В песчаном вихре

Приют «Восходящее Солнце». Гаара узнал название детского дома. Он многое изучил о нем с тех пор, как стал Казекаге — Гаара принимал активное участие в строительстве и управлении приютами для детей, ставшими сиротами в ходе войны. Несмотря на то, что у него была семья, в детстве Гаара чувствовал себя сиротой. Временами он не понимал Канкуро с Темари, которые помнили мать и имели довольно тёплые отношения с отцом — сам он долгое время видел лишь враждебность и равнодушие со стороны семьи. Да, в глубине души он всегда был сиротой, что стало одной из причин, заставивших его основать несколько приютов и позаботиться о сиротах своей деревни. Дети Суны в самом деле были весьма привязаны к Гааре… причины чего он до сих пор не понимал, но брат с сестрой находили это крайне забавным. Теперь, глядя на эмблему приюта, Гаара испытывал такой же прилив гордости, как и в будущем при виде свежевыкрашенной после ремонта вывески. Он бы, не раздумывая, вновь пожертвовал приюту денег. Обнаружив, что ноги уже привели его к зданию приюта, Гаара запрыгнул на крышу и тихо проскользнул внутрь. Коридоры сияли чистотой, лишь несколько игрушек были разбросаны по углам. То тут, то там мимо пробегали дети, но, к счастью, особого внимания на него никто не обращал. На заднем дворе, в тени красного навеса, расположилась небольшая игровая площадка. Детей в округе не было, поэтому Гаара присел на одну из скамеек и стал подбрасывать мяч, предаваясь умиротворению. Немного погодя Гаара почувствовал рядом постороннее присутствие. Он не видел, кто это был, но точно мог сказать, что этот человек наблюдал за ним уже почти пять минут. Джинчурики решил дать всему идти своим чередом и потому просто продолжил подкидывать мяч. Чуть позже Гаара выпустил его из рук и подтолкнул в сторону маленькой фигуры, выглядывающей из-за створки двери. Красный мяч остановился у ног ребенка. На вид мальчишке было немногим больше шести: он стоял босиком, большой шарф целиком покрывал его шею и плечи. Ребенок глянул вниз, без раздумий подобрал мяч и медленно направился к нему. Малыш приблизился, а затем протянул его Гааре. Однако он оказался слишком близко и дернулся чересчур резко, отчего песок внезапно взмыл вверх, сбив его с ног. Гаара похолодел, а затем быстро унял песок. Контроль по-прежнему плох. Джинчурики в досаде сжал кулаки. Врожденный инстинкт самозащиты было трудно преодолеть — труднее, чем он хотел признавать. Однако было слишком поздно. АНБУ, следивший за ним, уже был тут как тут — шиноби в мгновение ока возник перед ребёнком, прикрыв того собой и заняв оборонительную стойку. В воцарившейся напряженной тишине АНБУ и джинчурики сверлили друг друга взглядами. Гаара не сдвинулся ни на дюйм. Он знал, что не причинит ребенку вреда, но никто другой бы в это не поверил — все осознавали, чем грозит потеря бдительности перед неуравновешенным демоническим сосудом. Гаара навсегда останется злом в глазах других. Тишину нарушил ребенок — встав, он отряхнулся от песка и бросил на Гаару взгляд, полный любопытства. Отчего-то мальчик напомнил Гааре Сасори. У него был тот же взгляд — взгляд человека, слишком рано познавшего одиночество, что делало его в какой-то степени похожим и на Наруто. Иронично, но на АНБУ мальчик-сирота глядел скорее с опаской и настороженностью. Маска демона на шиноби, вероятно, не способствовала установлению доверия. Красный мяч медленно покатился обратно к Гааре и остановился, столкнувшись с его ногой. Джинчурики взглянул на ребёнка так, словно тот был ключом к разгадке всех тайн мира. Он хотел поиграть с ним? Гаара застыл в замешательстве, но затем подчинился. Недолго думая, он легонько кинул мяч обратно, заставив АНБУ напрячься, хоть шиноби все же остался недвижим. Мяч отскочил слишком высоко, перелетев над головой маленького ребенка; мальчик побежал за ним, а затем снова кинул мяч Гааре. Однако ребенок вложил в бросок слишком много силы, отчего тот полетел в сторону АНБУ, по-прежнему стоявшего между ними. Тот на автомате поймал летящий мяч, даже не повернув головы. Не прошло и пары секунд, как АНБУ почувствовал на себе требовательно-выжидающие взгляды ребенка-сироты и джинчурики. — О, Боже! Одна из воспитательниц, работавших в приюте, выронила корзинку с игрушками, когда открыла заднюю дверь и увидела их троих на площадке. Картину, представшую перед ее глазами, было сложно назвать нормальной. Она ахнула, увидев джинчурики-убийцу, сироту и стоявшего между ними АНБУ с мячиком, зажатым под локтем. Да, полнейшая нелепица. На краткий миг воцарилась тишина: все четверо смотрели друг на друга, не зная, что делать дальше. Тишину нарушил АНБУ, внезапно бросивший мяч в сторону ребенка. В последний раз взглянув на джинчурики, он шуншином перенёсся с площадки. Гаара знал, что и так уже злоупотребил гостеприимством, поэтому, погладив ребенка по голове, прошел мимо онемевшей женщины, пробормотав вежливое «Извините». Незадолго до того, как покинуть территорию приюта, он заметил человека, стоявшего у внешних ворот — женщину с темными волосами, заплетенными в две косы. Она пристально разглядывала Гаару; в ее взгляде читалось опасение вперемешку с любопытством. Гаара не смог вспомнить, где он ее видел, но она определенно была ему знакома. Не тратя время на дальнейшие рассуждения об этой женщине, он быстро перемахнул через забор и возвратился обратно на тренировочный полигон.

***

На следующее утро Канкуро решил взять выходной и пройтись по рынку, чтобы посмотреть, не найдется ли там чего стоящего для улучшения марионеток. Однако перед самым выходом он обнаружил у порога корзинку со свежеиспеченными булочками. Канкуро удивлённо замер, а затем огляделся по сторонам, чтобы посмотреть, нет ли кого поблизости. Он взял одну из булочек и осторожно понюхал. Все выглядело весьма подозрительно, и была большая вероятность того, что она отравлена — однако первоначальная проверка указывала на то, что это действительно была просто корзина, полная сырных булочек и пирожных. Отбросив подозрения, Канкуро откусил от булочки и распробовал сладкий крем на языке. Затем откусил снова, и ещё, и ещё… — Как вкусно… — пробормотал он в перерыве между укусами. — Что вкусно? — Угадай, что я нашел, Темари! Канкуро развернулся к сестре, склонившейся над его плечом, и показал ей выпечку. — Хавчик! Куноичи лишь бросила полный отвращения взгляд на лопающего за обе щеки Канкуро. — Перестань говорить с набитым ртом, это просто отвратительно. Темари сначала с подозрением покосилась на корзинку, но затем просто хмыкнула. Если Канкуро во что бы то ни стало решил помереть от булочек, то кто она такая, чтобы его останавливать? — От кого они? Канкуро лишь пожал плечами и зашёл обратно в дом, чтобы накрыть на стол. — Без понятия. Там не было ни записки, ни ещё чего в таком роде. — Ты что, совсем дурак? Немедленно прекрати есть! Они могут быть отравлены! — воскликнула Темари. Канкуро вновь пожал плечами. — С ними все в порядке, и мне плевать, даже если они отравлены. Я с радостью приму такую смерть. Темари бросила на Канкуро недовольный взгляд и покачала головой. — Делай, как знаешь. Кукловод поднял взгляд на сестру и заметил, что одета она была не в свою обычную одежду для тренировок. — Куда-то собираешься? Темари на мгновение призадумалась и неопределённо махнула рукой. — Иду по магазинам. Фестиваль пустынной Луны будет через несколько недель, и все уже начали к нему готовиться. Я подумывала купить что-нибудь, пока все не разобрали. Терпеть не могу примерять эти надоедливые кимоно! Канкуро присел и задумчиво потер подбородок. — Что, неужели фестиваль уже так скоро? Блин, время летит быстро, — пробормотал он. Затем на его лице появилась заговорщическая ухмылка: — Но ты ведь в курсе, что все это значит, да? Пора идти на свидания! — Канкуро, ты такой неряшливый, что ни одна девушка не захочет с тобой встречаться, — прямо заявила Темари. — Ага, а ты наверняка до усрачки напугаешь любого парня, отважившегося приблизиться к тебе… Тебе не поможет даже то, что ты дочь Казекаге, — возразил Канкуро. — Ну, я не самая пугающая из его детей, — тихо пробормотала она, подумав о Гааре. Канкуро надулся. — Знаешь, одна супер-красивая девчонка заинтересовалась мной пару недель назад, что вполне закономерно, учитывая мою притягательную внешность и харизму… Темари издала смешок. — …Но дальше одного свидания дело не зашло, — сказал он и вздохнул. — Она просто в ужасе от Гаары, и, узнав, что это существо мой брат, порвала со мной все связи. После минутного молчания Канкуро фыркнул: — Ей же хуже. Темари закатила глаза. — Мне на самом деле все равно. Все в порядке, пока Гаара не решит меня прикончить. С самого детства на них было выжжено клеймо родственников Гаары. Канкуро с Темари никогда не говорили об этом, но данный факт мертвым грузом висел на душе. Темари испытала на себе, насколько сложно завести друзей, когда твой брат — ночной кошмар более половины населения. Темари, будучи самой старшей из них троих, помнила о подобии нормального детства во времена, когда мама была ещё жива. Все резко поменялось после ее смерти. Канкуро, однако, быстро адаптировался к новому укладу жизни и вполне спокойно отнёсся к происходящему; правда, порой он вёл себя чересчур небрежно. Однако им обоим хотелось, чтобы их младший брат был просто… младшим братом. Темари наклонилась, уперлась локтями в стол и посмотрела на корзинку. — Как ты думаешь, мне стоит… купить ему одежду? Канкуро застыл в недоумении и кинул на неё вопрошающий взгляд. — Кому? — Гааре, — пояснила она. Канкуро нахмурился в замешательстве. — На кой черт тебе это делать? Темари пожала плечами. — Не знаю… мне только что пришло в голову, что у него не будет праздничной одежды. Не то, чтобы здесь была мать, которая бы этим озаботилась. В конце концов, он самый младший из нас троих. Канкуро посмотрел на нее так, словно у нее выросла вторая голова. — Темари… это же Гаара. Он все равно не пойдёт на праздник, а если и пойдёт… не хочу об этом даже думать. Тебе не обязательно притворяться его мамочкой — она у него уже есть, и все, чего она хочет — скормить ему нас. Темари одарила его мрачным взглядом. — Да не пытаюсь я быть его матерью. Просто мысли вслух, — она подперла подбородок рукой. — Да плевать. Я все равно не всерьез. Чем быстрее мы станем джонинами, тем лучше. Так мы хоть от него избавимся. Канкуро кивнул: — Согласен. Наверху, никем не замеченный, Гаара тихо вернулся обратно в спальню и прикрыл за собой дверь. Притворившись ненадолго, что он взаправду всего лишь ребенок, Гаара спрятался в стенах своей маленькой комнаты и прикинулся спящим.