Auf Papas Schoß

            Спустя не такой уж и долгий срок — примерно в пару недель, намечался ещё один вечер в «Каракатице», весьма интересный, что-то вроде пряника, после кнута.       Каляйн с усмешкой наблюдал за Августом, поглаживая Патрика, сидящего подле Шойфеля, по спине. — Королева моя, значит такова моя судьба — любить вас… — говорил капитан, уперевшись глазами в пол. Он долго готовился к этому разговору, больше десяти дней, даже ходил часами перед зеркалом, репетируя последующий диалог с возлюбленной, старался не выглядеть таким глуповатым отставным, и сейчас, к его собственному удивлению, всё шло точно по плану.       Рыжая женщина в мужском откровенном костюме, сверкнув холодными глазами цвета морской волны, улыбнулась. — Не могу дальше без вас, никак. — Не убивай себя, — неожиданно ласково проговорила служанка и усадила Августа рядом с собой, — в конце концов, будешь жить. Уже со мной, — добавила она совсем тихо.       Рурк впечатался лицом ей в декольте. Он был бесповоротно осчастливлен на ближайшие дни. — Но какого будет вам любить такого старика, как я? — спросил он, не отрываясь от белой кожи. — Я ведь тоже не так молода, как тот юноша… — ответила она и поцеловала Августа в макушку.       Феликс почти беззвучно хлопнул в ладоши, раскрыв глаза на новоиспечённую парочку. — Видали? — обратился он к Реймонду и Микаэлю. — Наш принцип — pas des femmes… — начал было с ехидством Рэй, впутывая пальцы в волосы Мелроузу, как вдруг дверь раскрылась и вошёл барон. На удивление один. Его ясные глаза были чуть прикрыты в улыбке, словно он ждал сообщить некую очень приятную новость. Его безукоризненный чёрный костюм казался осколком тьмы.       Трёч плотно затворил дверь. Официанточка с подносом в руках держала на нём бокал шампанского. Барон взял его и прошёл к господам, которые сидели, глядя на него во все глаза. Их удивило отсутствие маленького бесёнка рядом с ним, этого огонька пламени, разжигающего всех остальных. — Господа, вы очень неплохо работали это время, поэтому сейчас… — барон сделал паузу и сел рядом, заложив ногу за ногу в привычном жесте. Феликс не мог оторваться от этого момента, он хотел повторить его в своих глазах ещё и ещё, настолько изящным он был.       Дверь сзади раскрылась почти бесшумно. Послышались тихие шаги босых ног. Один лишь Шойфель повернул голову и оцепенел. Тим стоял перед дверью полностью обнажённый, упираясь рукой в косяк. Стройное тело, едва-едва покрытое нежным юношеским пушком, казалось мягким в свете свечей. Вслед за Мортимером повернулся Патрик, за ним Реймонд, а за ним все остальные. У Августа отвисла челюсть. Тим сейчас превзошёл сам себя, показавшись полностью нагим в самом начале. На губах мальчика появилась слегка порочная, но обаятельная улыбка. Бесёнку нравилось наблюдать за такой реакцией семерых взрослых мужчин, соблазняя их одним своим видом, даже без касаний.       Барон сидел, не поворачиваясь. Он знал, что сейчас его мальчик приближается к нему, слегка повиливая бёдрами, стараясь протолкнуть глубже пробку из прохладного металла. Он любил снова и снова показывать свою власть над Тимом, не давая возможности расслабиться даже на минуту.       Тим перекинул ногу через спинку дивана, опускаясь рядом с бароном. Пробка продвинулась чуть глубже. Мальчик на миг свёл брови, скользнув коленом по ноге барона. Тот неожиданно улыбнулся. Его мальчик смог потянуть за собой остальных. И хозяин хотел разжигать своих подчинённых всё больше и больше, не давая возможности снять напряжение.       В руках барона оказался красный платок. Он вначале намотал его на кулак, но затем размотал снова, привлекая к себе мальчика. По шее Тима скользнул мягкий шелк. Мальчик почти замурчал. — Тебе нравится? — барон обвил горло бесёнку ещё, перейдя на латынь, — а если вот так? — платок обвился вокруг шеи Тима туже. Тот почувствовал, как воздуха начинает не хватать, то ли от жара, то ли от невероятного возбуждения, заставившего его яички напрячься, — ты так хочешь этого потому что тебе нравится, что я могу и придушить тебя, — Тим стал глотать ртом воздух, он почти задыхался, — если будешь хорошим мальчиком то… — душащее кольцо платка ослабло, — сейчас ты будешь только со мной. Никого из них ты даже не коснёшься. Тогда заслужишь сегодня спать со мной в одной постели.       Управляющие, наблюдавшие эту картину, но не понявшие ни единого слова, почувствовали, как их заводит дрожь, бегущая по молодому тельцу. Тим, подчиняющийся своему хозяину — невероятно прелестный вид. Вдруг их глаза привлекла иная картина.       Мадс, на чём-то похожем на дыбу, распахнутыми глазами глядел на щупальца, вновь обвивавшие его. Они дразнили его соски, ползли по бёдрам, подбирались к стянутому входу, желая вымучать демона до потери сознания. Первое щупальце начало обвивать член Мадса от основания, медленно двигаясь. Тот застонал. Ощущения были очень необычные, так непохожие на руки, но от этого не менее приятные.       Второе щупальце подобралось к дырочку, начиная проскальзывать внутрь. Миккельсена выгнуло. Боли не было, только сначала такое неявное, но начавшее становиться всё сильнее удовольствие. Им овладевали щупальца, не давая вырваться из их объятий. Одного прикосновения к сладкой точке ему хватило. Тихо всхлипнув, Мадс излился на щупальце, закатив глаза…       Минуты слились в густой воздух, который окутывал всех присутствующих тяжёлой пеленой. Барон, слегка раздвинув ноги, сидел на привычном месте, держа в руках Тима. Нежные пальцы дразнили уже окаменевший член мальчика, слишком медленно, чтобы дать возможность кончить. Бесёнок поскуливал от возбуждения, его глаза были уже влажные, барон наигрывался с ним, как хотел, не давая отдыху его телу. Тим послушно терпел эту муку, как маленький раб своего хозяина. Анатоль сидел под ногами барона, обнявшись с бутылкой мартини. Ему надоело мешать изысканные коктейли, поэтому, вопреки себе, он стал пить прямо из горла и тихо читать себе в нос: «Великие мне были искушенья. Я головы пред ними не склонил…».       Шойфель зажал Патрика у стены, безжалостно раз за разом припечатывая юношу к ней. Каляйн опустился на колени сзади и тщательно работал языком, почти проникая внутрь стянутого кольца мышц. Реймонд стоял над Микаэлем, водя длинным пальцем по его плечам. Феликс прижался к ногам и затих, счастливо зажмурившись. Рыжая служанка стояла перед Августом почти обнажённая, однако даже не давала глядеть на себя слишком открыто — за это тот получал шлепок, вытягивающий восторженный вздох.       Мадс только приглушённо мычал сквозь щупальце, проникшее в его рот. В его зад входило уже три тонких щупальца, двигаясь попеременно, не давая отдыха простате. Его член накрыло собой пятое, впуская что-то нежно-тонкое в уретру. Под Миккельсеном образовалась лужица семени. Он уже просто не мог кончать, понимая, что такой пытки он больше не стерпит. Удовольствие внизу напоминало ласки Тима, только без обычных прикусываний, вырывающих из лёгких стоны.       Барон, глядя на задрожавшего в последний раз своего мальчика, который надрывно застонал и даже не брызнул белой влагой, сжал член Тима сильнее. Тот ощутил, как в его члене что-то приятно набухает, а пальцы барона тянутся к пробке и мягко проталкивают её глубже. Тим блаженно и коротко пискнул, наполняя руку хозяина. Анатоль привстал между ног барона и слизнул белые капельки, чувствуя вкус молоденького и такого сладкого мальчика…       Вечер подошёл к концу. Август на прощание взял свою госпожу за руку. — Как зовут вас? — спросил он, не смея поднять глаз. — Абигейл. — Не дадите ли номерок?       В руке капитана оказалась крохотная бумажка. Тот почувствовал, как щёки его загораются от предчувствия новой сильнейшей любви…