Auf Papas Schoß

      Мадс проснулся ясным, ослепительно-солнечным утром. Постель рядом была смята, но пуста. Неприятных ощущений от отсутствия дозы не было. Осталось только приятное спокойствие. Мужчина поднялся и вышел в одном нижнем белье в приоткрытую дверь, поразившись открывшимся ему видом. Подобие райского сада опускалось белыми этажами вниз, приобретая форму ада. Внизу голубел бассейн и темнела искусственная река с озерцами и водопадами. Между водой лежали каменные дорожки, цвели огромные кусты и зеленели растения, собранные со всех прекрасных уголков земли. Теперь он начинал понимать, к кому попал на самом деле. Прежде он слышал о бароне, самом богатом человеке на земле, но никогда не думал, что может оказаться в его резиденции, а тем более — провести с ним ночь.       Сзади послышались негромкие шаги. Миккельсен обернулся и увидел барона, Тима и Анатоля. Воспоминание о низко склонившимся над ним прелестном мальчике всплыло в его отболевшем мозгу. Анатоля он не видел прежде, но нечто колыхнулось в нём при виде приветливо улыбающегося демона.       Тим протянул священнику руку. Мадс пожал мягкую прохладную ладонь. — Я Тим, — мальчик взглянул в глаза мужчины открыто и приветливо, вызывая на помощь всё своё обаяние. Огненные искорки всё же бегали в его глазах, заставляя Мадса понять, что перед собой он видит настоящего беса. Тим старался откровенно говоря не пялиться на почти нагого мужчину, но мускулы, хотя не сравнившиеся с бароном, всё равно притягивали его взгляд. — Мадс, — представился мужчина. Тут же он вспомнил: когда все заголовки газет пестрели упоминаниями некоего Тима Талера, его фотография обычно стояла рядом. Он узнал черты мальчика и подумал, как этот, настоящий Тим не был похож на Тима с фото.       Анатоль пожал протянутую руку следом. Его ладонь показалась жёстче, но однако не совсем загрубевшей. При ощущении этой руки ещё одно воспоминание словно прошибло Мадса. — Это вы… — заговорил он, раскрыв глаза и глядя на Анатоля, — тогда ночью. Вы спасли меня… — Я… — в глазах слуги читалось: «Я, а кто ж ещё?», — меня зовут Анатоль.       Барон приобнял за плечо Тима и тихо сказал: — Как в прошлый раз.       Мальчик нежно поглядел на барона и проследовал за Анатолем к ближайшей лестнице, слегка зацепив ладонью руку Трёча. — Чудесный мальчик… — проговорил Мадс, провожая взглядом Тима.       Барон кивнул головой, переводя взгляд на мужчину. — Пойдём за мной, — сказал он и повёл Мадса за плечо в свою комнату…       Миккельсен никогда до этого не видел такой спальни, в особенности огромной кровати, застеленной полосатой шкурой. Он сел на её край и поднял глаза на барона. Тот тоже сел рядом и взял мужчину за руку. — Расскажи мне, — взгляд барона не жёг священника, а словно погружал в мягкую воду, — как так вышло?       Мадс чуть-чуть потупился. Мягкие пальцы барона прошлись по сгибу его локтя. Мужчина в полном недоумении глядел на то, как следы от уколов исчезают, словно их и не было на белой мягкой коже. Чуть облизнув губы и прислонившись плечом к барону, он тихо заговорил…       Мадс с самого детства был один. Почти до восемнадцати лет он рос в приюте, откуда у него было только две дороги, как он считал: стать адвокатом или священником. Адвокатом он не стал, " как сейчас помню — не хотел защищать каких-то подонков от суда», а путь священника выбрал только потому, что давали очень неплохую стипендию, «нужны же бедному одинокому студенту деньги?». Ни следа веры не было в его душе. Он продолжал обучение только потому… Мадс сам не знал почему, он шёл по этому пути как заведённый, втайне сомневаясь в каждом слове. На курсах экзорцизма в Ватикане, он думал, что таким людям просто нужен хороший психиатр и лечебница, думал, но молчал, а сейчас вдруг осознал, что по такой же логике ему самому нужно лечиться, после того, что он видел вчера. Во время проповеднических миссий в разные города и страны он подолгу курил, не думая, или же думая о чём-то тоскливом, болезненном и тревожном. Ему казалось, что он «болен, бесконечно, противно болен». Моментами отдыха для него становились случайно найденные книги тех авторов, которые обычные священники бы даже не взяли в руки, хотя «даже де Сад зацепил только описаниями». Наконец, во время одной из миссий, он попробовал героин. Какой-то афроамериканец из паствы предложил, а отказаться не было сил. С того времени и началась настоящая болезнь, без конца и края. Он стал дёргаться при любом лишнем шуме рядом или даже за стенами дома, шприцы использовал по многу раз, а когда приходилось покупать, то ходил в самую дальнюю аптеку города, желая не быть узнанным. Под конец ему это надоело. Но тело не смогло отпустить навязчивую привязанность, угрожая разорвать само себя при каждой попытке слезть с иглы… В тот вечер он направлялся на корабле к берегам Марселя, неизвестно зачем, неизвестно почему, но желая увидеть Нотр-Дам, хотя у него и не осталось ни гроша на проезд до Парижа. Эта идея словно вытянула его из оцепенения, бредовая, бессмысленная, но идея. «Это моё счастье, что в корабле открылась течь. Может, я и жив только потому что „Ласточка“ теперь на дне…».       Мадс замолчал. Его губы дрожали. Барон мягко привлёк к себе мужчину и уложил на свою грудь, перебирая мягкие волосы. — Теперь всё будет по другому, — сказал он и закрепил свои слова теплым поцелуем…

***

      Анатоль и Тим поднялись по ступеням отеля, идя на встречу с господином Прейером. — Я буду ждать тебя внизу, — старший демон улыбнулся и прижал мальчика за плечо к себе. — А мне самому выкручиваться как угодно? — Тим рассмеялся, входя в стеклянную дверь. — Получается что так…       Мальчик, отойдя от Анатоля, направился к лифту. Пятый этаж и небольшой кабинет для встреч. За пару месяцев он выучил это наизусть.       Прейер нервно барабанил пальцами по столу. Его сорвали сюда буквально с балеарского пляжа, ещё и то время, когда никого из них не вызывали на встречу к барону лично. Дверь открылась без стука, но вошёл не барон, а Тим. Один. Старик чуть привстал. — Господин Талер? А вы… — он замялся.       Мальчик нисколько не смутился. — Я к вам. По поводу срочной встречи, — Тим закрыл дверь наглухо. — Раньше я встречался с самим бароном, а теперь… — Теперь я точно так же буду проводить встречи.       Прейер стиснул зубы. «До чего самоуверенный», — подумал он. Лицо Тима оставалось весело-спокойным. Мужчина проморгал. В его памяти всплыло размазанное видение обнажённого мальчика на островке. — Я должен сообщить вам, что вы отстранены от своей должности.       Голос мальчика, такой же, как и его лицо, не изменившийся при этих словах, вывел мужчину из грез, ударив, как током. Невозможное и страшное событие поразило его. — Как… Из-за чего… — прохрипел он пересохшим ртом.       Тим улыбнулся, как огромная сытая кошка, не желающая пока съесть воробьишку, случайно попавшегося ей в когти. — Видите ли, господин Прейер, — замурлыкал он, — продолжать давать вам возможность руководить — крайне ненадёжно с нашей стороны. Лучше если мы отстраним вас своими руками, чем вы оставите должность слишком неожиданно… — В каком смысле?       «Маленький нахал», — подумал он, глядя на оперевшегося подбородком об свои ладони Тима. Мальчик пока молчал, с загадочной улыбкой глядя на старика. — Вы меняете весь руководящий состав за месяц! — не выдержал Прейер, — людей, которые работали годами до этого, просто заменяют другие, без выяснения трудовых качеств и прочего. Да этому имени даже нет! — старик явно был на пределе, он едва сдерживался, чтобы не начать повышать голос. — Я не отвечаю за смену управления, — голос Тима стал глуше, а глаза сузились. Прейер стал переступать черту. — А разве не вы глава концерна? — зашипел тот, — за вас все решает барон? Или вы, — старик понял, что заденет самолюбие мальчика, — как цепная собачка подчиняетесь любому слову в ожидании подачки?       Тим вскочил в бешенстве. Он упёрся руками в стол над стариком и тихо заговорил: — Вы слишком перегнули палку, господин Прейер. Это не должно вас касаться никаким образом. Тем более, — мрачная тень вдруг сползла с лица мальчика, а голос стал таким же весёлым, — вспомните, что стало с теми, кого бесшумно заменили другими?       Прейера бросило в холодный пот. Он вспомнил о том, как его поразили смерти фон Гроша и де Сантоса. Его перепуганные глаза встретились со взглядом Тима. Он вдруг понял, как этот новый, незнакомый демонёнок не похож на прошлого Тима. Словно подобие барона сейчас говорило с ним, маленькое, безжалостное, смеющееся, адское создание. — И вы тоже очень-очень скоро последуете за ними, — Тим обворожительно улыбнулся и направился к двери. Но уже почти переступив порог, он обернулся и сказал с той же улыбкой, — я бы на вашем месте боялся даже сквозняков и порезов.       До ушей окаменевшего Прейера донёсся хохот. Он сидел, ничего не понимая, осознавая только страшное предсказание — скорую гибель. По ногам его потянуло холодом. Стараясь избавить себя от безотчётного страха, он принялся за бумаги. Между них затесался небольшой белый конверт, плотно запечатанный.       Прейер машинально провёл острым лезвием по бумаге. Его мысли вновь вернулись к скончавшимся главам их концерна. Резкая боль в пальце вдруг отрезвила его. Старик с замиранием сердца глядел на каплю крови, ползущую по его пальцу, как жуткий страх к его сердцу. На его руке алел зловещий, предсказанный и смертельный порез…