Auf Papas Schoß

      Мадс подошёл к краю бассейна. Вода в нём казалась удивительно голубой, необычайно чистой, а сами каменные берега цвета песка, именно берега, выглядели как настоящий песок, но были твёрдыми и не липли к ногам. Рядом стоял шезлонг. Уже бывший священник стянул с себя трусы и медленно вошёл в воду.       Она оказалась даже не прохладной, а тёплой, но освежающей и мягко обволакивающей тело мужчины. Миккельсен зашёл глубже и погрузился в неё с головой, выпуская к поверхности с дрожащими белыми лучами солнца пузыри воздуха. Вынырнув, он ещё раз оглядел сад вокруг него. Огромные кротоны перемешивались с гибискусами, антуриумами и бегониями с гигантскими цветами. Чуть поодаль из воды торчал папирус, скрываясь за остальными кустами. Мадс заметил, что главные оттенок цветков растений был красный, яркий и насыщенный, без примесей фиолетовых или рыжих тонов. На другом берегу этого озера торчала стена кактусов. Кое-где вклинивались жёлтые и какие-то буроватые оттенки окрашенных листьев.       Барон, Анатоль и Тим глядели, спускаясь в сад, на плавающего внизу Мадса. Тот подставлял лучам своё обнажённое тело, испытывая настоящее блаженство от этого купания в мягкой воде. Тим и Анатоль замерли, почти скрывшись между кустов жасмина, а барон, с полотенцем в руке, подошёл к вышедшему из воды Мадсу. Сейчас ему хотелось окружить заботой именно его, согреть своей лаской.       Мягкая ткань легла на плечи мужчины, окутывая их теплом, которое, казалось, само шло от рук барона. Мадс вдруг почувствовал себя каким-то особо мягким, уязвимым, но полностью готовым принять руки своего спасителя к себе. Миккельсен понял, что его поднимают на руки с лёгкостью, как ребёнка. Барон нёс его к шезлонгу, полностью закутав того в полотенце.Тим и Анатоль смотрели на это с улыбкой, прижавшись друг к другу. Им нравилось глядеть на заботу барона друг о друге. Это особенно вызывало у них прилив нежности.       Трёч опустил мужчину на лежак. Тот прикрыл глаза и тихо посапывал, убаюканный нежными движениями. Его окутало мягкое, чуть влажное тепло, какого он не ощущал никогда. Его любили. По-настоящему, желали заботиться, не в первый раз, но желали. Мадс постепенно стал проваливаться в лёгкую дремоту под лучами солнца.       Вдруг он почувствовал лёгкую тяжесть на себе. Открыв глаза, он заметил Тима, подползающего к его груди. Мальчик ткнулся носом в складки полотенца и робко, словно постучавшись в сердце, коснулся ладонью груди Мадса. Мужчина растаял где-то внутри. Тим сейчас так осторожно пытался приблизиться к нему, стараясь, чтобы наболевшая грудь бывшего священника была открыта и для него. Сам мальчик не понял, как его очаровал этот человек, с некоторых пор он сам стал относиться к людям с некоторым лёгким и насмешливым презрением, но то ли он был особо близок к новым идеалам бесёнка, то ли особенно красив для Тима… Он подполз ближе и робко, невероятно трогательно поцеловал Мадса в уголок губы.       Мадс замер. Внутри него запела тонкая и прежде молчаливая струна. Так его целовал только барон этой ночью. Неожиданно для себя, он раскрыл полотенце на своей груди и позволил Тиму заползти внутрь, в мягкие завитки волос, зарываться в грудь лицом, как котенку, ищущего тепла матери.       Тим чуть высунул нос. Перед глазами Мадса оказались нежные черты мальчика. Они показались ему отдаленно похожими на ангельские, но он знал, что за обманчивой внешностью таится маленькое подобие барона. Он почувствовал нежный запах, совсем юного тельца, которое так и просилось в руки, желая тепла.       Барон стоял рядом с Анатолем, наблюдая за открывшейся ему картиной. Особо плавные движения мальчика заставили живую нежность внутри него колыхнуться с новой силой. Старший демон взял слугу за подбородок. Анатоль прикрыл глаза. Ему всегда доставляло удовольствие любое прикосновение к себе. Барон вдруг почувствовал, как хочет насладиться этими мягкими губами и нежным языком своего Анатоля.       Поцелуй разлился жаром по телу демона. Он обхватил спину барона руками, чувствуя, как тот сжимает его лицо в ладонях, проникая языком всё глубже и глубже. Анатоль знал в эту минуту — несмотря на нового прибывшего сюда, несмотря ни на что барон будет любить его, своего мальчика и слугу…       Тим и Мадс с теплом глядели на целующихся хозяина и слугу. Мальчик чуть улыбнулся и ткнулся в Миккельсена глубже. Тот с нежностью погладил мягкие волосы бесёнка и коснулся губами его лба.       Солнце стояло в зените…