Яд купидона (Cupid's Venom)

К ужасу Шерлока, в последующие дни неловкость нависала над ними. Джон ни разу с тех пор не упоминал о Дионисе и мифе, но Холмс замечает, что в книжном шкафу книги больше нет. Джон забрал ее. (Это что-то вроде наказания за то, что Шерлоку понравились мифы о Дионисе и его друзьях?) Детектив морщится при мысли о новых глубинах, в которые, похоже, погрузилось мнение Уотсона о нем. Доктор, очевидно, больше не чувствует себя комфортно в присутствии детектива. Он часто откашливается и избегает зрительного контакта. Ленивое, добродушное поддразнивание, которое он обычно использовал, в том числе и утром после вечера Шерлока в пабе со Стэмфордом, тоже испарилось. Уотсон перестал шуточно обзываться, больше не бьет Шерлока по плечу, и ведет себя так, будто они обычные соседи по квартире.Расследований нет, и у Шерлока нет другого выбора, кроме как зациклиться на этом новом изменении. На 5 день после событий, Шерлок получает сообщение от Стамфорда. «Что-то изменилось с нашего последнего разговора?» Холмс точно знает, что имеет в виду Майк, но делает вид, что не понял. Кроме того, вопрос вызывает боль, учитывая нынешний уровень общей неловкости в квартире в эти дни. «А что-то должно было? ШХ» «Не обязательно подписывать каждое свое сообщение, я знаю, с кем говорю. Записал твой номер в контактах и все такое. И да, ты знаешь, о чем я говорю». Через пару минут к этому сообщению добавляется еще одно: «О, это Майк Стамфорд, если мы теперь должны представляться». Шерлок хмурится, но его мысли заняты другим. Тем утром Джон просто подтолкнул к нему сахарницу, и ни слова не сказал о семейной склонности к диабету. И даже не пошутил, что стоило бы оставить место для кофе, а не пить сахарную воду. Ничего, кроме фразы: «вот, пожалуйста», когда детектив попросил. Он вздыхает. До того, как Холмс успевает ответить, Майк набирает еще одно сообщение: «Серьезно, ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь. Разве не так?» Участие в бессмысленных дебатах по этому поводу отнимет много времени и разочарует. Шерлок знает это, но все же каким-то образом обнаруживает, что печатает ответ. «В мои планы не входят настолько опрометчивые поступки. ШХ». Он видит, что Стамфорд мгновенно прочитал. Ему требуется некоторое время, чтобы ответить; очевидно, ему есть что сказать по этому поводу. «Может это и плохой совет, но дружище, сделай мне одолжение. Посмотри в зеркало, прямо себе в глаза и спроси, можешь ли ты нормально жить без этого человека?» И прежде чем Шерлок задумывается над ответом, Майк добавляет: «Если сможешь — окей, это, в любом случае, не мое дело». Шерлок понятия не имеет, что на это ответить. Он решает вообще этого не делать и углубляется в изучение ядовитых животных и их сравнению с растительными токсинами. У Джона есть медицинский справочник на тему ядовитых существ, но детектив не собирается повторять свою ошибку, взяв на этот раз один из учебников Джона без спроса. Вместо этого он обращается к Интернету и падает в море статей и форумов, медицинских дискуссий. Потом он слышит голос Джона на лестнице, который перекликается с более высоким тембром двухлетней Рози. Пришло время ужина. Сегодня его очередь готовить, а он даже не задумывался об этом. Он закрывает свой ноутбук и поднимается на ноги, собираясь поставить чайник, помня о желании Джона выпить чашечку чая после работы. Мысленно Шерлок готовится к подаче напитка, а так же собирается принести в комнату Уотсона что-то из блюд тайской кухни. Джон не должен понять, что Холмс (как обычно) забыл. *** Следующие несколько дней кажутся, по крайней мере, по сомнительной оценке Шерлока, нормальными. В воздухе все еще витает осторожность, но они, хотя бы, заговорили на абсолютно не важные, ежедневные темы. Детектив собирается думать, говорить и делать только то, что было бы приемлемым по мнению Уотсона, и Джон, кажется, склонен к тому же. Они говорят о квартире, о невероятно утомительных и скучных занятиях, необходимых для поддержания жизни в ней. Они по очереди готовят еду и обмениваются элементарными сообщениями о работе по дому, поручениях и пустяках. Они берут слишком простое дело и разбираются с ним менее чем за 4 часа. Лестрейд впечатлен, но Шерлок разочарован и следует за Джоном обратно в квартиру, чувствуя себя опустошенным. Поразмыслив, он понимает, что на каком-то подсознательном уровне надеялся, что острые ощущения от хорошего дела могут вернуть динамику между ними к чему-то более интересному. Шерлок не забыл о последнем сообщении Майка, хотя и избегает возможности задать себе вопрос. Он отлично знает, что если выбор встанет между скучным нейтралитетом и чем-то, что встревожит Уотсона, заставит его покинуть квартиру, и возможно, разрушит их дружбу — ничего решать не придется. Очевидно, что Холмс никогда добровольно не сделает чего-то приводящего к такому результату. Напряжение от поддержания упомянутого нейтралитета почти сильнее, чем может вынести Шерлок. Ему постоянно кажется, что он ходит по стеклу, зная, что в любой момент осколки могут вонзиться ему в ноги и покалечить его, что если он хоть на наносекунду ослабит бдительность, все развалится. Он не должен говорить или делать того, что разочарует Джона, иначе решение и реакция доктора будут быстрыми и жестокими. Легкий сарказм и легкое подшучивание только вернулись, но Шерлок прекрасно осознает стальную грань под ними, которая ощущается почти на физическом уровне. Холмс чувствует себя беспомощным, потому что не может предотвратить ухудшение мнения доктора о нем. Он не зря боялся падения. Слова Стамфорда — несбыточные мечты, не более того. Шерлок бессилен сохранить в себе то хорошее, что Джон мог когда-то увидеть и полюбить, не говоря уже о том, чтобы попытаться добиться чего-то значительно большего. С таким же успехом он мог бы попытаться убить минотавра или совершить какой-то столь же невозможный подвиг, потому что возродить все, что Джон когда-либо мог чувствовать к нему — если Стамфорд вообще был прав — кажется за гранью возможного. *** Спустя десять дней после случая с книгой и Дионисом, у них появляется дело. Лестрейд звонит, когда Джон допивает свой кофе. Его рабочая сумка собранная стоит у двери. Рози сегодня с няней, так что Шерлок лениво пролистывает газету, сидя в пижаме на своем любимом месте. Звонит телефон детектива, и Джон сразу же отрывается от своего занятия. Сначала он смотрит на мобильный, потом на Шерлока, который уже принимает звонок. Их взгляды встречаются. — Это Лестрейд. Коп почти задыхается, скорее всего, он очень спешил рассказать о подробностях. — Все это дело очень мрачное, и даже если Джона с тобой нет, ты мне нужен. — Он еще не ушел, — говорит Шерлок, и видит, что Уотсон стоит у двери, очевидно, ожидая. Облегчение Лестрейда почти можно почувствовать. — Так что, вы придете? Джон кивает, несмотря на то, что не слышал вопроса. Короткий (солдатский) кивок согласия и легкая улыбка — вот, что отражает доктор. — Да, — отвечает детектив копу, не отрывая глаз от соседа. — Дай нам полчаса. И напиши мне адрес. — Уже пишу, спасибо! Шерлок отключается, вдыхает, и уже собирается спросить о клинике, хотя доктор уже согласился. Джон начинает говорить быстрее, чем Холмс спрашивает: — Я позвоню и предупрежу, — говорит он. — Иди и переоденься. — Хорошо. — Шерлок летит по коридору в свою спальню и снова появляется через пять минут, поглаживая рукой едва заметную щетину. Вчера вечером он долго принимал ванну, но не брился. Неважно: есть дело! Джон идет следом за ним по лестнице, и они с грохотом сбегают на улицу, чтобы поймать такси. Адрес находится в особенно сомнительном уголке Брикстона, тело лежит на грязном кухонном полу в квартире. Лестрейд выдает шквал информации, которую Шерлок усваивает без комментариев, не сводя глаз с убитого. Личность жертвы установлена, это мужчина сорока лет по имени Райан О’Мэлли. Он лежит лицом вниз на полу, возле рта застывает неприятно пахнущая лужа. Шерлок мгновенно догадывается: это яд. Он смотрит поверх тела туда, где Джон стоит на коленях, и видит очевидное заключение на лице доктора. — Ладно, давайте перевернем его. Шерлок наклоняется, чтобы понюхать рот жертвы, удостоверившись в рвоте, проверяет его глаза и остальную часть видимой кожи. На ладонях убитого пятна, и Шерлок быстро делает вывод, что это, скорее всего, мышьяк - неорганический яд. Он видит, как почерневшая кожа поднимается вверх по запястьям мужчины и исчезает под его рукавами. Остро вспоминается проведенная им параллель между токсином и эмоциями. На мгновение Шерлока парализует мысль о том, что его чувства к Джону разливаются по венам как яд, как мышьяк, и его тошнит. На ум снова приходит последнее сообщение Стамфорда. Сможешь ли ты жить без этого человека? Шерлок нашел ответ. «Я не смогу» — с ужасом думает он. Токсин будет только распространяться по его телу, темнея, сгущаясь и отравляя все на своем пути. Яд уже разливается: его мозг переполнен тем, что он чувствует к Джону, и уже слишком поздно. Нет никакого лекарства, и все эти эмоции убьют его. Они убивают его прямо сейчас. — Шерлок? — голос Джона вырывает его из мыслей. — Уже есть какие-то выводы? — Э, мышьяк, — вспоминает Холмс, слова еле вылетают из его уст. — Его отравили. Он говорит еще что-что, поток выводов, составленных из трех или четырех очевидных улик, разбросанных по кухне, достаточных, чтобы заставить Лестрейда и его команду спешить в разные стороны. Джон странно смотрит на детектива. — У тебя все в порядке? — осторожно спрашивает он. И прежде чем Шерлок ответит, доктор добавляет: — странно, что это именно мышьяк. Я имею в виду, ты как раз изучал яды недавно. Он уже встал, ожидая, что Шерлок возьмет на себя инициативу и последует за Лестрейдом, куда бы он ни ушел. Скорее всего, допросить и арестовать почтальона, но это вряд ли имеет значение. «Я умираю» — рассеянно думает Холмс. «Слишком поздно что-то делать». Все, что ему осталось, это попытаться следовать советам Стамфорда, потому что нервная система детектива больше не выдерживает, она перегружена. Токсин будет распространяться только еще быстрее, день за днем убивая жертву.