***
— Так, — Вэй Усянь похлопал в ладоши, привлекая внимание своих подопечных к себе. — сегодня будет творческое занятие. Адепты тотчас же радостно загалдели, наперебой выдвигая догадки. Творческие занятия для ребят из ордена Цзян были любимыми, потому что именно на них они, используя магию, рисовали, вырезали скульптуры изо льда, танцевали и вообще весело проводили время с пользой, на что некоторые Старейшины ордена и Мадам Юй пренебрежительно закатывали глаза, но общему веселью благодаря увещеваниям других Старейшин, Главы ордена и высоким результатам самих тренировок, не мешали, лишь изредка мимоходом вставляя недовольные комментарии, но, тем не менее, не вмешиваясь в процесс. Творческие задания редко когда повторялись, так как были воплощены в реальность из мимолётных идей Первого ученика Цзян, чьё воображение, казалось, не знало границ. Так он однажды притащил по меньшей мере гигантский холст на занятие с большой группой адептов внутреннего круга, при чём откуда он его достал — тайна, окутанная мраком. А вместе с импровизированным холстом и множество сосудов уже разведённой краски на отдельной тележке. Ладно, называть это холстом будет не совсем верно, то, что он притащил это скорее огромное количество плотной склеенной в один лист бумаги с деревянным каркасом, но тем не менее. Сама задача была простой — вместе нарисовать что-то большое, гармоничное и красивое используя лишь свою магию и краски. Конечно вышло далеко не на одно занятие — ребята пытались выдать нечто толковое на протяжении недели, потому что рисовать одновременно целым табором сложно. У адептов вечно возникали противоречия насчёт того, что и как рисовать, споры нередко доходили даже до драк, но Усянь и, что удивительно, Второй наследник Цзян, который по каким-то непостижимым причинам помогал брату в его авантюре, разнимали дебоширов, отбирая краску и ставя провинившихся в своеобразный угол на пятнадцать минут, отвешивая сверху ещё и парочку профилактических затрещин. В конечном счёте, когда адепты наконец объединили усилия и начали планировать свои действия, как того и хотел Вей Ин, у них получился огромный коллаж из разных, но на удивление сочетающихся пейзажей, узоров и рисунков, а в свободном углу адепты оставили свои подписи, которые вместе выглядели неровной разноцветной башенкой из кривых иероглифов. Не стоит их за это винить — что рисовать, что писать без рук действительно сложно. Саму картину Усянь и Ваньинь после окончания работ забрали, словно её и не было, а позже пополз слушок среди старших адептов, будто она появлялась на аукционе знати, и её почти сразу же приобрёл королевский двор за баснословную кучу денег, но Второй наследник и Первый ученик до сих пор отказываются подтверждать эту информацию. А самим адептам потом устроили большую весёлую пирушку, так что против никто особо не был, тем более, что картина являлась всего-навсего занимательным заданием, после которого были и другие. Присутствующие на этой тренировке в роли наблюдателей ассистенты Старейшины (это, что не удивительно, Ванцзи и ещё кто-то, с кем Вэй Ин лично не был знаком), навострили ушки, только заслышав слова Первого ученика ордена Цзян, хотя с виду промелькнувший в их глазах интерес сложно было заметить невооружённым взглядом. Среди тех немногих адептов магов воздуха, что были назначены ассистентами Лань Циженя, существовала со стороны незримая, но тем не менее весьма ощутимая конкуренция за то, что бы быть наблюдателем именно за учениками из Юньмэна, потому что ни для кого не секрет, что занятия проводимые Усянем невероятно интересны и достаточно увлекательны, чтобы не заметить как быстро летит время за их просмотром. Ванцзи вообще уже только с Цзянами и работал, но никто из прочих ассистентов не решался указать ему на это. В любом случае, подобное не было запрещено. — Для начала разбейтесь на пары. — Приказал Усянь, не обращая внимание на галдёж и прилетающие со всех сторон вопросы с догадками. Стоило лишь парочкам сформироваться, как они похватали друг друга и в шутливой манере подняли вверх сцепленные руки. Вэй Ин издал на это добродушный смешок и весело улыбнулся, прежде чем продолжить. — Отлично! Сегодня мы будем делать ледяные скульптуры! От его ребят послышались радостные крики, лишь несколько человек недовольно вздохнули, но поделать ничего не могли. Некоторые люди были просто не созданы для таких вещей — это нормально. В любом случае, Вэй Усянь никогда не критиковал тех, у которых ничего не получалось, и это одна из причин, почему адепты в ордене Цзян его ценили и уважали. Создание скульптур, очевидно, подразумевало как раз то, что первым на ум и приходило — вырезание из кусков льда каких-либо форм, преимущественно в виде человека или животного. Обычно, если адептов разбивали на пары это значило, что вырезать или вырисовывать они будут как раз друг-дружку, а не заранее подготовленную модель как, например, в прошлый раз, когда перед ними поставили полутораметровый макет Унаги. Впрочем, многим людям нравились подобные занятия как раз потому, что несмотря на казалось бы одну и ту же модель, каждый создавал что-то своё, в своём стиле. Особенно сейчас, если оба человека в паре будут заняты собственной скульптурой, им придётся быть одновременно и резчиками, и моделями, а значит они не могли стоять на одном месте, что, разумеется, усложняло задачу. А вот, если вспомнить один из творческих уроков, когда им в руки дали мольберты, а с ним и разбавленную водой краску, чтобы адепты, разбившись на пары, сели друг напротив друга и не используя кисти, лишь свою магию воды, пытались срисовать портрет партнёра. В том случае адепты просто сидели на месте, от чего не было проблем с тем, чтобы внимательно их рассмотреть. Сейчас же, резчикам придётся волчком вертеться вокруг огромных кусков льда — под два метра каждый, которые как пить дать будут заслонять людям друг-дружку, мешая разглядеть детали. Но в этом и был смысл — адепты должны были подключить память и воображение, чтобы не отвлекаться самому и не отвлекать партнёра, впустую тратя время и мешая общему процессу. Вэй Усянь естественно хотел принять участие. Он всегда так делал, если не нужно было следить не мухлюет ли кто на очередном устроенном им же соревновании. Однако, случилось то, чего он никак не ожидал: так уж вышло, что ему не хватило пары, от чего он сначала озадачено, а затем и расстроенно застыл, пытаясь придумать выход из ситуации. Он не был рад идее просто прозябать здесь следующие три часа, но и вырезать изо льда что-то отличное от человеческой фигуры не хотелось. В конце концов, он устроил всё это просто потому, что ещё вчера страсть как захотел поработать со льдом, как в старые добрые, но в комнате вечером неудобно — слишком темно, да и пол заливать не хотелось. К тому же сегодня была просто идеальная погода для его затеи — прохладно, но не ветрено, небосвод закрывают тучи, однако света более чем достаточно. Оглянувшись на своих адептов, что уже оперативно вытягивали из озера потоки воды, которые затем слоями обращались в глыбы льда, он повернулся к единственным находящимся здесь бездельникам — магам воздуха и широко улыбнулся. Точно ведь, здесь ещё есть незанятые люди. "Наблюдение" Усянь работой не считал, а потому без тени сомнений направился к Ланям, а точнее — к Ванцзи, второй ему интересен не был. В конце концов, Лань Чжань ведь как-то говорил, что ассистенты могут при необходимости непосредственно участвовать в ходе занятия. И вот наконец, такая необходимость появилась. Да и разве же это особо отличается от их обычного времяпрепровождения на занятии? Ванцзи всего-то и надо, что стоять столбом, просто на этот раз немного ближе к адептам Цзян, ежели обычно. И в связи с этим Усянь не считал, что его маленькая просьба вдруг выйдет за рамки дозволенного. В привычной для себя энергичной манере юноша подскочил к адептам Лань, один из которых дёрнулся от удивления, и обратился к как всегда спокойному и непоколебимому Второму Нефриту Облачных глубин: — Лань Чжааань! Ты занят? Окажешь мне небольшую услугу? Лань Ванцзи безэмоционально смотрел на мельтешащего вокруг Вэй Ина, не отрывая взгляда. Усянь давно заметил эту маленькую привычку своего друга, но особого внимания не обращал, это ведь лучше, чем игнорирование, не так ли? По крайней мере то, что Лань Чжань каждый раз цеплялся за Вэй Ина взглядом, показывало, что Второй Нефрит действительно его слушает, даже если всё время молчит. — Мгм. Чего Вей Ин хочет? Это было ещё одной странностью, к которой Усянь давно привык — Ванцзи почему-то крайне редко обращался к нему на "ты", из раза в раз повторяя чужое первое имя. И, честно говоря, Вэй Усянь не имел ни малейшего понятия от чего так. Конечно он знал, что на северном континенте стиль общения немного другой, например, он не раз слышал, как обитатели Облачных глубин, да и прохожие в Цайи, называли себя "этот", вместо того, чтобы использовать "я". Возможно это были культурные причуды. — Мне не хватило пары для работы, можешь побыть для меня моделью? Лань Чжань, не смотря на то, что ожидал этого вопроса ещё в тот момент, как Вэй Ин, не найдя себе партнёра среди своих адептов, с блеском в глазах направился к нему, всё равно покраснел кончиками ушей, но тем не менее ответил привычно спокойным тоном: — Мгм. Усянь тут же расплылся в довольной улыбке, заправив за ухо упавшую на лицо непослушную тёмную прядь: — Правда? Спасибо! Ты меня очень выручил! — Вэй Ин энергично обхватил чужой локоть двумя руками и навязчиво, но без реальной силы, потянул друга из-под сени деревьев ближе к берегу озера, на котором обособленные парочки уже колдовали над огромными ледяными глыбами, что возвышались над некоторыми людьми как минимум на одну голову. — В Облачных глубинах запрещено поднимать голос. — Снова напомнил Ванцзи уже не веря в то, что Усянь хоть когда-нибудь запомнит правила. Или точнее, что он хоть когда-нибудь прислушается к ним. Значит ли это, что Лань Чжаню всего-то и надо, что постоянно находиться рядом и оберегать Вэй Ина от нарушений? — Да-да, я помню. — Без тени искренности пару раз кивнул Усянь, не переставая тянуть Лань Ванцзи в сторону озера. — Просто встань здесь, вот так, ага. И не шевелись. Но, думаю, с этим у тебя проблем не возникнет. Остановились они метрах в пяти от кромки воды, в небольшом отдалении от остальных адептов Цзян. Лань Чжань, замерев на том месте, где его остановил Вэй Ин, с интересом наблюдал как под влиянием Усяня, сделавшего пару ленивых пасов руками, из озера по воздуху потянулись лазурные водяные струи, игриво огибая стоящего на пути Лань Ванцзи и формируясь в метре от него всё нарастающий, слой за слоем, монолит изо льда. Лань Чжань со стороны конечно выглядел спокойно, наблюдая за процессом с задумчивым видом, однако разум его погрузился в смуту. Ещё вчера он твёрдо решил начать поддерживать диалог с Вэй Ином, что включало в себя развёрнутые ответы, вместо привычного "мгм", и, самое важное, инициативу. Настало время начать самому задавать вопросы! Однако невероятно тяжело избавляться от привычек, взращенных с детства. Лань Ванцзи никогда не стремился быть в компании людей и всегда говорил очень мало, лишь при необходимости, а потому, несмотря на прекрасное образование, не умел вести беседы. У него было столько тем для обсуждений, мыслей, которыми он хотел поделиться, и вопросов, его интересовавших, но все застревали в горле и горечью оседали на языке. Только он хотел открыть рот, как все слова разбегались, а в душе появлялся иррациональный страх выглядеть перед Усянем глупо. Но он должен пытаться, пробовать, чтобы стать лучше, совершеннее. Чтобы быть достойным в глазах одного единственного и очень важного человека. В какой-то момент Вэй Ин заметил, что Ванцзи уперся в лёд нечитаемым взглядом и даже не моргал, будто глубоко задумавшись, и в привычной для себя манере легкомысленно спросил первое, что пришло ему в голову: — Пытаешься понять, почему я не заморозил всю воду сразу? Ванцзи поднял на него слегка удивлённый взгляд и, немного помолчав, будто вновь впал в раздумья, кивнул: — Мг... Почему Вэй Ин не сделал так? — Усянь, занятый делом, казалось даже не заметил чужую запинку, от чего Ванцзи глубоко в душе облегчённо выдохнул, но менее нервным себя не чувствовал. — Ну... Ты ведь чистый маг воздуха, так? В таком случае конечно ты не знаешь некоторых тонкостей других стихий. Если мы говорим конкретно о магии воды и земли, то есть одна проблема при создании каменных и ледяных массивов, возникающая обычно из-за неопытности и невнимательности - внутренние трещины и заполняющий их воздух. Они зачастую не видны снаружи, но являются довольно уязвимым местом, из-за которого вся конструкция может в два счёта развалиться на части... Возможно ты помнишь, как во время моей первой совместной тренировки с Вэнями, каменный шест подо мной обвалился, когда я на него взбирался, проходя полосу препятствий? — Мгм. — Кивнул Лань Чжань и тут же дополнил. — Я помню. — То был показательный случай. Это вообще частая проблема тех, у кого земля - вторичная, а то и третичная стихия, но их сложно за это винить. Я не делаю таких ошибок, потому что умею "слышать землю", знаешь о таком? — Ванцзи сразу понял, что тот имеет ввиду сейсмическое зрение, благодаря которому маг способен улавливать земные колебания, а потому кивнул. — Что и следовало ожидать от Второго наследника ордена Лань. — Улыбнулся Усянь, заставляя Ванцзи покраснеть. — Так вот, со льдом проблема похожая - если ты недостаточно заморозил сердцевину, или в принципе лёд застыл неравномерно, то более хрупкие части начнут трескаться под общим весом, а понять равномерно ли ты его заморозил сразу просто невозможно. Поэтому, если ты хочешь, скажем, использовать лёд не в боевых целях, когда важна в первую очередь скорость и эффективность, а просто, как сейчас, ради искусства, то морозить лучше медленно, но качественно, слой за слоем. — Спасибо за объяснение. — А, — Он махнул рукой. — мне это ничего не стоило, так что не благодари. И, к слову, я, в принципе, закончил. Перед юношами возвышался двухметровый прямоугольник изо льда, смотря на которого он, обойдя по кругу и простукивая костяшками по поверхности, довольно угукнул. Его действия не несли особого смысла, он просто дурачился и, отчасти, красовался. — А теперь, Лань Чжань, встань сюда. — Вэй Ин потянул Ванцзи за белоснежный рукав на себя и, так как Второй Нефрит вообще не сопротивлялся, успешно поставил его прямо перед собой вплотную к ледяной поверхности. — Замри, мне надо снять мерки, если я хочу сделать твою полноразмерную копию, а я хочу. Усянь подошёл совсем близко и положил одну руку на чужую грудь, плотнее прижимая друга ко льду, а вторую поднял вверх, положив сначала на голову, а затем приподняв буквально на пару сантиметров, чтобы прижать кончики пальцев к поверхности льда и прочертить неглубокую горизонтальную линию. Лёд, по желанию мага воды, мгновенно таял под пальцами, из-за чего с виду казалось, будто Вэй Усянь работает со странным прозрачным видом мягкой глины или даже скорее масла. Но Ванцзи этого не видел, упорно отводя смущённый взгляд от сосредоточенных глаз Вэй Ина. Они стояли настолько близко, что и так неспокойное сердце понеслось в дикие пляски, а лицо, по ощущению просто горело под чужим дыханием, хотя с виду так и не скажешь. Лань Чжань невольно задержал дыхание, желая одновременно и прекратить эту пытку, и остановить чудесное мгновение навечно. К сожалению Усянь довольно быстро отстранился, хотя руку с груди не убрал, всё еще придавливая Лань Ванцзи, он просто второй рукой расправил другу плечи и повесил чужие руки вдоль тела, чтобы, вновь отступая в сторону на пару сантиметров, прочертить новые вертикальные линии с двух сторон, точно так же, как и ту над головой мага воздуха. Лань Чжань, в свою очередь, был даже благодарен за то, что его прижали к холодной поверхности, потому что тело сейчас немилосердно пылало от возбуждения вперемешку со смущением. Благо ни его лицо, ни дыхание (он всё еще его задерживал), ни тело (одежда всё скрывала) не выдавало его состояния. Вэй Ин, чертивший линию слева, вдруг поднял свой немного взволнованный серебристый взгляд и заглянул застывшему магу воздуха в глаза, перенося ладонь с груди на лоб, ощутимо задевая налобную ленту: — С тобой всё в порядке? Ты прям горишь. Чёрт. Второй наследник ордена Лань в жизни своей не матерился, но сейчас готов был начать. Ванцзи незаметно вдохнул и, неуверенный в собственном голосе, выдал простое невнятное "мгм", борясь с желанием судорожно выдохнуть. Лань Чжань даже не знал чего он на данный момент хотел больше — накинуться на юношу перед собой с поцелуями или сбежать топиться в холодные источники, а потому просто застыл. — Ты уверен? Может, тебя проводить в лазарет? О моих балбесах не беспокойся - они не перегрызут друг другу бошки если оставить их на пять минут без присмотра, к тому же здесь останется тот второй ассистент. Собрав все силы Лань Чжань максимально спокойно, но твёрдо ответил: — Нет. — Нет? — Нет. — Что же, ладно, я тебе верю, но если вдруг почувствуешь себя хуже - обязательно сообщи. Шицзе не любит, когда я или Цзян Чэн игнорируем своё самочувствие или перенапрягаемся, и я думаю, что твой брат тоже будет не в восторге, если ты вдруг заболеешь и при этом продолжишь работать не покладая рук. Лань Чжань торжественно кивнул в ответ, надеясь что на этом вопрос будет закрыт, и на удивление оказался прав. Усянь тоже кивнул, а затем осторожно подтолкнул его встать у другой грани ледяного прямоугольника, с лева от того места, где он минутой ранее стоял, причём развернули его по отношению к поверхности боком. На этот раз, слава всем святым, Усянь вместо того, чтобы подходить вплотную к Ванцзи, просто с двух сторон очертил новые вертикальные и ещё одну сверху горизонтальную линии, держась от мага воздуха на расстоянии вытянутой руки, из-за чего Лань Чжань на секунду почувствовал себя несчастно, но он подавил это ощущение. Усянь, что удивительно, во время всего процесса не говорил, лишь напевал под нос какую-то простенькую мелодию, которая казалась Лань Чжаню смутно знакомой, пока остыв, он наконец не узнал её. — Ты знаешь "Покой"? — Удивлённо спросил Ванцзи, признав мотив мелодии одного из медитативных композиций, разучиваемых в ордене Лань. Сам Лань Чжань, играя на гуцине, естественно знал все сборники песен, написанных в Облачных глубинах и даже мог безошибочно сыграть их, если бы попросили. Если бы Вэй Ин попросил. — М? Да, наверное? — Усянь казался сбитым столку. — Неужели и ты теперь будешь пенять мне за энергичность? — Нет, — Лань Чжань, наконец прийдя в себя, покачал головой. — мелодия. Называется "Покой". — Ах, я слышал её пару раз, гуляя по Облачным глубинам, и запомнил. Она довольно красива, напоминает колыбельную. Вэй Ин пребывал в довольно редком для себя состоянии, которое он охарактеризовал бы как "лёгкость". Когда вместо того, чтобы бурлить от переполняющей всё тело энергии, ты расслабляешься и сосредотачиваешься на цели, будто входя в состояние потока. Ему не хотелось ни прыгать, ни бегать, ни кричать, как это обычно бывает, а просто творить, пока имеется такая возможность. Наверное, подобное состояние можно сравнить с лёгким опьянением, когда в голове шумит и тело расслабляется, но не настолько, чтобы путаться в словах и запинаться о собственные ноги. Это и было причиной, почему сейчас он был так удивительно молчалив. Напротив, Лань Чжань сегодня поразительно говорлив. Вэй Ин давно привык к тому, что Лань Ванцзи почти не говорит, лишь изредка используя нормальные слова вместо своих пятидесяти оттенков "мгм", которые, по всей видимости, хранятся у него в неисчерпаемом запасе. Но сегодня Второй Нефрит будто старается говорить больше. И почему это, интересно? Неужто наконец решил встать на путь социализации и найти больше друзей? На самом деле, Усяню сейчас было слишком лень думать об этом, так что он просто откинул лишние мысли. Сняв с Лань Чжаня своеобразные "мерки", Вэй Ин немного бесцеремонно, но без использования грубой силы, отставил друга подальше. И уже после этого, вернувшись ко льду, поднял руки вверх над головой, чтобы как будто "опереться ими о воздух", согнув ладонь горизонтально, и медленно начал опускать их вниз. Вместе с ладонями понижалась и верхушка ледяного монолита, а, если точнее, то она просто таяла, пока не дошла до созданной Вэй Ином горизонтальной отметки, остановившись лишь тогда, когда ладони юноши замерли в воздухе. То же самое случилось и с боковыми гранями прямоугольника — они все уменьшились вплоть до вертикальных отметок, из-за чего доселе большой кусок льда, возвышающийся над людьми на целую голову, вдруг поравнялся с юношами ростом. Второй Нефрит, которого без каких-либо объяснений отодвинули почти на два метра в сторону, вдруг осознал зачем это было сделано. Когда Вэй Ин, по сути, "отсекал" лишние части льда, те, превратившись обратно в воду, звучно хлынули вниз, расплескиваясь во все стороны. Если бы Ванцзи не стоял так далеко, на него бы вмиг полилась вода, а так подол его белоснежного ханьфу украшали всего лишь редкие капли от брызг. Вэй Усянь, на этот раз со всей серьёзностью, обошёл оставшийся кусок льда по кругу, сверяя размеры, чтобы, если что вдруг, он сразу мог нарастить лёд в тех местах, где его растаяло излишне много, или наоборот, убрать лишний. Стоило ему убедиться, что всё правильно, как он тут же лёгким пасом отделил успевшую смешаться с землёй воду и в виде единой струи всё до последней капли отправил обратно в озеро, прежде чем приступить уже наконец к созданию скульптуры. Усянь снова потянул на себя Лань Чжаня и поставил в уже знакомую позу — лицом к себе, спиной ко льду. На этот раз это надо было для избавления от углов, Вэй Ин положил обе руки на чужую голову и, задевая кончиками пальцев холодную поверхность, обвёл контур головы. Только-только остывший Лань Ванцзи решил на этот раз закрыть глаза и отвлечь себя беседой, стараясь не думать о том, на сколько близко от его лица чужие губы. Хотя не то чтобы он верил в то, что это сработает, но по крайней мере надеялся. — Вэй Ин уже раньше создавал скульптуры? — М? Да, конечно, было разок-другой. Кажется, — С головы руки соскользнули на плечи, судя по всему минуя шею. В этот момент Лань Чжань так напрягся, что об его торс наверняка можно было сломать руку, но Вэй Ин не придал этому значения, сосредоточившись на работе. — в последний раз это было позапрошлой зимой, тогда ударили небывалые для вечно жаркого Юньмэна морозы, даже снег выпал, ты представляешь? Тучи закрывали солнце, а со стороны океана шли холодные ветра. Тогда-то мне и пришло в голову попробовать самому и по совместительству дать возможность своим адептам создать такую вот ледяную скульптуру, раз уж карты так удачно сложились. Я, — Ладони соскользнули на предплечья и медленно очертили сначала локти, а затем поползли дальше вниз. — помнится, притащил с аукциона неплохо сделанный макет Унаги из дерева и бумаги, почти с человека ростом, и дал адептам возможность повторить. Многим тот день очень понравился, мы даже растащили получившиеся шедевры по всей территории резиденции ордена, и те радовали глаз ещё примерно неделю, пока погода не нормализовалась и солнце их не растопило. Я даже видел как другие адепты тоже пробовали делать ледяные фигуры, — Вэй Ин обошёл ладони и сразу перекинулся на подол, но вместо того чтобы нагибаться, он просто резко тряхнул прямыми ладонями, и с двух сторон пошли аккуратные линии, чуть наискось, обрисовавшие этот самый подол. — по крайней мере, иногда я натыкался на разных ледяных котиков, цветочков, рыбок, деревцев и всё в таком духе. — Аукцион? — Да, в Пристани лотоса, в городе я имею в виду, есть несколько домов аукционов, где обычно ошивается знать. Я тоже посещаю их время от времени, когда просто из интереса, а когда в поисках подарков для семьи. Некоторые аукционы выставляют только художественные произведения, вроде картин, мраморных статуй, пейзажей, редких книг и высококачественных музыкальных инструментов. Пару раз там и мои работы можно было встретить, но я не особо люблю продавать своё творчество таким образом. Обычно я рисую на заказ, или в подарок, как для тебя тогда, но не для всех. Я не рисую людей, которые мне не нравятся. Но у меня есть парочка друзей, что на постоянной основе продают свои работы на аукционе. — Я тебе нравлюсь? — Неожиданно даже для себя самого спросил Ванцзи, но таким спокойным привычным тоном, что Вэй Ин не предал вопросу особого значения. Лань Ванцзи вдруг вспомнил один весьма занятный комментарий, оставленный под стихотворением из сборника Юньмэнской поэзии: "В Юньмэне слово нравится имеет столько значений, что иногда лучше не обращать на него внимание." — Ну конечно. Ты довольно красив, умён и, несмотря на некоторое занудство, имеешь не плохой характер, так что да, ты мне нравишься. А я тебе? Вэй Ин говорил об этом так легко, даже не задумываясь над словами, что Лань Чжаня невольно кольнула горечь. У них слишком разное понимание этого нравится. — ... Мгм. — О, я польщён, сам Второй Нефрит ордена Лань сказал, что я ему нравлюсь, какая честь. — Усянь снова вернулся в обычное для себя игривое настроение и тут же начал паясничать, растягивая слова и играя голосом, прежде чем беззаботно рассмеяться и едва прилагая силы подтолкнуть Ванцзи встать слева. — Постой-ка здесь. Плавными движениями он убирал лишний лёд, но вода, вместо того чтобы как в прошлый раз просто упасть вниз, собиралась в шар над их головами, удерживаемый в воздухе левой рукой Вэй Ина, прежде чем вернуться в озеро. Стоило Усяню закончить, как ледяной прямоугольник вдруг начал походить на человеческий силуэт. Не сильно, конечно, но всё-же. — Ну, с основой я закончил, — Задорно поведал Усянь Лань Чжаню, обходя получившийся результат по кругу. — Теперь встань пожалуйста рядышком, я хочу тебя видеть, когда начну. — Мгм. Лань Ванцзи было сложно подобрать слова для того, чтобы описать действия Вэй Ина — тот прикладывал ладони к холодной поверхности, и лёд таял под ними, приобретая рельефный вид, будто юноша лепил из масла. — Хм, если брать за пример твоё лицо, то подбородок должен быть примерно здесь. — Усянь прочертил новую горизонтальную линию, поглядывая на Лань Чжаня. — Тогда вот тут должно быть горло, а за ней и шея. — Вэй Ин вдруг надавил прямо под линией, и его ладони плавно и без усилий вошли в лёд, пока растаявшая вода тихонько стекала вниз. — И Шея должна идти приблизительно до сюда, по твою линию плеч. — Он прорезал лёд, выдернув кусок размером с два кулака, из-за чего между "подбородком" и "плечами" оказалась неровная впадина, пока что не слишком напоминающая шею. Вэй Ин откинул оторванный кусок в сторону и стряхнул ледяную воду с рук, тихонько жалуясь на холод и растирая ладони, но вскоре продолжил: — Вот здесь, — Он поднял правую руку выше "подбородка". — Должен быть нос, — Ещё одна линия. — а здесь глаза. — И ещё две. — А вот здесь должны начинаться волосы. — На этот раз вместо короткой прямой линии, он очертил нечто на подобии полукруга по всей плоскости "лица". — Я пока наверное сосредоточусь на голове, и только затем уже на руках и одежде. — Мгм. — Хэй, мне не требовалось твоё одобрение, Лань Чжань! — Шутливо воскликнул Усянь, прежде чем положить ладони на "лицо" и начать, буквально, сглаживать углы, проходясь по щекам. — Ой! Я ведь совсем забыл про губы! Ну ладно, их уже в процессе сделаем. Это не та фраза, которая должна была заставить Лань Чжаня снова покраснеть, но тем не менее. Ванцзи внимательно следил за действиями юноши, что находился лишь в шаге от него. Тот со всей серьёзностью приступил к работе, старательно... "Гравируя"(?) лицо будущей скульптуры. Со стороны это походило на поглаживание, от чего Ванцзи снова начал заводиться, с некоторой безнадёжностью понимая, что ему придётся гореть из-за чёртовых гормонов следующие два с половиной часа. Надеясь отвлечься, он закрыл глаза, но тут же их открыл, потому что предательница-фантазия начала рисовать куда более откровенные картины с поглаживанием. Лань Чжань поспешил бы начать новый разговор, чтобы отвлечься, но никак не мог придумать что сказать. А ведь Вэй Ин всегда найдёт тему для разговора, он может в лёгкую вести беседу за двоих... — Ты в порядке? Всё ещё выглядишь неважно. Я не имею ввиду, что ты сегодня менее красивый, просто у тебя слишком бледный вид, а ведь ты и так будто высечен из мрамора. Что-то случилось? — ... Мгм. — Расскажешь? Лань Ванцзи ненадолго замолчал, неуверенный стоит ли ему говорить об этом. Не засмеёт ли его Вэй Ин? Вдруг Лань Чжань покажется ему глупым? Помимо этого он даже не знал как подобрать слова, чтобы объяснить проблему, но, помолчав некоторое время и насилу успокоившись, он всё же спросил: — ... Как общаться с людьми? Усянь с удивлением перевёл взгляд на него, а затем, пожав плечами, вернул своё внимание скульптуре: — Не знаю. Теперь уже пришло время Ванцзи смотреть на него с удивлением. Наверное, кому из знакомых Усяня не скажи - никто не поверит, что самый болтливый человек в Юньмэне не знает как общаться. Этот ответ походил на издевательство, даже несмотря на искренний тон. И возможно, Вэй Ин тоже осознавал это, потому что немного помолчав, он продолжил: — Я никогда не задумываюсь об этом, просто говорю всё, что приходит в голову. Прости, я даже и не знаю как тебе помочь. Его тон всё ещё звучал по-наивному искренне, без этой весёлой нотки и потешающихся глаз, что всё время сопровождали их общение, и это помогло Лань Чжаню расслабиться. — Мгм. Всё в порядке. — Но если ты хочешь поболтать, я могу начать, согласен? Я думаю, что говорливость - приобретённый навык, появляющийся из опыта, так что чем больше ты общаешься, тем лучше у тебя выходит. — И Вэй Ин знал, о чём говорит. Бывали же случаи, когда он подолгу из-за обстоятельств не мог перекинуться и парой слов с другими, тогда во время бесед он поначалу путался в словах или и вовсе забывал их, но по мере разговора данное состояние проходило. У других людей, как он успел заметить, было также. — ... Спасибо. — Пустое, Лань Чжань, пустое... Жалко, что я не могу тебя ничем угостить. Знаешь, когда мне грустно или плохо, вкусная еда поднимает настроение, и это, как я заметил, справедливо для многих людей. Ванцзи поднял свой лимонный взгляд с рук Усяня, занятых попытками сформировать на холодной поверхности нечто на подобии "глаз", на его лицо. — Вэй Ину бывает грустно? — Хэй, я тоже человек, и меня, бывает, постигают неудачи. Грустить на самом деле нормально - так мне говорила Шицзе. Не существует неправильных эмоций, для каждой есть время и место. Но я люблю улыбаться, вместо того, чтобы плакать. — ... У тебя... Красивая улыбка. — Негромко поведал Ванцзи, снова неумолимо краснея всей шеей. Это выглядело бы мило, если бы не его бледное каменное лицо и абсолютно ровный тон, но он правда старался. — У тебя наверняка тоже. — Вэй Ин хотел ещё спросить: "Почему ты никогда не улыбаешься?", но подумав, что этот вопрос будет слишком грубым, решил отказаться от этой идеи. — Надеюсь, я когда-нибудь стану её свидетелем. — Мгм. — Думая о том, чтобы ещё сказать, раз у них так удачно всё-таки завязалась беседа, Лань Чжань вспоминает про магию огня, но подумав, что Усянь возможно не захочет говорить с ним об этом, раз уж сам он никогда об этой теме даже и не заикался, решил пока что поспрашивать о самом парне. — Что поднимает Вэй Ину настроение? — Дай подумать... Помимо вкусной еды я люблю играть на флейте и всегда очень радуюсь, когда выходит сыграть мелодию без ошибок. Мне нравится рисовать, когда приходит вдохновение, но мне не столько нравится сам процесс, сколько результат и реакция на него. Иными словами, я люблю видеть восхищение в глазах людей, которые видят мои картины, и слушать похвалу. Последнее особенно поднимает настроение. Я люблю общаться с хорошими людьми, например, Вэнь Нин всегда может поднять мне настроение, он такой хороший! Мне нравится учить других и меня всегда переполняет гордость, когда мои адепты достигают успеха. — Он улыбнулся, прикрывая глаза и на краткий миг проваливаясь в воспоминания того, как Шицзе хвалила его первые работы в детстве, а потому не заметил, что на имени Вэнь Нина у Ванцзи ощутимо дёрнулась бровь. — А что делает тебя счастливым? "Ты. Видеть тебя, касаться тебя, разговаривать с тобой!" — Хотел было выпалить Лань Чжань, но не мог, не сейчас, не так. Ванцзи хотел признаться в своих чувствах красиво, эффектно, будучи ещё и уверенным, что на них ответят, а потому лишь проглотил неуместные слова, которые так и просились сорваться с языка. — ... Я не уверен. — В конце концов ответил он, не желая затягивать молчание. — Как так? — Искренне спросил Вэй Ин, отвлекаясь от создания ледяного "носа" на уже куда более похожей на "лицо" поверхности. Лань Чжань ненадолго замолчал, пытаясь вспомнить какие вещи поднимали ему настроение, но с неудовольствием обнаружил, что таких на самом деле немного. — Нравится проводить время с братом, нравится играть на гуцине, нравится заботиться о Бичэне, нравится учиться и тренироваться, нравится быть лучшим, нравится когда мной гордятся. — Он старался припомнить ещё что-нибудь, но... Его жизнь раньше была такой однотонной, не правда ли? Он мог вспомнить среди всего того монохрома разве что вспышки раздражения или мимолётного интереса к чему-либо. Забота о своём Звере-хранителе и общение с братом вплетали нотки нежности в его будни, а осознание собственного превосходства почёсывало эго, даря удовлетворение от своих достижений, но... Всего этого на самом деле было так мало. Только с появлением Первого ученика ордена Цзян Ванцзи начал по-настоящему чувствовать, осознавая сколько всего он на самом деле пропустил, из года в год прячась в своей белоснежной раковине. — Что делает Вэй Ина несчастным? — Я не люблю скуку, не люблю грубых людей, не люблю когда заканчиваются какие-нибудь вещи в самый неподходящий момент, невкусную еду... В этот момент в голове Лань Чжаня промелькнули чужие слова, на которые ранее он не обратил внимание: "...почему-то любит этих адских созданий, но ради меня не заводит даже щенков, не то что взрослых...". — Вэй Ин не любит собак? — Выпалил он прерывая чужую речь и даже сам не замечая, как нарушает этим правила ордена. В какой-то момент желание стать ближе к Усяню перевесило важность правил в его голове. Конечно, этот импульс мимолётен и в скором времени годами вбитая дисциплина снова вернётся, но не сейчас. — С чего ты взял? — Пальцы Вэй Усяня, доселе старательно оглаживающие ледяную шею, чтобы придать ей цилиндрический вид, вздрогнули на слове "собака", войдя глубже положенного и оставляя некрасивые вмятины, которые он тут же поспешил выровнять, намораживая на тот месте новый слой льда. — Вэй Ин сам сказал. — Разумеется Ванцзи заметил чужую реакцию, не обратив ни малейшего внимания на натянуто спокойный ответ. Без сомнений, в красивых цвета стали глазах промелькнул страх. В сердце Лань Чжаня в тот момент появилось тяжёлое удушающее чувство, заставившее его безмолвно пообещать оградить Вэй Ина в будущем от собак. Однако... Почему именно собаки из всех существ? Сражаясь тогда с выдро-бобрами Усянь не выказывал ни намёка на испуг или нервозность, лишь здравую осторожность, азарт и уверенность в своих силах. Он не боится чудовище, способное дробить зубами камни и гнуть когтями сталь, но трусит перед собаками? — Правда? Не помню такого... Что же, ладно. Да, это так, я ненавижу собак. — Признал Усянь преувеличенно спокойно, не желая продолжать эту тему. — Почему? — Наконец задал крутящийся в мыслях вопрос Лань Чжань, но тут же осёкся, заметив странное затравленное выражение глубоко в чужих глазах. — Это не важно, не спрашивай. — Куда резче, чем хотел, выдал Вэй Ин, тут же пожалев о своих словах. Он не хотел обидеть друга, но и продолжать развивать эту тему намерен не был. — Мгм. — Тут же покорно согласился Ванцзи, обещая этим не поднимать данную тему снова, но даже так в их беседе повисла осязаемая тишина, которую Лань Чжань не знал как прервать. Лань Ванцзи почувствовал толику сожаления о том, что так импульсивно задал вопрос о собаках и расстроил Усяня. Но с другой стороны, теперь он знает о Вэй Ине больше, то, о чём сам Вэй Усянь вряд ли бы когда-нибудь рассказал ему сам. Скульптура, та её часть, что находилась выше плеч, уже выглядела гораздо лучше, чем была. На довольно неплохо выполненном овале "лица" появились очертания глаз, губ и носа, а подбородок, скулы и лоб действительно походили на таковые у Ванцзи, из-за чего Второй Нефрит начинал чувствовать нечто вроде узнавания, смотря на скульптуру. Хотя волосы всё ещё выглядели как ледяной пласт, чем-то напоминая что-то вроде шляпы или капюшона — Усянь к ним ещё не притрагивался. Лань Чжань всё ещё думал о том, как ему продолжить разговор, как откуда-то со стороны адептов Цзян послышался испуганный вскрик. Вэй Ин тут же оторвался от работы и обернулся, так как всё это время стоял к своим адептам спиной. Усянь, не сумев понять сразу кто кричал, отряхивая руки от холодной воды направился к своим адептам, проходя мимо больших ледяных силуэтов, очень слабо напоминающих людей. Остальные адепты, заслышав крик, тоже побросали работу и пошли посмотреть что случилось, поэтому Вэй Ину не сложно было определить направление. Найдя эпицентр, Усянь прошёл сквозь кольцо из заинтересованных ребят и увидел молодого парнишку, который суетился вокруг своей скульптуры. Начиная с области, которую предположительно можно было назвать "грудью" статуи и до вполне неплохо сделанного "подбородка", наискось шла большая глубокая трещина, из которой словно ручейки вытекали трещинки поменьше. — Дракоша? Что случилось? Это ты кричал? — Спросил Вэй Ин переводя взгляд на взволнованного юношу. Его звали Сяо Лун. Довольно талантливый маг воды из знатной семьи, который лишь в этом году присоединился к адептам внутреннего круга. — Я случайно! Просто, когда я работал, прямо под моими руками вдруг появилась трещина и я вскрикнул от неожиданности. Прошу прощения. — А ты свой лёд весь сразу морозил? — Д-да? — Почему ему никто не сказал как правильно? — Нахмурился Вэй Усянь, оглядывая адептов недовольным взглядом. — Мы говорили, но он не послушал. — Тут же поспешно донеслось из толпы. — Я хотел попытаться заморозить воду таким образом, чтобы начиная с сердцевины, слоями намораживать лед вкруг. — Дракоша пытался изобразить процесс руками, но затем, осознав свою глупость, тут же достал немного воды из наручей и наглядно показал, как неровный водяной квадратик начал замораживаться изнутри, пока весь не обратился в лёд. Усянь задумчиво кивнул, размышляя над этой идее. — Звучит интересно. Но как ни посмотри первый блин комом. — Он кивнул в сторону потрескавшейся скульптуры. — Эту трещину не так уж и сложно заделать, просто убедись, что вода вошла максимально глубоко, залив даже микротрещины, иначе это может повториться. И не забудь выгнать оттуда воздух. — Вэй Ин оглянулся на всё ещё праздно смотрящих на них адептов и чуть нахмурился. — А вы чего застыли? Человека с самой плохой скульптурой угощу собственной стряпнёй. — Несмотря на то, что он любил делать вид, будто не понимает почему никому не нравятся его набитые острым перцем блюда, всё же Усянь знал, что его вкусы мало кто разделяет. А уж о его рецепторавыжигательных блюдах в ордене слагали легенды. Поэтому все присутствующие маги тут же поспешили вернуться к работе, даже если знали, что он говорил полушутя. — То-то же.***
Некоторое время, после того как Вэй Усянь вернулся к работе, меж юношей стояла непривычная тишина. Пожалуй, в этот момент Лань Чжань впервые в жизни почувствовал себя неуютно в молчании, хотя до этого ему всегда было довольно комфортно, когда его никто не трогал. Ванцзи снова столкнулся с навязчивым желанием завести разговор, но как и прежде, врезался в стену из какой-то непонятной неуверенности, которую раньше почему-то никогда не замечал, и стыда за свой неосторожный вопрос о собаках. Вэй Ин уже не выглядел таким расстроенным, просто сосредоточенно витал в своих мыслях, работая на этот раз с довольно трудной частью скульптуры — длинными волосами. Так, стоит ли Лань Чжаню извиниться? Этого требует и этикет, и совесть, однако... Ванцзи не хотел вновь напоминать об этой теме Усяню. Не после того, как юноша столь серьёзно попросил его забыть об этом. Но если начинать не с извинений, то с чего тогда? Лань Ванцзи, доселе внимательно наблюдающий за Вэй Ином, в поисках вдохновения обернулся на прочих адептов Цзян и тут же услышал слегка недовольный, но уже с толикой веселья голос: — Лань Чжань не вертись, когда я "тебе" чёлку ровняю. — Кажется, Усяня рассмешил собственный каламбур, потому что он вдруг весело фыркнул и улыбнулся. — Мгм. Ванцзи тут же развернулся обратно и встал даже ровнее, хотя, казалось бы, куда дальше? В своей голове он прокручивал целые цунами из неорганизованных мыслей и воспоминай, прежде чем уцепиться за хвост одной единственной, показавшейся довольно удачной, но ему понадобилось ещё пара минут, чтобы правильно её сформулировать. — Почему Вэй Ин устраивает эти "творческие" занятия? Усянь отвёл глаза от свисающей с ледяного "лица" тонкой "пряди" и встретился взглядом с Ванцзи, который, казалось, всегда смотрел на него. Вэй Ин необъяснимым образом всегда ловил этот спокойный лимонный взгляд, стоило лишь посмотреть на Второго Нефрита, но постоянно забывал спросить об этом, слишком быстро переключаясь на прочие мысли. — "Почему", спрашиваешь? — Усянь кончиками ногтей проходился по "волосам", оставляя едва заметные вертикальные впадинки, напоминающие штрихи. — Этой идее уже много лет, я начал так делать, когда стал Первым учеником. — Он старался выгравировать видимость отдельных прядей, не уверенный стоит ли оставить волосы распущенными, или добавить шпильку. Чуть поразмыслив, он остановился на распущенных. — Я... Знаешь, наблюдая за тренировками, я заприметил их невыносимое однообразие, постоянное механическое повторение. И я не имею ввиду, что это плохо, просто отсутствие хоть какого-то разнообразия казалось неправильным. И вот, так уж вышло, что я начал потихоньку вводить сначала просто игры и соревнования, а затем совместил тренировки с "творческими заданиями", которые обычно дают самым младшим адептам. — Увидев промелькнувшее в золотых глазах непонимание, Вэй Ин поспешил добавить. — У вас таких не было? — Ванцзи покачал головой. — Позволь объяснить, в Юньмэне, в ордене Цзян, есть не то что традиция, а скорее... Обычай? Не совсем, но ближе. — Он пару раз по привычке щёлкнул мокрыми пальцами, силясь подобрать слово, но довольно быстро махнул на это рукой. — Смысл в том, что мы даём магам воды, ну, детям, обучающимся магии воды, задание на мелкую моторику и "тонкое управление" водой, как мы это называем. Зачастую, мы просто предоставляем им холсты и краску, и даём указание, чтобы они что-нибудь накалякали без рук, управляя краской как водой. Я тоже проходил через это, так что уже будучи взрослым подумал: "А почему мы прекратили это делать? Ведь это не только весело и интересно, но и полезно.". Поэтому однажды я на пробу дал своим ребятам подобное задание, и результатом был успех! С тех пор иногда я устраиваю такие занятия. — Ненадолго прервавшись, пытаясь создать левое "ухо", он продолжил. — Магия воды требует воображения от заклинателя, поэтому не стоит пренебрегать творчеством. — Мгм. — Лань Чжань кивнул, тут же задавая новый вопрос. — Какие "творческие" занятия Вэй Ин уже устраивал? — О? Тебе это интересно? В таком случае стоит отметить, что начинал я с пресловутой краски, из-за чего мы назвали занятия с ней "классическими", но вот дальше шли придумки как мои, так и моих адептов... — Работая сначала с "волосами", а позже переключившись на "одежду", Вэй Усянь, не прерывая процесса, соловьём растёкся о событиях прошлого, не без нотки ностальгии вклинивая в повествования и всевозможные забавные случаи, за все эти годы приключившиеся с адептами на занятиях. Не способный говорить долго об одном и том же, тема разговора уходила всё дальше, и вот, по прошествии времени, за которым уже никто толком не следил, речь зашла уже и о миссиях, на которых был Усянь со своими подопечными, и которые происходили как в открытом море, так и на суше, в глубине Юньмэнских территорий. Усянь даже успел упомянуть о своём двухнедельном путешествии в ГуСу, прежде чем их беседу прервал адепт Лань - второй из ассистентов, назначенных Цзянам на сегодня. Он деликатно подошел ближе в молчании, не мешая разговору напрямую, потому что невежливо вмешиваться в разговор между Первыми учениками (даже если оный был по сути монологом), но встал так, чтобы его присутствие нельзя было не заметить. — Ты что-то хотел? — Спросил Вэй Ин, переводя на незваного гостя взгляд. Ванцзи тоже посмотрел на своего адепта, правда в его казалось бы спокойных глазах сквозило не недоумение, а недовольство. — Время индивидуального занятия практически подошло к концу. — Постарался как можно более нейтрально ответить второй ассистент, невольно сжавшись под золотым взглядом, который, стоит сказать, довольно быстро исчез, стоило огласить цели визита, отчего бедный юноша тихонько вздохнул с облегчением. — Правда? — Усянь посмотрел на небо, но увидев, что солнце всё ещё закрыто пеленой облаков, не мог не нахмуриться. Как он понял сколько сейчас времени? Неужели его биологические часы настолько хороши? И со вспышкой смущения вспомнил, что начала и конец занятий оповещается колокольным звоном, отголоски которого этот адепт, стоящий ближе к основному массиву зданий, чем они, мог услышать. — Спасибо. Усянь отошёл от своей работы, осматривая её критическим взглядом, но таких уж сильных огрехов не нашёл. Вышло так-то недурно, и это не только его субъективное мнение. Оба мага воздуха, стоящие рядом готовы были признать, что для новичка, работающего со льдом в таком качестве лишь пару-тройку раз в жизни, скульптура была неплоха, но конечно, не без огрехов. Если смотреть издалека, или банально не вглядываться, мимоходом окидывая её скользящим взглядом, общая картина казалась чуть ли не идеальной. Однако всё же стоит сказать, что на самом деле "волосы" и "одежда", из-за неопытности скульптура, выглядели ненатурально, хотя так сразу и не скажешь, в чём конкретно причина. "Лицо", на которое потратили довольно много времени, в итоге вышло довольно неплохо, действительно походя на таковое у настоящего Лань Ванцзи, но и оно не было идеальным. Если оценивать по пятибалльной шкале, то скульптура получила бы что-то среднее, между тройкой и четвёркой. На семёрочку, если по десятибалльной. С одной стороны, этот результат не был таким уж хорошим, но Усянь всё-равно почувствовал нечто сродни удовлетворения, когда закончил, уверенный, что в следующий раз выйдет лучше. Он кивнул самому себе и на пятках развернулся к своим адептам, которые всё ещё копошились у своих ледяных статуй: — Время вышло, закончили! От нескольких людей разом послышался недовольный вздох, но тем не менее никто не нашёл в себе наглость ослушаться прямого приказа Первого ученика ордена Цзян. — Лань Чжань, — Он обернулся через плечо и приветливо улыбнулся Второму Нефриту. — составишь мне компанию? — Мгм. Второй ассистент, про которого все мигом забыли, понуро поплёлся следом на некотором расстоянии, напоследок снова невольно бросив взгляд на ледяную статую Первого ученика Облачных глубин в иррациональной обиде, или, скорее, ревности. Вэй Усянь, тот самый знаменитый юноша, который обладал бесконечной фантазией, был необычайно эрудирован и неоспоримо талантлив, никогда не обращал внимание на прочих адептов Лань, уделяя время только двум Нефритам, хотя многие в Облачных глубинах хотели бы завести с ним дружбу, пусть он и был хамоватым балагуром. В конце концов, что его внешность, что навыки были великолепны, а сам он характером невероятно весел и активен. Вэй Усянь прогулочным шагом миновал первые пары из двух колонн статуй, который, так уж вышло, расположились зигзагообразно, каждый на некотором расстоянии — что бы взаимно не мешать друг другу работать. Эту скульптуры выглядели более неотёсанными и грубыми, чем таковая у Вэй Ина, к тому же если он лепил чётко по просто стоящей ровно модели, то другие адепты не поскупились на фантазию, и ставили их в интересные позы, добавляли какую-то одежду или дополнительные вещи. Головы, включая волосы, поголовно у всех работ выглядели куда менее детализировано, чем основное тело, прикрываемое одеждой, а всё от того, что скульпторы не могли нормально разглядеть эту часть у своих моделей, а потому сосредоточились на том, что было легче повторить. Впрочем, общее качество разнилось от одной работы к другой. Одна, кстати, вообще лежала не на каком-то пьедестале в позе, в которой адепты Лань обычно спят — на спине и со сложенными на груди руками. Эта картина выглядела бы очень мирно, если бы из живота спящего тела не виднелось множество рукоятей от различных мечей и кинжалов странной формы. Но магов воздуха заставило нахмуриться не это, а тот факт, что на лбу скульптуры выделялась какая-то неровность в виде полосы, подозрительно напоминающая налобную ленту. — О, это ведь репликация сцены поддельной смерти Аватара Сяньлэ из Цишани! — Вдруг воскликнул восхищённый Усянь, со всем интересом рассматривающий скульптуру. Он узнал на что идёт отсылка довольно скоро, несмотря на то, что детали, в виде одежды и внешнего вида отличались, так как однажды видел копию оригинальной гравюры, на которой был изображён этот поистине исторический момент. — Хотя в деталях сцена отличается, вышло всё равно довольно неплохо. Молодец. — Вэй Ин похлопал знакомого Ванцзи парня выглядящего на все двадцать с короткой щетиной и множеством длинных тонких косичек, ковром спадающих на спину и грудь - то был один из Капитанов, на которых Усянь скинул часть своих обязанностей. Лань Чжань не знал его имени. — У меня в отчем доме есть копия гравюры, оставленная дедушкой, на которую я смотрел всё детство, засиживаясь в домашней библиотеке. Вот и вспомнил, когда ты сказал, что будем лепить людей. Ну, фактически, Вэй Ин сказал не это, но смысл все поняли правильно. — Я бы даже возможно удивился, если бы не знал, что собирать древние картины - фишка вашей семьи. — Усмехнулся Усянь и, покачав головой своим мыслям, пошёл дальше. Как он мог не вспомнить, что этот человек был как раз одним из тех, кто частенько выставляет свои работы на аукционе, и те даже пользуются спросом. Хотя, в основном, он продаёт лишь копии старых картин, и как раз этим он и известен в определённых кругах. Вероятно, если бы не его личная мечта стать известным на весь Юньмэн заклинателем воды, он успешно зарабатывал бы на жизнь живописью. Ванцзи перевёл нечитаемый взгляд с лобной ленты скульптуры человека, который эту самую ленту никогда не носил, на создавшего её человека и ещё больше нахмурился, но промолчал, отправившись вслед за Вэй Ином. Успев сделать лишь пару шагов вперёд, Усянь вдруг упёрся взглядом в другую статую, у которой через грудь пролегала знакомая трещина, однако теперь из неё торчал так же и длинный ледяной меч, напоминающий Цзянь. А сама скульптура выглядела как одержимая животным Духом: на лице, помимо гримасы боли, можно было увидеть странные тёмные неровности, напоминающие пятна, очевидно созданные благодаря застывшей во льду земли, что было интересным решением; на голове виднелись странного вида двоящиеся рога, сочетающие в себе таковые у буйволо-яка и антилопы-быка, которые из-за недостатка опыта создателя, казалось росли прямо из волос, остальное тело было закрыто грубой, а точнее просто недоделанной на вид одеждой — автору банально не хватило времени. Но при всём при этом, старания явно проглядывались как в задумке, так и в исполнении. — Дракоша, да ты превзошёл самого себя! Он одержим Духом, верно? Какая классная задумка! — Я вдохновился идеей с Сяньлэ. — Гордо поднял в ответ подбородок юноша, сложив руки на груди в вальяжной манере. А Лань Чжань на этом моменте молча вскинул бровь: "Дракоша?". У Вэй Ина определённо есть тяга давать окружающим странные прозвища. Должен ли Ванцзи расстраиваться тому факту, что у него подобного нет, или ему оное заменяет первое имя? — Это ведь первая твоя ледяная скульптура, так? Ты вступил в ряды внутренних учеников лишь год назад, верно? То есть, прошлый урок со скульптурами ты не застал. — К сожалению. — В таком случае, у тебя очень даже хороший результат, как для новичка. Хотя до меня, конечно же, не дотягивает. — Добавил Усянь в шутливо-самодовольной манере, на что получил громкое и выразительное фырканье от Сяо Луна, прежде чем пойти дальше. Большинство статуй ничем особо не выделялись, кроме трёх последних, двое из которых были сделаны, мягко говоря, херово. Именно их создатели недовольно вздыхали в самом начале, потому что у них совершенно не получалось делать эти чёртовы ледяные статуи, из-за чего выглядели они угрюмо и недовольно на протяжении всего занятия. — Хэй, — Почти что ласково начал Усянь, видя на лицах этих двоих разочарование и обиду. — всё в порядке. Выкиньте из головы негативные мысли, мы не устраивали соревнование. — Ну и что? Даже так у нас ничего не вышло. — Пробурчал один из них. — И что дальше? — Выгнул бровь Вэй Ин, решив сменить тактику. — Разве это отменяет тот факт, что у тебя выходит просто восхитительные стихи, — он повернулся ко второму. — а тебя просто невозможно обыграть в Го или Маджонг? Как будто вы не слышали про мою каллиграфию, в самом деле. Действительно, у каждого свои недостатки. Парни робко улыбнулись, вспоминая о давней притче, гуляющей по ордену, мол: "Мадам Юй и Старейшина Шэнь выгонят любого, чей уровень каллиграфии будет ниже, чем у Усяня, потому что этот человек будет воистину безнадёжен", и переглянулись. — Спасибо, Ши-Гэ. — Хором сказали они, прежде чем отправиться к своим друзьям, уже ждущим их неподалёку. Уходя, Усянь краем уха услышал, как некоторые адепты начали нежно подбадривать неудавшихся скульпторов, и мягко улыбнулся. Он много работал над тем, чтобы ребята в первую очередь чувствовали себя семьёй. Последняя скульптура была ниже остальных и, честно говоря, выглядела по меньшей мере странно. Лань Чжань смотрел на неё, как на древнее животное из мифов и легенд, которое оказалось реально существующим — с непониманием, недоверием и шоком. Вся статуя, несмотря на то, что изображала ровно стоящего обычного человека, не имела в себе ни одну окружность или плавную линию, и будто вся состояла из квадратов, а если точнее — разных геометрических фигур. Ниже пояса был всё ещё необработанный кусок льда, однако выше — причудливое скопление объёмных многоугольников, выглядящая с одной стороны невероятно реалистично, ничем не уступая по уровню детализации настоящим мастерам, но вместе с тем и инородно. Можете ли вы представить человека, состоящего и одних только граней и острых углов? Такое в голове не укладывается. — А ты себе не изменяешь, Куби. — Послышался сбоку голос Вэй Ина, на который Ванцзи невольно обернулся. Тот стоял, приобнимая за плечи невысокую девушку, ниже его на полторы головы. Сердце Лань Чжаня кольнуло ревностью, но он постарался отмахнуться от этого ощущения. "Куби", покраснев как рак, смущённо улыбалась, стараясь прикрыть лицо распущенными русыми волосами, среди которых виднелись и свободновисящие тонкие косички. Эта девушка тоже была из тех, чьи работы изредка, но всё же можно было встретить на аукционе, была известна за свой неповторимый стиль в искусстве, основанный на переплетении геометрических фигур и подобных им узоров. И, несмотря на в общем хрупкий вид, в отличие от всех здесь присутствующих, действительно была скульптором, хотя обычно работала по камню и мрамору. Она была одним из тех редких типов адептов, которых из-за высокого таланта в магии отправляли в орден родители и семьи, несмотря на незаинтересованность, а нередко и нежелание своих детей. Она была сильна и искусна в магии, но невероятно миролюбива, а потому хоть и показывала высокие результаты на тренировках, но всё-равно преданно дожидалась окончания обучения, чтобы заплатить неустойку и наконец свалить из ордена. Это была одна из причин, почему Усянь взял её сюда. — Лань Чжань, — Обратился он к другу, после того как нахвалил девушку до такой степени, что она сбежала красная как рак, и наконец смылся на обед сам, потянув за собой и Ванцзи. — как тебе последняя скульптура? Второй Нефрит попытался было выдавить из себя что-то нейтральное, но не найдя слов, закрыл рот и покачал головой. — Да ладно, — Всё ещё мягко, но уже с некоторой хитрецой улыбаясь протянул Вэй Ин. — Всё на столько плохо? — Странно. Неправильно. — В конце концов выдал Ванцзи, вспоминая эту... Нетипичную статую. — Хэй, искусство может быть странным, но не неправильным, Лань Чжань. Красота в глазах смотрящего. — Он с некоторой снисходительностью мягко выдохнул, будто разговаривая с ребёнком. — Искусство субъективно, кто бы что не говорил. Это же ведь и ко внешности относится. Я, например, считаю тебя красивым, вполне в моём вкусе. Однако есть люди, которым больше понравится, скажем, Вэнь Нин, понимаешь? — Ванцзи покраснел, но кивнул. — То же самое и с этим её стилем. Мы кстати за глаза называем его "геометризмом", за неимением лучшего варианта. — Он хихикнул. — Мгм. Я понял Вэй Ина. — И немного помолчав, добавил. — Вэй Ин тоже красивый. Усянь довольно рассмеялся: — Да, я знаю. Я хорош! — И вновь расхохотался, совсем не замечая, каким нежным взглядом на него смотрел собеседник. Уже в столовой разделившись и направившись каждый к своему столу, Лань Ванцзи незаметно для других гордо улыбался. Всего за три часа он не только начал лучше поддерживать диалог, но ещё и побольше узнал о Вэй Ине. А ещё Вэй Ин назвал его красивым и создал его скульптуру. Сев рядом с братом, краем глаза уловил мягкий медовый взгляд. "Выглядишь радостно, Ванцзи. Что-то случилось?" "Вечером расскажу." "Хорошо, буду ждать."