Яд купидона (Cupid's Venom)

      Ноги Шерлока слишком тяжелые, но он настойчиво продвигается вперед, спотыкаясь о каждую ступеньку на пути к входной двери. Он заставляет конечности слушаться и надеется, что они смогут самостоятельно привести его домой. Оказывается, для этого необходимо слишком много усилий. Шерлок собирается снять пальто и повесить его, но что-то идет не так. Вместо этого он усаживается на одну из ступенек и приваливается к стене, ощущая текстуру обоев на своей щеке. Глаза закрываются. (Может, купидон — хищник? Нет, глупо, глупо! Он что-то вроде нимфы из мифов. Ребенок?). Он не помнит, но это совершенно не имеет значения. Лестница быстро вращается вокруг него. Шерлок надеется, что его не стошнит (скорее всего, ему все-таки будет плохо). Он смутно слышит шаги где-то наверху, а потом дверь открывается. — Шерлок? Легкий, узнаваемый тон Джона успокаивает детектива. Каким-то образом, это помогает, и тошнота отступает. — Что ты делаешь там, внизу? — в голосе слышится заинтересованность. Шерлок внутренне борется с собой, решая, отвечать ли на вопрос. На самом деле, все его мысли вращаются вокруг Купидона. — Кажется, я был отравлен, — все-таки бормочет он. — Что? — Джон уже бежит по ступенькам. — Отравлен? Чем? — Не чем, а кем, — поправляет Шерлок. Но его глаза все еще закрыты, а слова несвязны. Джон не понимает. — Шерлок, я серьезно. Тебя действительно отравили? Он здесь, прямо перед Шерлоком, глаза широко раскрыты. Когда все это случилось? Детектив открывает глаза и, прищурившись, раздумывает, когда Джон успел спуститься к нему. Он уже открывает рот, собираясь ответить, когда понимает, что тайну об отравившем его Купидоне лучше сохранить. Потом в голову приходит мысль, что у Джона очень красивые, золотистые ресницы. Они отвлекают. — Эээ…- детектив замирает и моргает несколько раз. — Я не знаю. Выговорить четко не получается, Джон поднимается на ноги, а его губы сжимаются в тонкую полоску. — Я могу предположить, что этим ядом стало пиво? — спрашивает он, пытаясь казаться суровым, но Шерлок видит, что в глазах скрывается смех. Он щурится. — Возможно, — признает детектив. — А отравил тебя не кто иной, как ты сам, да? — руки Джона лежат на бедрах, а сам он внимательно осматривает друга. Шерлок снова думает о Купидоне. Вооруженном и опасном. — Может, меня подстрелили? — предполагает он. Джон только качает головой — Только если ты и Майк пили шоты*, хотя я очень надеюсь, что вы этого не делали, учитывая, как сильно от тебя воняет пивом. Пойдем. Нужно уложить тебя в постель. У тебя будет ужасное похмелье завтра, так что сейчас ты выпьешь воды и ляжешь спать. Холмс не сопротивляется, хотя его ступни будто залиты цементом, и совершенно точно отказываются двигаться. — Хорошо. — Давай же, — снова говорит Джон. Он немного наклоняется, и его лицо на мгновенье оказывается очень близко к лицу Шерлока. Но затем он обвивает его спину рукой, заставляя детектива двигаться наверх. Лицо мужчины все еще повернуто в сторону друга, когда они, молча и спотыкаясь, начинают двигаться. И Шерлок понимает, что испытывает жгучее желание чего-то особенного, которое он не смог бы выразить даже с пистолетом, приставленным к его виску. (Или с отравленной стрелой?). Это прямо в его венах, оно течет в его крови и сеет хаос в голове. Мужчина решает постараться держать рот на замке, но его голова все еще повернута к Джону. Слишком близко, даже дураку было бы понятно, чего ему хочется. Но шея Джона пахнет так приятно, что он не может заставить себя отвернуться. Он чувствует чуть заметную смесь геля для душа, домашней еды и, главное, запах кожи Джона. (Ему хочется прижаться ближе, провести языком по шее, нащупать пульс). — Вот мы и здесь, — сообщает Джон, вталкивая друга в гостиную. Он ведет гения к дивану, на который тот падает, будто мешок с камнями. — Постарайся не потерять сознание до того, как я принесу воды, хорошо? — Ммм, — глаза Шерлока закрыты, но потом Джон касается его лица пальцами. — Эй, — говорит он. Его тон резок, но все еще не такой, каким был в последнее время. — Я серьезно. Оставайся в сознании, хотя бы пока я не вернусь. Тебя тошнит? Шерлок раздумывает над этим несколько минут, прежде чем, наконец, ответить. — Нет. Джон смотрит на него с сомнением. — Что ж, это лучшее, на что я мог надеяться, — говорит он. — Сними свое пальто, если, конечно, можешь. Он уходит на кухню, и, судя по звукам, наполняет стакан водой. Шерлок даже не пытается двигаться и выполнять то, что ему сказали. Он продолжает полулежать на диване, его ноги вытянуты вперед. (Черт, Джон может споткнуться, когда вернется. Во всем виноваты его длинные конечности. Может, Джон снимет с него пальто? Было бы хорошо. На самом деле, было бы замечательно). Ватсон возвращается и грозно смотрит на детектива. — Я просил тебя не терять сознание. Шерлок открывает глаза. (Когда он успел их закрыть?) Пару минут он, не понимая, пялится на стакан с водой, и только потом вспоминает, что должен пить. Он обхватывает стакан пальцами, отмечая, что жидкость холодная. Мужчина делает несколько глотков и задумывается. Может, его все-таки тошнит? Но потом все снова проходит. Джон забирает стакан у Шерлока еще до того, как тот его уронит, и ставит посуду на кофейный столик. — Ты так и не снял свое пальто, — говорит он, и на этот раз его тон намного нежнее. — Всенрмльно, — глаза детектива закрываются. — Сними хотя бы ботинки. Шерлок издает звук, похожий на отрицание, и машет рукой в воздухе, пытаясь что-то объяснить. Джон громко вздыхает, прежде чем наклониться и помочь другу снять обувь. — О, завтра ты будешь чувствовать себя прекрасно, — бормочет он. — Ладно, сегодня ты можешь остаться здесь, на диване. Не вздумай обвинять меня, если проснешься от жары, ты сам не захотел снимать пальто. Холмс даже не думает о том, чтобы ответить Ватсону, он не может контролировать свою речь, но Джон ничего и не требует. Шерлок не может сопротивляться, когда его ноги нагло закидывают на диван, а пальто скользит по изношенной обивке. Он чувствует, что Джон уходит, понимает, что тот выключил свет и оставил его одного. Гостиная все еще немного кружится у него перед глазами, но это уже не имеет значения. Он засыпает.