Сэд тинейджерс

Мою любовь звали ненависть Она курила сигареты и всем нравилась       Ненависть.       Кем она вырабатывается и как? В вашей жизни есть человек которого вы ненавидите? Если нет — вы достаточно умны, чтобы не иметь их. Если да — видимо они причинили вам достаточно боли. Потому что, ненавидеть человека достаточно сильное чувство. Можно не любить кого-то, не желать общаться, не комуницировать, непереносить, но ненавидеть — это совсем другое.       Ты можешь сказать жестокой матери, бросившему тебя отцу, любимому человеку который от тебя ушёл, что ненавидишь их, но не осознать силу этого слова. Я не буду перечислять, людей или поступки, за которых их можно ненавидеть, но могу описать это чувство.       Знаете то чувство, когда от мысли о человеке в душе появляется такая буря эмоций. Переизбыток злости или агрессии, которые выливается в потоки слёз, желание забыть, и в тоже время отомстить, страшно и дико, чтобы запомнилось надолго, страх встретится с человеком и в тоже время дикое желание посмотреть в его глаза, чтобы хоть что-то увидеть, желание проклясть на смерть и в тот же миг спросить, «за что?», желание отпустить и в тоже время умереть чтобы больше не думать.       Не говорите, что ненавидите кого-то. Не вывезете последствий.       Учащённое дыхание и бешеное сердцебиение, тремор и высокая температура тела, но мороз по коже. Тёмная комната, падающий из окна свет от фонаря. Бегающие по комнате темно-карие зрачки.       — Серёг…       Прикосновение к плечу чужой тёплой ладони. Оборачивается, тёмный силуэт сидит на кровати слева от него, но даже в слабом освещении можно разглядеть       Ваня.       Испуганный.       — ты чего?       Пытается успокоить дыхание глубоким вдохом       — Я? Ничего, — выдыхает, — кошмар приснился.       Секунда молчания, Ваня начинает кусать губу, сонно моргает, трёт глаза тыльной стороной ладони, пытаясь совсем проснуться.       — Чё снилось?       Казалось, открыл рот, задумался, отвёл взгляд в окно, начал тихо       — Я…- вернул внимание к сонным глазам напротив, — не помню.       — Бывает.       Ваня хватается за шею, оборачивается, водит взглядом по комнате пытаясь вспомнить, как вновь здесь оказался, пускает руку в волосы, оттягивая.       — Голова?       — Мг.       — Сейчас принесу. — Кудрявый встаёт с постели, скрывается за косяком двери.       Возвращается со стаканом воды в руке и двумя белыми таблетками во второй. Кажется, это называется дежавю.       — Мне две?       — Нет, одна моя. — Садится рядом на кровать, ждет, когда Ваня запьёт таблетку, перехватывает стакан.       Зеленоглазый поднимается, подходит к окну, чтобы открыть. Высовывается чуть-чуть наружу, вдохнуть холодный воздух, вернувшись, поворачивается задом, облокачивается на подоконник.       — Есть сигареты?       Брови Серёжи летят вверх, уголки губ тоже, оголяя верхний ряд зубов.       — Ты же не куришь.       — Очень хочется. — стоя на месте оборачивает голову к окну, показывая профиль.       Очень красиво. Пешков переползает через кровать, открывая верхний отсек старой тумбочки, достаёт пачку винстона, протягивает парню.       — Зажигалка?       Вместо ответа кивает на спички, лежащие за задницей шатена.       Тот оборачивается, только обнаруживая рядом лежащую пачку сигарет, которая оказывается пустая. Открывает новую, вытаскивает одну с середины.       Поджигает. Затягивается.       Испортили мальчика.       Выпускает клубы дыма, снова и снова, раз за разом, пока та не закончится. Наконец заговаривает.       — Что я вчера говорил? — Хмурится, туша сигарету о подоконник, как вчера делал сам хозяин квартиры.       Пешков задумался.       — Ничего особенного. — Брюнет перевернулся на бок, наблюдая, — что любишь, и жить без меня не можешь.       Бессмертных закашлял.       — Чего?       И темноглазый начинает смеяться, опять оголяя блестящие зубы.       Как красиво.       Ваня перепрыгивает через него, ложась на правую сторону кровати, там где до этого спал Пешков.       — Очень смешно, — морщит лицо.       — Ничего ты не говорил, — разворачивается лицом к парню, — только «эмм», «эээ», ну не членораздельные предложения, выкупаешь? — снова заливается смехом.       — Еблан. — Пихает того в руку.

***

6:50 Понедельник. Двадцать первое декабря .       Ночной кошмар Пешкова разбудил обоих два с половиной часа назад, они так и не легли спать, сначала долго лежали в постели, разговаривая о чём-то никому не важном, с перерывами на минуты молчания, после выпили кофе на холодной кухне не включая свет, потому что у одного болела голова, курили сигареты, по одной на двоих, всё на той же кухне, открыв окно. После проводили бессмертного домой, потому что, к большому сожалению сегодня нужно было в школу.       Серёжа сидит на полу, напротив окна, прислонившись к кровати, докуривает третью за утро сигарету. Окно нараспашку, как часто было в этой квартире, даже в минусовую температуру, снег или ливень, видимо хозяина это не сильно беспокоило.       Смотрит на сгущённые тучи на небе.       Дождь будет.       Вдыхает морозный воздух       Или может быть снег.       Музыка. Где-то в комнате, поднимается, проходит к тумбочке на другой стороне, хватает телефон.       Неизвестный номер. Поднимает трубку.       — Алё.       — Привет, меланхолик. — Смеющийся голос на той стороне трубки, — дверь откроешь?       Брюнет срывается с места, наваливается на входную дверь, смотрит в глазок, не слушающимися руками поворачивает замок.       — Вадя! — С криком огромная туша запрыгивает на стоящий на лестничной площадке новогодний подарок.       Плохим детям тоже дарят подарки.       Босыми ногами наступает на ледяной пол в подъезде. Не отпускает друга.       — Вадя, когда ты приехал?       — Час назад с поезда сошёл. — Кучерявая голова, наконец, отпускает парня.       — Почему не позвонил, я бы приехал. — Широкая улыбка освещает, кажется, половину дома.       — Вай, а ты такой важный прям, взрослый уже что ли? — Трепает парня по голове. — Боялся найти тебя в таком же виде. — с лиц обоих сползают улыбки.       — Вадь, — снова прижимается к парню, так крепко, будто боится потерять.       — Всё хорошо. — Аккуратно кладёт руки на спину мальчика, боясь поранить.

***

            Звонок на перемену. Прошёл первый урок, его любимая история, на которой он сегодня всё-таки получил свою заслуженную тройку. Сани не было на первом уроке, значит на остальных пяти, тоже не ожидается, что, кстати, было ожидаемо. Но Пешкова, который вчера вроде не пил, за своей партой тоже не оказалось. Что странно.       Всё же нормально вроде было.       На второй перемене Бессмертных решил заглянуть в туалет, заодно узнать причину отсутствия кучерявого.       Открывает телефон, копирует номер из телеграмма, вбивает в набор, сверху вылетает контакт. Еблан.       Ненароком изо рта вырывается смешок. Нажимает на набор.       Гудок, ещё один       — Да. — в трубке раздаётся тихий голос.       — Привет, кучерявый, ты где? — кусает нижнюю губу, стуча ногтями по стенке.       — Дома, — зевает.       — Ты проспал? — шугается, кто-то заходит в туалет.       — Ну, нет, — какое-то шуршание, — у меня есть уважительная причина.       — Ты что-то жуёшь?       — Конфеты… Киевские.       — Откуда у тебя, конфеты… Киевские? — ухмыляется.       — Ко мне новогодний подарок приехал.       — Чего?       За дверью раздаётся звонок.       — У тебя есть сегодня тренировки?       — Ммм… есть, а что?       — Мы заедем через час после шестого.       — Чего?       — Иди на уроки.       Вызов завершён.       — Пфф.

***

      — Ну чего, где твой мальчик. — Вадя припарковывает машину напротив ворот школы.       Вместо ответа кудрявый достаёт телефон из заднего кармана джинс,       — Ало, Ванёк, ты где?.. Мы у главного входа… ага, давай. — Скидывает трубку, смотрит через водительское окно в двери школы, ища парня.       — И чё, сколько ему лет?       — Он мой одноклассник.       — Симпатичный хоть? — Вадим улыбается, смотрит брюнету в глаза.       — Щас увидишь. — Кивает в сторону школы, — вон, идёт, — выходит из машины. Вадя ловит направление взгляда кудрявого.       — Симпатичный, — говорит сам себе и выходит следом.       — Ванечка, привет, — подходит к зеленоглазому. — Это Вадя, мой лучший друг, — кивает в его сторону, — Вадя, это Ваня, мой… — смотрит в зелёные глаза. — Ваня.       — Ээ, харош. — Ваня пихает кудрявого в бок, протягивает руку новому знакомому. — Я о тебе слышал.       — Приятно слышать. — Протягивает руку в ответ.       Пешков смотрит на них со стороны, улыбается, закусив нижнюю губу.

***

Мою первую любовь звали ненависть Что презирала все таблетки от депрессии       После подбора со школы зеленоглазого, они заехали в район к тому, остановились у подъезда, чтобы зайти домой, заодно познакомить Вадю с мамой Бессмертных, которой выписали отгул из-за неудавшегося воскресенья две недели назад, зашли в ближайший мак, затем отправились в дорогу.       Ваня с Пешковым сидели под козырьком частного дома. Путь сюда занял около часа, всё время шёл непрерывный дождь, Вадя сказал, что они едут на его дачу, единственное недвижимое имущество, которое осталось в Мурманске, после их с матерью переезда в Киев, состояние которого сегодня нужного было проверить, ибо завтра вечером у него рейс до Москвы, от туда самолётом собственно в Киев. Ваня же с Пешковым были ничуть не против, Ваня просто потому что пригласили, почему бы и хорошо не провести вечер, Пешков потому что был там в последний раз год назад, да и Вадю одного, приехавшего на два дня отпускать не хотелось.       За такое длительное время поездки и разговоров с Вадей, Ваня узнал много новой информации, и понял, что не смотря на несколько часов их с кудрявым разговоров на лоджии, в переулках, или на против окна, о самом нём он не знал почти ничего.       Несмотря на ужасно угнетающую погоду за пределами автомобиля, всю дорогу ребята смеялись либо над историями Вади, либо над историями Вади о Сергее.       — Мы короче один раз сидим на хате где-то, и что б ты понимал, Серёга был очень пьяный, ну прям вообще.       — Нет, Вадя, нет! — смеясь, кудрявый начинает кричать водителю, пытаясь остановить жуткую историю.       — Чё, чё? — С заднего сидения, зеленоглазый вопреки возгласам кудрявого, просит продолжения.       — И я типо смотрю короче, а он сидит, один, отошёл от меня.       — Ну нет. — продолжает усмехаться брюнет, закрывает глаза руками.       — Ну и типо я подхожу к нему, спрашиваю, «что случилось?», он такой «ничего» и отсаживается. Я опять к нему подхожу, спрашиваю: «что случилось, ты на меня обиделся?» и он говорит такой короче, ты не только со мной общаешься, у тебя много друзей, я ему говорю, я только с тобой общаюсь, хочешь, посмотри телеграм, у меня там только ты и Слава.       — Которого ты на хате видел, с Егором, Катей. — Сдавшись добавляет главной герой истории.       — Ага.       — И вот короче, он такой берёт мой телефон, проверяет, видит, что там ряльно никого нет, и такой «Вадя, я тебя так люблю» и обнимает меня.       В общем поездка была весёлой.       Кроме огромного количества интересных историй, Ваня теперь знал, то, что Ваде уже 19 лет, они с Пешковым знакомы всего год, и то, что он перешёл со старой школы только потому, что Вадим там больше не учился.       — А как вы познакомились? — Всего один вопрос мигом убил весёлую обстановку машины.       Вадя посмотрел на Серёжу, а тот в пол, после вставил.       — В моей школе. После минута молчания       Это было очень странно, но у него ещё будет время чтобы узнать почему.       Сейчас они сидели Вдвоём с Пешковым на крыльце дома, опять куря одну сигарету на двоих, молча смотря на дождь, пока владелец дачи управлялся с чем-то внутри.       Дверь за спиной открылась.       — Эй, вы чего ты тут расселись, о жизни болтаете? — Вадим выходит из дома, с двумя куртками в руках. — Вы чё, дурные? Без курток сидите?       — Мамочка пришла, — кудрявый делает последнюю затяжку и выкидывает бычок в лужу.       — Не сори мне тут. — Настоящая мама, собственно кем Вадя и являлся ему какое-то время.       Брюнет ухмыляется, поднимается с крыльца, целует свою украинскую маму в щёчку и убегает в дом.       — Дурак. — Кидает в след Вадя, смотрит на всё ещё сидящего на холоде шатена, — ты чего сидишь, пошли, заболеешь, нам потом твоя мама по шеям надаёт.

***

18:42       Парни втроём сидели в самой большой и по совместительству самой тёплой комнате дома, включённый обогреватель, одна горящая лампочка, никак не прекращающийся дождь за окном, чай.       Смешно, но чай. Ваде пить нельзя, бессмертного поить тоже, потому что его маме очень уж приглянулся «Вадечка», а бухать в одиночку, считается хуёвой дружбой алкоголизмом, так что все трое сегодня были только под действием мочегонного, тобишь зелёного чая.       — Серьёзно? — Для Вани абсолютно все истории Вади были интересными, по этой же причине он уже два часа надрывался от смеха, в то время как кудрявый зная их наизусть, ухмылялся с него.       — Серьёзно! Он на спор взял маленький бассейн, наполнил его колой и купался в нем.       Ваня хлопает в ладоши, откидывается на спинку дивана, на правой стороне которого рядом с ним сидит Пешков.       — И как ощущения? — Зелёные глаза смотрят в карие.       — Колется, — улыбается в ответ.       Все троя продолжают смеяться ещё какое-то время, пока Вадя не обнаружит опустошение чайника.       — Я заварю, — со сверкающей улыбкой, вызывается брюнет и уходит на кухню.       — А я пойду, покурю, тут душно. — бессмертных хватает куртку, сигареты кудрявого с полки, открывает входную дверь.       — Я с тобой, — Вадим выходит следом за Ваней.       Пешков оглядывается на них, но остаётся на кухне.       — Давно куришь? — парни садятся на деревянное крыльцо дома.       — Как с кучерявым начал общаться, а ты? — достаёт одну сигарету, протягивает пачку Ваде.       — Не курю. — Отрицательно мотает головой.       — А что вышел?       — Поговорить. — Озирается на дверь сзади.       — О чём? — делает первую затяжку, начинает кашлять.       Глаза за стёклами смотрят в зелёные какое-то время.       — В каких вы с Жожо отношениях?       — Почему вы так его называете?       — Сначала ответь на мой вопрос.       Ваня задумался на секунды, отведя взгляд, смотря куда-то вдаль.       — Мы друзья.       — Это точное утверждение?       Ещё раз затягивается.       — О чём ты?       — Друзья так друг на друга не смотрят.       — Утрируешь. — Усмехается.       — Точно?       — Блять, — делает глубокий вдох, закрывает глаза.       — Ты знаешь, кто у жожо был после Эвелины?       — В смысле? — ловит взгляд.       — Ну, у него сначала был Хесус.       — Нет, — опять отводит взгляд, — нет, нет, всё, Вадь, Вадь. — Тушит бычок, смотрит в пол.       — Что?       Молчит с полминуты, кусая губы. Не нужно бы спрашивать, но всё равно спросит.       — У него были мальчики?       — Ну не то что бы…       — Нет, нет, я не хочу знать, — непроизвольно достаёт пачку винстона из кармана куртки, хочет вытащить вторую.       Рука Вади ложится поверх его, останавливая.       — Я не знаю, какие у вас отношения, но знаю, что из-за прошлой личной жизни друзей… вторую сигарету закурить не хочется.       Ваня трёт глаза рукой,       — Тебе, кажется, — после запускает в волосы, — я ему нравлюсь? — говорит так, будто боится озвучить.       — Я не знаю, честно, — выхватывает из рук зеленоглазого сигареты, — но… — закрывает пачку. — Знаю, что на парней после Эвелины он так не смотрел. — Вертит её в руках, разглядывая, — Как он на неё смотрел, я тоже не знаю, но…       Ваня в это время только выжидающе смотрел, правда, тряся ногой.       — Попрошу тебя только об одном — не захочешь ничего, скажи сразу. Захочешь уйти, — поговори. Почувствуешь, что что-то не так — спроси. Не давай ложных надежд, и не играйся. Ему нельзя любить, — поджимает губы, тяжело выдыхает, — опасно. Ты знаешь, да, ведь чем это один раз закончилось? И я не прошу подыгрывать, просто, будь аккуратен. Не убей его. — перед тем как встать, вкладывает в руки отнятую пачку сигарет. — Я не хочу опять находить его с передозом, убитым, в убитой квартире, — уходит в дом.       Ваня хмурит брови, искусывая нижнюю губу изнутри, смотрит в темноту, на пачку сигарет в руках, ловит осознание.       Ты его нашёл.