В песчаном вихре

Вспышка, дрожь, наступившая после полнейшая тишина — следующие секунды были просто головокружительным адом.  Мир замер, облака поплыли в обратном направлении, ветер ослаб и затих — всё застыло в удушающей тишине. Красные глаза нависли над ним, заполонив собой весь небосвод, точно багровая луна.  Гаара слышал о Цукуёми, но не думал, что когда-нибудь окажется запертым в нем, словно насекомое в банке под прицелом лупы ребенка-садиста. Он больше не стоял на каменной насыпи — теперь он, парализованный, был распят на плите. Боль от пробитых ладоней ощущалась пугающе реальной; кровь, стекавшая по рукам, была не тёплой, а ледяной. Джинчуурики вдохнул, чтобы успокоить сердце и разум. Отныне это — проверка его решимости. Итачи завис в воздухе на уровне глаз мальчика. Нукенин, остававшийся все таким же бесстрастным, устремил на джинчуурики холодный расчетливый взгляд. Гаара ответил ему тем же. Он решил ничего не говорить до тех пор, пока Итачи первым не нарушит молчание.  Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Учиха, наконец, заговорил: — Ты ведешь странную игру, джинчуурики. Он не дал Гааре времени ответить. Поднеся руки ко рту, Итачи выпустил огненную струю. Обжигающее пламя лизнуло кожу Гаары. Первыми занялись пламенем волосы, потом волдырями покрылась плоть, и все, что мог он сделать — закричать. Но, как бы Гаара ни пытался, из горла не выходило ни звука, что делало боль еще невыносимее. Жар опустошал его; под расплавленной кожей уже должны были показаться ребра, но, посмотрев вниз, Гаара понял, что его тело цело и невредимо. Но пламя продолжало пожирать его. В промежутках между болью и секундными прояснениями сознания, выхватывая взглядом силуэт Итачи за всполохами едкого огня, Гаара понял, чем этот человек заслужил свое страшное прозвище и репутацию. После нескольких часов сводящей с ума агонии, пламя исчезло, забрав с собой боль, — хотя она все еще оставалась в его памяти. — Как тебя зовут? Мальчик тяжело сглотнул, заставив свой разум забыть о том, что он только что пережил, и ответил:  — Ты знаешь, кто я. — Отвечай. — Голос Итачи не повысился ни на йоту. — Песчаный Гаара, — ответил мальчик через мгновение.  — И ты знаешь, кто я. — Не вопрос — утверждение. — Да, — вновь ответил мальчик. Простые вопросы позволили Гааре сосредоточиться и успокоить сердцебиение. — А не должен. — Голос Итачи был низким и спокойным. Взгляд отступника стал медленно перемещаться, пока не остановился на Гааре — и было в нем что-то непривычное, будто бы едва заметный отголосок осторожности в обычной маске отстраненности — и Гаара точно знал, почему. — Ты специально посмотрел в мой шаринган, хотя знал, что я могу использовать Цукуёми. Гаара просто кивнул. В руке Итачи появилось длинное ниндзято, и, хотя лезвие было направлено к земле, поблескивающий металл источал угрозу. Итачи проявлял несвойственный ему уровень агрессии. Гаара решил, что Учиху насторожил метод, которым он привлек его внимание.  На этот раз Гаара решил начать разговор. — Признаться, я был удивлен, что ты откликнулся на мой зов. — Итачи ничего не ответил, продолжая пугающе спокойно сжимать в руке ниндзято. — Я даже не был уверен, хочу ли, чтобы ты ответил. Однако шиноби твоего уровня, шпионящего за моей деревней, было трудно игнорировать. Плащ с высоким воротником скрывал большую часть лица Итачи, но от этого взгляд алых глаз становился вдвойне выразительнее.  — Твой способ привлечь мое внимание оказался эффективен. Это был не комплимент — уж точно не с подобной жаждой убийства, что темной аурой клубилась вокруг Итачи. — Как я уже сказал, шиноби с твоей репутацией трудно игнорировать. Привлечь твое внимание было бы непросто, не будь мне известно, что в твоих доспехах имеется брешь. — Кожу стало покалывать, возвращая отголоски боли от сжигавшего тело огня. — Я привлек твое внимание, но не было никаких гарантий, что ты согласишься поговорить со мной с глазу на глаз и без ненужных битв. Но я добился и того, и другого, использовав одну единственную слабость, которую ты, Учиха Итачи, никогда бы не проигнорировал. — Бледные росисто-зеленые глаза спокойно посмотрели в насыщенно-красные. — Твоего брата. Нечто вдруг сильно сдавило его легкие, заставив воздух вокруг зашипеть. Учиха оставался недвижим, как и весь мир. Он был дирижером — богом, восседающим на троне и рассеянно давящим букашку, которая должна была поразвлечь его какое-то время. И Итачи знал, что Гаара добровольно согласился на эту роль. — Ты привлек мое внимание, — добавил Итачи без надобности.  Давление внезапно ослабло. Гаара подавил тошноту, набрав воздуха в легкие. Не обращая внимания на кровь, стекающую с раненых рук, он процитировал послание, начертанное на камне вдалеке. «Мститель растет сильным, подобно зеленому саженцу… что был погнут со всех сторон». Послание Гаары было ясным и доходчивым. Он знал, что Итачи сразу его поймет. — Не хотел обидеть тебя, Учиха-сан, но опять же — я не знал, как привлечь твое внимание. Итачи подошел ближе и склонился над джинчуурики. — Как я уже сказал, ты ведешь странную игру. Опасную. С самого начала Итачи понял, что джинчуурики Ичиби немного не в себе — он был словно слегка искривлённый винтик, дефект которого трудно заметить, пока не попытаешься его вкрутить. Итачи всегда чувствовал себя подобно красному листу среди зелени — но Гаара был деревом посреди пустыни, лишь обманчивым миражом. Его выражение было совершенно непроницаемым — оно не показывало ничего, что под ним скрывалось, но Итачи знал, что что-то не так. — Ты хочешь поговорить? Учиха, казалось, готов был сотрудничать.  — Почему ты следишь за Суной? Окинув его оценивающим взглядом, Итачи ответил: — Полагаю, у тебя уже есть предположения. — Красные глаза сузились. — Хотя не должны быть. — Моя деревня — мой дом, а ты — ниндзя Листа с дурной репутацией, одетый в плащ организации, которая — как я подозреваю — не союзничает ни с одной деревней, — спокойно ответил Гаара. — А еще ты, похоже, знаешь, кто я такой, хотя мы никогда не встречались. Итачи не упустил, что мальчик назвал его ниндзя Листа, хотя было очевидно, что он уже давно не связан с Конохой.  — Ты знал, что я слежу за тобой. — Подозревал, — подтвердил Гаара. — Так вот чем занимается ваша организация, Учиха-сан? Вы охотитесь на джинчуурики? Смелое заявление и совершенно верное — но Итачи был готов к этому. — Гаара-сан, похоже, у тебя есть удивительная способность говорить то, чего ты знать не должен. — Голос нукенина был спокойным, но в нем прозвучали стальные нотки. — Откуда ты знаешь о моем брате? — Вообще, я мало что о нем знаю, — ответил Гаара, и отчасти это было правдой. Нукенин тихо заговорил:  — Я был великодушен ранее, потому буду благодарен, если ты снизойдешь до ответа. — Я действительно не знаю твоего брата. — Итачи видел, что мальчик задумался. Выражение лица Гаары несколько смягчилось. — Но он важен тому, кем я дорожу — моему другу. — Итачи вдруг почувствовал на себе тяжелый взгляд. — Ты любишь своего брата, я вижу это, даже не зная тебя, но есть люди, о которых я забочусь не меньше. Ты давно посеял семя в разум мальчика, но как ты можешь быть уверен, что росток вырастет здоровым? Хуже больного дерева может быть только то, что рискует заразить остальные. — Ты много говоришь о том, чего якобы не знаешь, — ответил Итачи. — Будущее трудно предсказать, а я не претендую на всезнание. Он бросил на Гаару любопытный взгляд. А ты? Подозрения Учихи все продолжали усиливаться с тех пор, как он увидел послание, оставленное для него этим необычным мальчиком с красными волосами. Джинчуурики Ичиби оказался совсем не таким, каким, по слухам, должен был быть. Темпераментный, неуравновешенный, с неуемной жаждой убийства… Мальчик перед ним был полной противоположностью всему этому. — Освободи меня от Цукуёми. — Гаара смело взглянул в горящие багровым глаза. Через мгновение Итачи сбросил Гаару с плиты. Раны в ладонях исчезли вместе со следами крови. Джинчуурики тихо приземлился на темный песок, а после заметил, что небо больше не алое, луна приобрела свой обычный жемчужно-серебристый цвет, а мир стоит на месте. Гаара даже не понял, когда Итачи снял гендзюцу. Песчаная защита Гаары взметнулась, защищая его шею от брошенного Итачи куная. Учиха оценил это. — Твой щит быстр. Демон хорошо защищает тебя. Гаара проигнорировал предыдущий поступок Итачи и скрестил руки на груди, бросив чужой кунай на землю. — Меня защищает не демон. Два ниндзя оценивающе посмотрели друг на друга. Странно было видеть сейчас такого молодого Учиху — он был даже моложе Гаары, которому было двадцать с небольшим. Однако его возраст не умалял опасности, которую молодой человек представлял как потенциальный враг, хотя Гаара отчего-то был уверен, что Итачи не станет, даже если ему представится шанс. — Мы не будем сражаться, — прозвучало очередное утверждение. — Теперь, раз уж все карты раскрыты, это не имеет особого значения. Как мы поступим теперь, в связи с открывшимися обстоятельствами, Гаара-сан? — спросил Итачи своим обычным вежливым тоном. — Уходи, — прямо ответил джинчуурики.  Шиноби в черно-красном воспринял ответ абсолютно спокойно.  — Хорошо, — дружелюбно согласился нукенин. — Но прежде чем я уйду, мне нужен ответ.  — Ты спросишь меня напрямую, вместо того, чтобы шпионить? — Гаара не смог скрыть удивления. Итачи посмотрел в сторону, на восток. — Я не стану утруждаться хождением вокруг да около или загадочными фразами. Я знаю, что ты в курсе, чем занимается наша организация. — Он обернулся, чтобы посмотреть на него. — Что ты будешь делать после того, как настанет день, когда ты перестанешь быть сосудом демона? Ты же знаешь, что этот день наступит. — Его голос был спокоен, но полон предчувствия. Гаара ответил ему честно: — Я умру. Он окинул Итачи холодным взглядом, в котором не было ни грамма сомнения.  — Но когда это время придет, я надеюсь не встретить тебя там, Учиха-сан. Я довольно беспристрастен к тебе. Не друг, не союзник, но нечто иное. Удивительная уверенность. Наивность? Учиха не был уверен. Опасен он или нет, но Итачи решил, что этот джинчуурики более необычен, чем ему казалось изначально. — Тогда я удаляюсь. — Итачи-сан, — тихо позвал ребенок. Итачи остановился и прислушался. — У тебя еще есть время. — Между джинчуурики и нукенином просвистел ветер. — Твой путь не предопределён. Итачи покачал головой. — Колесо начало вращение, его направление уже задано. Мы все должны сыграть свои роли, Гаара-сан. Я знаю свою. Но в тебе я больше не уверен. — Итачи оглядел сверкающие просторы полуночной синевы над головой и произнес ровным голосом: — Пески перемещаются. Мое время почти истекло. Подобно песочным часам, медленно, но верно роняющим песчинки в бездну, судьба этого юного мученика катилась к неизбежному. Даже Гаара знал это. — Неужели нет другого пути? — Почему тебя это так волнует? — спросил Итачи с искренним любопытством. Мальчик ответил не сразу. Склонив голову, он произнёс: — Невидимый и неслышимый, известный только по имени и репутации, ты тесно связан с людьми, которых я знаю. — Взгляд джинчуурики оставался непроницаем. — По совместительству, Итачи-сан, ты являешься частью широкой сети уз, связывающих всех нас. Неважно, враг ты или союзник — мы все связаны. Повинуясь пустынному ветру, забормотали пески, погружая двух ниндзя в странную атмосферу. Слова джинчуурики глубоко запали в душу Итачи и вызвали странную дрожь в теле; казалось, даже ветер согласился с прозвучавшим тяжелым утверждением. Итачи почувствовал что-то похожее на ностальгию. Как странно вспоминать о деревьях, когда стоишь посреди пустыни. С губ Итачи сорвался тихий смешок — странный, почти мелодичный звук, тут же подхваченный ветром, чтобы никто его не услышал. — Не будь ты отмечен символом своей деревни, я бы подумал, что ты из Конохи. Учиха запрыгнул на одинокий, выступающий из песков каменный столб. Гаара подумал, что Итачи выглядит точно так же, как его описывали в историях. — Я подумал, что тебе может быть интересно узнать, — сказал он, бросив что-то Гааре. — Ниндзя, которого ты поймал прошлой ночью, не ушел, не оставив после себя прощального подарка. С этим предупреждением он исчез, словно мираж в пустыне. Гаара перевел взгляд на предмет в своих руках. И побежал.