***
Вторник. Ваня сидит неизменно, на своей парте, рядом с тем же верным другом. Другом, которому вчера пришлось ещё раз, на протяжении всех возможных пяти уроков, слава богу, на физике допрос остановился, потому что, ну мало кто с таким учителем захочет лишний раз рот открывать, рассказывать о происшествиях недавнего, с какой-то стороны удачно проведённого вечера. Вечера, который добродушный и всегда весёлый Санёк назвал «шабашем алкоголиков». Ваня в принципе не был удивлён такому ходу событий, сам бы не упустил возможности подколоть друга, будь он на его месте. К счастью сегодня его пыл поумерился, но шутки остались. — Ты домашку сделал, или алкоголикам закон не писан? — выдал с издевательской улыбкой Саша, как только, пришедший из туалета, объект буллинга зашёл в кабинет. Русоволосый же закатил глаза, садясь за парту, протянул тому тонкую тетрадь по русскому языку, и вытянул язык, передразнивая обидчика. Который в ответ лишь кратко посмеялся. — Кстати, а где твой собутыльник? Неужели вчера решил повторить успех, только уже с другим подопытным, — отвлёкшись от тетради, поднял серьёзный взгляд на Ваню. — ты слабенький оказался. Бессмертных поднял руку, думая, дать ли лучшему другу, с размаха по спине, что б тот чуть меньше ёрничал. Но потом понял, что после этого тот может стать бывшим лучшим другом, так что сдержал порыв. Тот продолжил смеяться. А Ваня огляделся, Пешкова действительно сегодня не было, хотя вчера, он помнится приходил в школу живой, а значит и сегодня должен был. Но его не было. Он на секунду задумался, о том, что, возможно, с ним что-нибудь случилось, но потом вспомнил, что они не слишком близко знакомы, для того чтобы интересоваться личными проблемами. А после забыл. Прошло ещё долгих, мучительных пять уроков, на последнем из которых Ваня опять вспомнил брюнета. Сложно было не думать о чём то отвлечённом на уроке истории. Сначала разумная часть его головы сказала, что он мог не прийти, просто, потому что заболел или проспал, а менее разумная увидела, зайдя в телеграмм, что тот последний раз был в сети ещё вчера, в 18:38, и спрашивала сама у себя «почему?», ведь тот обычно посещал привычные соцсети, хотя бы один раз в пол часа, а иногда и чаще. Почему он это заметил? Тоже вопрос. Но вопросы ушли на задний план, когда любимая учительница истории решила опросить, как она сама цитировала «гоняющего мух» Ивана. После окончания уроков Ваня с другом привычно распрощались, потому что один из них уходил на баскетбол, а другой на английский, и разошлись в разные стороны. Ваня провёл в школьном спортзале чуть больше двух часов, после чего вымотанный отправился в раздевалку. Уже переодевшись и умывшись холодной водой, по инерции сел на скамейку, достал телефон и листал соцсети. Пешкова в сети так и не было. 15:46 В голове появилась одна не очень добрая мысль. А что если ему плохо? Внезапно вспомнился тот факт, что Пешков живёт без родителей, а перед глазами всплыла картинка порезанных рук. Возникла одна очень неприятная идея развития событий, в которую не очень хотелось верить, но внутреннее беспокойство продолжало постукивать по черепной коробке, приговаривая «а вдруг?». Зеленоглазый поднял голову бегая зрачками по пустой раздевалке, неосознанно кусая нижнюю губу. Чуть подумав, набрал совсем ещё чужой номер. Гудок, гудок, сомнения, вдруг у тебя паранойя, он может просто спать, или отходить от какой-нибудь вчерашней вечеринки гудок, гудок, да ладно, просто скажу, что учителя спрашивали, гудок гудок, гудок… Не взял. Тревожность начинает усиливаться. А что если он правда вены вскрыл, а об этом никто не узнает. Его же даже не найдёт никто, если всё так. А что если ему нужна помощь? Минута раздумий, нахмуренный взгляд, странный вкус во рту, прокусил губу, ещё раз смотрит в телефон, хватает портфель, встаёт со скамейки, быстрым шагом покидает здание школы.***
Всё завершилось победой, Твоей, так несмело, Меня под прицелом… 16:05 Ваня поднимает взгляд с телефона, на окна выходящие из квартиры Пешкова, закрыты. Набирает ещё раз его номер. Однотонные гудки. Открывает дверь подъезда со сломанным домофоном, поднимается на этаж, гудки, второй этаж, гудки, ещё один, гудки, сбрасывает вызов. И вот уже стоит на против двери. Такой старой, оббитой чем-то с внешней стороны, но уже обшарпанной, нажимает на звонок. Слышит как тот раздаётся внутри квартиры, раз, и ещё один. Тишина. Десятки секунд, мысль уйти, кто то изнутри облокачивается на дверь, после та тихо открывается. — Привет. — Ваня? Пешков выглядывает из-за двери лишь на половину, явно не собираясь ни выходить, ни впускать неожиданного гостя к себе домой. На нём истёртая, серая, домашняя футболка, кудри не уложены, запутанные, под глазами кожа далеко не здорового цвета, а глаза красные. — Ты что тут делаешь? — совсем не нежным и аккуратным тоном, как обычно делал всегда, произносит брюнет. И не смотрит в глаза, как будто прячет, или стыдится. — Я, — а что ответить то, он не знал, пришёл очень глупо, и очень глупо стоял сейчас перед ним. — да я звонил, — А, извини, у меня телефон, — запнулся, как будто придумывая что ответить. — у подруги оставил, она принесёт попозже. Зеленоглазый понимающе кивает головой и поняв глупость поступка думает как же выбраться. — Я заболел, меня пока не будет, я сообщу учительнице. — темноглазый всё ещё не смотрит в глаза хотя Ваня смотрит прям в них, как будто пытаясь прочесть правду. Тот замечает это — тебе наверно пора. Аккуратно намекает брюнет. Ваня удивившись такому настрою, привыкнув к завсегдатай доброжелательности брюнета, окончательно убедившись, что всё не в порядке, кивает головой, но перед тем как уйти протягивает тому руку что бы попрощаться. Тот лишь кивает, наконец, поднимает глаза, утыкаясь в зелёные, повторяет: — Пока. — и медленно скрывается, закрывая за собой дверь. Ваня понимает всё, и даже то что не было сказано.