. А женщина… — Валентин, не позорь меня перед людьми. — Да ты уже перед всем кланом опозорился, когда привел эту, прости дьявол, распутницу! Да еще и сделал своей супругой! Пока Валентин ругался на Князя, говоря, какая Аделин прекрасная и умная вампирша, Масленников не мог перестать улыбаться. Эмиль и Габриэль же отвернулись, прикрыв рты рукой и тихо посмеивались, еще попутно переговариваясь. Аля прикрыла рот ладошкой и опустила глаза в пол, посмеиваясь вместе с ними. — Аделин двадцать лет по праву носила титул Графини, хоть и не являлась ей официально! Ее уважали, ее боялись, ее любили! А эта вертихвостка вторглась в наш Совет, в наш Клан, да еще и связалась с нашими врагами! Антонин уже не предпринимал попыток как-то оправдаться. Молча слушал, хмуро глядя на Старейшину. — Дурень ты. Тебе двести с лишним лет, а мозгов как у новообращенного идиота! Тут уже Масленников не выдержал и усмехнулся. — Это все конечно очень весело, — подал голос Габриэль, — но продолжить ругать нашего непутевого Князя мы можем и после. Сейчас есть основная проблема — Аделин. Мы знаем главное — она жива. Сейчас наша задача забрать ее у Анархов, вернуть домой и обеспечить лечение. Мы с вами знаем, что отравление кровью мертвеца — не порезы серебряным клинком. Лишь единицы при должном уходе и лечении выживают. Диме понравился Габриэль, он говорил по делу, легко, не смотрел свысока, да и вообще спокойно сидел за одним столом с людьми, как и Валентин. Говорил по существу, а не просто паниковал. — Вопрос: как мы можем это сделать? — Если мы пойдем к Анархам, бойни не избежать. Они могут убить ее на месте. Пострадает не только она, но и другие наши вампиры. Здесь нужно брать хитростью, а не силой, — Валентин внимательно оглядел каждого.*****
Аделин вымученно застонала от боли, приподнимаясь на локтях и подползая к каменной холодной стене. Она искренне надеялась, что Анархи выкинут ее куда-нибудь за ненадобностью, и вампирше удастся доползти до дома. Но они упрямо тянули. Было что-то, что заставляло их держать ее здесь. Или кто-то. Все тело горело огнем. Она прислонилась лбом к стене, тяжело дыша, как загнанная собака. Каждая клеточка тела ужасно болела, она понимала лишь одно — она умирает, медленно и мучительно. Руки сводило от боли, кости заламывало, как при приступе. Перед глазами все расплывалось и чудом оставалось лишь то, что ее не стали атаковать галлюцинации. Ее тошнило и буквально выворачивало наизнанку. Она выплевывала все больше собственной крови, начиная внутренне бояться, что следом выплюнет и собственный желудок или же легкое в порыве очередного кашля. Она была голодной, больной, уставшей и абсолютно обессиленной. По коридору послышались шаги. Но ей было так плевать, кто это. Если ее пришли убить — она сама готова встать у стены на расстрел. Только бы все это закончилось. Пришедший остановился у железных прутьев ее камеры и воровато оглянулся по сторонам. А после присел на корточки. — Мадемуазель Готье. — Идите… к черту… — Мадемуазель Готье, это я, юстициарий Маркус. Аделин открыла глаза, медленно моргнула, глядя на него. Имя казалось ей таким знакомым, но она упорно не могла вспомнить, кто это. — Я пришел Вам помочь. Девочки, ребята, Князь и члены Совета очень беспокоятся за Вас. Мы обязательно заберем Вас отсюда, слышите? Они уже работают над этим. — Девочки… — С ними все хорошо. Они в порядке. Юстициарии охраняют замок. Она только рассеянно кивнула. Парень смотрел на нее с жалостью и болью, даже представить не мог, как ей плохо. А после, вновь воровато оглянувшись, достал из-за пазухи маленькую бутылочку и, просунув меж прутьев, подпихнул в ее сторону. — Выпейте это. Вам станет полегче. Простите, я не могу долго здесь находится, они заподозрят. Поднялся на ноги и спешно ушел. Аделин смогла разглядеть в лунном свете поблескивающее стекло бутылки. Вновь застонала от боли, подтягиваясь на руках и подвигаясь ближе. Зацепила ее пальцами, толкнув к себе. Не с первого раза все же взяла ее в руки и с трудом открутила крышку. Запах свежей крови ударил в нос. Это кровь. Человеческая кровь. Жадно делала глотки, наплевав на то, что капельки просачиваются через уголки губ и стекают по подбородку. Выпила половину, когда ощутила, что вся эта кровь вот-вот выйдет обратно, даже не попав в желудок. Ее передернуло от пробежавших по коже мурашек от приступа тошноты. Она села, глубоко дыша. Допивать не решилась — закрутила крышку и убрала в угол, прикрыв обломком камня. Возможно, ей станет легче. А может быть, и нет. Она прикрыла глаза и прижалась затылком к стене, надеясь, что им удастся забрать ее отсюда как можно скорее. Потому что долго она не протянет.*****
Князь вошел в свой кабинет после долгих разговор и обсуждений дальнейших действий с Габриэлем и Валентином. Ситуация была сложная. Он вновь вспомнил сказанное Яной, и сейчас, на трезвую голову, действительно согласился с ней. Девочка права. О какой любви можно говорить, если он в серьез занялся этим вопросом спустя неделю? А после в его голове всплыл образ этого смертного Дмитрия. Раздражение тут же растеклось лавой по жилам. Он злился, потому что любил ее, а она завела роман с другим, да еще и с человеком! Были ли для этого основания? Ну, разве что собственный эгоизм. Он упустил свой шанс. Сам все потерял и испортил, а теперь сходит с ума от злости, зная, что у нее есть любимый человек. Все эти хаотичные раздумья прервал стук в дверь. Антонин повернул голову, и едва ли сдержался от изумленного вскидывания бровей — на пороге показался Герман. — Князь, — Благородный, как ему и следует, склонил голову в почтении. А вампир думал — выслушать его, или же сразу оторвать псу голову. — Что-то приключилось, Герман? — он старался казаться отстраненным, не заинтересованным. В общем, держать обычный свой вид. — Да. Я хочу заявить о преступлении. Антонин вскинул брови, все же не сдержавшись. Обошел стол и присел на кресло, закидывая ногу на ногу. — И что же за преступление случилось? Я так полагаю, это требует срочного собрания Внутреннего Круга и проведения Суда? — Несомненно. — Он кивнул, но в глазах его была какая-то странная хитрость. — Так поведай же мне. — Я располагаю информацией, что Аделин Готье играет на два фронта. — Князь вскинул брови, а сам сгорал от любопытства. Что, если это их шанс? — Аделин связалась с Анархами…