В красных тонах

      На мгновение Северус застыл, как будто получил оглушающее заклинание прямо в спину. Но уставшее сознание достаточно быстро побороло оцепенение и тут же начало изрыгать россыпь вариантов дальнейших событий, словно где-то внутри прорвало невидимую трубу, наполненную многочисленными буквами и цифрами, в объединение представляющее собой бурный поток слов. И каждый новый вариант казался хуже предыдущего. Мужчина и не заметил, как быстро похолодела его кожа, как плотно сжались и без того тонкие губы...       - Это начало конца? - подумалось Снеггу, пока мерзкий комок в горле скручивался и извивался, напоминая склизкую змею в период брачных игр. Пальцы сами собой потянулись к палочке в кармане, вцепились в нее мертвой хваткой, но без приказа так и не сумели вытащить.       Неужели... Именно так рухнет все то, что держалось до этой поры? Неужели ТАК обрушатся на головы небеса? Должен ли Северус что-то сделать? Должен ли он остановить это существо, еще пять минут назад бывшее человеком, а ныне - тварь без жалости и сострадания, в глазах которой угас не только интерес к жизни и происходящему, но и сама жизнь?       Если должен, то как? Если не должен, то почему он об этом думает сейчас? А что, если это один из многих монстров, вышедших из-под контроля? И даже если зельевар остановит именно этого, другие сотворят то, о чем даже страшно помыслить? Столько вопросов и ни на один из них Снегг не может ответить... А что если, а должен ли...       - Должен, - цедит он сквозь зубы, ни к кому в частности не обращаясь.       Мужчина лишь на мгновение прикрыл глаза, а перед внутренним взором уже заиграли отголоски прошлого - ЕЕ улыбка, ЕЕ смех, ЕЕ бесчисленные вопросы, на которые он с удовольствием отвечал. Это не приказ Лорда, это не поручение Дамблдора... Это ЕГО собственное желание. Он будет биться за этот мир до тех пор, пока не угаснут его силы, ибо если твари победят... Северус никогда не найдет свою дочь. Да, это нелогично с одной стороны - ведь если он умрет в попытках сдержать натиск орды, которая образуется за считанные месяцы, то кто же тогда будет искать девочку? Кто будет ее защищать?А если посмотреть под другим углом? Профессору плевать на всю эту серую массу, безликую и многоголосую, ему плевать на тех, кто падет от зубов мертвецов и от пуль живых... Встав между двумя противоборствующими сторонами, он будет бороться так долго, насколько хватит его сил. Снегг не знает, где его дочь и что она сейчас делает, но уверен в одном - те, кто ее похитили и удерживают где-то силой, не в состоянии справиться с новыми разновидностями существ, которые скоро заполонят улицы. Рано или поздно его девочка вернется домой... Но для этого нужно приложить немало усилий и устранить как можно больше препятствий, пусть они по первости и носят маски живых людей, но внутри уже пусты.       Сумбур в мыслях и чувствах рассеялся также быстро, как и туман, укушенный яркими лучами рассвета. Профессор поднялся на ноги и ловким движением ладони стянул с вешалки пальто. Вооружившись волшебной палочкой, он сотворил заклинание раз, другой. И тут же убрал ее в карман, чтобы не мешалась... Его руки от основания средних пальцев и до середины предплечий затянули широкие и толстые бинты, в несколько обхватов прикрыв кожу, тем самым спасая ее от потенциальных прокусов. Эти твари сейчас ничем не отличаются от бешенных псов... С той лишь разницей, что нет клыков и сила весьма посредственная. Все изменится, когда начнется мутация. Но вот у этого типа... Она не начнется. Никогда.       - Закрой все окна и двери! - приказным тоном обратился Северус к официанту и бармену в одном лице, изрядно того напугав. - Никого сюда не впускай, и никого не выпускай. Ясно?       - Д... Даа... А что случило?.. - не успел молодой человек договорить свой вопрос, как в помещении стало тихо. Его собеседник покинул заведение, громко хлопнув дверью. И это несмотря на плавный доводчик.       Снегг накинул на себя верхнюю одежду, но застегивать ее не стал. Виной тому послужил офицер, бодрой походкой направляющийся к мертвецу. Кажется, жизнь уходит из трупов быстро, а вот ощущения и чувства остаются... Странно. Тварь медленно крутит головой и будто бы пытается заткнуть ладонями уши.       - Эй, с вами все в порядке? - вопрошает полицейский, остановившись от потенциального собеседника на почтительном расстоянии. - Вы мешаете проезду машин... Не могли бы вы отойти в сторонку?       Да, точно. тварь перекрыла собой целую полосу, предназначенную для общественнного транспорта. И теперь все автобусы и такси оглушительно сигналят, и в нарушение правил - выруливают то в одну сторону, то в другую, пытаясь объехать преграду.       - Боюсь, что он не сможет вам ответить, - Северус обходит кучку заинтересованных мадамок разной степени наружности и всех видов возрастов, которые скопились возле светофора, но не с целью пересечь дорогу... Туристки, тьфу. Одна из них, видимо - главная, что-то щебечет остальным на невнятном языке и показывает пальцем в сторону валяющегося на дороге чемодана. Теперь-то уж он своему хозяину без надобности.       - Что? Почему? Это ваш друг? - офицер не теряет бдительности пытается рассмотреть молчаливого незнакомца, опустившего голову и все еще прикрывающего уши. Не надо... Не делай этого... Неужели какофония звуков улиц мешает тебе услышать этот болезненный стон, переходящий в предупреждающий рык?       - Да, и он болен. Отправился в путешествие, но не рассчитал количество лекарств... Чуть-чуть не хватило до дома, но ничего страшного. Я их привез, - Снегг оказался рядом раньше офицера и подтянул к себе мертвеца за локоток. - Нечего глазеть! - рявкнул он на молодых девушек, отделившихся от группы туристок. Одна из них с испугу уронила блокнот, в который что-то записывала простым карандашом. - Человеку плохо, а вам лишь бы посмеяться над его бедой!       Что быстреее подействовало? Слова и заложенный в них смысл? Или же тон голоса мужчины? Неизвестно... Но туристки все же перешли дорогу, а офицер отправился к патрульной машине, буркнув на прощание:       - Всего доброго!       Северус чувствовал даже через ткань и набивку куртки, как сокращаются мышцы в предсмертной агонии, как тело готовится эволюционировать дальше... Или же деградировать? Не суть. Слышал это хриплое дыхание смерти, и как тварь принюхивается к нему.Быстрее. Нужно действовать быстрее, промедление может выйти боком.       Поборов отвращение, профессор ухватился правой ладонью за правую же руку трупа и крепко сжал пальцы. Живому... Было бы больно, но здесь никакой реакции. Левой ладонью вцепился в куртку под левым локтем, лишив упыря возможности кинуться на толпу, но тем самым поставив себя под удар. Да, существо ведомо, идет впереди. Но насколько же велик шанс того, что она просто повернет голову и вцепится зельевару в лицо или шею....       - Идем, - повелительно молвил Северус. Тварь не стала сопротивляться, но ее манера хотьбы изменилась. На миг мужчине показалось, что он поймал пьяного Пожирателя и ведет его домой, как бывало и не раз. Ступни стали мешать друг другу, общий костяк ослаб, словно нежить вот-вот поцелует асфальт посеревшими губами. Только рык стал тверже, убедительнее и из предупреждающего перерос в угрожающий.       Добравшись до небольшого проулка сквозь обширную толпу горожан, Снегг недолго думая, трансгрессировал. Но... Не далеко. Всего-то на метров пятьдесят в сторону. В ту самую кофейню, из которой несколько минут назад вышел.       Кто-то взвизгнул. Послышался звук битого фарфора и чье-то испуганное восклицание.       - Не голоси, это я. И с новым другом, - Северус не смог сдержать крошечный кусочек сарказма, ощущая затылком мертвенный холод и всю опасность ситуации. - Ты сделал то, что я тебе сказал?       Но отвечать парню не было смысла. На двери висела табличка, надписью "открыто" внутрь, стало быть входные двери закрыты. Все окна зашторены... И даже некоторые стулья подняты на столы. Умница. Послушный мальчик.       - Кто?.. Что?... - шепотом поинтересовался молодой человек, не в силах сформулировать вопрос до конца.       - Как тебя зовут? - холодно осведомился Северус, ощущая повышающийся уровень сопротивления от твари. Внутри все похолодело, когда ледяные пальцы мертвеца коснулись его собственных, крепко вцепившихся в куртку "друга".