Вмешательство бессмертной

Слуги из крупных и нескольких средних, а также младшие адепты из других средних и младших орденов на пару с Цзян Яньли быстро приготовили еду всем присутствующим. Обыватели, а именно двое взрослых из них не сильно умели готовить. Мо Мэйли, хоть и незаконнорожденная, но была госпожой поместья Мо, имеющих в своём служении несколько слуг, среди которых был повар. Да, после исчезновения Цзинь Гуаншаня несколько лет назад её статус в доме упал даже ниже прежнего, но поддержка отца, который её правда любил, и сына давали сил жить дальше, хоть и постоянные насмешки и презрительные взоры соседей, а также шепотки слуг выводили её из себя, из-за чего она стала всё реже выходить на улицу, даже редко приходя в столовую, так как еду ей приносили прямо в покои. Мэн Яо, выросший в относительной бедности, был на попечении и служении в борделе в роли слуги, как только научился говорить и быстро бегать. Понимал, что он лишний рот, и его не будут просто так терпеть в этом месте, да и жалование матери не могло себе позволить накормить двоих. Выполнял он весь день в основном уборку в комнатах проституток до и после их обслуживания клиентов. Также лично убирался в покоях матери. Тщательно и аккуратно выстирывал её цветные ханьфу с красивой вышивкой цветов и птиц, наученный горьким опытом, когда одно из её любимейших платьев не пережило стирки новичка, которых в основном и назначали на стирку на первое время. К кухне его пускали лишь по трем причинам: за едой в номера, за ещё одной бутылкой вина и чтобы отнести посуду с остатками на мойку. Мэн Яо редко бывал в кухне, но иногда ему приходилось стоять и ждать ещё неготового блюда. Тогда он мог посмотреть на процесс приготовления и запомнить, спасибо его прекрасной памяти. Сейчас вспоминая рецепты и пытаясь найти все ингредиенты, он принялся за готовку более менее простых блюд. – Советую добавить побольше воды, – вздрогнул от неожиданности Мэн Яо и обернулся на нежный голос. Эта девушка, как смог понять по одежде и наблюдениям, была юной госпожой Великого Ордена Цзян, что недавно поразила его своей готовностью заниматься работой на кухне и марать свои руки, касаясь необработанной пищи. – Эмм... Этот благодарит за совет молодую госпожу Цзян, – поклонился вежливо юноша и добавил по совету девы немного воды. – Вы в первый раз готовите? – Цзян Яньли поняла это по его неуверенным действиям и частым торможениям, будто пытающего понять положить ли этот ингредиент сейчас или потом. Более менее умеющие готовить ведут себя у плиты по-другому. Его образ сразу напомнил ей тот случай, когда она попыталась научить А-Чэна с А-Сянем готовить. – Да, молодая госпожа, – неуверенно признался юноша. – До этого я стоял у плиты только когда варил снадобья от жара и простуды. – Пришедшая с вами леди тоже не умеет готовить? – Честно сказать, мы из разных мест призваны и я даже не знаю ничьего здесь имени, кроме самых известных заклинателей, конечно. Но думаю, раз она не встала приготовить поесть своему ребенку и судя по качеству их одеяний, скорее всего они не из бедных обывателей, и имеют слуг. – Я как вижу у вас там больше детей, чем взрослых, да и вы двое готовить не умеете... Давайте мы угостим вас. – Что вы, что вы. Мы как-нибудь управимся. – Не надо стесняться просить помощи, – прикрыла улыбку рукавом дева и обратилась к служанке. – Иньчжу, Цзиньчжу, приготовьте, пожалуйста, еще на несколько порций. На пятерых детей и двух взрослых. О, и юноше подайте порцию соразмерную А-Сяня с А-Чэном. Служанки посмотрели на покрасневшего юношу с извиняющейся улыбкой и принялись дальше готовить: – Да, юная госпожа. – Юная госпожа, садитесь за стол. Оставшиеся блюда мы подадим, а потом приготовим блюда этим простолюдинам вместе со своими. – Хорошо, – согласилась девушка, сама чувствуя голод от всех запахов гуляющих по залу. – Приятного аппетита, господин... – Фамилия этого простолюдина Мэн. – Приятного аппетита, господин Мэн, и была рада познакомиться. Ой, забыла представиться. Цзян Яньли из Юньмэна. – Мэн Яо из Юньпина, – представился в ответ и поклонился юноша. – О, так это совсем рядом, – приятно улыбнулась девушка. – Да. Я очень хорошо наслышан об ордене Цзян. Они не раз помогали с водными гулями в Юньпине, – смог улыбнуться более искренне молодой человек. – Шицзе, еда остывает! – раздалось со стороны мест ордена Юньмэн Цзян. – Благодарю за высокую оценку. Ну что ж, надеюсь ещё будет шанс поговорить, – поклонилась на прощание и легкой походкой направилась к семье Цзян Яньли. Мэн Яо постоял немного, смотря ей вслед, до сих приятно удивленный от такого спокойного и даже приятного разговора с девушкой из клана заклинателей, которые для него, простолюдина, были подобны небожителям. После он направился к группе детей и женщины, чтобы поделиться радостной новостью, что одними фруктами питаться им не нужно будет. Хотя по взгляду самых младших, готовых броситься на гору продуктов, они были бы не против и простых фруктов, главное желудок заполнить чем-нибудь. *** После трапезы, пока слуги убирали со столов и мыли посуду, подготавливая её к приготовлению ужина. Другие нашли чайные сервизы и на не пропавшие столики, которые появились перед каждым вместе с главным столом, на котором готовили, подали каждому чашку с чаем. Слуги ходили между столиками несколько фэней, наполняя опустевшие чаши. Когда все были напоены и накормлены, все заклинатели приступили медленно выпускать ци. Дети с восторгом смотрели на "реки" цветной энергии, что стремились к центру. Когда симуляция начала становиться вновь плотной, прозвучал голос бессмертной: – Достаточно. Пожалуйста, все слуги рассаживайтесь по местам, мы продолжаем чтение, – книга подлетела к рукам женщины и она открыла её: – Жестокость. Часть первая. Когда последняя служанка, вытирающая мокрые руки полотенцем добежала до своего места и села, симуляция скрыла от их глаз рассказчицу. Перед ними начал появляться какой-то неухоженный дом. Везде была пыль, грязь и мелкий мусор. В комнате было довольно темно, особенно по сравнению с белым залом, в котором они сейчас находились. В середине комнаты лежал бессознания молодой и худощавый юноша, лицо которого было покрыто слишком большим количеством косметики. От его макияжа многих ценителей прекрасного передёрнуло. Но самым шокирующим были не состояние комнаты и ее предполагаемого хозяина, а нарисованное под лежащим телом магическое поле. Нарисованное кровью. – Что за?.. – попытался начать свой вопрос глава Великого Ордена Цинхэ Не, но его перебило открытие единственной двери ногой неким упитанным юношей в симуляции. Тот оглядел темную комнату и, найдя лежащего в середине магического поля парня, направился широким шагом к нему, после немедля ударяя того ногой в грудь. Вместе с ударом прозвучал голос Баошань Саньжэнь. – Увесистый пинок заставил Вэй Уcяня открыть глаза. Над самым ухом прогрохотало: — Хватит притворяться мёртвым! – Вэй У- Чё? – наследник ордена Цзян подумал что ослышался, как и многие другие в зале. – Удар угодил прямо в грудь, повалив Вэй Усяня навзничь. Он стукнулся затылком об пол и, ощутив резкий приступ тошноты, смутно подумал: «А ты невероятно смел, раз позволяешь себе бить самого Старейшину». – Старейшину? – переспросил неуверенно Лань Сичэнь. – Хэй, а почему мы слышали голос? Или я просто не увидел, как он рот открывает? – ненамеренно перебив Лань Хуаня, поинтересовался тринадцатилетний мальчик, буравя симуляцию внимательным взглядом, а потом спрашивая у шисюна. – Я тоже не видел. – И я, – добавил рядом сидящий с ними адепт другого клана. – Странно... – наклонил голову Хуайсан, но как любитель романов и книг, и прочитавший их немало, сделал шокирующее предположение. – А-а-а вдруг это мысли его?! Ну в книгах иногда показывают, что думает главный герой. – Правильно, – улыбнулась бессмертная смышлёному юнцу. После Вэй Ина и Лань Ванцзи, она больше всего полюбила свободолюбивого Не Хуайсана, которого не сильно заботило мнение окружающих. Он очень умный мальчик, но просто не мотивирован делать что-то, мечтая прожить как благородный богатый господин и заниматься искусством до конца жизни. Увы, его ждала горькая судьба: без друзей, без близких, без брата. Он слишком долго носил маску, чтобы ее снять. Замарал свои руки по локоть, но исполнил свою месть. Она молилась за него, чтоб в этой жизни он обрёл всё утраченное. – Так то, что мы только что услышали, было точно «Старейшина»? – поинтересовался ещё раз Лань Сичэнь. – Да, А-Хуань, – согласился с сыном Лань Чжэнхао. – Подождите, а почему Вэй Усянь выглядит здесь по-другому? – призадумался Вэнь Сюй. – Ну это можно списать на макияж, но какого черта он здесь забыл. И почему обращается к себе как к «Старей...шине...» Ещё одно откровение начало медленно, но верно проникать в сознание присутствующих. – Это Старейшина Илин?! – удивился Хуайсан и не только он один. – Хех, вот этот "Старейшина"? Хотя на деле этот темный заклинатель не фальшивит и смахивает на 9/10 на одного из своих слуг-призраков. Так сказать, чтоб слиться с окружением и не попасться другим на глаза, – начал хихикать Цзинь Цзысюнь и с ним часть последователей его кузена. – М-да, я рассчитывал на что-то большее... Хотя теперь мы знаем, что слухи из пролога не соврали. Он действительно «потерял человеческий облик»! – сказал кто-то из хихикающих, но потом им было не до смеха. – Вэй Усянь уже много лет не слышал даже обычного человеческого голоса, не говоря уже о столь громком и пронзительном визге. – Много лет? – приподняла бровь в недоумении Юй Цзыюань, напоеная успокаивающим чаем. – М-да, проснулся, наверное, после пьянки неизвестно где и на меня кричит неизвестно кто. Ой, визжит точнее. Бедная моя голова, – вздохнул и улыбнулся после Вэй Усянь, пытаясь понять почему ему кажется, что он смотрит на незнакомца, а не на себя. – Мне интереснее кто оставил на тебе это, – указал на лицо не пришедшего в себя еще "призрака-висельника" Цзян Ваньинь, сам про себя думая, что что-то не так с Вэй Усянем на экране. – Голова его кружилась, перед глазами всё плыло, а в ушах жужжащим эхом отдавался сиплый голос: — Задумайся вот о чём! На чьей земле ты живёшь?! Чей рис ты ешь?! Чьи деньги ты тратишь?! Так что такого, если я возьму себе пару твоих вещичек?! Всё равно они принадлежат мне! – Во-первых, этому парню самому надо задуматься на кого смеет кричать. Во-вторых, земля та, я уверен, уж точно не его или его семьи, – решил высказаться Верховный заклинатель. – В-третьих, деньги и рис А-Сянь тратит ордена Цзян, – продолжил с недоброй улыбкой Цзян Фэнмянь. – В-четвертых, этот парень - покойник. Удумал воровать у темного заклинателя, хе, – оскалился Не Минцзюэ, уже записывая парня в покойники. – Вслед за его словами раздался глухой металлический стук обшариваемых сундуков и грохот падающих на пол предметов. Постепенно взгляд Вэй Усяня прояснился. Поначалу из темноты вынырнул тускло освещённый потолок, а затем – лицо человека с позеленевшими от злости глазами и перекошенными бровями, оросившего его слюной: – Что за наглость?! – разгорелся негодованием Великий учитель Лань. – Вэй Ин, ты чего разлежался? А ну встал и выгнал их! – привычно начала нравоучать и ворчать Юй Цзыюань. – Конечно, госпожа Юй, только приду в себя, – отозвался первый ученик, которому противно стало, когда он видел как слюна этого вора попадает на его симуляционную копию. — Как смеешь ты жаловаться на меня? Думаешь, я тебя испугался?! Думаешь, хоть одна живая душа в этом доме заступится за тебя? – Вэй Ин? Жалуется? – удивилась Юй Цзыюань, никогда не слышавшая искренних жалоб негодника, несмотря сколько раз у того был шанс сказать о ней что-то Цзян Фэнмяню. – Может он спутал А-Сяня с кем-то? – предположила ее дочь. – Подождите, а что он имел ввиду под «домом»? – решил уточнить Су Шэ, младший адепт клана Лань. – Может Вэй-сюн с кем-то выпивал, накрасился, может на спор, и уснул в этом месте. А из-за макияжа его эти люди приняли за кого-то другого? – Не Хуайсан выложил целую историю, которая на самом деле возможна, но только если Вэй Усянь был чертовски пьян, а это бывает редко. Двое здоровяков, судя по виду, слуг, подошли к нему: — Молодой господин, по вашему приказу всё разгромлено. – Это молодой господин? – начали ехать на лоб брови Цзинь Цзысюаня, который никогда в жизни даже не подумал бы так поступить с кем-то. – Значит высокомерный отпрыск богатеньких родителей, да? Ну это можно быстро исправить... – острый взгляд Вэнь Цин обещал при встрече с этим парнем, свидание тому с её иглами по самым болевым точкам. Сиплоголосый юнец удивился: — Как вы управились так быстро? — В этой лачуге не так много вещей, — донеслось в ответ. – Всё понятно. Благородный господин издевается над бедным простолюдином, – вздохнул Сюэ Ян, даже начавший сочувствовать парню, тоже пострадавшему от рук вышестоящих. Ну у того хотя бы была крыша над головой и какая-никакая еда. Обладатель сиплого голоса вполне удовлетворился этим и вновь принялся за Вэй Усяня, тыча ему в лицо пальцем, словно намереваясь пронзить насквозь: – Что-то мне кажется у него есть лишний палец. Помочь его ему отрубить? – спокойно поинтересовался Вэнь Жохань, внутри сгорая от негодования по отношению к доблестному юноше, бывшим скорее всего здесь самым праведным человеком. – Благодарю, но я наверное сам с ним разберусь, – ответил Вэй Усянь, внутри извиняясь перед будущим собой, что пользуется его заслугами. — Сначала ты осмелился наябедничать на меня, а теперь валяешься на земле, притворяясь мёртвым! Ради чего? Как будто кто-то позарится на твоё барахло! – Ну если ты повернешь палец в обратную сторону, то точно найдешь кому понадобились вещи неизвестного господина, – отозвался глава Оуян, который старался молчать, пытаясь понять настроение вышестоящих. Так как все главы Великих орденов и их семьи были на стороне Вэй Усяня, было целесообразно высказаться за него. — Что ж, посмотрим, как ты теперь донесёшь на меня за разгром твоей хибары! Думаешь, ты особенный, потому что несколько лет обучался в ордене заклинателей? Да тебя же вышвырнули вон, словно шелудивого пса! – Ч-что?! – удивился Цинь Цанъе. – «Несколько лет обучался в ордене заклинателей»? – приподняла бровь Сю Шуфэн. – Вышвырнули? Это у кого не нашлось работы для адепта? – поинтересовался Лань Цижэнь, не один год иногда заменяющий брата, иногда помогающий Сичэню в управлении ордена и не понаслышке знакомого с распределением работы адептам. – Моя теория верна! Наверное в эти несколько лет учебы неизвестный познакомился с Вэй-сюном и тот зашел в гости выпить, – уверился больше в свою теорию Не Хуайсан, не подозревая о том, что поднял камень и сейчас уронит его себе на ногу. – Вэй Усянь утомленно подумал: «И вовсе я не притворяюсь мёртвым. Я ведь действительно был мёртв несколько лет». – ...А как же выпивка? – спросил Не Хуайсан, сжав веер в руке. «Кто это?» «Где я?» – Всё-таки похмелье? – немного обрадованно поинтересовался наследник Не. «Неужели я опустился настолько, что захватил чужое тело?» – А такая правдоподобная теория была... – вздохнул наследник и, раскрыв веер, спрятал за ним начавшие краснеть щеки. – Эх, теоретик ты мой... – погладил брата по голове, портя тому прическу, Не Минцзюэ, а потом пришло осознание. – Чужое тело?! – Ах ты негодник! Даже после смерти тебе было мало и ты отважился вернуться в мир живых? После всего произошедшего?! – посмотрела на него госпожа Пристани Лотоса как на безумца. – А почему он не помнит, как это тело захватил? – Скорее всего его душа уже почти отправилась на круг перерождения, когда он смог захватить тело, скорее всего уже покинутое прошлым владельцем. На вытягивание чужой души из тела у него сил бы не хватило. – Разгромив лачугу и избив её обитателя, тем самым отведя душу, сиплый юноша, важно вышагивая, вышел из лачуги в сопровождении двух слуг, хлопнув дверью. – Сделал гадость - на сердце радость? – приподнял бровь и хмыкнул Вэнь Сюй. Почему-то чувствуя, что поведение этого толстяка очень похожее на поведение Вэнь Чао. И это его не шибко радовало. Он осознал, что проглядел когда его брату нужно было поубавить своё высокомерие и самомнение. А то его нынешнее поведение смахивало не на возвышение над всем живущим, подобно солнцу, а на идиотизм чистой воды. — Смотрите в оба и не выпускайте его на улицу! Не хватало ещё, чтобы он опозорил нас перед гостями! — громко приказал он. – Что-то для захвата вы выбрали не совсем удачное тело, юноша, – прикрыл веером пол лица Цзинь Гуаншань, пытаясь завести разговор с будущей важной фигурой в заклинательском кругу. Вэй Усянь после увиденного в симуляции ещё сильнее проникся неприязнью к клану Цзинь. До этого основой этой неприязни был Цзинь Цзысюань, а теперь медленно, но верно становился весь орден Цзинь. За дверью послышались ответы слуг. Дождавшись, когда звуки шагов затихли в отдалении, и снаружи воцарилось безмолвие, Вэй Усянь попытался подняться. Однако тело отказалось повиноваться, и ему пришлось опуститься обратно на пол. Тогда Вэй Усянь перевернулся на бок и, всё ещё мучаясь головокружением, принялся разглядывать незнакомую обстановку вокруг и кучи хлама на полу. – Да-шисюн, ты скажи мне как? Как ты вообще попадаешь в подобные передряги каждый раз? – обратился к Вэй Ину пятый шиди. – Да само так получается, – почесал затылок парень, отводя взгляд от взрослых. – Этот мальчишка... Всегда любил попроказничать, балду погонять, да неприятности поустраивать. Даже после перерождения... а говорили, что даже самого безнадежного могила исправит. Ошибались... – начала сжимать переносицу Юй Цзыюань, понявшая, что её многолетние усилия по усмирению бешеного характера Вэй Ина были потрачены зря. Чуть в стороне лежало бронзовое зеркало, брошенное кем-то на землю. Вэй Усянь дотянулся до него и увидел отражение мертвенно-бледного лица, со щеками, ассиметрично вымазанными чем-то красным: добавить сюда ещё высунутый кроваво-алый язык — и вышел бы отличный призрак висельника. Он несколько обескураженно отшвырнул зеркало в сторону, потёр лицо рукой и обнаружил на ладони осыпавшиеся белила. – Мамочка! – удивились многие юные адепты и девы на подобный макияж, который нельзя было разглядеть полностью из-за освещения и положения тела. Только те, кто увидели лицо юноши первее всех и уже успели немного сбалансировать свои эмоции, со смешинкой в глазах смотрели на реакцию остальных, только-только лицезревших весь "ужас" Старейшины Илин и его нечеловеческого облика. Те кто подозревал, что это вовсе не макияж, выдохнули, когда белила посыпались с лица Вэй Усяня. – К счастью, новое тело не было таким с рождения — всё это оказалось лишь причудами его прежнего владельца. Без сомнения, он являлся мужчиной, но, тем не менее, мужчиной с макияжем, причём, весьма неумелым. – Ну то что он мужчина понятно с первого взгляда, где бы ты встретил девушку с подобной фигурой и с таким неумелым макияжем? Это же стыд и срам в подобном виде выйти на улицу, – хотела ударить ладонью по лбу себе дева Вэнь, но остановила себя, начав изучать новое тело Вэй Усяня. – Ошарашенность неожиданно придала ему сил: Вэй Усянь худо-бедно принял сидячее положение и наконец-то заметил под собой круглое магическое поле. Алое и довольно неровное, оно явно было нарисовано от руки кровью, ещё не засохшей и источавшей характерный запах. Поле испещряли кривые каракули заклинаний, которые кое-где смазались его телом, но от этого не стали выглядеть менее зловеще и повергать в меньший трепет. Но всё же Вэй Усяня величали Основоположником Пути Тьмы, Магистром Дьявольского культа и прочими титулами, поэтому он не впервые сталкивался с подобными устрашающими полями и, само собой разумеется, знал их природу как свои пять пальцев. – Ой, сколько пафоса... Основоположник Пути Тьмы, Магистр Дьявольского культа... ты лучше объясни уже, что за ритуал пытался провести прошлый хозяин тела? – вспылил старейшина из клана Цзинь, потративший последние годы жизни на изучение интересующих его магических полей и печатей, и удивился, что с подобным полем ему не доводилось встречаться. Хотя, что-то знакомое в штрихах было... Он не захватывал ничьего тела — оно оказалось добровольной жертвой! – Точно! – ударил кулаком по ладони старейшина, вспомнив, что читал о подобном ритуале, но, конечно, в попавшей в его руки книге магическое поле было намеренно не дорисовано. – Старейшина, просветите нас, – обратился к нему Глава его клана. – Кхм-кхм, извините, но в книге присутствуют объяснения данного ритуала, – прервала, готовящегося начать объяснения, старейшину Баошань Саньжэнь. – Однако по сути эта «добровольная жертва» являлась проклятием. – Проклятием? – прошептал в веер глава Цзинь, которого очень заинтересовал подобный ритуал. Он даже подумал, что это может быть альтернативным путем к вечной, ну или более долгой, жизни. Хоть он понял, что в этой жизни не достигнет бессмертия, но жить подольше всё же каждому хочется. – Заклинатель сам себе наносил увечья, делая несколько надрезов на теле, кровью писал заклинания и рисовал магическое поле. Сев в центр круга, он призывал злого духа исключительной ярости и мощи и молил об исполнении желания, предлагая в оплату собственное тело и возможность вернуться на землю. – Постойте! Почему это я «злой дух исключительной ярости и мощи»? Я не согласен! – Да гуй с тем, что ты не согласен. Заклинание посчитало тебя таковым? Посчитало. Засунуло тебя в этого хлипкого парня со странной эстетикой? Засунуло. Хоть порадовался бы, что вновь жив. А то губу чет раскатал, желая еще выбрать каким способом себя в мир живых возвращать, – закатил глаза на мини истерику Вэй Усяня его шиди. Тот как всегда немного покричит и успокоится или просто переключится на что-то ещё. – Ритуал этот — «добровольная жертва» — в корне отличался от «насильственного захвата». Оба они имели дурную славу и относились к числу запретных, но первый не обладал ни применяемостью, ни распространенностью последнего. Едва ли найдутся чаяния столь сильные, что заставят человека по собственной воле отдать всё, что у него есть: редко кто решался на подобное, и в итоге ритуал оказался почти утерянным в веках. Древние фолианты за тысячи и тысячи лет сохранили всего три или четыре достоверных случая. Все люди, проводившие ритуал, желали лишь одного — мести, а злые духи, откликнувшиеся на призыв, безупречно исполняли их желания в самой кровавой и безжалостной манере. – И понятно почему ритуал имеет дурную славу, – фыркнул Лань Цижэнь, мысленно готовясь, что раз история будет идти от лица негодника из Юньмэна, то его не один десяток раз будет ждать причина похаркать кровью. Он достал новый листок, в который записал об этом запретном ритуале, желая, после того как они выберутся отсюда, проверить наличие подобного в сборнике запретных заклятий Гусу Лань. Знания это сила. Может однажды описание этого ритуала пригодится кому-то в расследовании. – Запомните, любой ритуал с использованием в качестве платы человеческой жизни, души или тела является запретным, – не изменяя себе, начал объяснять молодому поколению учитель. Многие закивали ради приличия, ведь такая общеизвестная информация оказалась новой лишь для самых молодых присутствующих заклинателей и обывателей. – Значит этот юноша желал кому-то отомстить, – начал размышлять вслух глава Цзян. – Скорее всего тому жирдя- тому неуважительному молодому господину, – решил начать диалог с отцом Цзян Ваньинь, но только в конце вспомнив, что говорит со старшим. – И скорее всего не только ему одному. Если бы он хотел убить только одного человека, то у него были неплохие шансы ударить, когда тот избивал его и был в отдалении от слуг, что могли помочь и остановить нашего "красавчика", – решил добавить Вэй Усянь, гадая кто еще испортил жизнь парню, что он в подобном месте проживает и его запирают тут по несколько дней, а то недель. – Вэй Усянь отказывался смиряться. – Хм? – приподнял бровь Вэнь Жохань. – С каких это пор он оказался «злым духом исключительной ярости и мощи»? Слава о нём, конечно, шла дурная, и умер он ужасающей смертью, но при этом никогда не преследовал живых и не искал возмездия. Он мог поклясться, что стал самым безобидным блуждающим призраком на всём белом свете! Смех окатил присутствующих. Многие не могли не вспомнить несколько фэней назад те же слова вышли из уст Вэй Усяня. Теперь многие действительно уверились, что внутри душа молодого человека перед ними. Также многих поражало, что несмотря на пережитое тот остается всё таким же оптимистичным. У этого юноши действительно потрясающая сила воли и духа. – Щекотливость же ситуации состояла в том, что для сделки хватало всего лишь желания заклинателя. Как бы Вэй Усянь ни противился, но… как только он попал в это тело, контракт посчитался заключенным. Он был обязан исполнить желание призывающего, иначе проклятие обернётся против призванного, и его душа будет окончательно уничтожена без возможности перерождения. – Что? – прикрыла рот рукой дева Цзян, начавшая дрожать от мысли, что её А-Сяню снова грозит смертельная опасность. – Всё в порядке, Шицзе. Видела же какая книга толстая, я справился с этим проклятием и скорее всего живу счастливо с Чэн-чэном в Пристани Лотоса. – Ты кого Чэн-чэном назвал?! Вэй Усянь развязал пояс и распахнул своё черное одеяние, осматривая тело, затем поднял руки и убедился, что оба его запястья крест-накрест рассекали порезы, нанесённые чем-то острым. Когда юноша начал развязывать пояс все молодые девушки прикрыли свои глаза. Конечно, многие только сделали вид, что так сделали, для приличия, а сами искоса смотрели за симуляцией. Вместо мускулатуры, ожидаемой от совершенствующегося, их ждало довольно хлипкое тело покрытое различными синяками и с ясно видимыми костями ребер. Когда были показаны запястья, то многие ужаснулись от обширности порезов. Было очень больно сделать один порез, а призывавший совершил с собой такое четыре раза. Особенно болезненно выглядел самый большой и глубокий порез, через который, кажется, даже видна белая кость. – Кровотечение уже остановилось, однако Вэй Усянь знал, что то были не обычные порезы: если он не исполнит желание заклинателя, раны не затянутся. Более того, с течением времени они будут становиться все серьёзнее и серьёзнее, и если Вэй Усянь не управится в срок, его душа и это тело будут разорваны на части. – Хм... А об этом в изученном мной документе не было оговорено... – решил высказаться старейшина Цзинь. – А у вас был полный документ? – поинтересовался Лань Цижэнь. – Нет. Была где-то 1/3 рисунка магического поля и половина заклинания. Насчет отношения злого духа к контракту и условиям его невыполнения ничего не было. – Возможно это описывалось в самом конце. И было потеряно вместе со второй частью заклинания. – Скорее всего. Он перепроверил всё несколько раз, периодически восклицая про себя: «Да что же это такое!» и, наконец, держась за стену, поднялся на ноги. – Я не понимаю, молодой человек. Вам дан второй шанс на жизнь, о котором многие присутствующие здесь бы возжелали, так почему у вас подобное отношение, – поинтересовался бывший глава Юй, отец Юй Цзыюань, никогда ранее не встречавший мальчишку Вэй. Он был наслышен о нем от своей младшей дочери, но та часто со вздохами и упреками отзывалась, что тот бездельничает и портит ей сына. Да, мальчик оказался не образцовым заклинателем и учеником, но это казалось только поведения, а не моральных качеств юноши. Уже старейшина Юй считал его довольно хорошей компанией его внуку, перенявшему характер своей матери. Хотя возможно он просто с возрастом смягчился, а то сам бы десять лет назад желал бы приструнить безбашенного любителя хаоса и развлечений. – Дом, в котором очутился Вэй Усянь, был довольно большим, но пустым и бедным. Постельное бельё и покрывало не меняли уже долгое время, от чего по комнате расползался стойкий запах плесени. В углу стояла бамбуковая корзина для мусора, но из-за недавнего погрома весь сор из неё вывалился и рассыпался по полу. Вэй Усянь наткнулся взглядом на смятый клочок бумаги, по виду испачканной чернилами, и тотчас же схватил его, обнаружив нестройные ряды иероглифов. Он торопливо подобрал оставшиеся бумажки. – Что-то там написано? – поправил позу Вэнь Чао, уже заскучавший смотреть на красивую обывательницу и начавший разглядывать присутствующих молодых дев. На свою жену, неподалеку сидевшую с ним, он не сильно обращал внимания. – Похоже, автором этих строк оказался предыдущий хозяин тела, который подобным образом изливал свои чувства в минуты сильного отчаяния. Некоторые предложения представляли собой бессвязный набор слов, не имеющих смысла, а от пляшущих иероглифов за версту веяло беспокойством и напряжением. Вэй Усянь внимательно изучил свои находки и постепенно начал догадываться, что дело нечисто. – Молодой господин Вэй, вы проснулись неизвестно где, неизвестно кем и неизвестно кем были обруганы, избиты и ограблены. Я думаю тут давно уже было ясно, что что-то нечисто, – решил высказаться Лань Сичэнь, удивленный, что подозрения симулированного Вэй Усяня только только начались. – Он гений, да, но просто до дашисюна ясные и простые вещи иногда долго доходят, – решил ответить за спрашиваемого третий шиди. Он выстроил несколько предположений и более-менее понял положение вещей. Оказалось, человека, призвавшего его, звали Мо Сюаньюй, а поселение это называлось деревня Мо. – Подождите, я из деревни Мо. Меня зовут Мо Мэйли и я не помню, чтоб в нашей семье присутствовали подобные родственники. Ни того молодого господина со слугами, ни того, в чье тело попал Старейшина Илин, – решила высказаться молодая мать. – Так, наверное, это кто-то из молодого поколения или те, кто еще даже не родились, – ответила ей старшая сестра Юй Цзыюань, Юй Цзымань. – Молодого поколения... А как зовут вашего сына, госпожа Мо? – поинтересовалась Вэнь Цин, уже догадывающаяся, что мальчик с матерью здесь не просто так появились. – А-Хань представься, – подтолкнула своего сына женщина. Мальчик встал на ноги и поклонился, как его учила матушка и дедушка: – Здравствуйте, меня зовут Мо Хань. Мне девять лет в этом году. – Всё сходится, – кивнул адепт и другие посмотрели на него с немым вопросом. – Смотрите. На симуляции новому телу молодого господина Вэй чуть больше двадцати, может даже больше, из-за макияжа и недоедания не очень понятно, но это уже точно не юноша. – А~ После смерти Вэй-сю... Старейшины Илин прошло тринадцать лет, плюс примерно лет пять до осады горы Луаньцзан и выходит примерно восемнадцать лет спустя. Скорее всего молодой господин Мо, один из двух представленных нам человек, и наверное он... – Мо Сюаньюй, – покачала головой молодая девушка, начавшая жалеть милого мальчика перед ними, которого ждёт нелегкая судьба. – Н-нет! Мой А-Хань не может! Он не может закончить так! Его отец, его отец ведь... – с отчаянием посмотрела женщина на Цзинь Гуаншаня и до многих дошло, что она имела ввиду. – Вы глупы и наивны, если поверили во всё, что сказал и наобещал этот гуй, – ответила ей со вздохом и жалостью госпожа Цзинь. Она не любила и даже презирала незаконнорожденных детей своего мужа, но, видя какой конец ждёт его очередного бастарда, решила не давить на мать, только сейчас осознавшую какую ошибку она совершила, испортив свою и ребенка жизнь связью с этим кобелем. – Госпожа Мо, глава Цзинь очень известен в заклинательском кругу похождениями по разным цветочным домам и своим ветреным характером, – Вэнь Жохань решил объяснить бедной девушке и напомнить всем о том, какой человек на самом деле Цзинь Гуаншань. Жадный до власти и денег, похотливый и беспринципный, совсем недостойный присутствовать среди верхушки заклинателей и которого давным давно надо было сместить с места главы. – Количество его детей уже не поддается исчислению, – решил добавить его старший сын, ухмыльнувшись, когда посмотрел на жесткую фигуру мужчины в золотом ханьфу, пытающегося скрыться за своим бумажным веером от всех направленных на него глаз. – Их так много, что из них уже можно сделать отдельный орден и он точно не будет маленького размера, – поддержал своих родственников Вэнь Чао, которому хотелось просто опустить имя главы Цзинь, посмевшего позариться на место его отца и их клана, поглубже в грязь, хотя уже куда глубже. – Целый орден?.. – забыл убавить громкость Мэн Яо, еще один бастард Цзинь Гуаншаня, о присутствии которого многие успели позабыть. – Это случаем не вас скинули с лестницы Башни Золотого Карпа совсем недавно, молодой человек? – вспомнил его один глава ордена, что как раз посещал по одному вопросу Ланьлин. – Это я. Этот недостойный хотел попросить немного денег, дабы выкупить свою мать и оплатить её лечение, – решил высказаться юноша, который боялся, что хозяйка Башни подумает, что он посмеет позариться на место главы Великого Ордена Цзинь, но куда ему? Он наверное и в заклинательстве не шибко умел, раз его не приняли и даже не выслушали. – Ваша мать больна? – Цзян Яньли благоразумно пропустила часть о выкупе, решив направить всеобщее внимание на здоровье проститутки. – Сейчас всё хорошо. Когда нас призвали, мы попали в отдельную комнату, – указал на себя, детей и пару матери и сына Мо. – Моя матушка получила лечение от госпожи оракула и сейчас находится в лечебном сне. За ней следит её подруга, которую тоже сюда призвали. – Она тоже наблюдает за симуляцией, поэтому, когда они присоединятся, они немногое упустят, – решила сказать оракул. – Если кому-то станет плохо или нужно личное пространство, то я могу перенести вас в отдельную комнату. Также хотела бы сказать, что когда будет рассказываться очень личная информация или та, что может сильно пошатнуть репутацию человека, я буду перемещать определенных людей в отдельную комнату для наблюдения. Вы видели, что сотворили слухи и предрассудки со Старейшиной Илин и я не позволю использовать свои длинные языки всем кому не попадя и поливать грязью невинного человека, – при этих словах некоторые сильные любители посплетничать почувствовали фантомную боль в горле. Глава Яо, которого заткнули еще в самом начале, хотел что-то сказать в оправдание, что он не такой, но шанса издать звук ему не дали. – Дед Мо Сюаньюя происходил из местного богатого рода. Семья его была небольшой: несмотря на все старания, ему удалось произвести на свет лишь двух дочерей. Их имена не упоминались, но зато говорилось, что старшая появилась от законной жены, и ей прочили блестящее замужество, а младшая, хоть и отличалась красотой, являлась дочерью служанки – Смею предположить, что вы... – начал старейшина среднего клана. – Да... я вторая дочь, – призналась Мо Мэйли, стараясь держать голову выше, желая узнать, что произошло с её сыном и кто и как довёл его до самоубийства. Сквозь макияж она начала замечать видные скулы от недоедания и её сердце начало сильнее болеть. – Семья Мо планировала сбыть её с рук первому встречному, но неожиданно девушке улыбнулась удача. Когда ей исполнилось шестнадцать лет, глава одного известного ордена заклинателей проезжал через их селение и влюбился в неё с первого взгляда. Деревня Мо превратилась в место их тайных свиданий, и через год вторая госпожа Мо родила сына — Мо Сюаньюя. – «Улыбнулась удача»? Скорее всё в корне наоборот, – покачала головой Юй Цзыюань. – Уж лучше бы за первого встречного. Хотя бы муж имелся. – Да... Признаю, сглупила. Но для нас, обывателей, заклинатели это другой уровень. Многие девушки желают, чтоб их дети стали заклинателями, сражались со злом и стали уважаемыми людьми. Да и мне шестнадцать лет было, я даже ни разу не влюблялась, а тут появился такой привлекательный и статный заклинатель, обративший на меня внимание и... – Не убивайтесь, вторая госпожа Мо, у вас есть замечательный сын. Если вы с помощью показанного будущего сможете исправить всё и спасти своего сына от такой судьбы, то он вырастет хорошим человеком и возможно заклинателем. Ему почти девять, пока ещё подходящее время для формирования ядра, – поддержал впадающую в депрессию женщину Цзян Фэнмянь. – Благодарю за поддержку, – поклонилась со слезами на глазах красавица, чем вызвала неприязнь Пурпурной Паучихи, но та решила промолчать так, как женщина сразу стала больше обращать внимания на своего сына. – Поначалу жители деревни Мо восприняли сей факт с некоторой долей презрения. Однако заклинателями восхищаются все, в глазах обывателей они — загадочные и благородные любимчики Небес, да к тому же, глава ордена зачастую оказывал щедрую помощь как и своей содержанке, так и всей её родне. Вскоре ветер задул в ином направлении: семья Мо возгордилась, а остальные жители деревни — прониклись завистью. – Мнение толпы очень переменчиво... – Сю Шуфэн подготовилась к неожиданным поворотам в трагической истории Мо Сюаньюя. – Но благополучие длилось недолго: глава ордена оказался ветреным человеком, жаждущим новизны. Через пару лет и любовница, и сын наскучили ему. Едва Мо Сюаньюй достиг четырёхлетнего возраста, его отец покинул их и больше никогда не возвращался. – О чём я и говорил, – пожал плечами Вэнь Жохань, косо бросив взгляд на молчавшего всё это время главу Цзинь, наверное желавшего слиться с окружением. – Старейшинам давным давно нужно было что-то сказать своему главе. – М-мы пытались и не раз. Передавали больше работы, отправляли на ночные охоты, но главе всё равно удавалось в путешествиях заглянуть в какой-нибудь бордель или того хуже начать заигрывать с девушками из мест, в которых они ночевали во время ночных охот. – Ни мои постоянные скандалы и попытки вытащить его из борделя силком, ни даже свёкр не смогли его хоть как-то изменить, – с грустью вспомнила о почившем свёкре женщина. – Он портит всю репутацию клана Цзинь и даёт просто ужаснейший пример подрастающему поколению, – высказался Не Минцзюэ, с презрением окатив несколько знакомых ему бездельников из клана Цзинь. Некоторые поняв причину его взгляда, вжали свои головы в плечи, другие с более толстым лицом старались не обращать внимания, третьи, непонявшие, что речь о них, продолжали смотреть на симуляцию. – Возможно после показанного будущего нужно, чтобы наследник раньше начал заниматься делами ордена, – предложил один из старейшин, не решавшийся предложить подобное раньше без сильной поддержки. – Я также могу взять часть работы по управлению орденом на себя, пока А-Сюань не вернётся с занятий в ордене Лань, – поддержала идею госпожа Великого ордена Ланьлин Цзинь. Цзинь Гуаншань хотел сказать что-то, чтобы остановить передачу части его власти в руки жены, но, с количеством враждебно настроенных к нему присутствующих, решил благоразумно промолчать. На свободе его руки не будут так связаны, как здесь. – В последующие годы, как это водится, люди заговорили по-другому. Вернулись первоначальные презрение и пренебрежение, в этот раз разбавленные надменной жалостью. Вторая госпожа Мо отказывалась смиряться, продолжая твёрдо верить, что отец не отвернётся от своего собственного сына. – Зря. Правда зря надеетесь, – прошептал женщине рядом сидящий юноша. В нём, как и в её сыне, текла кровь Цзинь, но взгляд с которым он смотрел в сторону Цзинь был уже потухшим. Он в отличии от неё похоже полностью осознал и принял каким на самом деле был его отец. – Матушка ждала его, надеялась и верила, что он вернётся за нами. Если бы не помощь оракула, то это был бы вероятно её последний год, – прикрыл руками лицо юноша. Женщине стало жалко его, ведь в похожей ситуации мог оказаться её А-Хань. Кажется будто силуэты юноши Мэн и симуляционного Мо Сюаньюя накладываются друг на друга. – И действительно, как только тому исполнилось четырнадцать, глава ордена прислал за ним гонцов и официально забрал к себе. И Мэн Яо и Мо Мэйли замерли и переглянулись. Женщина хотела обрадоваться, но вспомнила, как избивший её сына другой молодой господин, скорее всего сын её старшей сестры, сказал, что её сына «вышвырнули вон, словно шелудивого пса». Мэн Яо тоже вспомнил это, но кислинка уксуса всё же ощутилась на языке. Его младшему брату хотя бы шанс дали поучиться в ордене заклинательскому искусству. – Несмотря на то, что вторая госпожа Мо не могла отправиться вместе с сыном, всё же она вновь воспрянула духом, разом забыв прежние обиды, и принялась всем рассказывать, что её сын непременно станет бессмертным и принесёт славу своим предкам. Досужие пересуды жителей деревни Мо зазвучали иначе уже в третий раз. – Вы рано радуетесь, дамочка, – хмыкнул Вэнь Чао, которому было на самом деле фиолетово на судьбу ещё одного бастарда кобеля Цзинь. Однако, не достигнув никаких успехов на ниве совершенствования тела и духа и не унаследовав пост отца, Мо Сюаньюй был отослан назад. – «Не унаследовав пост отца»? – переспросила госпожа Цзинь и посмотрела на одну из прошлых возлюбленных своего мужа с вопросом в глазах. – Что вы, что вы! Я лишь желаю, чтоб А-Хань стал заклинателем и продлил свой срок жизни и на пути совершенствования тела и духа, если получиться, стал бы более менее известным и опытным в своём деле заклинателем, принеся нашим предкам славу и честь. Я не у простых обывателей родилась и знаю, что чтобы управлять таким большим орденом необходимо проходить подготовку с самого детства или же быть гением. Мой А-Хань умный мальчик, но я признаю, что есть умнее, – стала защищаться женщина, так как не хотела привлекать гнев хозяйки Великого ордена и дочери достаточно сильного среднего ордена. Тем более она правда никогда не рассчитывала на подобный исход. – Подождите, Мо Сюаньюю было четырнадцать, когда его забрали к Цзиням, то есть семь-восемь лет спустя. Павлину уже должно быть за двадцать, разве он к этому возрасту не должен взять в свои руки хотя бы треть обязанностей главы? – поинтересовался Вэй Усянь у старших. Он не проходил обучение наследника ордена, но слышал немного от Цзян Чэна, которому пока что давали выполнять мелкие задания внутри ордена, чтоб тот понял саму структуру работы ордена и в чем важность действий каждого отдельного ответственного лица. За объяснения взялся Цзян Фэнмянь: – После вашего обучения в Облачных Глубинах, рассчитывалось, что А-Чэн начнёт сильнее помогать моей госпоже с внутренними делами ордена и ездить со мной на Собрания Орденов и визиты в другие кланы на переговоры. Так что ты верно подметил, А-Сянь. Наследник несколько лет привыкает к обязанностям и постепенно власть перетекает в его руки и когда почти все обязанности лежат на плечах наследника ему передают титул главы. К двадцати годам А-Чэн должен был выполнять большую часть внутренних обязанностей, поэтому я тоже не понимаю почему Мо Сюаньюй вообще мог иметь право на пост главы. – Есть две возможности, – решил высказаться Верховный заклинатель. – Первая: наследник Цзинь оказался некомпетентен в качестве главы ордена, – от подобного предположения Цзинь Цзысюань начал краснеть и хотел начать защищаться, но понял, что глава клана солнца произнес это не со зла, просто перечислял факты. – Вторая: если наследник Цзинь недееспособен или скорее всего мертв. – Надо мной появился клинок, – Цзинь Цзысюань решил сообщить, не обратившим на него внимание в том хаосе, о появлении метки смерти. – Тогда получается, если павлина нет в живых, а Мо Сюаньюя выгнали, то либо другой бастард сел на кресло главы, либо кто-то из побочной семьи, – некоторые обратили внимание на Цзинь Цзысюня, но тот промолчал на это предположение, так как над ним появился клинок. – Либо главой продолжает быть Цзинь Гуаншань, – решил напомнить о подобном варианте Лань Чжэнхао. – Вэй-сюн, подожди! Твой первый вариант возможен! – замахал в разные своим закрытым веером наследник Не. Многие приподняли на его заявление бровь. – Здесь же присутствует ещё один сын главы Цзинь! Тут многие вспомнили о Мэн Яо, о котором уже не раз успевали забыть. Настолько неприметным был этот юноша. – О чём вы? Такое вряд ли вообще возможно. Мне, наверное, уже поздно начинать самосовершенствование, – отрицал данную теорию Мэн Яо, не подозревавший, что в этот раз теория Не Хуайсана была верна. – Но для того, чтобы стать главой не нужно сильное ядро, важен сам факт, что ты совершенствующийся, – Хуайсан будто невзначай указал кончиком веера на главу Цзинь, который был самым слабым из глав пяти Великих Орденов. – Давайте, оставим теории и предположения на конец главы. Мы так никогда не закончим с этой главой, – решил остановить младшего брата от продолжения дисскусии, но, видя его ретивость, знал, что после этой главы будут жаркие обсуждения, в которых его брат будет принимать не последнее место. – И не просто отослан, а с позором изгнан. Мо Сюаньюй оказался обрезанным рукавом, причём весьма смелым, открыто пристававшим к своим товарищам по учёбе. Происшествие это получило широкую огласку, и поскольку сын второй госпожи Мо не проявлял никаких способностей, у отца не было причин оставлять его подле себя. – Молодой господин Мо начал обучение в довольно позднем возрасте, понятное дело, что сильных успехов он за короткий период не добьется, – начал объяснять Лань Цижэнь, видные с первого взгляда для него, ошибки в обучении. – На формирование ядра уходят месяцы и даже годы, в ситуации юноши даже двух лет недостаточно даже самому талантливому и гениальному заклинателю, что тут говорить о поздно начавшем ученике. – Тем более потенциал был! Мо Сюаньюй смог провести довольно сложный ритуал с первой попытки, а это о многом говорит! – решил добавить Вэй Усянь, которому было жаль, что довольно талантливого заклинателя ждала такая судьба. Его и учителя Лань слова дали почву под ногами Мо Мэйли и Мэн Яо. Мэн Яо лишь на несколько месяцев старше резко начавшего и резко закончившего обучение Мо Сюаньюя, может и для него не всё потеряно? – В довершение всего, неизвестно, какая муха укусила юношу, но когда Мо Сюаньюй вернулся в дом матери, он часто стал вести себя безумно, словно что-то до смерти напугало его. – Так вот где камень зарыт, – наклонился вперёд Не Минцзюэ, почувствовавший заговор. – Получается, то что он бесталанный обрезанный рукав лишь повод выгнать его? – Да с одной этой строчки понятно, что вся вина в том, что Мо Сюаньюй узнал то, что не должен был! – Что он лицезрел, раз потерял рассудок? – Скорее всего что-то наподобие исправительных лагерей, в Башне Золотого Карпа не один темный секрет зарыт. – Почему тогда парня просто не убили? – спросил юный адепт, начитавшийся приключенческих романов. – Обычно должны же закрывать рот, если кто-то узнал что-то лишнее, или нет? – Похоже сумасшествие спасло парню жизнь. Дойдя до этих записей, Вэй Усянь нахмурил брови. – Обрезанный рукав да к тому же сумасшедший. Стало ясно, почему на лице этого человека красовалось столько пудры и румян, что он походил на призрак висельника, и почему никто не удивился огромному кровавому кругу посреди комнаты. Закрась Мо Сюаньюй хоть целый дом от пола до потолка своей кровью, никто бы всё равно не удивился. Все знали — он же больной! – Это ни в коем разе не нормально! Насколько бы не был сумасшедшим человек, нельзя просто так игнорировать подобное! – отозвалась шокированная Хань Имэй, жена главы ордена Лаолин Цинь, Цинь Цанъе, и мать Цинь Су. – Да это у игнорирующих подобное не всё в порядке с головой! – ударил по столику кулаком от негодования и шока Цзян Ваньинь. Хорошо, что его чашка уже была пуста. – Когда Мо Сюаньюй вернулся домой, насмешки и издевки посыпались словно из рога изобилия, но, похоже, на этот раз толпа своего мнения менять не собиралась. Вторая госпожа Мо не вынесла подобного удара и вскоре скончалась от удушья, вызванного застоем скверной Ци. – Застой скверной Ци? Что это? – поинтересовался Мэн Яо, так как понял, что Мо Мэйли сейчас не в состоянии что-либо говорить. – Ци это энергия. Мы заклинатели можем вырабатывать огромное количество ци, благодаря золотому ядру. Именно наличие большей энергии в теле делает нас сильнее обычного человека, – начал Лань Сичэнь, но его объяснения продолжила уже врач. – В каждом человеке есть ци, но только заклинатели способны её контролировать, поэтому скверная ци, влияющая на здоровье, не задерживается в их организмах, что защищает их от болезней и продлевает их жизнь. В случае с обывателями их скверная ци копится, пока не будет выведена из организма с помощью лекарств, тоников или иглоукалывания. От гнева, горя, ненависти и других сильных отрицательных эмоций поток ци в организме нарушается. Если у заклинателей происходит отклонение ци, то у обывателей, которым не была оказана вовремя медицинская помощь, случается застой скверной Ци, то есть вся скверная ци копится в определенной точке и чаще всего это легкие. – Бедный Мо Сюаньюй. Сошел с ума, изгнан из ордена родным отцом, а мать умерла, наверное, у него на глазах от удушья. Что за, мать его, хреновая жизнь! – в этот момент Вэй Усяню захотелось глотнуть вина. – Вэй Ин, не выражайся! – упрекнула его скорее от привычки, чем действительно хотя, госпожа Юй. – К тому времени дед Мо Сюаньюя уже отошёл в мир иной, и во главе семьи встала первая госпожа Мо. – Отец... – слёзы появились на глазах женщины, узнав о кончине отца в ближайшие десять лет. Её отец ещё слишком молод, чтоб так рано умирать... – Судя по всему, она с самого детства стыдилась своей младшей сестры, и особо косые взгляды кидала на её внебрачного сына. Единственным ребёнком госпожи Мо был Мо Цзыюань, тот самый человек, который только что разгромил эту лачугу. Когда за Мо Сюаньюем явились гонцы, она, надеясь на хоть какое-то, а всё же родство с кланом заклинателей, мечтала, что Мо Цзыюаня также заберут для совершенствования тела и духа. Разумеется, ей отказали, а если сказать точнее, то просто проигнорировали. – Теперь понятно в кого пошёл тот жирдяй, – на этот раз Цзян Чэн решил не исправляться, из-за накативших его эмоций, когда он вспоминает, как тот избивал ногой Вэй Усяня в теле Мо Сюаньюя. – Что за вздорные чаяния! Всё-таки речь шла не о торговле капустой на базаре, где можно было торговаться и, купив один кочан, получить второй бесплатно! Смех окатил зал. Многие не могли успокоиться и смех продолжал летать по помещению еще несколько фэней. Когда более менее все поутихли, многие адепты повторили за Не Хуайсаном и показали палец вверх Вэй Усяню. Его шутка удалась. Тот широко улыбнулся и показал палец в ответ. – Тем не менее, все в семье Мо твёрдо верили, что Мо Цзыюань был человеком выдающимся, обладающим незаурядными способностями и талантами. Отправься он тогда на обучение, заклинатели непременно воздали бы ему должное, в отличие от безнадёжного двоюродного брата. Несмотря на то, что Мо Цзыюань находился в совсем ещё юном возрасте, когда Мо Сюаньюя забрали, подобную чушь столь часто вбивали ему в голову, что он поверил в неё всем сердцем. Каждые два-три дня он приходил в лачугу Мо Сюаньюя, оскорблял и бранил его, проклиная за то, что тот украл его блестящее будущее и возможность стать бессмертным. – Нельзя украсть того, чего в принципе нет! – А ведь первоисточник проблемы в воспитании. Если бы молчали родители, то и не стал бы Мо Цзыюань так сильно гнобить своего двоюродного брата. – Поэтому вы должны несколько раз обдумать прежде чем что-то сказать кому-то, особенно подрастающему поколению, – начала нравоучать наставник из ордена Сю. – А также знайте, что оскорбления кого-то не сильно изменят что-то, надо не говорить, а действовать, чтоб чего-нибудь добиться в этой жизни. – Кроме того, Мо Цзыюань обожал отбирать у брата различные талисманы, эликсиры и прочие предметы заклинателей, присваивать себе и вытворять с ними, что в голову взбредёт. – Подозреваю, что и без мести Мо Сюаньюя, этому Мо Цзыюаню всё равно бы не светило дожить до тридцати, вру, двадцати пяти. – Вторая госпожа Мо, молодой господин Мэн и их спутники, даже я, не сильно контактирующая с совершенствованием тела и духа, знаю, что использование талисманов, эликсиров и прочего без должной подготовки и знаний могут привести к печальным последствиям. Если однажды вам попадёт в руки что-то заклинательское, то рекомендую узнать о применении вещи у ближайшего ордена или бродячих заклинателей, – посоветовала Цзян Яньли. Временами Мо Сюаньюй действительно впадал в безумие, но всё же осознавал, что над ним издеваются. Он долгое время терпел, однако Мо Цзыюань, перейдя всяческие границы, стащил едва ли не все его вещи. Терпение Мо Сюаньюя лопнуло, и он, заикаясь и запинаясь, пожаловался своим тёте и дяде, что и вызвало сегодняшний погром. – Молодой человек не полностью потерял рассудок. Если бы ему оказали должное лечение и правильное питание, возможно его состояние бы улучшилось, – решила высказаться целитель из клана Лань. – Этот Мо Цзыюань смог довести даже полусумасшедшего, что тот сделал что-то нормальное, как пожаловался взрослым о краже. Но похоже ничего его родители парню не сделали, а, прознав о жалобах двоюродного брата, тот пришел на нём злость вымещать, но припоздал и Мо Сюаньюй уже сообразил, что с ним будет и быстренько совершил ритуал добровольного предложения своего тела Вэй Усяню взамен на убийство членов семьи Мо, – попыталась составить последовательность событий Юй Цзымань. – Выведенные мелким почерком закорючки сиротливо жались друг к другу, и у Вэй Усяня заболели глаза. Он подумал: «Что за, мать его, хреновая жизнь!» Неудивительно, что Мо Сюаньюй решил прибегнуть к запрещённому ритуалу и умолять злого духа о помощи, ради мести пожертвовав тем единственным, что у него осталось — собственной жизнью. – Вэй-сюн ты уже во второй раз повторяешься! – Что-то совсем разнообразия нет и где же тот хваленный мастер шести искусств? – приподнял бровь Цзян Чэн, решивший отомстить шисюну за все те разы, когда он и Не-сюн продолжали свой диалог о вине и красоте с употреблением сложных для понимания и заучивания стихов во время их пьянок в Гусу. – От напряжения заныли глаза, и постепенно боль начала распространяться по всей голове. По логике вещей, в этом ритуале заклинатель произносил своё желание мысленно, и Вэй Усянь, как призванный злой дух, должен был услышать все подробности. Но похоже, Мо Сюаньюй тайком переписал обрывочные фрагменты заклинания из повреждённого манускрипта, содержащего неполный текст, и именно эту часть упустил. – Почему? Ну почему у тебя никогда не может выйти всё хорошо, Вэй-сюн? – спросил наследник среднего по размерам ордена, что являлся одноклассником Вэй Усяня и Цзян Ваньиня во время лекций, но приступивший к обучению с опозданием из-за происшествия на территории его ордена. – Ну просто так всегда выходит, – пожал плечами Вэй Усянь, давно привыкший и даже смирившийся, что жить он спокойно просто не может, не в этой жизни и похоже не в следующей. – Вэй Усянь догадывался, что тот хотел отомстить семье Мо, но как именно? Каковы масштабы? Необходимо ли ему вернуть украденное Мо Цзыюанем? Или избить всю семью Мо до полусмерти? – А может правда не хотел Мо Сюаньюй им смерти? – Ты веришь в то, что только что сказал? – ...Нет. – Или же… стереть её с лица земли? – Это так написано в книге или вы, госпожа оракул, решили с выражением всё зачитывать? – поинтересовался Сун Лань, которому было очень даже интересно наблюдать за посторонними пересудами и обменами мнений, при этом получая новую информацию. – И то, и другое. Всё-таки надо читать с чувством, чтоб передать все эмоции, – отозвалась бессмертная и принялась зачитывать последние абзацы: – Вероятнее всего, стереть с лица земли! В конце концов, любой, кто имел хоть какое-то отношение к заклинателям, знал Вэй Усяня как бессердечного и неблагодарного злодея, который потерял человеческий облик и рассудок. Мог ли кто-нибудь представить более яростного и злобного духа, чем он? И если Мо Сюаньюй решился призвать именно Вэй Усяня, значит, исполнить его желание, которое явно не относилось к числу безобидных, было не так-то просто. – Я просто поражаюсь во что могли превратить слухи образ молодого господина Вэй. Тем более со слов «любой, кто имел хоть какое-то отношение к заклинателям» означает, что первоисточником были заклинатели. – Заклинатели - заклинателями, но мы всё же люди и в наших рядах добрая половина любителей сплетен и обсуждений всякого за чашкой вина, – погладил бороду старейшина из ордена Цзян. – Если при этом включить и сильные предрассудки к темному пути, то не сильно даже удивительно в каком виде те могли дойти до обывателей, а те превратили рассказы заклинателей в черт знает что. В их сплетнях, наверное, кроме основополагающих фактов и имени Вэй Усяня, всё остальное переврато и преувеличено. – Интересно какие ещё слухи мы услышим о Старейшине Илин? – Ты что веришь, что за тринадцать лет не появилось новой темы для обсуждений, помимо Старейшины Илин? – Его тринадцать лет ждали! Он является Основоположником Пути Тьмы и Магистром Дьявольского культа! Такую личность и через тысячелетие не забудут. – И всё же Вэй Усянь хмыкнул: — Ты обратился не по адресу… – Ну да, откуда Мо Сюаньюй, ожидавший, что в его теле проснется ужасающий кровожадный и безумный темный заклинатель, мог узнать, что Вэй Усянь на самом деле будет просто подставленным героем войны, использующим иной путь совершенствования, но являющимся одним из праведнейших людей из когда-то живущих? – поинтересовался юный адепт. Пока он говорил симуляция бледнела и появилась рассказчица, закрывающая книгу будущего и отпускающая ее в полет. – Через некоторое время мы продолжим. Пока будете выпускать ци и книга будет её впитывать можете пообсуждать и переварить увиденное, если кому-то нужно личное пространство, то говорите. Лань Цижэнь достал список с информацией о будущем и приготовился записывать. Поняв его сигнал, все начали обдумывать и переосмыслять увиденное: – Молодого господина Вэй вернули в мир живых с помощью запретного ритуала добровольной жертвы, – решила начать Юй Цзымань. – Без моего же на то согласия! – Призывавшим был Мо Хань, в быту Мо Сюаньюй, сын второй госпожи Мо и главы Цзинь, – добавила Хань Имэй, вздрогнувшая, когда на неё с вопросом посмотрел мальчик, о котором шла речь. Тот лишь обратил внимание на то, почему неизвестная ему тетенька называет его Мо Сюаньюем, когда он Мо Хань. – Призвал он того не куличики с родней своей лепить, – добавил Вэнь Чао, решивший снизойти до простых смертных и присоединиться к полезному делу. – По неизвестной нам причине глава Цзинь забирает Мо Сюаньюя в орден, но после неизвестных нам событий, того выгоняют из Ланьлин Цзинь, – Юй Цзыюань решает включиться в обсуждение главы так, как на прошлое она не смогла попасть из-за заклятия молчания. – Во время этих событий он видит что-то от чего частично сходит с ума, – подмечает глава Цзян, до сих пор поражавшийся тем, что его госпожа более менее спокойно смогла провести всю главу, в которой присутствовал Вэй Усянь. Хотя скорее всего это связанно с тем, что больше эта глава коснулась именно Мо Сюаньюя, а не его подопечного. – А-Хань возвращается в деревню Мо к семье, но отца уже нет в живых, а я... – не может произнести последнее слова женщина и обнимает своего сына еще раз, в какой раз за эту главу. – Вы погибаете и он лишается последнего человека, которому был небезразличен, – Сю Шуфэн решила сказать за место рыдающей женщины. – Проходит несколько лет его жизни в ужасных условиях, пока не проходит тринадцать лет со смерти Вэй-Сюна, и Мо Сюаньюй решает отомстить единственным эффективным и доступным ему способом - призвать более способного, чем он, заклинателя, пусть и темного, чтобы тот расправился с недоброжелателями, испортившими ему жизнь окончательно. – Подождите, а откуда у Мо Сюаньюя запретный ритуал? Все замерли. Они пропустили данную не состыковку из-за эмоций и переживаний о пережитых молодым человеком несчастий. – Может он нашел его в том месте, где узнал чего не должен был? Ну в романах описывают, что у многих власть имущих есть определенные скрытые или потайные комнаты, в которых хранятся всё самое ценное, редкое и запретное, – на словах того же адепта-любителя приключенческих романов многие главы орденов вздрогнули, так как подобные комнаты имелись в каждом клане и ордене. – Скорее всего ты прав, – кивнул ему другой адепт, задавший вопрос о происхождении записей ритуала. Эти оба не заметили, как своим диалогом заставили сердца многих старших прекратиться биться на секунду. – Так продолжаем. Ритуал срабатывает и в тело парня попадает Вэй Усянь, того избивает, оскорбляет и грабит Мо Цзыюань со своими слугами, – отводит внимание от диалога двух молодых учеников Не Минцзюэ. – После они запирают Вэй Усяня в... комнате Мо Сюаньюя, он понимает, что был проведен ритуал и теперь он должен исполнить последнее желание молодого человека, – Вэнь Жохань поддержал отвлечение всеобщего внимания от щепетильной темы. – В конце концов Вэй Ин сообщает Мо Сюаньюю о неверном выборе исполнителя его мести, – закончил обсуждение Цзян Чэн. – Мда~ В этот раз не шибко много информации, – обмахивая себя веером, пробормотал Цзинь Гуаншань. – Да пролог вряд ли что переплюнет. Сейчас мы получаем более подробные детали, это намного лучше всяких слухов, в большей части состоящих из небылиц и лжи, – хотела ударить своего мужа этим самым веером Сю Шуфэн. Она-то видела какими глазами тот смотрел на магическое поле для запретного ритуала. – Погодите-ка... Если А-Сянь попал в тринадцатилетнее будущее после своей смерти, то это же значит, что... – вспомнил глава Юньмэн Цзян один немаловажный факт. – Небеса решили, что проказнику рано покидать бренную землю и вернули его в нужное время, как раз скоро уже должен объявиться новый владелец Тигриной Печати Преисподней вместе со своими планами по воцарению над всеми заклинателями, – вздохнула Юй Цзыюань, понявшая, что не от юноши зависело его возвращение в мир живых, как она раньше считала. – Это получается я сам должен разгребать всё, что натворил заклинательский мир своим отсутствием мозгов и здравого смысла? – первый ученик Юньмэн Цзян не удержался прокомментировать несправедливость в чистом виде. – Поаккуратнее со словами, юноша, – вырвалось у одного из старейшин клана Лань. – Вот вы вообще молчите. Именуете свой клан и орден приверженцами правил и самым праведными из всех присутствующих, а сами пошли на одного боеспособного темного заклинателя и группу небоеспособных гражданских осадой. Что там говорилось? «Осаду возглавили Четыре Великих Ордена, собрав под свои знамёна сотни союзников»? Не услышали или от старости память шалит? – высказался старший сын Вэнь Жоханя в ответ, раздраженный наглостью этого старейшины. – Вообще мальчик Вэй имеет полное право оскорбиться подобным ходом событий. Его имя проклинают все кому не лень, ему вешают не его проступки и преступления, а прошлые достижения просто забыли или игнорируют. Будущие поколения получают неправильное представление об истинном герое войны, когда власть имущие продолжают сидеть на вершине и коверкать историю под свой лад. Скорее всего значимость действий Старейшины Илин на войне уменьшили, дабы у молодых умов не нашлось сильного повода оспаривать решение старших об истреблении сильнейшего темного заклинателя, – предположил и высказался Лань Чжэнхао о всём, что думает в этой ситуации. – Я показываю вам будущее не только для того, чтобы вы предотвратили трагедии, но и, чтобы вся эта история послужила вам уроком, – начала объяснять бессмертная. – Время идет, появляются новые виды темных тварей, новые растения, животные, находятся новые типы энергий, а значит и способы культивирования. Мир не будет стоять на месте и что-то будет меняться, хотите вы этого или нет. Когда-то заклинатели появились в этом мире, когда-то научились летать на мечах, когда-то девушки получили право изучать заклинательство наравне с мужчинами и когда-нибудь было бы создано самосовершенствование с использованием обиды. – Вы имеете ввиду, что нельзя отвергать новое и это можно понять, но темное искусство является запретным не просто так. Оно развращает разум, вредит телу и духу, – начал Лань Цижэнь, один из закостенелейших старейшин в заклинательской среде. – Вы не задумывались почему Вэнь Жохань, который должен смотреть на всех вас свысока и высокомерно ждать, когда вы начнете дрожать перед ним и кланяться, сейчас тихо мирно сидит и обсуждает с вами всё? Слова Баошань Саньжэнь напомнили им, что скорая война началась после беспринципных действий ордена Цишань Вэнь, но сейчас глава ордена Вэнь смог относительно спокойно реагировать на показанное. – Вэнь Жохань, – посмотрела прямо на мужчину, прошедшая испытание Небес и одолевшая человеческие пределы, женщина. – Ты сейчас проходишь испытание Небес. Пройдя его ты имел бы шанс стать бессмертным. Все затихли от шока. Они могли стать свидетелями рождения нового бессмертного, но потом более умные и сообразительные вспомнили, что над головой главы Вэнь появился красный клинок, а значит он испытание провалил. – Я его провалил, – больше утвердительно сказал, чем спросил, понявший это одним из первых, глава Вэнь. – Верно. Количеством ци в золотом ядре и физической силой ты подходишь, но увы в силу воспитания твои мысли слишком приземлены, ты слишком привязан к идеалам своего ордена. Это и было началом твоего конца. Твоё желание возвести орден Цишань Вэнь на еще более высокий пьедестал, скинуло его в пучину. – То есть рассудок Его Превосходительства, Верховного заклинателя, пошатнулся, – решился спросить у бессмертной Мэн Яо, который не до конца понимал, что остальные хотели еще услышать о условиях прохождения испытания Небес. – Да. Золотые руки, Вэнь Цин, я думаю ты уже заметила это. – Сильная раздражительность, резко меняющийся нрав, увеличивающиеся пытки преступников самим главой, его резкая реакция на кровь и красный цвет, более плохая усидчивость и следовательно работа в качестве главы ордена и Верховного заклинателя, игнорирование и даже поддержка бесстыдных действий некоторых адептов нашего клана, – с каждым следующим признаком лица присутствующих все сильнее менялись, становясь серыми. На последнем пункте многие присутствующие Вэнь вздрогнули так, как только единицы из них не воспользовались позволением главы действовать более высокомерно перед адептами других орденов. – Чтобы вы не говорили, но даже светлый путь неидеален. От одного отклонения ци погибает немало сильных и талантливых заклинателей, не доживая даже тот срок, что отведен обычному человеку. Если вы считаете аморальным использование энергии обиды, то можете смело выкидывать свои мечи, так как от оружия погибает столько же человек, сколько от когтей злобных тварей, – указала им на еще одни факты, которые все игнорируют. – Ци, энергия обиды - всё это нож и важно лишь в чьих оно руках, – подвел итог вместо бессмертной Вэй Усянь. – Именно, – улыбнулась женщина, вновь долго смотря на юношу и находя в его внутреннем мире очень много общего с его матерью. – Теперь прошу всех выпустить ци, мы должны продолжить чтение. После него наступит время новой трапезы. – А сон? – поинтересовался Сяо Синчэнь, желающий уложить спать А-Цин и А-Яна, которые всё ещё восстанавливаются. – Это место полно ци, и часть уходит на поддержание вашего тела. От еды мы не отказываемся так, как здесь присутствуют те у кого слабое ядро или те у кого его вообще нет, да и тем, кто выпускает ци для книги, нужны питательные вещества. Пока книга поглощала новую порцию ци, слуги быстренько заварили чай и разлили его по чашкам, чтобы все смогли промочить горло. – Жестокость. Часть вторая, – начала Баошань Саньжэнь. – Это вы такие названия главам давали? – поинтересовался любитель романов. – Нет, а что? – Просто они очень странные, тут даже не словосочетание и я не чувствую намека на содержание глав, хотя обычно названия на это указывают... Просто мысли вслух, продолжайте. – Кхм-кхм... – Может вы хотите пить? Горло, наверное, уже першит, – Цзян Яньли подошла с новой чашкой к кругу и смогла войти в него, дабы дать выпить чаю бессмертной. Когда фигура девушки исчезла за туманом, её братья и родители заволновались, но вскоре успокоились, когда услышали: – Благодарю, юная леди, – женщина выпила вкусный чай, передала чашку девушке и погладила ту по голове. Щеки Цзян Яньли порозовели, хотя она знала, что это действие никто не видит из-за симуляции. Не спеша она вышла из круга и села на своё место. – Все готовы? – некоторые закивали, некоторые молчали, некоторые еще пили свой чай. Приняв это за всеобщее согласие, бессмертная открыла, ранее закрытую из-за чая, книгу. Послышался звук перелистывания страниц и рассказчица начала новую главу. – Ну что ж~