Auf Papas Schoß

      Тим мягко растянулся на обитой тёмно-винным бархатом оттоманке. Этот вечер он проводил в компании вновь прибывших семерых управляющих, (вытянув через робкий взгляд, отпечатки рук по всему телу и надетый пояс верности разрешение у барона) желая немного понаблюдать за ними в салоне «Чёрная каракатица». Ему хотелось больше проявить себя, увидеть каждое потаённое желание и каждый взгляд. А затем, быть может, найти особое наслаждение и в том, чтобы пересказать в сочных подробностях всё произошедшее.       «Каракатица» была привычным местом встреч управляющих, особенно близких к эстетически-изощрённой части жизни Тима. В этот небольшой салон в городе у подножья гор был доступ очень немногим, но кто мог туда проникнуть, погружался в атмосферу полутёмного зала, среди бледных томных официанток и бесед о смысле романов fin de siecle. Самому Тиму нравилось здесь, он мог беспрепятственно разглядывать и чувствовать каждого в своё удовольствие. — Само собой, что так называемый кодекс никто не создаст, — Каляйн заговорил о своей любимой теме — строгие своды правил, которые могли просочиться даже в эту среду, — однако как в таком случае может идти речь об основах, так сказать…       Тим вывернулся на кушетке как огромный кот, подхватывая со столика бокал вина. — Знаете, о кодексе может идти речь только в условиях закона, — заговорил он, закидывая ногу в чёрном чулке на грядушку, вызвав тем самым необычный трепет внутри Реймонда и Шойфеля, — ну или, на худой конец, строгого, может, даже революционного общества, где малейшее отступление равно почти смертному приговору, — Тим отхлебнул и глаза его на миг вспыхнули золотыми искрами, — разумеется, что в нашем, так сказать, домашнем, — мальчик нежно улыбнулся, — кружке особо строгие основы, базы и установки попросту не требуются…       Тим замолчал, оглядывая сидящих. Каляйн был поражён этим ответом. Он сидел молча, расширив глаза. Впервые он видел, чтобы совершенный мальчишка, на его взгляд, мог выражаться таким способом, как мало кто из старшего поколения сумел бы.       За спиной Тима послышались тихие хлопки. Феликс приближался к нему, удивлённо улыбаясь. — Я, молодой человек, очень… — юноша качнул головой, — вы сказали по существу и так… Не могу найти нужных слов.       Тим улыбнулся, приятно согретый лестью. — Тем более, вам не кажется, что кодекс загоняет всех в рамки? — Феликс обратился сразу ко всем, — найдите мне здесь двух одинаковых людей, и если вы это сделаете… — молодой человек коротко рассмеялся, — среди нас кто-то ненавидит солирующую скрипку, а кто-то восхищается, — взгляд серых глаз упал на Тима, а потом на Каляйна, — кто-то считает, что флирт с женщиной, пусть даже образцом Венеры, не так уж и заманчив, а кто-то… — Новак перевёл глаза на сидящего чуть поодаль Августа, с увлечением рассказывающего полушёпотом официантке о своей долгой военной карьере, поминутно делая блестящие глаза, называя девушку «моя милая» и хватая её за руку, — наконец кто-то не служит, а работает, а кто-то, — на губах Феликса появилась многозначительная улыбка, а взгляд перешёл на Реймонда.       Того что-то кольнуло. — Что вы имеете ввиду? — с вызовом спросил он, отставляя стакан коньяка.       Феликс, казалось, с невинным видом поднял брови, но глаза его смеялись. Рейнхард видел в них какой-то явный намёк. — Совсем ничего. — Я же вижу, — Реймонд закашлялся. К нему подступала жуткая злость.       Микаэль положил руку ему на дёрнувшееся плечо. — Рей… — начал было он.       Тим вдруг понял, что ему представляется блестящий шанс проверить, может ли он с невероятной силой влиять на людей. Тем более, ему хотелось взглянуть, что произойдёт если фактически «взять на слабо» Реймонда.       В мгновение ока мальчик оказался за спиной демона и поднес губы к его уху. — Не станете же вы вызывать его на дуэль… — прошептал он слегка насмешливо, разжигая Рейнхарда больше и больше. В зале повисла тишина.       Реймонд сжал губы, натянуто улыбнулся и проговорил: — Стану.       Молчание стало совсем угрожающим. Его прервал Феликс, скрестив руки на груди: — Прямо сейчас? — Прямо сейчас.       Оба направились к выходу, за ними посыпались остальные, возбуждённо переговариваясь. Прежде такого никогда не случалось, но ни Реймонда, ни Феликса не было возможности остановить. Тим внутренне торжествовал. Он подбил Рейнхарда, на не совсем уж честный поступок, ибо Новак явно был слабее, но подбил, как настоящий бес. Он хотел поскорее рассказать обо всем барону, услышать его похвалу, а потом…       За спиной Реймонда послышался шёпот Микаэля: — Не надо… У меня предчувствие. — Оставь, не с тобой дерусь, — отмахнулся демон и пошёл быстрее.       Патрик прижимал ладони ко рту в типичном жесте шока. Доктор Шойфель ощутимо нервничал. Капитан Рурк, оторванный от приятного занятия ворчал что-то в духе «не дадут спокойно посидеть». Каляйн тревожно сжал кулак. Казалось, только один Тим не волнуется, сузив глаза на двух дуэлянтов.       Южная пепельно-синяя ночь глядела на восьмерых белыми глазами звёзд. Они отошли подальше от здания, на пустырь возле холма, заросший редкими кустиками сухой травы. Шестеро разошлись, образовав разомкнутый круг, в котором остались только Феликс и Реймонд. Рейнхард разминал кулаки, рыжими огоньками глаз глядя на юношу, которого бросало то в жар, то в пот. Он боялся, понимая, что одного удара демона ему хватит, но сдаваться значило показать себя последним трусом.       Противники пошли друг на друга, оставаясь на приличном расстоянии, обходя такой же круг. Тим смотрел на них, как завороженный, видя это подобие убийственного танца, словно здесь свершался какой-то ритуал. Наконец Феликс больше не вытерпел этого бесконечного ввода в битву и с затуманенными глазами подскочил к Реймонду, слегка и смазанно ударив его в плечо.       Это стало точкой невозврата. Новак не понял как, но удары посыпались на него градом, по челюсти, по груди, по всему телу, бесконечные удары сильнейшего противника. Реймонд не сдерживался в своей ярости, он почувствовал себя способным сейчас выместить весь свой гнев на этом человеке.       Дуэль превратилась в какое-то избиение слабейшего. Он уже не контролировал себя, когда вдруг понял, что Феликс лежит на земле и не делает попыток отбиться.       Реймонд тяжело задышал и проморгался. Феликс не шевелился. Остальные шестеро явно видели сильный удар в висок, после которого Новак повалился и не вставал…       Тим молча смотрел. Он понимал, что такой исход был возможен с огромной вероятностью, он был спокоен, но искра тревоги угрожала разгореться в нём. Амман застыл в ужасе, видя своего Рея над недвижимым телом. Патрик не отнимал рук ото рта, раскачиваясь и не дыша. Каляйн застыл, как изваяние, с широко открытыми глазами. Замолчали даже ночные сверчки. Август наконец проговорил заплетающимся языком: — Это с ним… Что?       Доктор Шойфель кинулся к лежащему Феликсу, схватил его рукой за запястье, вторую прижал пальцами к горлу. Реймонд вдруг ощутил безотчётный мертвенный ужас при виде страдальческого выражения всё ещё прекрасного лица Феликса.       Шойфель чуть оторвался от тела и произнёс губами одно слово, взгляд его был страшным: — Скорую.       Рейнхард окинул полубезумными глазами всех и почти заорал в холодное небо: — Где здесь телефон?!       Каляйн рванулся с места, кивнув в сторону фонарей города. Остальные кинулись следом за ним, Реймонд подхватил на руки бездыханного юношу и побежал следом. Демон, задыхаясь от бега, быстро говорил остальным: «Не говорите, что так было, просто драка, не говорите». Страх заставил его бежать так быстро, что он оторвался от остальных и быстрее прибежал к спасительной телефонной будке. Микаэль залетел в неё, набрал номер неотложки и услышав голос на приёме закричал в трубку: — Скорая! У нас без сознания человек, Адрес… — он назвал адрес ближайшего дома, — была драка, ударили и не встал. В висок били!       Реймонд слушал это и холодел, начиная от ног и заканчивая концами волос. Пепельная ночь в глазах Тима словно смеялась над противниками.       Надрывно гудя сиреной, примчалась скорая. Два врача с носилками выскочили из неё, осторожно переложили на них бледного юношу и загрузили в карету. Реймонд прыгнул следом, все остальные порывались залезть следом, но один из врачей остановил их одним жестом: нельзя. Не положено.       Скорая увозила в ночь двоих дуэлянтов. Тим провожал её задумчивым взглядом и думал о том, что скажет барону о таком печальном итоге этого поединка…