Яд купидона (Cupid's Venom)

      На кухне течет вода, слышен голос Джона, который мягко с кем-то разговаривает. Скорее всего, это Рози. Ум Шерлока работает слишком медленно, и это пугает. Конечно Джон говорит с Рози. Это практически очевидно. Голос становится выше в конце предложения, в нем проскальзывают нотки нежности, которую мужчина не испытывает ни к кому, кроме дочери. Шерлок пробует открыть глаза, и понимает, что это было ошибкой. Его руки почему-то слишком тяжелые. (Ты уснул в пальто, идиот). Должно быть, он много шевелился во сне, потому что теперь этот предмет одежды больше напоминает смирительную рубашку. Холмс постоянно потеет, но жаловаться не может. Джон предупреждал его.       Джон. Шерлок лежит здесь, скованный своим чертовым пальто, пока его друг возится на кухне. Теперь детектив понимает, что тот пытается двигаться как можно тише. Осторожные шаги по тем участкам пола, которые скрипят, попытки не греметь посудой, тихий шепот, вместо обычного голоса. Шерлок задумывается о том, что сказал Стамфорд, о них двоих, о том, мог ли Джон действительно быть заинтересован в нем. Думает о купидонах и их дурацких ядовитых стрелах. Холмс думает, что был отравлен ангелом несколько раз, и снова закрывает глаза.  — Ты проснулся? Глаза Шерлока резко открываются. Джон здесь, стоит над ним и смотрит. Детектив слышит, как резко он втягивает дыхание через нос.  — Я слышал, как ты здесь возился, — Уотсон продолжает говорить, несмотря на то, что друг не отвечает ему. — Подумал, что тебе точно захочется выпить кофе. Уже поставил чайник.  — Ммм, — отвечает Шерлок. Его голос слишком низкий и хриплый. — Спасибо. Джон оглядывается через плече и криво улыбается.  — В ванной есть парацетамол. Подумал, что тебя это заинтересует. Сам разговор вызывает пульсацию в висках гения, но и напоминает, что тому пора в туалет. Мужчина издает какой-то очень измученный звук, но так и не двигается. (Он просто не может). Джон, кажется, хохотнул.  — Я предупреждал, что не стоит спать в пальто, — говорит он. С поднятыми бровями, доктор подходит ближе, но не ждет от детектива ответа. Ему действительно жалко Шерлока. — Ну, давай. — Он наклоняется и заставляет Холмса сесть, дергает то тут, то там, и быстро освобождает друга от оков ткани. — Ну вот. Почему бы тебе не принять душ? Станет намного легче. Язык Шерлока, кажется, одеревенел, потому что когда он отвечает, его голос хриплый и совсем тихий.  — Хорошо. Джон одобрительно кивает, и не обращая внимание на то, последовал ли детектив его совету, уходит на кухню, наполняя кофеварку водой. Шерлок заставляет себя встать, какое-то время шатается, но, в конце концов, улавливает равновесие и двигается в сторону ванной. Его голова ужасно болит, а во рту еще более сухо, чем в пустыне Сахара. Он вспоминает, что хотел в туалет еще до того, как уснул (скорее, отключился), но он не смог дойти до места назначения. Так что ему приходится провести в туалете довольно много времени. Шерлок задумывается, стоит ли ему стыдиться и слышит ли весь этот процесс Джон. Если да, он точно подумает, что гений выпил бочку пива. На самом деле, не важно, потому что мнение Уотсона о Холмсе уже итак отвратительное. Мужчина всматривается в зеркало, отмечая лохматые волосы и красные глаза. Выглядит он лет на 10 старше, чем вчера утром. Ему срочно необходим душ. Он стаскивает с себя мятую, грязную одежду, отправляет ее прямо в стирку, прежде чем Джон успевает отругать его за то, что она оставлена на полу, и включает краны душа на полную мощность. Джон был прав, душ сразу же помогает. Но, наверное, стоило выпить анальгин, прежде чем обливаться водой. Голова перестала бы болеть быстрее. Сейчас это уже не важно. Шерлок просто стоит под горячей водой до тех пор, когда чувствует себя живым человеком. Теперь он готов вымыть голову и, наконец, смыть с себя остатки прошлого вечера. Он выходит из душа, вытирается, обматывает полотенце вокруг бедер, чистит зубы и умывается. Ему приходится выпить 2 таблетки парацетамола, прежде чем пойти переодеваться. Когда он осторожно входит на кухню, Рози уже здесь нет, но Джон показывает на только что приготовленный кофе. Он просит налить и ему чашечку, а затем продолжает готовить завтрак. Шерлок наливает себе большую чашку кофе, подтягивает сахарницу и кладет непристойно огромное количество сахара. Он понимает, что понятия не имеет, сколько сейчас времени.  — Который час?  — Обед, — легко отвечает Уотсон. — У меня сейчас второй завтрак, потому что некоторое время назад я ел только тосты. Я думаю, тебе стоит перекусить чем-то жирным. Если, конечно, ты перестал думать, что тебя отравили. Шерлок хмурится и ставит кофе ближе к себе, чтобы не разлить его. Джон смеялся над ним. Мило, но неприятно. Детектив уверен, за этим прячется презрение, глубоко зарытое, но существующее. Его видно, когда Джон злится, вспыхивая из-за любой мелочи, составляющей их жизнь. Шерлок задумывается. (А точно ли мы друзья?) Кажется, да, нахмурившись думает он. Джон же вернулся. Значит, это очень странная дружба.  — Шерлок? Детектив поднимает голову.  — Что? — Он не собирается отвечать на реплику об отравлении. Лучше симулировать рассеянность. Тень смеха пропадает с лица Джона, когда тот вздыхает.  — Не важно. Ты голодный? Если тебя до сих пор тошнит, лучше не ешь. Шерлок не настолько идиот. Он и сам знает.  — Спасибо, завтрак был бы очень кстати, — утверждает он. Возникает пауза. — Тебе не обязательно готовить для меня, - добавляет детектив. Чувствует он себя отвратительно. Джон отмахивается.  — Все нормально. Я тоже был голоден. Я приготовлю нам жаркое, хочешь? Шерлок сжимает губы.  — Хорошо. Он потягивает кофе. Честно говоря, напиток отвратительно сладкий, но он все равно пьет его, и наблюдает за Джоном, который перемещается по кухне, чтобы собрать ингредиенты для блюда. Пока все хорошо, думает детектив. Потому что это поверхность. Как только он выйдет за нее, попадет в опасные, глубокие воды. Он не должен этого делать. Шерлок почти уверен, что Джон не простил его за большинство трагедий, которые происходили в их истории. Поэтому поздно объяснять то, что должен был, когда только вернулся. Но и до этого, в первые полтора года их совместной жизни, доктор часто не понимал его, или думал о Шерлоке плохо. В попытках изменить его мнение о себе не было смысла, так что Холмс даже не пытался, придерживаясь стандартной модели поведения. Он продолжал думать над тем, что сказал Стамфорд прошлой ночью. Это было невозможно, очевидно. До смешного опасно и невозможно. Даже если Майк прав, и когда-то у Джона было минимальное притяжение к Шерлоку, многочисленные случаи обид и непонимания, имевшие место в прошедшие годы, к настоящему времени сделали бы из этого чувства противоположное. Стамфорд понятия не имел, насколько их с Уотсоном отношения были токсичны. Его представления ошибочны и в лучшем случае неполны, а в худшем — совершенно ошибочны.  — А вот и еда, — говорит Джон, поставив тарелку перед Холмсом и вырвав того из меланхоличной задумчивости. Стук тарелки о стол провоцирует звон в голове детектива, так что он отвечает на автомате.       — Спасибо.       Доктор только кивает головой, довольный ответом.       — Не за что, — беззаботно говорит он, перекладывая еду в тарелку. Он подходит к столу, и садится напротив друга — Приятного аппетита.       Шерлок берет вилку, которую дал ему Уотсон (как он мог этого не заметить?), и изучает содержимое тарелки. Джон приготовил яичницу-болтунью с грибами, перцем и сыром. Рядом лежали несколько аккуратно нарезанных сосисок. Внезапно, к мужчине снова возвращается аппетит, и он накалывает на вилку первые кусочки еды. Яйца очень горячие, но вкусные. (У Джона потрясающий талант, когда дело доходит до приготовления завтрака). Он проглатывает первый кусок, и сразу берется за второй.       — Так что, черт возьми, заставило тебя напиться вчера? — Джон спрашивает абсолютно обычным тоном, кажется, ему даже весело. Но за всем этим явно что-то скрывается.       Он застывает, вилка останавливается на полпути к его рту, а яйцо пошатывается. Или, может Шерлоку кажется, и беспокоится здесь только он сам.       — Я не уверен, — через мгновенье отвечает он, голос звучит даже слишком спокойно. — Думаю, это просто… случилось? Я не обратил внимания.       Джон разрезает сосиску и съедает сразу половину.       — Смешно это слышать, после всех расчетов, которые ты провел на моем мальчишнике, — его голос все еще звучит обыденно.       Его небрежность заставляет Шерлока напрячься, а не расслабиться.       — Это было… важно для меня, — говорит он. Джон не отвечает, и детектив специально поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с доктором. Он хочет объяснений. Внутренне мужчина сжимается, и когда его рука дрожит, кусочек еды снова падает на тарелку.       — Я хотел быть уверен, что тебе весело, — хмурясь, продолжает он. — Я не хотел испортить праздник.       Джон фыркает.       — Я знаю, но я и подумать не мог, что ты совершенно не умеешь пить, — сухо говорит он. — Что ж, как повеселились? Был ли еще кто-то с вами?       Шерлок качает головой.       — Нет, только я и Стамфорд. — Он решает сменить тему. — Как прошел твой вечер?       Доктор слегка закатывает глаза.       — О, да замечательно. Как и любой другой вечер, проведенной в компании младенца. — Он откусывает еще кусочек, а затем отпивает кофе и останавливается. — Я забыл молоко.       Он еще раз пожимает плечами.       — Все было нормально. Я уложил Рози приблизительно в 7 вечера и смотрел какое-то дурацкое шоу по телевиденью. Ничего интересного. О чем вы двое говорили?       Шерлок думает о Купидоне.       — Ничего необычного, — голова все еще раскалывается, но горячая пища начинает помогать. — Все как всегда.       — Майк все еще встречается с Бетани? Холмс качает головой.       — Нет, он не в ее вкусе.       — Ох, — звучит, будто Джон и правда все понимает. — Честно говоря, скорее всего, это из-за его веса.       Детектив хмурится, раздраженный словами доктора.       — Какая разница? Он умный, вежливый, образованный. Очень добрый. Что еще нужно?       — Да, но люди поверхностны.       Уотсон встает и подходит к холодильнику, чтобы взять молоко.       — Может быть, — Шерлок снова решает сменить тему. — Что собираешься делать сегодня?       — У меня есть несколько дел, которые нужно закончить сегодня. Кроме того, может быть, я сяду и напишу статью для медицинского журнала. Знаешь, с Рози сегодня посидит Гарриет, — говорит доктор, наливая в кружку детектива молоко. — Что насчет тебя? Что будешь делать, кроме, конечно, восстановления?       Шерлок игнорирует последнюю фразу.       — Я не знаю. Посмотрим.       Он снова думает о понятии привлекательности и о том, что делает одного человека привлекательным для другого. Это феромоны? Социальная обусловленность? Строго объективные показатели, такие как конкретные атрибуты? Тот факт, что и Джон, и Стамфорд, похоже, согласны с тем, что Майк непривлекателен, несколько угнетает. Шерлок имел в виду то, что сказал: Стамфорд — действительно симпатичный человек с хорошими качествами.       — Так почему ты считаешь Майка непривлекательным? — резко спрашивает он.       Джон слегка удивлен тем, о чем его спрашивают, но решает ответить на вопрос.       — О, я думаю, вся проблема в его весе, — замечает он. — Ты прав, он полон хороших качеств. Майк действительно хороший парень, умный, с ним весело и все такое. Но ты знаешь, как люди относятся к тем, кто полноват. Ты и сам очень придирчив к этому. Почему я так думаю? Шерлок, ты всегда указываешь людям, если они набрали пару лишних кило.       Шерлок хмурится, обдумывая все сказанное. Доктор прав, детектив часто комментировал чей-то набор веса, но только с научной точки зрения. Он не имел в виду ничего плохого. Но Уотсон прав, он сам делал оценочные суждения.       — Вот почему люди обижаются, когда ты указываешь им на это, — добавляет Джон. — Понятия «привлекательность» и «лишний вес» не пересекаются в современном мире.       Шерлок слушает в пол уха, до сих пор думая о Стамфорде. Он решает спросить: — Что делает человека привлекательным?       Возможно, вопрос глупый, но он хочет услышать больше, чем о весе, успехе или еще чем-то подобном. Он смутно припоминает, что говорил что-то о социальных нормах во время той игры, в которую они играли, в ночь мальчишника Джона. Кажется, он нашел правильный ответ, но ему интересно мнение соседа. Он бы никогда не спросил Уотсона, считает ли он привлекательным его. Честно говоря, он не был уверен, что хочет получить ответ. Он знает, что Джона, раздражает, когда другие люди считают его привлекательным, но он не знает, связано ли это с ревностью или мнением Джона о том, что они переоценили очевидный уровень привлекательности Шерлока. Джон начинает раздражаться.       — Я не знаю, Шерлок. У каждого человека свои оценки, так что каждый определяет привлекательность человека по разным критерия. У некоторых действительно есть определенный типаж. Отчасти это, вероятно, связано с предвзятыми представлениями или социальными ожиданиями красоты мужского или женского телосложения и всего такого. Некоторые из них, вероятно, больше связаны с химией между двумя людьми. Так что да, если человеку просто нравится другой человек таким, какой он есть, это, вероятно, сделает его более привлекательным для него. Как-то так.       Шерлок думает, что понял доводы Джона, но концепция химии заставляет его снова думать о яде. С другой стороны, эмоции производятся гормонами, физической субстанцией.       — Эмоции поддаются количественной оценке, — говорит он вместо того, чтобы прямо реагировать на то, что сказал Джон. — Измеряемые жидкости, которые можно извлечь из организма.       — Может, тебе стоит воздержаться от обсуждений на эту тему. Но, да, в чем-то ты прав.       — С привлекательностью дела обстоят так же? — спрашивает Шерлок, игнорируя насмешку. Он мог бы упомянуть некоторые из действительно ужасных выражений Джона, сказанных о его бывших девушках но, как правило, доктор плохо воспринимал критику, а детектив не хотел начинать ссору. Он доел яйца и приступил к сосиске. — Или это, все же, психологическое? Или физическое?       — Что ж, я бы сказал, что нет ничего точного, когда дело касается чувств или эмоций, — говорит Джон. — Тем не менее, я не знаю, что тебе ответить. — Он поднимает свою пустую кружку и спрашивает: — еще кофе?       — Я не допил, — Шерлок доедает в тишине. Он задумывается, может ли влечение к кому-то стать жидким и оставаться под кожей? Что-то вроде яда. С другой стороны, он еще не достаточно хорош в типах ядов, хотя это было бы довольно полезно для работы. Возможно, ему нужно немного почитать. Или позвонить Молли, спросить, нет ли у нее подходящей печени для эксперимента. Что ж, кажется, он придумал, чем будет заниматься на выходных.