***
Четвертый Казекаге наблюдал за ходом споров совета о том, какую деревню обвинить в случившемся. Все происходящее очень утомляло и раздражало. — Довольно, — приказал мужчина, и члены совета повиновались. — Этот лазутчик — что мы знаем о нем? С какой деревней он связан? Мужчина в очках с синей оправой справа от него встал и отрапортовал: — На ниндзя не было стандартной формы шиноби, но его одежда была сделана из хлопка, выращиваемого и продаваемого в стране Земли. — Ива! — прошипел старейшина. — Эти паразиты зашли слишком далеко! Если они хотят войны, мы дадим им войну! — прорычал кто-то с противоположного конца комнаты. — Нет, — быстро вмешался мужчина в очках. — Хотя его одежда и могла быть произведена в стране Земли, обувь и оружие были сделаны в странах Воды и Молнии. — Значит, либо все три страны объединились, чтобы уничтожить Суну, либо нападавший просто не хотел быть опознанным, — добавила пожилая советница, обмахиваясь веером, зажатым в её иссохших пальцах. — Скорее всего, он был отступником, не связанным ни с одной деревней и руководствующимся личными мотивами. Казекаге молча слушал, как совет разбрасывается теориями. Гул в комнате начал усиливаться по мере того, как нарастали всеобщие возмущение и гнев. Казекаге вновь призвал к тишине. — Что с оружием? — спросил лидер. — Взрывчатка оказалась аэрозольной модификацией кеккей-генкай погибшего ниндзя. Она срабатывала только в телах ниндзя с определенным количеством чакры — уровня чуунина или выше. Вот почему до прихода подкрепления пострадали только ниндзя, находившиеся в патруле, и никто из генинов или гражданских не заразился — у них просто не хватило чакры для подпитки, — отметил мужчина в синих очках. — Оружие не только действовало эффективно, но и было разработано на биологическом уровне. — Это не просто грубое нападение. Это химическая война, — прорычал командир джонинов справа от Казекаге. Раса откинулся на спинку кресла и произнес: — В мире есть лишь несколько деревень, способных создать такое оружие, и ни одна из них не является союзником Сунагакуре. — Он повернулся к аналитику. — Ваша команда изучила оружие, и, я полагаю, все нейтрализовала? Мужчина коротко кивнул. — Да, мы проанализировали заражённые трупы, а затем создали карту на основе собранных данных. Вскоре мы смогли обнаружить капсулы, спрятанные во внешнем кольце Суны. Они нейтрализовались, когда источник был уничтожен. — Мужчина выдержал паузу. — Внутри капсул остались следы взрывчатки, и мы смогли выделить ее химический состав, который сделал слабый кеккей-генкай настолько заразным. Трем главным капитанам джонинов и Казекаге раздали схемы. Аналитик продолжил: — Признаюсь, я могу только гадать, как это создавалось, но я выяснил, что ключевым ингредиентом, сделавшим оружие настолько опасным, было вещество под названием Хин. Мы нашли следы масла в оболочке капсул. Его получают из семян, которые растут только в Стране Огня. Растение Боа. Само по себе оно безвредно, но при смешивании с нужными веществами, семя выделяет высокореактивный побочный продукт. — Коноха?! — с негодованием воскликнул один из джонинов. — Конечно, это они! — крикнул другой. — Мы не знаем наверняка, хотя я с радостью ухватился бы за возможность сразиться с этими древопоклонниками. — А я предлагаю потребовать встречи с Третьим Хокаге! — насмешливо добавил кто-то. — Сарутоби не так-то легко согласится на это с такими слабыми доказательствами, — возразил другой. — У нас достаточно доказательств! — Забудьте о встрече, мы потребуем войны! Комнату заполнили праведные требования войны и разочарованные вздохи. Казекаге с презрением наблюдал, как в зале разрастается крик. — Довольно! Недовольство в голосе Казекаге заставило всю комнату погрузиться в молчание. Мужчина скрестил руки на груди и сел поудобнее. — Наши отношения с Конохой ухудшились после войны, — холодно заявил он. — Это лишь естественный результат подобных «отношений». Его слова встретили согласием. — Однако, — Казекаге выдержал паузу, — Лист может быть причастен к случившемуся так же, как Камень, Облако и Туман. — Но у них еще имеется два гениальных саннина с достаточным уровнем навыков для создания такого оружия! — Командир джонинов сплюнул. — Все указывает на Страну Огня — доказательств ее причастности больше, чем у любой другой. Это не может быть совпадением. — Верно, — согласился Казекаге. — Но, повторюсь, нет достаточных доказательств, чтобы быть абсолютно уверенными, что виновата Коноха. — После паузы он с весомостью добавил: — Но этот вариант весьма вероятен. Не такой ответ они хотели услышать, но Казекаге был прав. С таким неоднозначным врагом Суна могла лишь строить предположения. Ситуация была патовой. Кроме того, все присутствующие понимали, что Суна не может экономически поддержать настолько масштабный проект, как война. Этот вариант был исключен. Их казна была почти такой же скудной, как и окружавшая деревню пустыня.***
Темари наблюдала за ходом обсуждения и вдруг поняла, что теперь оно ее почти не волнует. Будучи всего лишь генинами, Темари и Канкуро обычно не допускались на совещания такого масштаба, но их непосредственное участие в нападении позволило им занять место за столом. Это была большая честь, но на совете было скучно — хотя, скорее для Канкуро, чем для Темари. Заседание все шло и шло, и Канкуро постоянно засыпал, поэтому Темари приходилось периодически щипать его, чтобы он не рухнул на спинку кресла Казекаге. Однако следующие слова привлекли внимание обоих. — Последняя тема, которая будет затронута, касается второго фронта, который нам пришлось вести во время нападения семь ночей назад, — объявил Советник Юудаи своим хриплым и порицающим голосом. — Мы потеряли сто девять граждан — хороших и верных шиноби Суны и даже нескольких гражданских. Каким бы непростительным ни было химическое оружие, мы потеряли двадцать процентов своих товарищей из-за врага в собственном стане. Юудаи выдержал паузу для пущего эффекта, и Темари едва сдержала желание нахмуриться. — Двадцать один человек погиб от рук мальчика, который должен был защищать нас. Очевидно, его работа оставляет желать лучшего. — Старейшина продолжил: — Мы больше не можем поймать врага, который стоит за этим нападением, не можем устроить охоту, чтобы удовлетворить нашу законную потребность отомстить за тех, кто пал, потому что этот человек уже мертв. Раздался одобрительный гул. — Нет даже деревни, которую можно было бы обвинить! Что мы можем сделать? Юудаи вышел вперед. — Я скажу вам, что мы можем сделать. Это единственное, что нам осталось. Мы должны наказать второго нападавшего. — С джинчуурики нужно разобраться. Любыми способами. Никто в зале не выказал ни согласия, ни неодобрения. Хотя Гаара и был неконтролируемым, и многие хотели избавиться от него, все также понимали, что сделать это практически невозможно. Пара человек в зале помнили, что джинчуурики все еще оставался младшим ребенком их Казекаге, и к нему следовало относиться с уважением. В общем, совет испытывал смешанные чувства. Старейшина Юудаи, напротив, продолжил: — Я знаю, о чем вы думаете, уважаемые свидетели. Это невозможно. Сосуд слишком ценен и слишком опасен, чтобы его убивать. Но у меня есть решение. Впервые за время совета слово взял Баки: — Да? И что же это за решение, старейшина Юудаи? — Хотя его голос звучал вежливо, взгляд был предупреждающим. Будь осторожен, мудрый старейшина. — Убрать причину всех проблем. — Он развел руки. — Демона. В этот момент Темари и Канкуро поняли, к чему он вел. — Новый джинчуурики, — Юудаи одарил Баки небольшой улыбкой, — и проблема решена. Темари одернула брата, удержав его от вмешательства. В ответ Баки лишь холодно взглянул на Юудаи, а затем произнес: — Это очень… амбициозно с вашей стороны, Юудаи-сама. Кто у вас есть на примете в качестве замены? — Кто-то более подходящий, чем нынешний, кто-то, кого можно обучить управляться с подобной силой. Баки почти скучающе вздохнул. — Кто-то вроде вашего внука? Его слова были встречены ледяным взглядом. — На самом деле, да. Мой внук… — Ваш внук еще не родился. Готовы ли вы так рисковать зародышем? — перебил Баки. — Что говорит о том, что он будет не хуже Гаары-сама? — Положение Гаары-сама прискорбно, и мы понимаем, что многие факторы, приведшие к его статусу джинчуурики, оказались… нестабильными. Однако мы наблюдали и изучали нынешний сосуд демона и выяснили, чего делать не следует. События прошлой недели только подтверждают мои доводы. Зачем пользоваться сломанным инструментом, если можно выковать новый? Темари и Канкуро посмотрели на своего отца, который сидел во главе зала. За долгие минуты переговоров строгое выражение его лица, равно как и поза, совершенно не изменились. Оба генина ни за что бы не стали спорить на таком собрании, но их отец мог. Однако по мере того, как тянулись секунды, становилось все более очевидным, что Казекаге не будет против убийства своего младшего сына. Но в этом не было ничего удивительного. Он и раньше никогда не возражал. Как ни странно, кто-то все же высказался: — Так-так, давайте не будем спешить. Мальчик даже не в состоянии за себя постоять, так что сохраните хоть немного приличия для вида. Старейшина Чие спокойно прошла к своему месту рядом с Казекаге и медленно села; ее кости громко заскрипели, когда она опустилась на сиденье. — А теперь давайте прекратим спорить, словно сборище несносных детей, и сосредоточимся на важных вопросах. Например, на разрушающейся экономике и удручающем военном положении, или, может, на опасности того, что другие деревни узнают о нашем ослабленном состоянии, хотя я уверена, что они уже знают. Сейчас мы являемся самой слабой деревней среди всех Элементальных стран. Давайте не будем тратить время на пустые разговоры, ладно? Ее острый язык не соответствовал сонному виду, когда она откинулась в кресле, чтобы оценить обстановку в комнате. Недовольная гримаса Юудаи, вызванная ее вмешательством, быстро сменилась легким поклоном и улыбкой. — Конечно, но я должен сообщить вам всем, что совет уже проголосовал за реализацию плана по созданию нового джинчуурики. Теперь это всего лишь вопрос метода. Все в комнате знают, что проект старый, но впервые сосуд слаб. Теперь извлечение возможно. Чие цокнула. — Слишком поспешно, Исаму Юудаи. — Старшая женщина почти закатила глаза. — По крайней мере, притворись, что у тебя еще остался такт, или ты его весь растерял к старости лет? Вежливая улыбка Юудаи выглядела сухой и натянутой. — Вряд ли, Чие; это ты потеряла рассудок. В первую очередь, это твоя печать привела к проблемам. Это был удар ниже пояса. Взгляд Чие стал острым, точно лезвия бритвы. — Осторожно, Исаму. В словесной перепалке двух старейшин было что-то нервирующее. — Действительно, Юудаи, ты слишком спешишь, — донесся сухой голос из самого дальнего угла комнаты. Все взгляды устремились на высокого мужчину в сером халате и шелковом тюрбане, накинутом на лоб. Он был очень высок, а его лицо было настолько непримечательным, что его трудно было запомнить. Выделялись лишь его глаза: зрачки были слишком большими, почти кукольными, и настолько непропорциональными, что практически заполонили всю склеру. — Маса, — почти насмешливо произнес Юудаи. — Понятия не имел, что ты еще способен покинуть свою комнату. У меня сложилось впечатление, что тебя там заперли. — Мои исследования требуют времени и усидчивости, — спокойно ответил загадочный Маса. В его тоне отсутствовали эмоции. — Интересно, что вытащило тебя из твоей гробницы, Маса? — Юудаи откинулся на спинку кресла и с некоторым любопытством посмотрел на нового собеседника. — В последний раз ты показывался во времена Третьего. Все мы знаем, что тот проект провалился. — Советник постучал себя по подбородку. — Так почему ты здесь, Убийца? Трудно было сказать, когда в комнате стало так тихо. Высокий Маса сдвинулся, достал глазные капли и молча закапал влагу в свои жуткие зрачки. Затем он закрыл колпачок и сунул лекарство обратно в один из многочисленных карманов своего плаща. — По той же причине, что и вы, Юудаи-сама. — Его большие глаза впервые обратились на Казекаге, и Маса продолжил: — Джинчуурики. В этот момент дверь Круглого зала открылась.***
Тишина в помещении была удушающей. Все взгляды обратились к двери и застыли. Все смотрели, как его втаскивают за руки, закованного в цепи и подавляющие чакру наручники. На нем все еще была надета бесформенная больничная одежда, которая доходила ему до икр и спадала с одного плеча. Он заметно хромал из-за частично атрофированных мышц, и лязг металла, сопровождающий каждый его шаг, был единственным звуком, нарушавшим тишину в зале совета. Семеро АНБУ окружали его, точно человеческий щит. Это было похоже не столько на вход, сколько на процессию казни. Джинчуурики смотрел строго вперед, не обращая внимания ни на окружающий мир, ни на многочисленные глаза, прожигающие его кожу. Он был тих и послушен — как агнец, идущий на заклание. Когда мальчик дошел до центра зала, стихли все звуки. — Приветствую, Гаара-сама. — Маса шагнул вперед, и по его лицу растянулась слабая улыбка. — Герой Сунагакуре.