Часть 32
30 марта 2022 г. в 18:29
Мадс приподнялся на своей кровати. Он уже давно не спал, просто лежал с закрытыми глазами, без особых мыслей, как ранним утром, когда ему не требовалось идти куда-то. Он любил такое пробуждение. Теперь каждый день он мог просыпаться так. На его руке от локтя до плеча виднелись красные полосы — от долгого, крепкого сна в одной позе. Плечо кололо ощутимо.
Миккельсен сел на кровати. Сбоку висело небольшое зеркало. Он оглядел своё лицо и понял одно: за все дни, проведённые в Лунаполисе, он ни разу не притронулся к бритве. Жёсткая щетина заметно отросла и довольно сильно кололась. Мадс сел ближе к зеркалу и вгляделся в свое лицо.
Свои собственные пожелтелые глаза втянули его в себя. Он сидел, как загипнотизированный, оглядывая своё отражение. На миг он почувствовал, как проваливается в него, не чувствуя ничего больше, не видя, не слыша, не осязая.
Барон неожиданно оказался за его спиной, склонившись к нежной шее. Мадс вздрогнул, чувствуя знакомые приятные касания. Пальцы старшего демона поползли выше, к колющейся челюсти. На губах барона заиграла улыбка.
— Это сделаю я сам, — прошептал он в самое ухо Мадсу, заставив того потянуться всем телом к мягким губам.
Под пальцами барона, скользящими по лицу Мадса стала образовываться пенистая влага. В руке Трёча оказалась опасная бритва, сверкнувшая остро отточенным лезвием. Миккельсен слабо улыбнулся и закрыл глаза, отдавая себя в полное распоряжение хозяину. Барон мягко приставил лезвие и повел им вдоль скулы, невероятно осторожно и умело, не царапая кожу, оставляя за собой гладкую, чуть спаленную южным солнцем кожу Мадса.
Через полминуты, выбрив вторую щеку, демон добрался до крепкого подбородка, задрав левой ладонью голову своего мальчика. Мадс едва сглотнул. Ощущение прохладного металла у самого его горла, а заодно и руки, обнажающей слабое место, вмиг сделало его беззащитным. Мадс увидел в зеркале, что на его подбородке не осталось ни щетинки, но лезвие скользнуло ниже, уже по шее. Миккельсен затрепетал внутри. Он почувствовал себя слабой жертвой, с которой играл безжалостный хищник, но пока не трогал.
— Мой мальчик… Ты так дрожишь. Ты же не хочешь, чтобы я провёл глубже, чем нужно, до твоей крови… — лезвие скользнуло по кадыку, видневшемуся под кожей. Барон обнажил зубы. Мадс тяжело дышал. Его хозяин словно нарочно мучал его, почти насаживая на бритву, — или же хочешь, м?
Мадс закрыл глаза.
— Пожалуйста… — прошептал он и вмиг почувствовал, как оказался без трусов, в которых и проснулся. Он был полностью голый сейчас, лёжа уже на полу, а барон нависал над ним, держа острое лезвие у его открытого горла.
— Подготовь себя, — Трёч пощекотал концом бритвы ключицу Мадса.
Тот покорно кивнул и вошёл в себя одним пальцем, другой рукой наглаживая свой член. Барон удовлетворённо глядел на него, смотря за каждой поджатой мышцей ног, за каждым закатыванием глаз, за каждым полустоном, вырывающимся из его горла.
Мадс замер на миг, умоляюще глядя на барона.
— Прошу… — почти проскулил он и скосил глаза на лезвие, медленно идущее вниз, к его животу, — я уже готов… Хозяин.
Эти слова стали точкой невозврата для барона. Он кинулся на уже раскрытое, мягкое, податливое тело, войдя сразу и до упора. Он брал его как единственный обладатель этого падшего ангела, бывшего священника, брал одновременно грубо, но так сладко для Мадса. Тот извивался, закидывал на барона ноги, выгибался навстречу, кричал, надсаживая горло, когда барон слишком сильно пробивал ему по простате, почти насквозь.
Мадс почувствовал, как его грудь пробило удовольствием с невероятной силой. Он застонал, не в силах стерпеть эту пытку, то, как барон почти разрывал его на части, и тут же воскрешал. Он излился, даже не притронувшись к себе, одновременно с бароном, который впился в его губы с жадным, голодным поцелуем, укусив за красную мякоть…
Мадс приподнялся с ковра. Барон сидел рядом, обнимая его за грудь, нежно, с таким теплом, что Миккельсен тут же упёрся лбом ему в плечо и мурлыкнул. На полу лежала отброшенная в пылу страсти бритва, возбудившая обоих…