Auf Papas Schoß

            Тим обежал глазами холл того же самого отеля, в поисках юноши с фотографии. Однако среди постояльцев, одетых пёстро и порой даже аляписто, было трудно найти одного молодого человека.       Барон подтолкнул мальчика в противоположную сторону. В углу сидел бледный молодой человек в деловом сером костюме. С первого взгляда его заметить было довольно трудно. Увидев двух демонов, тот встал и с той же приветливой весёлой улыбкой и чуть порозовевшими щеками направился к ним. — Мистер Мерлоуз, рад что вы приехали, — заговорил барон, пожимая руку юноше. Его заинтересовал этот незаурядный молодой человек, столь близкий к молодёжи всего земного шара. Хотя барон ни капли не придерживался его взглядов, этот юноша был необходим ему.       Выцветшие глаза Мерлоуза перешли с очков барона на лицо Тима, поминутно прищуриваясь и мигая, производя впечатление доброго и очень живого человека. — Очень рад, — проговорил он мягким высоким голосом с приятным акцентом. — Вы уже ознакомились с основными положениями дел, как я полагаю, — барон сделал раскрытой ладонью жест, подразумевающий только один ответ — положительный. — Конечно, господин барон, — Мелроуз улыбнулся снова, глядя уже на мальчика, внимательно разглядывающего его. Из Тима что-то потянулось наружу, как при виде Авани, но он не мог понять что, странное ощущение. Быть может, так собаки или кошки чувствуют спящую, но готовую пробудиться болезнь человека? Тим не знал. Мелроуз выглядел полностью здоровым, даже счастливым молодым человеком.       Наверху, в небольшом зале, царило небольшое оживление. Всё шестеро уже не относились друг к другу с холодной настороженностью и вежливостью. Та ночь в Средиземном море сплотила их кровью одного из них и меткой на плече. Они словно стали братьями, хоть и проводящими ночи в постелях друг друга. Каляйн вполголоса, почти шёпотом говорил Шойфелю: — А ещё спрашивают так — есть два стула…       Шойфель посмеивался и похлопывал рукой по колену. Его пациент явно выздоравливал, от волнения и холодного пота не оставалось и следа.       Амман, Рейнхард и Новак пили чай. Микаэль, под недоумённые взгляды остальных двух выпивал уже шестую чашку с тремя ложками сахара. За дверью послышались шаги. Всех троих словно смело со стульев, заставив встать стенкой, закрыв стол с чайником и чашками.       Барон ввёл молодого человека за плечо в комнату. Тим шёл рядом с ним, притягивая взгляды остальных, как магнитом. Они помнили все движения бесёнка, пусть и не понимали, что именно он соблазнил и толкнул их в эту нескончаемую и вечную ночь. Но все понимали в то же время, что необходимо и поглядеть на новоприбывшего, пусть и в порядке вежливости. — Господа… — барон широко улыбнулся, — Патрик Мелроуз.       Юноша несколько смущённо улыбнулся, когда по очереди стал жать руки каждому. Ему показалось немного странным, что почти все ладони были прохладными или почти ледяными, но он не придал этому большого значения.       Тим стоял чуть в стороне, как вдруг услышал в голове явственный голос, так похожий на привычную связь с бароном. «М-м-м, чудесный мальчик», — говорил один. «Как сладкий пирожок», — продолжил уже другой голос. Наследник барона обежал глазами всех присутствующих, пока не заметил пронизывающий взгляд Аммана и Реймонда.       «Что?», — таким же сигналом спросил Тим, выразительно глядя на обоих.       В ту же секунду бесёнок почти одновременно услышал неприличное слово в своём мозгу. Оба демона казались были сконфужены тем, что их застали за такими похотливыми мыслями. Тим чуть усмехнулся и взгляд его сменился на томный и какой-то тягучий. Шойфель облизнул губы. Его особенно тянуло к мальчику, такому, как ему казалось, не лишённому загадочности, не исчезнувшей с его первого появления тёмной дымки. Воображение не только доктора, а ещё и всех присутствующих, рисовало его в окружении свечей, на диване под картинами Моро (в мозгу доктора возникло видение черепахи со вставленными в панцирь самоцветами, но он тут же отогнал книжное видение). Погружённые в мысли управляющие не сразу заметили, как барон и Тим покинули комнату, оставив их наедине с Патриком. Тот мягко улыбался, подходя ближе.       Реймонд выдохнул, когда шаги за дверью стихли. — Видал, что вытворяет? — обратился он к Амману, тут же накинувшегося на чашку.       Микаэль пробулькал что-то невнятное. — Сколько в тебя влезает, а?       Рыжий не услышал. — Чай? — предложил замершему Патрику с улыбкой Феликс, — или, может, коньяк, шампанское?       Мелроуз смущённо улыбнулся и ответил: — Нет, спасибо, я не пью.       Он солгал. Пил Патрик много, часто не прерываясь. Единственное, что курение вызывало в нём тошноту. Он пытался залить огромную дыру посреди груди, не ощущать её, не чувствовать, не слышать, не видеть… Дыра лезла наружу царапинами на пальцах, красными от слёз глазами и бессильно опущенной головой. Такова была плата за внешнее спокойствие и веселье…       Послышался плеск воды. Его чашка наполнялась чаем. — Этот старый гриб не собирался приехать? — Феликс простучал пальцами по столу.        Каляйн и Шойфель подсели к столу ближе. — Я тебе уже рассказывал, — ответил Рейнхард. Его часто выводила из себя забывчивость ветреного Новака. — Ничего ты мне не рассказывал.       Реймонд угрожал взорваться с минуты на минуту. — Это ты мне рассказывал, — остудил его тут же Амман, а затем, повернувшись к Феликсу и остальным, сказал, — Прейер уже, — он выразительно цыкнул зубом.       На миг повисла тишина. Затих даже Патрик, почувствовав что-то нехорошее. — Он… — выдавил из себя Каляйн. — Да жив он, жив, — прервал его Реймонд, — только отстранён, считай тоже…       Патрик робко подал голос: — Вы о ком?       Все взгляды, однако, без тени без тени неудовольствия перешли на него. Феликс протянул ему кусок пастилы и заговорил с важным видом старожила, объясняющего местность новичку: — До тебя, да и до меня, работали совершенно другие люди. У Прейера была, например, корабельная компания, огромная, сам в шоке. Но! — Феликс поднял палец, - если сюда кто-то попал, это значит одно из двух: принят как управляющий или продал свою компанию и опять же управляющий.       Патрик кивнул, тягостное чувство сползло с него. - Продал барону? - спросил он. - Конечно, - ответил за него доктор Шойфель.       Наконец юноша задал вопрос: - А что стало с теми, кто был раньше?       Молчания, которое мог вызвать неловкий вопрос, не последовало. - Видишь ли, - Амман несколько понизил голос, - не совсем удачное стечение обстоятельств и...       Мелроуз кивнул. - Понимаю. - Самое странное, - произнёс Каляйн, - что всё началось после перехода компании к Тиму.       Патрик был удивлён. Он не думал, что концерн мог оказаться в руках у подростка. - А разве он настоящий владелец?       Реймонд фыркнул. - Да нет конечно. У него есть права на него, но по факту всем и потом будет управлять барон. - И разве он бы всё с теми устроил? - обнажил острые зубы Микаэль, поигрывая цепочкой с костью на ней. - Ему то что? - Шойфель улыбнулся, погружаясь в воспоминания вместе с остальными, - ему лишь бы было мягче сидеть...       Патрик ничего не понял. Из раздумий его вывел голос Аммана: - Господа. Раз мы здесь, значит нам уже ничего не грозит? - все глаза устремились на него, - а следовательно, нам не о чем и волноваться.        Все шестеро успокоились. Им действительно ничего не грозило...