В песчаном вихре

Когда Гаара пришел в сознание, то обнаружил себя обнажённым на полу собственной ванной. После повторного знакомства с деревней он решил, что пора возвращаться домой. Несмотря на своё великолепие, этот дом не вызывал в нем тёплых чувств; ещё меньшей любви удостоилась его тесная спальня. Большую часть своего детства он провёл взаперти, в отдалении от общества. Только после того, как Гаару включили в команду генинов под командованием Баки-сенсея, ему позволили жить в одном доме со всеми — до того момента отец запрещал ему контактировать с кем бы то ни было, включая брата и сестру, разрешив лишь Яшамару составить компанию неуравновешенному джинчуурики. Странно было вновь оказаться в своей старой комнате — она казалась снимком, призрачным образом из памяти. Она ничем не напоминала комнату из его будущего; казалось, в ней вообще никто не жил — Гааре подумалось, что она похожа на клетку. Или могилу. Гаара тряхнул головой, прогоняя странные мысли, и, схватив полотенце, направился в ванную. Терпеть грязь, которая, казалось, успела прочно въесться в кожу, было уже невыносимо. Гаара долго стоял под горячими струями, чувствуя, как под кожей расслабляются напряженные мышцы, а тело окутывает густой пар. Он чувствовал себя невероятно уставшим. Спустя время, Гаара вдруг почувствовал странное тянущее чувство в области живота. Встревожившись, он ухватился за стену, но ощущение исчезло так же быстро, как появилось. Возможно, ему не стоило игнорировать это чувство — выключив воду, Гаара внезапно рухнул на пол; тупая боль заломила виски. Тянущее чувство в животе появилось вновь, на этот раз усилившись десятикратно. Зрение помутнело; все вокруг начало расплываться. Гаара подавил рвущийся наружу крик, с трудом стараясь выровнять дыхание. Он делал глубокие вдохи, не обращая внимания на капли воды, попадавшие в нос и глаза. Болезненная пульсация в голове наконец отступила, но на смену ей пришел зловещий шепот. Гаара распахнул глаза и заставил себя оставаться в сознании, когда понял, что произошло. Шукаку пробудился. Гаара знал, что зверь рано или поздно выйдет из вынужденной спячки, но не был уверен, чего ожидать после. Ичиби давно перестал быть его заботой — настолько, что теперь Гаару по-настоящему взволновал его нынешний уровень контроля над демоном. Видимо, пришло время выяснить это. Гаара никогда не мог контролировать, или даже просто общаться с Ичиби с такой же лёгкостью, как это удавалось проворачивать Наруто с Кьюби. Ему еще не выпадало возможности — да и сам он не горел желанием — встретиться со своим мучителем лицом к лицу. Но в более поздние годы Гаара из любопытства пристально наблюдал за взаимодействием Наруто и Девятихвостым. Между Курамой и Наруто были необычные отношения, какие Гаара даже не надеялся — или не хотел, — воссоздать с Шукаку. Зверь был неразумен. Он знал, что Наруто может входить в собственное подсознание при помощи какой-то медитации, но друг не мог объяснить, как делал это. В таком состоянии Наруто мог общаться со своим пушистым питомцем и даже взаимодействовать с ним тактильно. В каком-то смысле, Наруто мог контролировать свое сознание в достаточной степени, чтобы менять окружение по желанию воли. Гааре иногда даже становилось смешно от того, что Наруто даже не осознавал, насколько удивительные вещи творил. Он просто с забавным упорством прорубал себе новые пути. И это подкинуло Гааре идею. Он не был уверен в том, что план сработает, но это, возможно, помогло бы сдержать Ичиби хоть ненадолго — по крайней мере, до тех пор, пока он разберется в своем внезапном путешествии во времени. Проигнорировав боль и безумный шепот в голове, Гаара сел на пол, скрестив ноги; закрыл глаза и отрешился от окружающего мира, перестав реагировать на посторонние раздражители. В какой-то момент, Гаара понял, что больше не у себя в ванной. Там, где он оказался, время не имело значения; всепоглощающая невесомость, казалось, охватила его полностью. Сделав глубокий вдох, он погрузился глубже.

***

Гаара медленно открыл глаза. И обнаружил, что висит вниз головой. В момент полной дезориентации оказалось сложно не начать беспомощно размахивать руками. Небо и земля поменялись местами. После того, как Гаара свыкся со своим необычным положением, он сделал шаг вперед — по небу. Он покачнулся в ожидании неминуемого падения, но все еще продолжил твердо стоять на земле… небе. Чистом закатном небе. Чувство гравитации осталось нормальным, как если бы это Гаара стоял правильно, а остальной мир вдруг сменил полюса. Бесконечные барханы из золотого песка простирались до самого горизонта. Его внутренний мир оказался перевернутой пустыней, утопающей в вечном закате. Часть с пустыней была почти до скуки очевидной — но все равно вызвала у него смешанные чувства. Что-то здесь было не так… Здесь было как-то слишком тихо и спокойно — эта пустыня будто принадлежала не ему. Но, что самое важное, он не заметил ни единого следа присутствия демона. Искушающий шепот Шукаку исчез, как и жажда крови, что сопровождала каждую его бессонную ночь. Тишина нервировала; Гааре казалось, что он попал в гендзюцу. — Шукаку? Голос Гаары эхом отразился от окружающего пространства. Ответа не последовало. Прождав немного, он сделал еще один шаг. — Шукаку, я хочу поговорить с тобой. Его слова поглотила пустыня. Все начинало становиться донельзя странным. Где демон? Разве его присутствие не должно было стать самой заметной вещью внутри сознания Гаары? Ичиби мог настолько сильно проявляться физически, что тот факт, что сейчас Гаара не ощущал его в собственном сознании, весьма нервировал. Внезапно, песок из пустыни над головой — в небе — начал падать. Ручьи золотых песчинок устремились вниз в небо — на землю — и начали скапливаться у ног Гаары. Закатное небо, на котором он стоял, начало капать… вверх. Через несколько мгновений, Гаара оказался заключен в песке по шею; он наблюдал, как песчинки заполоняли все пространство вокруг. Мир перевернулся. Как ни странно, Гаара чувствовал, что тревожиться не о чем. Конечно, он может задохнуться под тоннами песка, но внутренний голос подсказывал ему не двигаться. Позволить миру его направить. Когда песок достиг губ, Гаара закрыл глаза. Но когда песком засыпало и голову, он вдруг понял, что погрузился в темную как смоль воду. Он мог дышать; вода не была ни холодной, ни теплой. Сердце, казалось, билось в такт с сердцебиением океана — будто в утробе. А когда он обернулся, то столкнулся лицом к лицу с демоном, которого искал. Шукаку смотрел на него — его гигантское тело было полностью погружено в воду. Он не атаковал и даже не двигался — вместо этого вперившись отсутствующим взглядом в Гаару, словно не осознавая, кто перед ним. — Шукаку, — позвал Гаара. Демон не шелохнулся. — Я не знаю, понимаешь ли ты меня, и слышишь ли вообще, но, боюсь, я больше не смогу тебе угождать, — прошептал Гаара на грани слышимости. Демон вдруг сбросил оцепенение и принялся выть и рычать, будто придя в сознание. Однако, до Гаары отчего-то не донеслось ни звука. — Кажется, твои крики пропадают втуне, Шукаку, — пробормотал Гаара. Немного поколебавшись, Гаара подплыл к яростно бьющемуся существу и опустил руку тому на голову. Зверь грозно зарычал, а гнев еще больше исказил его морду, но Гаара почувствовал, что огромное тело под его рукой замерло. Гаара прикрыл глаза и извлек сгусток чакры откуда-то из области живота. Чувствуя обжигающий жар, он поднял руку и с силой опустил на голову демона. Шукаку взревел в панике и ярости, когда вылетевшие из глубокой тьмы цепи туго оплели его тело. Может, печать и была слаба, но Гаара — нет. — Слушай, Шукаку, и слушай внимательно, — начал Гаара, добавив в голос всю силу Каге. — Я запрещаю тебе покидать тюрьму, что я для тебя создал. Ты не сделаешь ни единого шага из этой жалкой клетки. И я никогда не попрошу тебя дать мне свою силу. Я возьму ее сам. Гаара схватился за теперь уже видимые цепи, опутывающие лапы и хвост Тануки. Скованный неведомыми силами, демон теперь не мог выбраться из своего водяного заточения. Водяная клетка — необычный выбор для демона пустыни, однако несколько поэтичный. В каком-то смысле, этот странный, бесконечный океан ультрамариновой синевы превратился в могилу для Ичиби. — Клетка внутри клетки, — мальчик отодвинулся. — Этот океан создан печатью госпожи Чие, но цепи — мои. Они ослабеют со временем, но я найду способ удержать тебя здесь. Ради твоей безопасности.       Лжец! Мысли демона ощущались словно медленно ползущая лава. — Я пытаюсь защитить нас, — джинчуурики встретил взгляд демона. — Есть люди, что прямо сейчас хотят использовать тебя, уничтожить, и разделить с братьями и сестрами, — Гаара снова прильнул к клетке, вкладывая в свои слова как можно больше искренности в попытке развеять сомнения демона. — Я тебе не враг. Тануки извернулся, пытаясь сомкнуть челюсти на горле Гаары. Гаара взглянул в расширенные зрачки Шукаку, и в нем вдруг проснулось сожаление. Древнее могущественное существо заставили бесконечно тонуть в сознании одиннадцатилетнего ребенка. — Ты устал, — вздохнул джинчуурики. Впервые Гаара задумался, как собственное поведение сказывалось на заключенном внутри Тануки. Шукаку влиял на личность Гаары, но могло быть и обратное влияние. — Ты не можешь спать, так же, как и я. Но у меня нет времени беспокоиться о тебе. Гаара подплыл ближе и положил ладони на веки демона. — Спи, Шукаку. Чем больше ты сопротивляешься, ранишь меня, тем больше страдаешь сам. Спи, чтобы и я мог спать. Возможно, когда-нибудь я найду менее болезненный способ удерживать тебя здесь. Он влил небольшое количество своей чакры прямо в лоб Ичиби, наблюдая за тем, как демон безуспешно пытался сопротивляться его приказу. Медленно, веки Шукаку начали закрываться. Впервые за одиннадцать лет, Ичиби погрузился в сон.

***

Вода успокоилась, Шукаку уснул, и Гааре пришло время уходить. Он задержался еще ненадолго, раздумывая, как выбраться из клетки, пока не посмотрел вверх и не увидел свет, пробивавшийся сквозь черноту. Гаара поплыл вверх, гребя маленькими руками, пока не выбрался на поверхность. Он мог дышать под водой, но, вынырнув, автоматически сделал глубокий вдох. И вдруг заметил, что все вокруг изменилось. Исчезла перевернутая пустыня, а вместо нее появились деревья. Сотни деревьев. Те были сделаны из полупрозрачного сланца, а листья — из полированного камня. Они выглядели очень похожими на деревья Конохи. Живя в пустыне, он каждый день видел великие пески страны Ветра, но… Гааре нравились деревья. Собственный стеклянный лес. Он оглянулся на место, откуда приплыл, и обнаружил маленький пруд, метров пять в диаметре — он совершенно не был похож на океан, в который ранее погрузился Гаара. Сверху пруд выглядел, как безмятежный водоем посреди оазиса. Он знал, что сон Ичиби был лишь временным; скоро ему придется проверить печать, если он хочет защититься от безумия Шукаку. Внезапно тело Гаары охватила слабость, и он потерял сознание, но через мгновенье вновь открыл глаза. Так Сабаку но Гаара обнаружил себя обнажённым на полу собственной ванной. Невесомость пропала, и теперь он чувствовал во всем теле невероятную тяжесть. Медленно, он поднялся и взял полотенце, обернув его вокруг пояса. За несколько минут он переоделся в свежую одежду и вернулся в комнату. Каждый шаг ощущался так, словно он ступал через вязкую грязь. Утомление, что он чувствовал в своем сознании, в настоящем мире усилилось стократно, и он поймал себя на том, что практически заползает на кровать. Даже не высушив голову и не укрывшись одеялом, Гаара впервые за очень долгое время погрузился в настоящий сон.