***
Буквально следующим вечером, как и договаривались, все четверо встретились у дверей больших кухонь, в которых ланьская прислуга по обыкновению ежедневно готовит на весь орден. Братья Лань, признаться честно, никогда не были на территории кухонь, даже с поварами-то не знакомы. На стене послушания не было правил, запрещающих адептам готовить самостоятельно, но в этом никогда не было нужды. Да и времени на эту прихоть тоже, ведь большую часть дня каждый был занят своим делом, а приёмы пищи проводились строго в определённое время, если только не было особой причины для обратного. — Что мы здесь делаем? — Цзинь Цзысюань, как и братья Нефриты, из вежливостиДействие двенадцатое. С другого ракурса.
25 августа 2022 г. в 22:44
Примечания:
Публичная бета включена.
Прошлая глава, но уже с точки зрения Нефритов, а в особенности - Лань Ванцзи.
Два Нефрита Ордена Лань неспешно прогуливались по территории Облачных глубин, перекидываясь редкими фразами и просто наслаждаясь спокойствием.
Лань Ванцзи не часто выдавалась возможность прогуляться со своим старшим братом.
Сичэнь был занятой личностью, всё его время утопало в делах, но даже так он старался хотя бы иногда уделять время Лань Чжаню, приглашая его на чай или прогулку.
Храм магов воздуха был одним из самых тихих мест во всём ГуСу, но даже здесь можно было услышать чарующую музыку природы — пение птиц, стрекотание жучков. Из беседок доносились мелодии гуциня, а со стороны тренировочных площадок — взмахи мечей и свист стрел, наряду с грохотом камня и журчанием воды — их, в отличие от огня и воздуха, можно было услышать и издалека.
У юношей не было конкретного маршрута или цели прогулки, однако, вёл всё-таки Лань Чжань, хоть и неосознанно. Они проходили мимо тех мест, в которых в это время можно было встретить Вэй Усяня.
Не поймите неправильно, Ванцзи не следил за парнем и не пытался выучить его расписание, просто имел действительно хорошую память.
На этот раз Вэй Усянь спорил тренировался с Цзинь Цзысюанем на одной из площадок невдалеке от основного массива зданий.
Это место было создано для упражнений с магией земли, от чего имело каменистый рельеф.
В ордене Лань было не так уж много магов земли, даже несмотря на то, что ГуСу соседствовала с Северной нацией земли. А всё от того, что сочетания противоположностей, таких как вода-огонь и воздух-земля, появлялись у людей не так часто.
Так что площадка в это время была практически пуста, даже несмотря на приезд гостей из других орденов. Всё же мало кто после целого дня тренировок решался тратить свободное время на ещё одну.
Но вот Вэй Усянь и Цзинь Цзысюань иногда приходят сюда меряться навыками, извечно о чём-то ругаясь.
И нет, Ванцзи не ревновал, брат перестань смотреть так на меня.
На этот раз, казалось, всё было как и обычно, пока Усянь без явной причины вдруг не ударил Второго наследника Цзинь прямо во время разговора в живот, да с такой силой, что последний отлетел в сторону на несколько метров.
— Вэй Ин!
— Молодой господин Вэй!
Наследники ордена Лань поражённо встрепенулись, увидев эту сцену, и поспешили приблизиться.
Цзинь Цзысюань слегка пошатываясь поднялся на ноги, сплюнув вязкую кровь во рту и потирая внушительный синяк на животе под одеждой. С виду казалось, что он не сильно пострадал, но даже так, совсем не было понятно в чём причина такой агрессии со стороны Усяня.
— Мне нравится Первая наследница ордена Цзян, Цзян Яньли и я на полном серьёзе намерен начать за ней ухаживать. — Терпеливо и с достоинством поведал Второй наследник Цзинь и картина потихоньку начала проясняться.
Значит, Вэй Ин был разозлён этим признанием?
Ванцзи внимательно всмотрелся в лицо Усяня, подмечая невероятно странную, не соответствующую тяжёлому взгляду, неестественно широкую улыбку, от которой пробирала дрожь.
Лань Чжань впервые видел его таким. Он незамедлительно решил для себя, что постарается в будущем не давать повода для появления такого лица. Уж лучше когда Вэй Ин искренне, но с хитрецой улыбается после очередной своей шутки.
Когда Вэй Ин вознамерился сделать шаг в направлении к Цзысюаню, братья Лань встали на его пути, окружив с двух сторон.
— Молодой господин Вэй, — Начал Лань Сичэнь как можно более спокойным и миролюбивым голосом, частично закрывая собой Второго наследника ордена Цзинь. — мы могли бы обойтись без необдуманных поступков и излишнего рукоприкладства. Как насчёт идеи обсудить все вопросы за кружечкой чая?
Но Вэй Ин лишь покачал головой, всматриваясь в лицо Второго наследника Цзинь.
— Я вызываю тебя на дуэль. — Бросил Усянь казалось бы спокойно, не отрывая взгляда от Цзысюаня, но сам он очевидно еле сдерживал ярость. — Здесь. Сейчас.
— Согласен. — Не медля отозвался Цзинь Цзысюань. — Глава ордена Лань, не откажите ли вы нам в одолжении стать свидетелем?
Ванцзи коротко взглянул на брата. Тому, разумеется, не понравился такой расклад.
Сичэнь был признан не только красивейшим, но и сильнейшим магом воздуха в ГуСу, однако, вопреки гуляющим слухам, он совсем не любил сражаться, относясь к этому скорее как к необходимости и предпочитая разговоры дракам. Поэтому став Главой ордена, он стремился гасить конфликты мирно, останавливая людей словами или давя высотой своего статуса.
Однако, дуэль, ещё и из-за такой причины, была делом чести для заклинателей, а потому как только Второй наследник Цзинь принял вызов, останавливать юношей было не просто бесполезно, но и грубо.
— Конечно. — Натянуто улыбнулся Сичэнь, не видя возможности вмешаться и исправить ситуацию. — Для меня это будет честью.
Ванцзи наблюдал со стороны, не зная что ему делать. Ему не нравилось очевидно ненормальное состояние Усяня, но и вмешаться он не мог, а потому тратил силы на размышления.
Почему Вэй Ин так зол? Чем это вызвано? Признанием? Но что с ним было не так? Разве же Цзинь Цзысюань действовал неправильно?
Усянь напал первым, используя магию земли, моментально начав теснить противника.
На нём были лишь штаны и уже пропитавшаяся от пота нижняя рубаха белого цвета.
Ни наручей, без которых парень, если верить наблюдательности Ванцзи, почти не ходит, ни пояса, в которых могла бы быть вода.
Огнём он вообще ещё не пользовался на глазах Лань Чжаня. Ванцзи даже не слышал от других адептов о том, чтобы парень использовал свою третью стихию, и это при том, что юноша обожает хвастать своим мастерством в магии воды и земли.
Лань Чжань сделал себе мысленную пометку о том, чтобы лично спросить позже на этот счёт Усяня, когда у того будет стандартное для него весёлое и активное настроение.
Ванцзи, при всём своём уважении, не верил в победу Второго наследника Цзинь. Тот, бесспорно, был силён, но до Первого ученика всё же не дотягивал.
Лань Чжань не раз и не два был свидетелем мастерства и таланта Вэй Усяня, а потому он даже на секунду не засомневался в победе Первого ученика ордена Цзян.
Но почему-то Второй наследник Цзинь будто и не пытался победить — просто без устали избегал атак и ловушек, всё время убегая от Усяня. Конечно, с одной стороны особой возможности атаковать у него не было, учитывая бешеный напор Вэй Ина, но Цзысюань будто и не старался найти эту самую возможность.
Его намерением было измотать Усяня? Или же он ждал чего-то, раз уж так пристально всматриваясь в лицо противника?
Обратив внимание на Первого ученика ордена Цзян, Нефриты подметили у него необычайно вдумчивое выражение лица, словно он со всей серьёзностью рассуждал о чём-то далёком, толком не обращая особенного внимания на своего противника и продолжая атаковать на автомате.
Его движения становились более механическими, было видно, что парень действительно отвлёкся на какие-то свои думы.
Ванцзи было страшно интересно о чём думал юноша, но спросить пока не представлялось возможности.
Взгляд Вэй Усяня в какой-то момент вспыхнул и вперился в глаза Цзинь Цзысюаня, а тело замерло посреди площадки, будто весь интерес к сражению моментально схлынул.
Сам Цзинь Цзысюань тоже замер, напряжённый и готовый в случае чего моментально уйти от атаки. Однако, почему-то он вновь даже не попытался перехватить так удачно выпавшую ему инициативу.
Нефриты неловко-недоумённо переглядывались ведя свой немой диалог, понять который могли исключительно лишь они сами.
Лань Сичэнь и Лань Ванцзи не были рождены близнецами, но это не мешало им понимать друг друга с полувзгляда.
Лань Чжань никогда не был разговорчивым, по его лицу редко когда можно было понять его настроение, и лишь Сичэнь знал его достаточно хорошо, чтобы читать по взгляду даже мысли. Но к сожалению, эта способность была односторонней и сам Ванцзи мог понять только то, что старший брат хотел ему показать, впрочем не то, чтобы он был особо против такого расклада.
"Что это всё значит, Ванцзи?"
"Не знаю, брат."
— Хорошо, — В конце концов выдохнул Вэй Усянь, с немного дёрганной походкой направившись к Второму наследнику ордена Цзинь. — ладно, — Его движения не несли и доли прежней агрессивности, руки висели вдоль тела, намекая на безоружность парня. — так уж и быть, я помогу тебе.
Эта перемена по меньшей мере удивила Лань Чжаня. Не больше, чем вся ситуация в целом, но достаточно, чтобы его брови чуть-чуть сошлись у переносицы, чего не мог не заметить Сичэнь. Старший брат всегда начинал втихую посмеиваться одними глазами, когда замечал подобное выражение на лице Ванцзи.
Лань Сичэню нравилось то изменение, которое своим появлением привнёс Усянь в жизнь его младшего брата. Ранее было не так много вещей, способных вывести Лань Чжаня на эмоции.
Вэй Ин, тем не менее, продолжил говорить только подойдя ко Второму наследнику Цзинь практически вплотную.
— Моей Шицзе рано или поздно придётся выйти замуж. И уж лучше я заранее поспособствую воспитанию подходящего ей мужа, нежели потом буду вбивать его обнаглевшую морду в твёрдый мрамор полов резиденции за каждую её слезинку.
— Ты хочешь дать мне шанс?
— Для нас обоих не секрет, что я хочу чтобы её муж был не просто её достоин, но и соответствовал всем качествам. Я научу тебя правилам Юньмэнских ухаживаний и расскажу о некоторых немаловажных деталях, но ты всё ещё должен помнить, что один только вздох недовольства со стороны Шицзе и ты у меня запоёшь аки фаринелли, понял?
Услышав такую угрозу, Ванцзи ещё больше нахмурился, осознавая её смысл. Усянь не звучал так, будто шутил. А Сичэнь в свою очередь даже бровью не повёл, отвлёкшись на что-то другое.
— Да.
Глаза Лань Сичэня в какой-то момент вспыхнули интересом, а улыбка засверкала ещё больше, от чего Ванцзи недоумённо перевёл на него взгляд. В следующую секунду старший из братьев направился прямо к Вэй Ину, а младший, не совсем понимая, чего тот хочет добиться, отправился следом.
— Помимо этого я хочу заняться твоей физической подготовкой. Всё же кто-то должен защищать её когда меня или брата нет рядом. — Продолжил Усянь. Затем, чуть запнувшись, рассеяно отвёл взгляд и тихо дополнил. — Даже если ей не нужна наша защита.
— Спасибо. — Вполне себе искренне ответил Цзысюань, будто не до конца веря в то, что этот диалог вообще происходит.
Парни заметно вздрогнули, когда Лань Сичэнь внезапно для них оказался совсем рядом. Будучи самым талантливым и сильным магом воздуха, Глава клана Лань в совершенстве владел техниками своей стихии, включая воздушную поступь, делающую шаги мага неслышными и невесомыми.
Его глаза азартно переливались медовыми оттенками. Для подошедшего следом Лань Чжаня было очевидно, что его старший брат затевает очередную авантюру. Слава Небу подобные ситуации невероятно редко выливались в проблемы, поэтому младший из братьев не был против, просто слегка сбит с толку.
— Можем ли мы с Ванцзи участвовать в этих занятиях в целях культурного развития, Молодой господин Вэй? — Казалось бы невинно спросил Лань Сичэнь.
— Вас интересует Юньмэнская культура?
— Конечно. К превеликому сожалению, не обо всех вещах можно узнать из книг. — И это было правдой. Оба брата перекопали всю библиотеку в поиске хоть каких-нибудь правил юньмэнских ухаживаний, но не нашли от слова ни-че-го полезного, кроме хроник свадебных союзов между орденами.
Подобное положение вещей очень отличалось от ухаживаний ГуСу, в которых было много сложных, но хотя бы подробно описанных пунктов.
— Если у Главы ордена есть столько времени. — Пожал плечами Усянь, хотя в его глазах сквозил намёк на подозрение.
— В последнее время, благодаря старейшинам, моя рабочая нагрузка значительно снизилась. — Лань Чжань посмотрел на брата осуждающе, уловив в чужих словах не то чтобы полную ложь, но явную недосказанность. Сичэнь моргнул в ответ.
"Ты лукавишь, брат."
"Я накажу себя за это позже."
— В таком случае конечно, я не против. — Кивнул Вэй Ин. — Павлин?
Лань Чжань уже слышал подобное обращение от Вэй Ина, а потому и бровью не повёл, хотя ему было немного интересно почему Цзысюань именно "Павлин" из всех птиц.
Связано ли это с тем, что он наследник в ордене Цзинь, где используют особую породу страусо-лошадей — павлино-лошадей? Или есть особая причина для подобного прозвища?
Сичэнь же незаметно нахмурился в недоумении. Однако быстро успокоился, прочитав в глазах брата, что это нормально. Да и сам Второй наследник Цзинь и бровью не повёл на подобное обращение, будто давно уже привык.
— Я тем более возражений не имею. — Поспешно закивал Цзысюань.
— Отлииично, в таком случае, — Вэй Ин, почесал шею и, будто что-то вспомнив, щелкнул пальцами, с улыбкой обращаясь к старшему из Нефритов. — могу ли я воспользоваться кухней, скажем, завтра вечером? Вы будете свободны в это время?
— Конечно, — Немного помедлив, Сичэнь кивнул, не видя в этом проблемы. — однако, могу ли я спросить: зачем?
Вэй Ин с предвкушающей улыбкой, не сулящей ничего хорошего, взглянул на Цзинь Цзысюаня.
— Готовить будем.
и некоторого нетерпения пришли чуть раньше установленного срока, успев поприветствовать друг друга и даже перекинуться парой-тройкой пустых вежливых фраз.
А Усянь, по своему обыкновению, чуть не опоздал, примчавшись с кожаной сумкой через плечо и немного помятым растрёпанным видом, будто сразу после драки.
Лань Чжань заметил на его тёмных одеждах следы от травы и грязи в некоторых местах, будто парень ползал по земле, что не могло не заставить его хмуриться.
Неужели действительно подрался? Но кто имеет достаточно сил, чтобы суметь повалить Вэй Ина на землю?
На ум приходят разве что Первые ученики ордена Не и Вэнь, как приблизительно равные тому по силе, однако, они оба по характеру были довольно пассивны и не любили лишний раз вступать в споры и уж тем более обнажать оружие. Первый, судя по всему, из-за благоразумия и робости, а второй из-за лени и безразличия.
Хотя Вэнь Чжулю мог сразиться с кем-нибудь по приказу Второго наследника ордена Вэнь, Вэнь Чао, но с тех пор, как парня наказали буквально на первой совместной тренировке адептов разных орденов, и тот получил (по слухам) гневное письмо от отца — недовольно сидел ниже травы и тише воды, так что вряд ли это он затеял драку.
Первый ученик ордена Не вообще был отдельной историей. Его имя всегда вылетает из головы, хоть и вертится на языке, лицо его припомнить никак не выходило, даже если некоторое время смотреть прямо на него, а затем просто на секунду отвернутся или закрыть глаза, а найти его в толпе не легче, чем иголку в стоге сена. Каким-то образом он умудряется уменьшить своё присутствие до такого минимума, что, например, Усянь, часто теряет его из виду, находясь от него в двух шагах.
У Вэй Ина, как заметил Лань Чжань, с Первым учеником ордена Не действительно были проблемы, потому что Усянь каждый раз как в первый забывает как тот выглядит, и приходится спрашивать у адептов ордена Не, кто их Первый ученик. Но даже так, юноша из Цинхэ никогда не обижался, в ответ на искренние извинения говоря, что уже привык. Этим двоим банально нет смысла драться вне учебных часов.
Ванцзи покачал головой.
Пожалуй, легче всего будет просто спросить. Легче и одновременно с этим сложнее, потому что у Лань Чжаня всё ещё есть проблема с тем, чтобы проявлять инициативу и разговаривать, но он старается.
— Я же сказал вчера: "мы будем готовить". — Закатил свои серебристые глаза Вэй Ин, смазанно приветствуя Ланей и проскальзывая мимо всех трёх людей внутрь, как оказалось, удивительно просторной кухни.
— Я очень надеялся, что ты шутил. — Пренебрежительно пробурчал Второй наследник ордена Цзинь, заходя следом.
Нефриты ордена Лань переглянулись и последовали их примеру, с детским любопытством осматривая помещение. Будучи максимально далёкими от, буквально, всего чему не учили их старейшины и о чём нельзя было вычитать в книгах, они даже и представить себе не могли как выглядит кухня. Даже Лань Сичэнь, который, на минуточку, Глава ордена и непосредственный хозяин этой самой кухни.
— Мечтай. — Практически пропел парень в ответ, стоя посреди лабиринта столов и осматривая убранство.
Кухня, разделённая на секции с помощью бамбуковых перегородок, была светлой и просторной, со множеством столиков и предусмотрительно разложенных на них ингредиентов с утварью, о которых Вэй Ин попросил позаботится поваров немногим ранее.
Юноша первым делом скинул с плеча на столешницу ту самую кожаную сумку, со стороны выглядящую точно так же потрёпанно, как и её хозяин. Приземлилась она со звучным басовитым стуком, очевидно наполненная чем-то.
Братья Лань, проскользнувшие в помещение последними, застали момент, когда Усянь расплетал свои разлохмаченные волосы и, немного повозившись, собрал их снова, обвязывая красной лентой.
Ванцзи подметил, что несмотря на большое количество у Вэй Ина новеньких шёлковых сиреневых лент в запасе, тот очень любил использовать эту старую, потрёпанную временем красную ленту. Возможно она дорога Усяню как память о чём-то, связанным, вероятно, с детством.
Лань Ванцзи никогда не привязывался к отдельным вещам, если не считать свой посох, гуцинь и клановую лобную ленту, так что не был уверен, почему парень до сих пор хранит и даже бережёт (если судить о её вполне целом виде) её. Но спрашивать не спешит, у него ещё есть время. Быть может Вэй Ин и сам однажды расскажет.
В углу у стеночки примостился вполне себе достойный чайный столик, выделяющийся на фоне остальных, больших, длинных и громоздких, с чётко выраженными рубцами от ножа. Рядом с предоставленным столиком можно было заметить пару стульев и даже небольшой, но достойный чайный сервиз на двоих, о чём также заранее позаботился Вэй Ин.
Очевидно, эти места подготовлены для братьев Лань и, судя по всему, только для них.
— Что это? — Недоумённо вскинул брови Второй наследник Цзинь, когда ему прямо в руки впихнули небольшую пернатую тушку.
Лани с интересом её рассматривали со своего места за столом, готовые после нескольким минут созерцания признать, что были без понятия что это за птица и откуда Усянь вообще её достал на территории ордена, потому что спуститься в Цайи юноша бы не успел.
Нефриты естественно могли различать многие виды певчих и посыльных птиц, которые, бывало, залетали на территорию Облачных глубин, оживляя безмолвный Храм своим пением. Но то, что держал в руках Цзысюань, не было похоже ни на что виденное раньше.
— Перепела. Маленькая нелетающая птичка. — Усянь нашёл взглядом тихо сидящих за своим столиком Ланей (которые незаметно слегка покраснели, поняв что не узнали птицу живущую с ними на одной горе), и обратился уже к ним. — Не беспокойтесь, я убил их за пределами Облачных глубин, а правил насчёт неживого мяса у вас, как я понял, нет. Я спросил у одного из ваших адептов на этот счёт.
Сичэнь кивнул, смаргивая смущение. Да, действительно, нет никаких правил, запрещающих готовить или есть уже убитое за границами ордена мясо.
Ванцзи, в свою очередь, тихо радовался, что Вэй Ин хотя бы спросил — это уже больше, чем Лань Чжань смел надеяться.
Но, погодите, из слов юноши ведь выходило, что Усянь сам их поймал? Грязная одежда и потрёпанный вид подтверждали эту гипотезу.
— И что мне с ней делать? — Не скрывая сомнения в голосе спросил Цзинь Цзысюань.
— Сначала подготовить. Я объясню как. Кинь пока вон в ту миску. — Он взял со стола одно из влажных полотенец и расслабленно оперевшись на стол, обтирая руки. Усянь выглядел таким уверенным, что Лань Чжань непроизвольно зарделся, отчего старший брат не преминул состроить хитрый медовый взгляд и получить в ответ осуждающий лимонный. — Сегодня ты, в основном, молчишь, внимательно меня слушаешь и делаешь всё, что я говорю, потому что я заодно объясню как всё это связано с моей Шицзе. Понял?
— Да. — Безрадостно буркнул парень, скидывая и свою верхнюю одежду, так же как и Усянь оставаясь в одних штанах да нательной рубашке.
— Молодой господин поймал её самостоятельно? — Лань Сичэнь, уже разливший душистый красный чай по чашкам, с интересом рассматривал Первых учеников чужих орденов, со своей неизменно мягкой улыбкой и каким-то озорным блеском в глазах.
Второй Нефрит с подозрением скосил на него взгляд, но Глава ордена лишь невинно улыбнулся.
"К чему ты клонишь, брат?"
"Всего лишь праздный интерес, Ванцзи."
— Ага, я хорош в охоте. — Ответил Усянь не без гордости в голосе.
Ни Лань Сичэнь, ни Лань Ванцзи никогда не участвовали в охотах на обычных птиц и животных, поднимая руку лишь на чудовищ, так что даже как-то не задумывались об этом раньше.
Орден Лань брал своё начало от воздушных кочевников, которые поголовно были монахами, а потому и философия их была максимально мирная. Они не убивали без необходимости, не ели ни мяса, ни рыбы, и даже не использовали колюще-режущее оружие, ограничиваясь посохами и прочим преимущественно ударным оружием. Молодых адептов никогда не учили охоте или рыбалке, поэтому, конечно, и Нефриты ничего в этом не смыслили.
На секунду в голове промелькнуло воспоминание того, как Лань Чжань (не без помощи склонившегося над ним Вэй Ина) впервые в жизни распутывал рыбацкую сеть, но Ванцзи быстро выкинул её из головы.
С другой стороны, охотой так же называлось истребление чудовищ, на которых правила ордена не распространялись. Всё же когда-то орден был создан как раз для защиты от них. В те времена адептов Лань называли боевыми монахами, но это прозвище со временем позабылось, и они остались просто "магами" или "заклинателями".
— Как так вышло, что вы умеете готовить? — Продолжил Глава ордена Лань.
— В Юньмэне каждый уважающий себя человек, будь то мужчина или женщина, умеет готовить. Это одна из причин почему мы все сейчас здесь.
Ванцзи не особо хорошо знал порядки простого народа своей страны, но был от чего-то уверен, что ГуСу в этом плане отличался от Юньмэна.
Нация воды вообще ни на кого больше не была похожа. По части необычности с ней могла сравниться разве что Цишань — государство, построенное на вулканическом архипелаге.
— А другая причина? — Нетерпеливо спросил Цзинь Цзысюань наблюдая за тем, как ловко Вэй Ин ощипывал птицу. Будто каждый день только этим и занимался.
Если подумать, Усянь никогда не упоминал что умеет готовить, только о том, что готовить умеет его сестра, причём её блюда "лучшие во всём Юньмэне", по его скромному ничуть не субъективному мнению.
Вэй Ин вообще мало что говорит о себе. Точнее, он удивительным образом говорит так, что из всего его бесконечного потока речи кажется, будто он много о себе любимом рассказывает, но если его слова внимательно слушать ещё и осмысляя их, то выходит, что Усянь говорит о чём угодно, но не о себе, потому что долго на одной и той же теме усидеть не может.
Да и не всегда можно сделать правильный вывод из его речи. Хорошим примером будет тот случай, когда Ванцзи решил, что Вэй Ин не особо интересуется музыкой, основываясь на том, как пренебрежительно тот отметил, что тоже играет на музыкальных инструментах, однако это оказалось не так.
Усянь, на самом деле, обожает играть на флейте, которую, на минуточку, на ряду с братом сделал самостоятельно.
Вэй Ина бывает сложно понять просто слушая, но Лань Чжань будет стараться.
— Её я и буду сегодня тебе втолковывать. Но сначала закончи с тушей.
Усяню хватило неполные минут пять на то, чтобы очистить перья и, залив глубокую миску водой, положить птицу отмокать, пока Второй наследник Цзинь продолжал пыхтеть не справившись и с половиной туши.
Вэй Ин, казалось, готов был вот-вот начать смеяться, но изо всех сил сдерживался.
Ванцзи не без удовольствия смотрел на сверкающие от веселья серые глаза и попытки юноши спрятать широкую улыбку, стараясь при этом игнорировать сидящего напротив Сичэня, потешающегося за его, Лань Чжаня, счёт.
Усянь начал говорить непосредственно о культуре Юньмэна лишь когда Цзысюань, наконец, закончил с ощипыванием и лысая птица отправилась в миску с водой отмокать.
Его слова, подбираемые со всей серьёзностью, заставили Нефритов ненадолго задуматься.
Ни для кого ни секрет, что у народа воды, ввиду его изначально обособленного положения, сформировалась своя особая культура и отличные от других порядки, но больше всего это проявлялось в их взгляде на мир.
Их философия о любви к себе и человеческом эгоизме не была ложной, но сильно отличалась от мнения других народов, считавших, что эгоизм — порок в своей сути.
Сама мысль, что лучшая работа — это та, которую человек делает для себя и потому своим возлюбленным нужно дарить то, что человек предпочёл бы себе, была, по меньшей мере, странной, но имела смысл.
Следом шла идея саморазвития и её Нефриты поняли гораздо лучше. Действительно. Если ты претендуешь на человека, то должен стать лучше, достойнее на сколько сможешь, потому что ради своей судьбы можно и постараться.
Со времён основания ордена сохранилась одна незыблемая истина — Лани влюбляются лишь единожды и на всю жизнь.
Об этом мало кто знал за пределами ордена, но, тем не менее, испокон веков сохранились бесчисленные записи, подтверждающие это.
А Значит, Лань Ванцзи и Лань Сичэнь не были исключением и им придётся бороться за любовь так же как и их предкам. Совершенствоваться, созидать и расти, чтобы быть счастливыми.
Цзинь Цзысюань особо просвещённым не выглядел. Скорее можно сказать, он был сбит с толку, пытаясь осмыслить услышанное.
В конце концов, Второй наследник ордена Цзинь просто решил сменить тему обратно к готовке, отвлекая Нефритов от размышлений.
— Сейчас мы будем её потрошить. — С намёком на веселье в голосе объявил Усянь, доставая две небольшие миски.
Ланей передёрнуло не меньше, чем Цзысюаня, только заслышав этот весёлый тон, так и хлещущий энтузиазмом. Видели ли они хотя бы когда-нибудь внутренности птицы? Очевидно нет.
Конечно, редко, но бывало такое, что они, как адепты именитого ордена, видели внутренности убитых ими же чудовищ. Но то были совсем уж исключительные случаи, происходящие из-за адептов других орденов, которые, как раз таки, использовали острое холодное оружие, вроде скимитара, если мы говорим об адептах из ордена Не.
Но благодаря своим посохам из стали и в общем преимущественно ударным оружиям, Лани выходили победителями не пролив на землю и капли крови.
— ... Что? — Почти неверяще переспросил Цзысюань, снова дёргаясь от нахлынувшего отвращения. Наверняка он считал потрошение действом гнусным и однозначно находящимся ниже его достоинства.
— Скажу сразу, это неизбежно. Ты не приготовишь яйца не разбив яйцо. Здесь точно так же. Для блюда нужно выпотрошить птицу.
— ... Фу! — С чувством выдал Второй наследник Цзинь.
— Со временем и к этому привыкаешь. Тем более, что ничего такого в этом нет. Я достаточно часто бывал в походах и на миссиях, где приходилось подолгу жить под открытым небом в окружении одной лишь природы, так что и самостоятельно готовить на открытом огне я давно приучился. А для того, чтобы что-нибудь зажарить, надо сначала это выпотрошить. Это обязательное правило. Потроха редко когда используются в готовке, разве что печень и сердце представляют интерес, остальное можно смело отбрасывать в сторону.
Ванцзи отпил чая, обдумывая услышанное. Усянь уже говорил ранее, что участвовал в учебных походах или, при необходимости, оставался на некоторое время в дикой природе, выслеживая чудовищ во время миссий.
Вэй Ин всегда с большим энтузиазмом рассказывал о таких случаях, не скрывая, что хотел бы продолжать время от времени выбираться на природу. Так стоит ли Лань Чжаню узнать обо всём этом побольше, чтобы в будущем составить Первому ученику ордена Цзян компанию?
— ... Почему я вообще должен это делать?
— Второй наследник именитого ордена, главного во всём Ланьлине, не может справиться даже с тем, чтобы просто подготовить мясо к варке? Какое разочарование. Мы ведь даже ещё не начали...
— О, Духи! Просто дай её уже сюда! — Юноша выхватил тушку из чужих рук, кидая её в предоставленную ему миску. — Что мне с ней делать?
— Сначала возьми нож, умник.
Так Нефриты безмолвно узнали о том, что и у кухонных ножей есть разновидности. Кто бы мог подумать?
Всё же как хорошо, что они лишь сторонние наблюдатели, а не непосредственные участники, потому что Лань Чжань бы не выдержал такого унижения.
— ... Что такое "гузка"? — Спросил Цзысюань, зацепившись за незнакомый термин.
— Жопа птицы.
Точно не выдержал бы такого.
Дальнейшие инструкции Усяня о разделке Ванцзи слушал фоном, со всей серьёзностью запоминая всё, что парень говорил, но не вдумываясь в услышанное. Он может заняться этим позже. А пока есть возможность, просто любовался профилем Первого ученика ордена Цзян и наслаждался его голосом. Даже юньмэнский диалект не казался таким грубым и жёстким, каким, по идее, должен быть, однако, последующие слова заставили Лань Чжаня сосредоточиться.
— Позже нужно будет добавлять специи, а этот вопрос, м... Немного индивидуален. Не думаю, что мы сойдёмся во вкусах.
Ванцзи просто внезапно осознал, что мало знает о вкусовых предпочтениях Вэй Ина. Да, юноше не нравились пресные вегетарианские блюда подаваемые в Облачных глубинах, он частенько на это жаловался, сетуя о том, что от пары щепоток специй ордену не убудет, но он как-то ни разу не конкретизировал, что именно хотел бы видеть у себя в тарелке.
Какие у него любимые блюда или нелюбимые продукты? Какую кухню он предпочитает? Какое мясо, раз уж на то пошло? А как насчёт сладких или солёных закусок?
Но не будут ли вопросы о чужих вкусах слишком личными и некорректными? В глазах Вэй Ина они с Лань Чжанем лишь друзья, если не приятели, так есть ли у него право спрашивать о таком?
В ГуСу не принято лезть к кому-то с личными вопросами или навязываться. Даже среди родных людей была небольшая, но всё же дистанция, которая, по сути, являлась выражением уважения.
Лань Сичэнь называет Лань Чжаня только по бытовому имени, потому что признаёт в своём младшем брате равного себе человека и чтит чужие личные границы. Подобное не записано в правилах ордена, но хорошо известно каждому адепту Лань.
Впрочем, Усянь не выглядел человеком, чтущим личные границы, скорее даже наоборот.
Ванцзи заметил, что Усянь лезет с разговорами лишь к тем, кого по каким-то причинам считает для себя интересными или приятными.
Например, к Первым ученикам ордена Не и Вэнь он относится положительно, однако, не спешит лишний раз перекинуться словом, находя себе более интересных жертв собеседников.
Лань Чжань не пытался отрицать тот факт, что внимание со стороны Вэй Ина ему лестно, и, даже более того, — приятно.
Что стоит хотя бы тот случай, когда в очередной раз усевшись вместе в библиотеке переписывать правила, отбывая наказание Вэй Ина, тот, успев написать что-то около ста пятидесяти правил, воспользовался тем, что Ванцзи отвлёкся на свою книгу по которой делал конспект, и следующие пол часа потратил на то, чтобы незаметно достать лист бумаги, уже занятый очертаниями изящного силуэта, и с натуры дорисовать чужой портрет.
Словами не передать всё то смущение, радость и восхищение, когда очередной раз переведя взгляд с книги на свой свиток, Ванцзи увидел там не ровные ряды собственных иероглифов, а красивое изображение себя же.
Изящный вид, великолепная поза, идеальная осанка, опрятные одежды и, наконец, спокойное, почти что умиротворённое лицо, не выражающее никаких эмоций. На заднем плане очертания окна, а в нём уже покрывшиеся листьями ветви. На столе перед силуэтом Лань Чжаня можно заметить небольшую стопку книг, одна из которых раскрыта, рядом стоят чернильница и держатель для кисти, но их не расписывали детально, в отличие от самой кисти, которую Ванцзи занёс над раскрытым свитком.
Тут же вспомнился портрет старшего брата, выполненный в анфас, но, нарисованный по плечи, акцентирующий внимание лишь на красоту лица.
Оба портрета были выполнены одной и той же рукой, даже одним и тем же материалом, но второй с Ванцзи, казалось, куда сильнее дышал жизнью, особенно после того, как портрет, со словами "подожди я кое-что забыл", бесцеремонно выдернули из рук шокированного Лань Чжаня, чтобы спрятавшись за рукав, некоторое время хихикая что-то дорисовывать без спешки.
Тогда в композиции появился ещё и раскрытый бутон лунного персика, украсивший длинные смоляные волосы.
То был первый случай за всё время их знакомства, когда Ванцзи всерьёз обиделся на Усяня, избегая его, по меньшей мере, дня два и метафорически, без единой слезинки, плакал на плече старшего брата.
Ухаживания в ГуСу считались сложными в глазах других наций из-за того, что они целиком и полностью состояли из символики, которую иностранцам зачастую было непросто понять.
Сам по себе цветок не нёс под собой оскорбительного смысла, даже наоборот, однако добавленный в композицию, с точки зрения запутанных традиционных ухаживаний ГуСу, выглядел как изящное признание любви.
Было невероятно обидно поднимать полные надежды и недоверия глаза от портрета и видеть на лице художника лишь лукавую улыбку без намёка на серьёзность и слышать те самые слова от которых, Ванцзи мог бы поклясться, его скоро начнёт тошнить: "Мне просто нравится рисовать красивых людей, — и затем. — ну как, неплохо получилось?"
В тот момент Лань Чжань просто выкинул его из библиотеки.
... Не самый правильный его поступок, стоит признать. Он не был в восторге от собственных действий и злился на то, что не мог подавить обиду, хотя прекрасно понимал, что Усянь не хотел его оскорбить и даже наверняка не знал значения сего жеста.
Цветы лунного персика росли не абы где, а только в некоторых регионах ГуСу и, ещё реже, Цинхэ, исключительно в высокогорье, поэтому ничего удивительного, что помимо его общепринятого значения — "поклонение Луне" или "восхищение Луной" был ещё один, более древний, но, тем не менее, ещё не вышедший из обихода — "цвету лишь при взгляде на Луну". И так уж культурно сложилось со значениями цветов в ГуСу, что при добавлении их в произведения или просто преподношения в качестве подарка их смысл слегка меняется.
Посмотрев на композицию, где всё, кроме фигуры юноши, было лишено детализации — сразу можно было сказать, что художник выделил человека как самую важную часть рисунка, а добавив цветок, изменил общий смысл портрета на "я цвету при взгляде на тебя", что, фактически, являлось признанием в любви.
... Это был не самый приятный опыт, однако, даже так, рисунок он сохранил. Да провались Ванцзи сквозь землю, если он потеряет свой портрет нарисованный им! Поэтому теперь листок с признанием покоится в одном из любимых сборников сочинений на полке в Цинши Лань Чжаня, целый и невредимый.
— Для теста нам понадобятся яйца, мука, соль и вода. — Практически пропел Усянь, вырывая Лань Чжаня из размышлений.
На самом деле, братья Лань не были единственными, кто в стенах Облачных глубин получил от Вэй Ина свой портрет.
— Нам всего лишь надо замешать тесто в правильных пропорциях. Это не сложно.
К сожалению, в этом списке, помимо прочих людей, была ещё и девушка, родом из Ланьлина. Усянь назвал её Мянь-Мянь. Она получила рисунок немного позже, чем Сичэнь и это произошло как раз на глазах Ванцзи. На глазах его, и ещё, по крайней мере, сорока адептов, проходящих мимо.
— Сначала засыпаешь в миску муку, затем добавляешь яйца. Теперь смотри, лучше всего сделать так...
Вэй Ин болтал с Не Хуайсаном о внешности каких-то гулей(?), когда они шли на завтрак после утренней лекции, показывая ему какие-то наброски в своей тетради, которые он сделал вместо того, чтобы слушать учителя. Опять.
— ... В эту воду добавляешь соль до тех пор, пока она не перестаёт там растворятся. Обычно достаточно пары столовых ложек. Это называется соляным раствором. Не переборщи и размешивай после каждой ложки. Будет идеально, если воду чуток подогреть, тогда соль быстрее растворяется.
Ванцзи шёл следом, метрах в двух, и тщетно пытался не подслушивать, всё равно не понимая и половины из того, что там парни обсуждают.
— Когда раствор будет готов, берёшь его в одну руку и медленно заливаешь в муку, второй рукой начиная непосредственно замешивать тесто.
Однако, внезапно Вэй Усянь остановился, смотря куда-то в сторону, а затем, спешно вытащив из сумки книгу с твёрдым переплётом, которую зачем-то периодически таскает с собой, он, открыв и немного полистав, взял от туда рисунок и, спешно засунув книгу обратно, рванул в сторону компании девушек из приглашённых орденов, но обратился лишь к той, что носила золотые одежды.
— Соляной раствор может сделать вкус лапши более сильным, обрати внимание на то, как быстро ты добавляешь воду.
Отдав ей портрет и перекинувшись парой слов, которые Ванцзи к сожалению не расслышал на таком расстоянии, Вэй Ин вернулся к Не Хуайсану. И когда Лань Чжань готов был уже взорваться от гнева, Второй наследник ордена Не вдруг спросил что это было.
— Медленно, не забывая продолжать разминать. Если воды недостаточно, лапша будет очень жесткой, но если ее слишком много - она получится липкой.
Ответ Усяня был до смешного простодушен: "Это Мянь-Мянь, моя приятельница из ордена Цзинь, мы познакомились не так давно, когда я, Шицзе и шиди с четой Цзян в очередной раз приехали погостить в Башню Кои. Так уж случилось, однажды она узнала, что люблю я рисовать красивых людей, и Мянь-Мянь, подошла ко мне с вопросом где её портрет. Тогда и познакомились. С ней в наглости только, разве что, я могу тягаться, ха-ха, ну, в общем, мы поболтали и я пообещал ей портрет. А дальше было это почти двухнедельное путешествие в ГуСу и я банально запамятовал о рисунке. Лишь вчера перелистывая наброски я наткнулся на портрет и твёрдо решил отдать его этим утром, представляешь?"
В кой-то веки болтовня Второго наследника ордена Не оказалась полезной. Возможно этот парень не так безнадёжен, как иногда казалось со стороны.
— Сколько нам его размешивать?
— По меньшей мере минут десять или около того. Остановиться надо лишь тогда, когда тесто станет гладким и перестанет липнуть к рукам.
Ванцзи слушал про тесто с куда большим интересом, чем про птицу, хотя бы потому, что первое гораздо легче приготовить с точки зрения его ситуации. Всё же как монах и вегетарианец, он не мог убивать животных и есть мясо, а значит даже попробовать собственноручно приготовленное блюдо не выйдет, в отличие от теста, с которым, казалось, таких проблем не было.
Судя по взгляду, Сичэнь думал о чём-то подобном. Возможно, они в будущем будут даже тренироваться в готовке вместе. Жаль только что у Главы ордена очень мало свободного времени. Но Ванцзи в принципе и сам может попытаться приготовить лапшу, просто в компании делать что-то для себя новое гораздо легче и приятнее, а никого достаточно близкого кроме старшего брата у Лань Чжаня не было.
Вэй Ина с собой брать нельзя — он сам говорил, что своё самосовершенствование во время ухаживаний нельзя выставлять напоказ.
— Этого достаточно? — Спросил Цзинь Цзысюань, указывая на своё порядком измятое тесто.
— Да... Думаю да, вполне, молодец. Теперь нужно дать ему немного отдохнуть. Берёшь герметичную посуду и ложишь тесто туда.
Ванцзи недоумённо нахмурился и встретился с непонимающим взглядом старшего брата.
Что такое "герметичная посуда"? Это ведь не обычная чаша с крышкой, не так ли?
— А какое?.. — Потерянно протянул Второй наследник Цзинь, осматривая кухню.
— Для этого есть специальные горшочки, видишь? — Он достал два небольших низеньких и пузатеньких кувшина с широким горлом, выжженных из красной глины. — Внутрь кладут тесто, а сверху он накрывается специальной тканью, понимаешь? — Перед тем, как положить что-либо внутрь, Усянь вытащил из кувшинчика красную тряпочку с торчащими из неё в два ряда тонкими верёвочками. Накинув её на горло сосуда, парень потянул за одну из пар верёвочек, которая петлёй затянулась вокруг более тонкой впадинки между верхушкой горлышка и самим сосудом. — Тянешь за шнурки и завязываешь. Ткань достаточно плотная, воздух практически не пропускает.
— Зачем мы вообще засунули туда тесто?
— Это должно сделать лапшу более... Жевательной? Нет, погоди, чёрт... — Он пару раз пощёлкал пальцами, стремясь вспомнить вертящееся на языке слово. — Эластичной? Ну да, ближе к этому. — Парень отставил красные сосуды в сторону, делая себе в уме заметку, что его собственное тесто находится в левом. — А теперь, стоит озаботиться прочей начинкой для бульона. Не забудь протереть руки.
— И без тебя знаю.
Усянь отошёл к мешкам с продуктами с боку, и присел перед ним на корточки выглядя немного задумчивым.
— Ты спрашивал, как тебе начать ухаживать за моей Шицзе, ожидая подробную инструкцию с пояснениями, как вот сейчас к лапше, не так ли?
Нефриты обратились в слух.
— Мм, ну да? — Настороженно ответил парень чуя вырисовывающийся в чужих словах подвох.
— Ну, мне жаль тебя разочаровывать... — Лань Чжаню очень не понравилось начало этого предложения. — ... Но её не будет.
— Почему!? — Тут же вспыхнул Цзысюань и братья Лань мысленно вторили ему, замерев с чашками в руках.
— Потому что этой инструкции не существует. Вообще. Нет никакого заранее кем-то давно составленного плана юньмэнских ухаживаний, стратегий и прочего. Ты можешь только импровизировать.
... Оу. Это кое-что объясняет...
— Но...
— Скажу больше, у нас считается дурным тоном подражание чужим способам ухаживаний. Однако, тебя повезло — я могу дать тебе пару советов из личных наблюдений, раз уж обещал помочь.
В общем говоря, положиться на опыт предков не выйдет и придётся выкручиваться самому. Что же, это не смертельно, особенно учитывая, что братья Лань договорились обсуждать подобное вместе.
— ... Это объясняет почему я не смог найти точной информации по этой теме в архивах и не слышал ничего внятного от других людей.
Ванцзи едва слышно хмыкнул. Они с братом тоже искали, да всё безрезультатно.
— Ну да, мы, в отличие от вас, живём креативом, а не перекидываемся цветочными записочками в обязательном порядке.
— Зато у нас нет проблемы с тем, чтобы банально начать, не зная при этом что делать.
— Шаблон - это удел не креативных слабаков и безыдейных нытиков.
Цзинь Цзысюань глубоко вздохнул и с силой потёр руками лицо, едва не стирая красную точку меж бровей. Он немного помолчал, прежде чем устало поинтересовался:
— ... Стихи? Подарки? Песни?
— Ну, а вот теперь плавно возвращаемся к тому о чём я говорил ранее. Помнишь?
— ... Если что-то сделать, и тут же кому-то подарить, ты посвятишь свою работу этому человеку. — Он потёр виски, припоминая самое начало разговора.
— Правильно, а второе?
Братья Нефриты пропустили глупую шутку Цзысюаня мимо ушей. Ну, или хотя бы Лань Чжань так сделал.
По Сичэню сейчас было сложно понять его настроение.
— Философия о том... — Второй наследник Цзинь немного помедлил, вспоминая общий смысл всего сказанного и подбирая слова. — Что каждый человек любит в первую очередь себя?
— Да, правильно. Из этих двух пунктов невообразимым образом получается третий - не столь важен результат, как процесс.
— ... Что?
Лань Чжань где-то на периферии отметил, что эта мысль идёт против пункта о преподношении, но отбросил лишние размышления, приготовившись слушать.
— Начнём издалека. — Вэй Ин поднялся и подошёл к столу, оставляя на нём выбранный имбирь, пару головок чеснока и ещё пару овощей и трав, и взял те ножи, которыми они птицу резали. — Что ты там говорил? Стихи и подарки? — Он подошёл ближе. — Допустим, с точки зрения получателя, не будет особой разницы между двумя одинаковыми подарками. Вот тебе два ножа. Они сделаны в одном стиле, из одинаковых материалов, одним и тем же способом. Однако вот этот, — Парень слабо махнул правой рукой с ножом. — ты купил за пару монет на рынке недалеко от дома, а вот этот, — Теперь он поднял уже левый нож. — сделал сам, тратя своё время, ресурсы и усилия. Теперь между ними есть разница? Ты не можешь просто взять и продекламировать своей зазнобе уже существующее стихотворение или спеть уже существующую песню, потому что в этих подарках не будет души. Ты должен сам их создать, написать, сочинить, что угодно, но сам. Пусть даже выйдет так себе. Старание важнее результата, потому что оно показывает твоё небезразличие к человеку.
"Так вот оно что." — Подумал Ванцзи, — "Эти два пункта не противоречат, а дополняют друг друга."
Вэй Ин ранее говорил, что преподношение кому-то результата своей работы является, по сути, основой ухаживаний в Юньмэне, причём сама работа ставится выше результата, потому что дело не в самом подарке, а в усилиях на него затраченных.
Лань Чжань был Вторым наследником ордена и к тому же занимал должность Первого ученика, а потому и денег у него было в достатке. Он мог постоянно задаривать Усяня подарками, если бы захотел, например, украшениями, тканями, канцелярией и книгами.
Но, как оказалось, — такому вниманию грош цена для любого юньмэнца.
Если Ванцзи хочет доказать свои чувства, ему придётся в буквальном смысле созидать свой подарок самостоятельно.
И стоит отметить, что на языке уже давно крутится мотив не сильно сложной, но красивой мелодии.
— И как это вяжется с самолюбием? — Тем не менее продолжил Цзысюань, не совсем ещё понимающий, как между собой коррелируют чужие слова.
— Разве личные старания это не важная ступень самосовершенствования? — Усянь положил ножи обратно на стол. Поворачиваясь к разделочной доске, на которой оставил имбирь.
Дальше шла работа с бульоном, а точнее, его наполнением. Усянь нарезал имбирь, сетуя на то, что кулинарного вина здесь нет и в общих чертах говорил о соусах, которые можно было бы добавить в лапшу для вкуса и упомянул прочие ингредиенты-наполнители, вроде картошки, грибов или перца, не забыв посолить в конце.
Затем, Вэй Ин ненадолго замолчал, помешивая бульон лопаткой и проверяя мясо на степень готовности.
Второй наследник Цзинь, некоторое время понаблюдав за побулькивающей водой, отложил ложку, которой помешивал бульон и повернулся к Вэй Ину.
— ... Хорошо, по поводу ухаживания я в общих чертах понял, но... Как мне признаться? Должен ли я...?
Братья Лань, фигурально выражаясь, вновь навострили ушки.
Усянь лишь закатил глаза:
— Просто подойди и сделай это. Вы знакомы уже сколько? Лет пять? Достаточно долгий срок для того, чтобы опустить любые возможные формальности. Просто не будь трусом. Или мне написать ей о твоих чувствах?
Лань Ванцзи, честно признаться, совсем растерялся.
В ГуСу ухаживания принято было начинать задолго до полноценного признания, и само оно не могло быть таким резким, открытым и спонтанным. Да и никто не признавался вслух, тем более в лоб. Нет, всё происходило гораздо изящней, как, например, тогда, с портретом, пусть Усянь и сделал это случайно.
Лань Чжань даже представить себе не мог, как можно просто подойти к человеку, к которому ты питаешь настолько глубокую симпатию, и найти в себе смелость прямо в глаза выдать свои чувства. От одной мысли пробирала дрожь.
А что делать в случае отказа?
Признание писалось на языке двойственности, опираясь на символы и вторые значения слов и предметов, и ответ тоже давали на этом языке, причём нередко в виде письма. Получить письмо с вежливым отказом, спрятанным между красивых строк не так больно, как получить его прямым текстом прямо в лицо.
Лань Ванцзи, право слово, просто пойдёт и утопится в холодном источнике, если Вэй Ин глядя ему в глаза отчеканит нечто вроде "ты мне не нравишься" или "у меня уже есть дорогой сердцу человек".
И, что значит "просто подойди и сделай это. Вы знакомы уже сколько? Лет пять? Достаточно долгий срок для того, чтобы опустить любые возможные формальности"?
Выходит, если вы недолго знакомы, то должны соблюдать эти самые "формальности"? А в чём они заключаются?
Что, в конце-то концов, Ванцзи должен сделать!?
Сичэнь впёрся пустым взглядом в свой остывший чай, выглядя донельзя потеряно с этой его мягкой улыбкой.
— Нет! Я сам! Не надо! — В панике воскликнул Цзинь Цзысюань, ужаснувшись от мысли, что о его чувствах Цзян Яньли узнает столь недостойным образом - через письмо от её брата.
— Ловлю на слове. — Ухмыльнулся Вэй Усянь.
— Вы переписываетесь? — Немного помолчав, наконец спросил Второй наследник Цзинь.
— Да, постоянно. Бао Донгэй сюда уже как к себе домой захаживает.
Лань Чжань немного покопался в памяти и припомнил, что так звали Зверя-хранителя Первой наследницы Цзян. По слухам он выглядел как большой двухглавый вороний орёл, способный доставлять сообщения даже через океан.
— Правда? Ни разу его не видел.
— Ну ещё бы. — Вэй Ин усмехнулся, будто в его словах скрывалось другое значение и как ни в чём небывало продолжил. — Если хочешь написать Шицзе я могу передать твоё письмо вместе с моим, когда он прилетит в следующий раз, но с тебя какая-нибудь вкусняшка.
— Этот паршивец до сих пор работает только за еду?
— К сожалению.
— Мне ведь не надо притворяться, что он мне нравится? — С надеждой протянул Цзинь Цзысюань.
Неужто характер у этой птицы на столько плох?
Лань Ванцзи не любитель слухов, особенно учитывая, что сплетни прямым текстом запрещены правилами ордена, а потому изначально о ордене Цзян, а точнее его наследниках и Первом ученике, знал только общеизвестные факты, очевидно лишённые деталей.
Однако, возможно, ему придётся разузнать некоторые подробности для того, чтобы узнать побольше о семье Вэй Ина.
Если Ванцзи в будущем хочет выйти замуж за Первого ученика ордена Цзян, он закономерно должен найти подход к его самым близким людям.
— Просто старайся не желать ему смерти в присутствии Шицзе, о большим никто не просит. Хотя, честно говоря, я думал, что вы подружитесь из-за схожести в характерах.
— В каком месте у нас схожие характеры?
— Вы оба самовлюблённые напыщенные индюки.
Лань Чжань, честно говоря, даже не удивился тому, что они снова начали спорить — подобное рано или поздно, но всегда происходило у этих двоих. Скорее удивителен тот факт, что мирное общение продолжалось так долго.
— Ой, да кто бы говорил? По крайней мере, у меня, в отличие от тебя, мозги не куриные!
— Я хотя бы не визжу как петух на забое каждый раз, когда мне что-то не нравится!
Судя по всему, Первые ученики орденов Цзян и Цзинь совсем забыли, что находятся здесь не одни.
Сичэнь, вынырнув наконец из собственных мыслей, недовольно нахмурился и повернулся к юношам. Он без спешки аккуратно поставил чашку на стол и изящно преподнёс ладонь к лицу:
— Кхм-кхм!
Глава ордена Лань предпочитал споры дракам, эта правда, но всё же он в принципе не любил какие-либо конфликты, особенно на территории своего ордена, но наказывать парней, судя по взгляду, намерен не был.
Вэй Усянь и Цзинь Цзысюань вытянулись по струнке, удивительно синхронно склонившись и в полголоса паникующее прокричав:
— Просим прощения, Глава ордена Лань!
С их стороны было действительно большим неуважением ругаться в присутствии Главы ордена, ещё и чужого, ещё и того, у которого правилами даже немного повышать голос нельзя.
Обоим Нефритам эта реакция показалась забавной, но они сохранили непроницаемые выражения лица.
Лань Сичэнь благосклонно махнул рукой:
— Всё в порядке, вы можете продолжать.
— Благодарим. — Всё так же синхронно ответили парни, вновь склонив голову прежде чем вернутся к готовке.
Первым заговорить решился Вэй Ин, негромко обращаясь к Цзысюаню:
— Тесто уже должно было дойти.
Юноши достали свои красные горшочки, те самые "герметичные сосуды", и вывалили свои кусочки теста на разделочные доски.
— Это не так сложно, как может показаться на первый взгляд, так что не волнуйся сверх меры. — Бодро начал Вэй Ин. — Во-первых, с тестом лучше работать когда оно тёплое, а во-вторых, его, как бы перед началом нужно помассировать — из этого выходит, что сейчас мы будем активно его разминать, лапая со всех сторон.
Лань Чжань внимательно наблюдал за умелыми движениями Вэй Ина, залипнув на кисти его рук.
Вэй Усянь раскатывал тесто по доске, растягивая его края и вновь сплющивая всё в один комок. Он планомерно снова и снова вытягивал тесто, спиралевидно закручивая его, вертя в воздухе и снова кидая на стол.
В один момент он раскатал тесто в подобие колбасы, да так и оставил в таком положении лежать на доске, не забыв присыпать мукой.
— Конкретно лапшу будем вытягивать из этой формы. — Он указал на ровненько лежащую колбаску. — Смотри внимательно, — Неспешно взяв её в руки, Вэй Ин явно показательно начал растягивать тесто в воздухе, затем сложил оба конца в левую ладонь, а правой потянул за образовавшийся сгиб. Снова растянул и снова сложил. — в свой первый раз спешить не советую, ты можешь случайно порвать тесто. И не забывай его в муке валять время от времени, а то слипаться начнёт. Есть ещё вариант помазать его маслом, но тут уже как хочешь.
Наследники ордена Лань вновь разлили по чашкам остывший чай, внимательно наблюдая за действиями юноши.
Этот чай, каркаде, холодным пить было даже приятней сейчас, когда в помещении из-за кипящего бульона стало теплее.
Сам Лань Чжань предпочитал зелёный чай — тот был приятен на вкус и имел бодрящий эффект, но его старший брат, Лань Сичэнь, кажется, предпочитал экзотику. В зависимости от настроения, в его чашке можно было заметить красный, белый, синий и даже молочный чай, что бы это не значило.
Ванцзи редко когда соглашался попробовать подобный напиток. В основном его отпугивал запах, но так же и нездоровый оттенок чая. Это ведь ненормально, когда чай синее неба, верно?
И даже когда он таки соглашался попробовать, зачастую вкус не приходился ему по душе. Однако, каркаде был одним из исключений.
А какой чай нравился Вэй Ину? Судя по наблюдениям Лань Чжаня, чай из столовой парню не нравился, но что с ним было не так? Сорт не тот? Зелёный чай отлично подходил к завтраку и обеду, благодаря бодрящему эффекту, чёрный чай подавали чаще всего именно на ужин, впрочем его точно также пили и во время любых других приёмов пищи.
Так или иначе, Вэй Усянь, кажется, не был в восторге вне зависимости от вида чая. Может, он просто не любил его пить? Или привык ко вкусу юньмэнских сортов?
Лань Ванцзи пристально следил за каждым движением рук Вэй Ина, однако так и не смог уловить момент, когда у парня образовалась охапка очень длинной и очень тонкой лапши.
И он даже при большом желании не мог объяснить почему покраснел, наблюдая за процессом. Особенно брату, который не скрывая смех в глазах сейчас наблюдал за ним.
Ванцзи в ответ посмотрел с явным осуждением.
"Брат!"
"Прости-прости, Ванцзи, просто ты был таким милым сейчас."
Голос Вэй Ина вскоре привлёк их внимание:
— Лапша готовится очень быстро. Если хочешь, чтобы она была немного твердой, нужно вынуть её немногим позже кипения. Если хочешь помягче, можешь подождать. Однако лично я предпочитаю первый вариант. — Ванцзи сделал себе мысленную пометку об этом факте.
Некоторое время помешивая бульон в молчании, Усянь вдруг начал говорить, не отвлекаясь от процесса.
— Вообще, в Юньмэне есть негласное правило в отношении признаний в любви: если тебе не объяснили внятную причину отказа, ты можешь попытаться снова. Скажем, если у человека уже есть возлюбленный, или он не может по долгу службы, или ему не нравится какая-то неизменяемая часть тебя, вроде внешности или пола — такие причины. Однако ты, в твоём случае, не можешь быть настойчивым в этом плане.
Нефриты молча переглянулись, не зная как реагировать на этот факт. В ГуСу навязчивость считалась дурным тоном в отношении любых дел, а в вопросах личных отношений тем более.
Если тебе дали отрицательный ответ на признание, то вне зависимости от причины ты должен уважать мнение человека и не настаивать. Поэтому считалось, что шанс у влюблённого всегда лишь один.
Конечно это правило не касалось договорных браков, но не будем сейчас об этом.
Однако, если верить словам Вэй Ина, Лань Чжань может попытаться снова, даже если в первый раз Усянь ответит отрицательно? А если у парня найдётся веская причина для отказа?
— Это ещё почему? — Оскорблённо насупился Цзинь Цзысюань.
— Во-первых: слово Шицзе закон, и мы с Цзян Чэном сделаем всё, что в наших силах, чтобы воплотить любую её прихоть в жизнь. А во-вторых: ты ведь помнишь, что статусом она, как Первая наследница, выше тебя, да? Её "нет" гораздо весомее твоего "нет". Если бы ситуация была обратная и она бы хотела начать с тобой отношения, твоё несогласие должно было быть реально чем-то подкреплено и обосновано, иначе твоего мнения бы и не спрашивали, я думаю. — Первый ученик ордена Цзян невольно горестно вздрогнул, вспоминая все те уроки по всяким этикетским заморочкам, которым наследникам Великого ордена приходится следовать. — С каждым днём я всё больше понимаю, зачем Цзян Чэну нужен тот список.
О, выходит Лань Чжаню повезло — будучи Вторым наследником, он имел более высокий статус, а значит, в теории, у него есть возможность для второго шанса?
При упоминании имени Второго наследника Цзян глаза Сичэня засверкали с новой силой, почти ослепляюще, а улыбка из позабавленной переросла в радостную, хотя обыватель вряд ли заметил бы изменения.
Прежде чем продолжить, стоит упомянуть один немаловажный факт. В последнее время все их диалоги так или иначе смещались в сторону Первого ученика ордена Цзян и его адептов, что поначалу смущало Ванцзи, пока Сичэнь не обмолвился, что ему нравится Цзян Ваньинь — брат Вэй Усяня так, будто этот факт вообще ничего не стоил.
К сожалению, при всей своей идеальности, у Главы ордена Лань были вредные привычки. Например, умалчивать некоторые важные вещи о себе или и вовсе забывать о них. Ванцзи к этому времени уже смирился с тем, что все попытки отучить старшего брата от подобного поведения не увенчаются успехом, потому что тот был даже более упрям, чем сам Лань Чжань.
Лань Сичэнь многое прятал за своей улыбкой. И если он свободно читал настроение и мысли своего младшего брата, то сам Ванцзи так не мог. Но хотя бы надеялся, что старший будет с ним откровенен. Мечтать не вредно.
Как так вообще вышло Глава ордена не уточнял, но у Лань Чжаня есть подозрение, что это случилось во время визита Главы ордена Цзян этой зимой.
Прежде чем позволить своим адептам пребывать в Облачных глубинах, каждый орден сначала присылает доверенное лицо на осмотр, особенно когда дело касается обучения наследников — никто не хочет, чтобы их дети жили в неподобающих условиях.
В конце зимы, незадолго до запланированного приезда учеников, Глава ордена Цзян вместе с двумя своими наследниками прибыли на пару дней в Храм магов воздуха.
Ванцзи, конечно же, поприветствовал их вместе с братом, как того следовал этикет, но в дальнейшем гостями занимался Сичэнь, пока Лань Чжань упорно изображал из себя фантома, прячась в своей Цинши или библиотеке.
И дело было даже не в том, что наследники не были знакомы, напротив — их представили друг другу ещё в детстве. А всё из-за того, что на ежегодном собрании великих орденов, наследники обязаны присутствовать в обязательном порядке.
Поэтому, разумеется, они знакомы, но развивали это самое знакомство далеко не все.
Например, орден Лань просто физически не мог заставить Ванцзи поддерживать навязанную дружбу — его спасали правила, а Сичэнь просто не хотел расстраивать брата и не лез к нему с этим.
Так что Лань Чжань, может и знает наследников в лицо и поимённо, но на деле они все были для него знакомыми незнакомцами, которым он из вежливости кивнёт при встрече, но не более.
Сичэнь придерживался похожего подхода, но был приветливее сам по себе. Он всегда был не прочь поболтать о погоде, но ни с кем особо не сближался. Можно, разве что, выделить Не Минцзюэ — Главу ордена Не, которого впору было назвать Сичэню другом. По крайней мере, они ведут активную переписку.
С другой стороны, будет верным упомянуть, что сдружили их похожие жизненные обстоятельства — обоим не стукнуло и тридцати, а уже держат на плечах целый орден, у обоих не осталось родителей, зато есть милые младшие братья.
Из-за занятости Глава ордена Не не приехал в Облачные глубины лично на проверку, лишь послал своих доверенных, которые, помимо выполнения своих обязанностей, нет-нет, но выискивали Второго наследника ордена Не, который, по ощущению, сквозь землю провалился.
Его прятал как раз Лань Сичэнь и Ванцзи всё ещё не может понять какой старшему брату толк от этого человека.
В глазах Лань Чжаня Не Хуайсан сам по себе не представлял собой ничего выдающегося или, хотя бы, интересного. Он посредственный маг, безразличен к учёбе и целыми днями только и делает, что сидит в своей комнате или пропадает в библиотеке, к тому же, вечно ведёт себя нервозно без объективной на то причины.
Впрочем, большую часть времени он пропадает неизвестно где, всеми правдами и неправдами избегая Первого ученика ордена Не и вполне следует правилам высеченным на Стене послушания, так что проблем он не создаёт.
Возвращаясь к теме, Ванцзи может отметить, что раньше не замечал за братом интерес в сторону Цзян Ваньиня. По меньшей мере на последнем собрании орденов они максимум что вежливо поприветствовали друг друга, как того требует этикет, и затем разошлись каждый в своём направлении.
Однако именно Сичэнь составлял компанию гостям из Юньмэна, а потому должен был проводить некоторое время с Главой ордена Цзян и его детьми, старшая из которых была ненамного младше самого Сичэня.
Наверняка чувства зародились именно в тот момент, но что стало тому причиной?
После стольких дней размышлений Лань Чжань практически уверен, что конкретно его сердце в первые пропустило удар ещё тогда, на арене, когда после столь ожесточённого и выматывающего, но по-своему прекрасного поединка, Вэй Усянь счастливо рассмеялся, держа ледяной клинок у горла Ванцзи и чувствуя чужую руку на своей шее. Ничья ничуть не расстроила этого горделивого, на первый взгляд, и несносного юношу.
Ванцзи чувствовал как горло в его руке сотрясается от чистого и мелодичного смеха, как дёргается кадык и смуглая кожа покрывается мурашками, и впервые ощущал эмоции отличные от привычного ему спокойствия, безразличия или раздражения.
Как будто в его мир пришло нечто новое, необычное, будоражащее кровь.
Брат тоже чувствовал нечто подобное?
— Список? — Переспросил Цзинь Цзысюань и Лань Сичэнь вторил его интересу сверкающими глазами.
— Да... — Усянь склонил голову, призадумавшись. Ванцзи видел в глазах своего казалось бы спокойного брата дикое нетерпение и даже не знал жалеть ли его или ругать. Глава ордена Лань почти что елозил на стуле, насилу сдерживая любые телодвижения. — Однажды, когда Мадам Юй спросила его о том, какой он видит свою будущую невесту, шиди вывалил на нас реальный список критерий. Прям список. На бумаге. У него эта тетрадь даже где-то лежит до сих пор. — Вэй Ин усмехнулся, будто припоминая нечто забавное. — Я всё ещё придерживаюсь мнения, что он просто не хочет женится. Его ведь на правах статуса Второго наследника нельзя просто заставить выйти за выбранную девушку, он должен непосредственно согласиться на кандидатку в невесты. А его нисколько не щадящий список критериев делает поиск подходящей девы практически обречённым на провал занятием.
Лань Сичэнь задумчиво отпил из чаши свой холодный чай, его улыбка померкла, а на лбу образовалась еле заметная складка. Он невольно прикрыл глаза, что являлось невербальным отказом от общения в их немых диалогах, поэтому Ванцзи отвернулся, не желая мешать старшему брату размышлять.
В свою очередь, Лань Чжань тоже призадумался, а был ли у Вэй Ина такой список? Каким вообще Усянь представляет себе своего будущего партнёра?
— О, у моего старшего брата есть нечто похожее. — Кивнул Второй наследник ордена Цзинь, не выглядя впечатлённым.
Лань Чжань не знал, как дела обстоят в Юньмэне и Ланьлине, но для жителей ГуСу не было ничего необычного в том, чтобы иметь перечень требований к будущему партнёру.
Даже у Ванцзи было нечто подобное, хотя не сказать, что он хоть сколько-то глубоко раздумывал над этим. Но с тех пор как в его жизни появился Первый ученик ордена Цзян, стандарты Лань Чжаня потерпели некоторые изменения.
Усянь был сильным, умным и талантливым, однако, любые мечты о тишине и спокойствии в присутствии своего возможного будущего супруга придётся отбросить.
Почему-то Ванцзи не было жаль, его даже устраивал подобный расклад.
Пусть лучше Вэй Ин отвлекает от дел громкими разговорами, лезет в личное пространство и бегает вокруг как горный козлик, чем игнорирует и уделяет излишне много времени и внимания другим.
— Правда? Может это он и подкинул моему идею? — Со слабым удивлением спросил Усянь.
— Может. — Цзысюань пожал плечами, не особо задумываясь над этим вопросом. — О чём хоть у твоего?
Глава ордена Лань поднял глаза на юношей, почти что сверля спину Вэй Усяня взглядом, но быстро опомнился, заметив недовольный взгляд младшего брата.
— Ты думаешь я запоминал? — Вэй Ин немного покопался в памяти. — Ну, само собой внешность и сильный магический дар. Но помимо этого, если не ошибаюсь, он говорил что-то о спокойной, доброй и понимающей. — Усянь почесал шею, натужно пытаясь припомнить хоть ещё что-то. — Честной, ответственной... Что-то вроде этого. Ха-а... Как же мне повезло, что я не обязан выбирать себе спутника жизни в обязательном порядке. У вас, наследников, ведь такого выбора нет, не так ли?
Лань Сичэнь задумчиво склонил голову, затем, будто поняв нечто важное, счастливо-шаловливо улыбнулся и посмотрел на брата:
"Как думаешь, я подхожу под описание?"
"Пожалуйста, не втягивай меня в свои игры, брат."
— Со временем, рано или поздно, смиряешься с этой мыслью. В любом случае, я намерен взять в супруги деву Цзян, так что для меня эта проблема уже несущественна.
Лань Ванцзи в этом плане повезло куда больше, как и Лань Сичэню, если подумать.
Их обоих особо не трогали ещё при жизни отца, так как правила ордена не давали Старейшинам возможности заставить юношей поторопиться с выбором, а после того как старший брат стал Главой ордена пару лет назад, эта тема вообще пропала из их жизни. У Сичэня банально не было времени искать себе супругу, а Ванцзи это было банально не интересно.
— Помнится мне, ты очень возмущался идее переехать в Пристань лотоса, тогда, давно, когда в округе шептались о твоей возможной помолвке с Шицзе, а сейчас?
Лань Чжань поднапряг память и припомнил, что вроде как лет шесть назад слышал от старейшин об этом, но без подробностей.
Не это ли, случайно, стало причиной того, почему Вэй Ин был так недоволен признанием Второго наследника ордена Цзинь? У них в прошлом что-то произошло?
Лань Ванцзи прекрасно знал, что в случае свадьбы с Первым наследником ордена, сам Первый наследник не переходит в другой орден, а забирает супруга к себе. Единственным исключением может быть ситуация, когда Первый наследник выходит за Главу ордена — тогда именно он переходит в чужой орден, но этот случай один на миллион и сопряжён с прорвой проблем.
Так что если бы Цзинь Цзысюань женился на Цзян Яньли, именно ему пришлось бы переехать в Пристань лотоса без вопросов и оговорок.
В какой-то степени, Лань Чжань мог бы понять чужое недовольство — переезжать из родного дома в незнакомое место всегда сложно. Он был уверен в этом, даже если никогда не пробовал.
Причём это ведь не просто смена жилья в пределах одного города, а переезд в другую страну где другие порядки, устои, условия и законы.
Конечно, если вдруг у них с Вэй Ином всё получится, то было бы неплохо, переедь он в Облачные глубины. Однако, Ванцзи знал, что его возлюбленному будет грустно и неуютно в этих стенах.
Усянь любит свободу и веселье, он чересчур активен и просто не может усидеть на месте дольше получаса не заснув при этом или не начав тратить свою неиссякаемую энергию в пагубное для учёбы русло.
Но а что если, сам Ванцзи уйдёт с ним туда, на Южный континент, в Юньмэн?
Лань Чжань бывал там лишь однажды, а всё из-за ежегодных Собраний глав орденов, периодически проходящих в резиденциях южных наций, но будучи не особо любопытным человеком, Ванцзи носа из выделенных покоев не выказывал.
Да и в Юньмэне подобные собрания крайне редко проводились — их резиденция не была для этого предназначена, поэтому, зачастую, на Южном континенте именно Башня Кои принимала гостей со всего света.
Воспоминания об Озёрном крае и, по совместительству, городе торговли, у Лань Чжаня были смазанными.
Он помнил оглушительный рокот прибоя и крики чаек, окружавшие его когда он сходил с трапа корабля. Затем к нему добавился шум городских улиц — перезвон копыт драконьего лося, который тогда был запряжён в карету, в которой маленький Ванцзи устроился вместе с братом и отцом; людской гомон с грубым, как для жителя ГуСу, говором, перемешанным с игрой бродячих музыкантов; крики незнакомых животных и птиц, скрипы повозок. Необычный странный запах кружил в воздухе и необратимо заползал в лёгкие, оседая на языке... Лань Чжань, честно говоря, был скорее напуган, чем воодушевлён, поэтому практически не интересовался окружением, тем более, что в тот день стояла невероятная, как для ребёнка, привыкшего к холодному горному климату, жара. А вот Лань Сичэнь активно выглядывал в окно, тем более, что отец погрузился в медитацию и не следил за сыновьями.
Позже, уже непосредственно в резиденции ордена Цзян, окружённой озёрами, старший брат с сияющей улыбкой рассказывал о красоте столицы Юньмэна. О свисающих со стен различных растениях, ярких красках, украшающих и дома, и одежды людей, водных каналах, простирающихся прямо по центрам улиц, а товарам, привезённым со всего света, на лавках купцов будто не было конца.
Ванцзи не мог вспомнить, был ли там Вэй Ин или нет, однако хорошо запомнил обратную дорогу, когда впечатлённый словами брата днём ранее, всё-таки посмотрел из окна повозки на обратном пути. И будто увидел другой мир.
Подобное ощущение он испытывал лишь однажды, когда Собрание орденов происходило в резиденции ордена Вэнь — Безночном городе, находящемся в Цишани. Этот город тоже не походил на всё виденное прежде, имея собственный экзотический шарм.
Мог ли Ванцзи жить среди буйства красок и шума прибоя? Он не знал, не думал ещё об этом.
— А сейчас я уже не ребёнок. Да и я ведь уже бывал у вас в резиденции. Всё оказалось не так плохо, как мне думалось. — Фыркнул Цзинь Цзысюань.
Вэй Ин вдруг вспыхнул, видимо уловив что-то неприятное в чужих словах.
— А что тебе не нравится?
— Комары. Много комаров.
Нефриты ордена Лань едва видно добродушно улыбнулись услышав это. Конечно, комары, что только в этом мире может быть хуже? Эти насекомые любят воду, так что нет ничего удивительного в том, чтобы их было много в Озёрном крае.
— Ох, да, с этим не поспоришь. Но благовония всё-таки спасают.
"А ты помнишь, были ли там комары, брат?"
"В комнатах стояли благовония, но вот снаружи от них было не отделаться."
— У вас жарко.
Ох, Лань Чжань всё ещё помнил это ощущение пекла, хотя со стороны океана его обдувал приятный бриз.
— Со стороны океана часто прилетает освежающий бриз.
Мгм. Именно так.
— У вас ужасающей мощи дожди.
Лань Чжань слышал об этом раньше, но в стране, где большую часть населения составляют маги воды, ливни - не проблема.
— Это сезонное.
— Воняет рыбой.
— Привыкнешь.
— Всякие ядовитые твари вылезают из всех щелей.
— Не так страшен чёрт, как его малюют. От большинства ядов есть противоядие, буквально каждый лекарь умеет излечивать тела от токсинов. Поверь, у нас по статистике люди больше тонут, чем умирают от укусов. Плюс ко всему, ядовитые твари не спешат кусать всё живое, байки об их невиданной агрессивности - чистой воды преувеличение, ставшее стереотипом.
— ... В таком случае, на этом всё. Больше я таких уж весомых минусов припомнить пока что не могу. И да, соглашусь, у вас красиво, что в городе, что на озёрах. Жить можно, в общем.
— Рад, что ты это понимаешь. Конечно, ничего ещё не решено, но если Шицзе ответит согласием, приезжай после учёбы из ГуСу к нам погостить. У Шицзе не так уж и много свободного времени, но я думаю, для тебя она всегда найдёт минутку. Я, так уж и быть, не буду особо бурчать по этому поводу. Попроси её научить тебя готовить, рисовать, кататься на коньках. Изучай её хобби, проводи с ней время, интересуйся её мнением по тем или иным вопросам. Она, к слову, знает ваш язык цветов, так что можешь иногда присылать ей такие вот "записочки", думаю, ей понравится.
У Лань Ванцзи почти что сорвался с языка вопрос "А знает ли Вэй Ин язык цветов?", но он сдержался.
Судя по взгляду, старший брат хотел спросить то же самое в отношении Второго наследника Цзян.
— Я... Я учту. Спасибо.
Обучение звучало отличным способом времяпрепровождения для Лань Чжаня. Он хотел бы тоже вот так вот готовить с Вэй Ином, или вместе заниматься музыкой, или, быть может, Лань Ванцзи поможет Усяню с каллиграфией? Они могли бы читать и обсуждать энциклопедии, поэзию, военные трактаты... Да что угодно! Лань Чжаню совершенно всё равно что делать, если они будут вместе, только вдвоём.
Не поймите неправильно, Ванцзи нравилось даже просто сидеть рядом с этим юношей, пока тот отбывает своё наказание, но это казалось совсем не тем — атмосфера не та.
Лань Чжань всем сердцем желал, чтобы в его присутствии Вэй Ину было весело и комфортно, чтобы тот расслаблялся рядом с ним. Ванцзи, очевидно, очень не хотелось, чтобы у Усяня закрепился стереотип того, что присутствие Второго наследника Лань сопряжено с необходимостью исполнять наказание.
Потому что подобное уже происходило.
Ванцзи является ответственным за наказания в отсутствие Старейшины Циженя, а потому следит за их выполнением при необходимости. Это то к чему он привык, стандартная рутина.
Однако со временем он обнаружил, что ученики, ранее слишком часто получавшие и выполняющие наказания под его присмотром, неосознанно напрягаются в его присутствии.
Люди в принципе побаиваются Лань Чжаня. Его холодной внешности, отсутствующего выражения лица и выдающихся способностей. Ванцзи был вторым по силе магом воздуха во всём ГуСу, уступая лишь только старшему брату. Его тело было хорошо натренировано, инстинкты заточены, а мастерство во владении стихии находится на запредельном уровне, и это пугало людей.
Лань Чжань может создать огромный смерч, может, хоть и с некоторым трудом, но согнуть сталь, бегать на невероятных скоростях и даже летать... Простым людям, да даже многим другим заклинателям, с ним не сравниться, поэтому они его опасаются.
Это не проблема, Ванцзи уже давно привык к такому раскладу, но он не хотел видеть напряжение и страх в глазах Вэй Усяня. У кого угодно, но только не у него.
— Ага. — Усянь подцепил палочками тесто, пробуя на вкус. — Лапша готова, туши огонь. Нарежь сверху лучок, добавь специй по вкусу, и можешь подавать к столу.
— Какие специи?
Ванцзи вынырнул из потока мрачных мыслей, встретившись со встревоженным взглядом старшего брата.
"Ты в порядке?"
"Да, Всё хорошо, не стоит волноваться, просто задумался."
— Ой, даже не спрашивай, это дело сугубо индивидуальное. Просто следуй оригинальному рецепту при возможности, там обычно это обговаривается. Я предпочитаю использовать набор из перца, имбиря, кумина, гвоздики и аниса, когда готовлю, потому что они создают яркий и пряный вкус. Не всё вместе сразу, разумеется, это наверняка испортило бы блюдо, но вот в комбинации из двух-трёх вполне хорошо идёт.
Усяню по вкусу было острое? Лань Чжань, честно признаться, даже просто пряной еды не ел и совершенно не разбирался в специях. Если он хочет когда-нибудь угостить Вэй Ина своей готовкой, ему нужно узнать больше. Однако, придётся в таком случае пробиваться опытным путём?
Вэй Ин неожиданно отошёл от своего котелка и вприпрыжку направился к столу, на котором ранее оставил валяться свою сумку, и выудил из неё небольшой зашнурованный чёрный мешочек из очень плотной ткани, который, судя по всему, ещё и был обшит шёлком.
Мешочек этот, не превосходящий размером даже женский кулак, очевидно, был чем-то наполнен, судя по выпирающим бокам.
— Что это? — Спросил Цзинь Цзысюань, кивая на загадочный мешочек.
— Мой любимый илинский перец. — Вэй Ин развязал шнурки и обильно посыпал бульон ярко красным порошком.
Нефриты слегка нахмурились, припомнив что этот перец считается самым острым как минимум на всём Южном континенте, если не во всём мире. Неужели Вэй Ину действительно подобное по вкусу?
Но откуда он вообще взял этот перец? Кухня Гусу не особо жалует пряные блюда, а потому и острых специй здесь можно достать не так уж и много, что уж говорить о жгучем илинском перце.
— Мне Шицзе прислала. Я предпочитаю довольно-таки острые блюда. Так что на меня по части специй не ровняйся. Лучше спроси у Цзян Чэна или Шицзе. — Он с довольным видом помешивал свою лапшу, которая мало по малу приобретала нездорово красноватый оттенок и жгучий аромат, от которого все кроме Усяня непроизвольно морщились. Ванцзи незаметно взмахнул рукавом, воздушным потоком прогоняя неприятный запах. — Я просто не выношу неострые блюда, они все для меня по вкусу напоминают траву.
— Серьёзно?
— Угу. Это давняя проблема. — Вэй Ин взял глубокую ложку и миску, начав зачерпывать себе лапшу. — Когда её заметили и таки затащили меня в целительский павильон, осмотревший меня врач сказал, что я повредил себе язык перцем и теперь плохо воспринимаю вкус.
У Лань Чжаня вдруг неприятно кольнуло в груди, стоило лишь услышать это.
Усянь никогда не говорил, есть ли у него какие-либо проблемы со здоровьем. Складывалось впечатление, будто он в принципе не считает важным говорить о себе и своих проблемах.
Может, это потому, что они не близки? Даже не друзья, едва ли приятели и знают друг друга всего ничего. Они даже не родственные души, как бы противно от этого не было. Вэй Ин не обязан ему доверять.
Но, это ведь просто значит, что Ванцзи нужно больше стараться, так?
"А почему он вообще должен тебе что-то говорить, если ты молчишь о себе?" — Вдруг спросил внутренний голос. — "Даже Вэй Ину рано или поздно наскучит общение с живым камнем, так выйди наконец из зоны комфорта и хотя бы попытайся поддерживать диалог!"
Лань Сичэнь с удивлением посмотрел на горящего решимостью брата, пряча за чашей свою беспокойную улыбку.
— Погоди. Ты живёшь в стране, в которой острая кухня основополагающая в культуре, как так вышло, что ты один такой потерял ощущение вкуса?
— Ну, мою любовь к острому часто называли слишком уж чрезмерной, даже по юньмэнским меркам, так что, может быть, я иногда перебарщивал с перцем? Бывало, там, пару раз...
— К слову, ты весь вечер нахваливаешь еду и кулинарные способности Цзян Яньли, я уже молчу о твоём превозношении её супа из корней лотоса, но она готовит в основном не слишком острые блюда, не так ли?
— Ну, во-первых: я не полностью потерял ощущение вкуса, оно просто у меня притупилось. Да и, раз уж заговорили о её готовке, может я и не ощущаю вкуса, но это не означает, что я его не помню. Я ел её супы с самого появления в ордене и авторитетно заявляю, что лучшего повара просто нет.
— Охотно верю.
Разлив бульон по тарелкам, Вэй Усянь и Цзинь Цзысюань безманерно облокотились об столешницы, пробуя свою еду стоя.
Видимо юноши забыли о присутствии Главы ордена Лань. Опять.
— Ну, как тебе твоё же блюдо?
— ... Не предел мечтаний.
— То ли ещё будет. — Усянь с наслаждением втянул в себя острую лапшу и в лёгкую снял палочками с кости разваренное мясо. — Ммм, сюда бы ещё кофейка, да с ванилью. — Мечтательно протянул Вэй Ин,
Цзысюань с удивлением посмотрел на Усяня, Ванцзи тоже, но по другой причине. Он банально не знал, что такое кофе.
Кажется только Лань Сичэнь не проявил особого интереса.
Ему доводилось уже однажды пробовать этот напиток, находясь в гостях Не Минцзюэ. Питьё оказалось слишком горьким даже для Сичэня, но Главе ордена Не почему-то нравилось.
— Кофе с ванилью?
— Ага, или с корицей. И всегда с молоком! Не люблю горечь.
Лань Чжань кивнул. Может ему вести тетрадь с предпочтениями Усяня? Это наверное облегчило бы ему задачу. Всё же, сколь бы хорошей не была память Ванцзи, но бумага надёжней. Конечно, когда речь не идёт о воде.
— Ты тратишь столько денег на напиток и после этого называешь меня "богатеньким сынком"!?
— Ну да.
— Что за лицеме...?
— А ты зарабатываешь?
На парня Уставились три пары расширенных в удивлённом неверии глаз.
— ... А?
— Помимо того, что я получаю зарплату в качестве Первого ученика за обучение адептов и выполнение заданий, я так же в свободное время беру заказы на рисунки, играю на инструментах, преподаю детворе, помогаю морским рейнджерам... Я зарабатываю. Мне не особо нужны лишние деньги, однако, если уж я зарабатываю, я могу позволить себе дорогую вкусняшку?
В помещении повисла долгая пауза, которую первым нарушил Второй наследник Цзинь.
— ... Чтобы стать лучше... Я тоже должен начать делать... Это?
Подобная мысль пришла и братьям Нефритам, однако... Даже сама идея звучала невероятно странной, даже инородной.
Да и разве Сичэнь с Ванцзи не работают? У обоих в ордене есть свои должности и сопряжённые с этим обязанности.
Раньше они никогда не размышляли над выбором будущей профессии и рода деятельности, им и не надо было.
Они — наследники, их судьба в определённых рамках уже предрешена. Один станет Главой, второй — его правой рукой. Возможностей для манёвров мало. Так к чему им думать над какой-то там работой?
— Нет, зачем? Для меня это лишь хобби и... Хотя, впрочем, тебе будет полезно, чтобы понять цену деньгам. Ты родился и рос в роскоши, не понимая, что такое настоящий труд. Ты не ценишь ни деньги, ни чужую работу, потому что сам никогда не пробовал. За это мы с братом тебя не уважаем.
Если подумать... Адепты Лань тоже были такими — не знали реальную цену деньгам. Но с другой стороны, нельзя сказать, что они получали своё жалование за красивые глазки. У каждого в Облачных глубинах были свои обязанности, и каждый здесь был научен работать не за золото, но за идею.
— Но Цзян Ваньинь ведь тоже Второй наследник?
Как по команде, лишь заслышав имя этого человека, янтарные глаза Лань Сичэня вспыхнули.
Неужели Ванцзи тоже так реагировал? Старший брат говорил, что поведение и характер Лань Чжаня немного изменились в лучшую сторону, но что это значило не объяснил. А образное "расцветаешь в его присутствии" вообще ни о чём не говорило.
— Почему это должно было помешать ему? Он тоже работает в своё свободное время. Изначально он просто увязался за мной, но затем... Работа меняет мировоззрение знати. Вот как сейчас. Думал ли ты когда-нибудь, что будешь готовить лапшу в Храме магов воздуха? Невероятно, не так ли?
— А как... Что делать... Ну... Работа?
— В смысле, куда тебе устроиться? — Второй наследник робко кивнул. — А что ты умеешь, кроме как строить пафосное лицо?
— Я образован, научен воинскому ремеслу! И вообще потомственный маг земли!
— Ну вот, можешь стань казначеем, охранять караваны, податься в строители или шахтёры. Варианты всегда есть.
Цзинь Цзысюань скривился от таких вариантов, но тем не менее с неохотой кивнул:
— Я... Я подумаю.
— Вот и хорошо. — Протянул Вэй Ин казалось бы довольно, но Лань Чжань заметил как у юноши дёрнулась бровь. — Надо подумать, кстати, что мы скажем моему брату.
Второй наследник ордена Цзинь раздражённо выдохнул:
— Я слышал, он должен был прибыть в ГуСу позже, в связи с обучением у именитого мага молнии?
Ванцзи посмотрел на брата в немом вопросе и Сичэнь едва видно кивнул в ответ:
"Это правда?"
"Да, я был осведомлён об этом ещё до официального начала обучения гостей."
Выражение лица Лань Чжаня едва видно поменялось:
"Что ты думаешь по этому поводу?"
"Мне грустно, что он не здесь, но я рад, что он скоро приедет."
Ванцзи кивнул, отчасти понимая его чувства.
— Ага, по моим расчётам он будет здесь к первым дням первого месяца лета.
Лань Чжань мог посочувствовать лишь взглядом, но Сичэнь всё равно благодарно улыбнулся.
— Угх, он ведь попытается сломать мне ноги?
У Второго наследника Цзян настолько плохой характер?
Лань Чжань вновь вопросительно глянул на брата, но тот лишь загадочно стрельнул глазками, чем насторожил младшего брата ещё больше.
— Причём не только тебе. Меня он ещё и предателем кличить будет. Впрочем, он не идиот, должен понять ситуацию и внять моим доводам. Но злиться и ворчать точно будет.
— И почему мне вообще достался такой шурин?
— Хэй! Следи за языком! Мой брат может и имеет не самый лучший характер, но как человек он не плох!
— Мы всё ещё говорим о том парне, что при каждой нашей встрече норовит избить меня?
— И правильно делает. — Усянь показательно кивнул, в сопровождении этих слов. Но затем, будто сдувшись, продолжил. — Мой брат он... Может быть невероятно грубым, это правда. Но, он не злой, просто... Он, на самом деле довольно... Неловкий, его легко смутить и... Его лучший способ восстановить душевное равновесие - проявить агрессию, пускай и напускную. На самом деле он замечательный. Не особо уравновешенный и спокойный, но он стремится к этому. Он справедливый, добрый, почему-то любит этих адских созданий, но ради меня не заводит даже щенков, не то что взрослых. — Усянь даже не заметил, как мягкая улыбка тронула его губы. — Он безмерно любит свою семью и готов защищать её даже ценой свой жизни. Он требователен к себе и окружающим, не любит проигрывать и постоянно стремится стать лучше. Повезло ещё, что он лишь Второй наследник, и на него не наседают с нереалистично завышенными ожиданиями. Он готов порвать за Шицзе и меня, хотя, в последнем он никогда не признается. Хи-хи! Я без раздумий сломаю ноги любому, кто попытается навредить ему, и знаю, что он сделает то же для меня.
Сичэнь удовлетворённо кивнул, будто подписываясь под каждым словом, и Лань Чжань не мог не призадуматься. Неужели за те пару дней, что Цзян Ваньинь находился в Облачных глубинах, старший брат успел настолько хорошо узнать этого человека? Или произошло что-то, о чём Лань Сичэнь как обычно умолчал?
Ванцзи, в конце концов, решил, что ему тоже стоит узнать Второго наследника Цзян получше, потому что тот является братом человека, за которым вероятно будет ухаживать сам Лань Чжань, или является человеком, за которым вероятно будет ухаживать старший брат Ванцзи. Они станут родственниками как ни посмотри.
... А Цзян Ваньинь будет Лань Чжаню деверем или зятем, если всё-таки Нефриты выйдут замуж за своих возлюбленных?
— ... Хочешь сказать, у меня есть шанс найти с ним общий язык?
— Конечно. Просто смирись с его вечным ворчанием. Так-то он заботлив по отношению к окружающим, просто не любит этого показывать.
— Не поверю, пока не увижу.
— То ли ещё будет. — Парень махнул рукой, отправляя пару капель бульона с палочек в полёт. — Плюс ко всему, когда он наконец приедет сюда, я думаю, первым делом он побежит ко мне хвастаться своей молнией. Полагаю, мы даже устроим пару спаррингов. У него наверняка будет хорошее настроение, даже если по нему видно не будет. Если мы утащим его в Цайи и вместе выпьем сосуд-другой вина, то нам выпадет просто идеальный, почти что обречённый на успех, шанс удачно рассказать ему о нашей затее.
Глава ордена Лань мягко улыбнулся и прикрыл глаза, будто представляя себе это.
— Он сговорчивый, когда пьяный?
— Скорее расслабленный. На него налетает некая сонливость. Он всё ещё в сознании, но будто завёрнут в негу. Но это не значит, что он не может вступить в спор или начать драку, скорее он будто ненадолго забывает про груз ответственности Второго наследника. Поэтому по пьяни мы часто творим всякую дичь в пределах разумного. Мы оба всё ещё осознаём свои действия, поэтому никогда не делаем того, о чём потом наверняка будем жалеть, но вот, например: гоняться за бедной кошкой по всему городу, потому что мы захотели нарисовать на ней птичку - запросто. Или с пьяну пойти прямо к диким гигантским рыбам кои, чтобы узнать кто всё-таки продержится на них дольше и чуть не захлебнуться в процессе.
Теперь уже и Лань Чжань невольно вообразил себе это.
Как двое сильных и красивых юношей, один облачён в чёрную мантию, а другой — в фиолетовую, бегают по всё ещё не остывшей черепице изогнутых городских крыш за юрким комком белого меха (почему-то Ванцзи представил белую короткошёрстную кошку, наверное потому, что на ней было бы легче рисовать), или как они же залезают на огромных рыб, похожих на карпов (Лань Чжань понятие не имеет, как выглядят дикие гигантские рыбы кои, но, вероятно, они похожи на обычных гигантских кои, которых моряки уже давно приспособили для морских переправ, только больше), и пытаются не соскользнуть в воду, цепляясь за огромной спинной плавник.
В этот момент не только Сичэнь, но и любой другой достаточно внимательный человек заметил бы на лице Лань Чжаня улыбку.
— А ты как реагируешь на алкоголь?
— Да почти никак. Я очень дружен с брагой. Так, разве что в голове пошумит, да мышцы расслабятся. Я вообще зачастую пью лишь чтобы легче уснуть, но вообще мне просто нравится это занятие, а ты?
Невольно мысли вернулись к тем двум вечерам, когда Ванцзи ловил Усяня за нарушением комендантского часа.
В первый раз Вэй Ин, очевидно, уже был пьян, однако сложно было сказать сколько он выпил - слишком уж хорошо держался. В тот момент Ванцзи думал, что Вэй Ин максимум осушил чарку-другую, однако рассуждая над этим теперь, в свете последних событий, быть может в животе Усяня тогда плескался по меньшей мере сосуд крепкого вина?
Во второй раз юноша прикорнул на собственной крыше под светом луны, а встретив Ванцзи — завёл разговоры о проблемах со сном, привычках и том самом алкоголе, стараясь объяснить свою точку зрения по отношению к нему.
Лань Чжань никогда в своей жизни и капли спиртного в рот не брал, а потому не знал как его тело реагирует на алкоголь и пробовать не спешил, однако всё же его мнение о браге чуть-чуть улучшилось.
Наверное если он будет позволять супругу пить время от времени, это не должно принести существенных проблем, ведь так?
— А я из тех, кого ведёт после первой чарки и кто засыпает раньше всех. Я не особо люблю выпить, голова потом страшно болит. Да и не помню я ничего, воспоминания после первого глотка будто окутаны туманом. — С нотками недовольства в голосе поведал Второй наследник Цзинь.
— Мм, не повезло. Значит тебя на попойку не приглашаем.
— Хэй, хотя бы сделай вид, что тебе это не важно.
— В Облачных глубинах запрещено лгать.
— Да ну тебя. — Цзысюань поставил на стол пустую тарелку. — Если на этом всё, то я пойду.
— Слышь, а срач за собой убрать?
Лань Чжань не знал, считать ли это проявлением бранной речи и стоит ли напомнить Вэй Ину о правилах поведения и пристойном подборе слов, как Цзинь Цзысюань резко ответил:
— Вот этим может и прислуга заняться, а у меня ещё дела есть. — Второй наследник подхватил своё золотое верхнее одеяние и повернулся к двум Нефритам, всё ещё сидящим за столом. — Глава ордена, Второй молодой господин, было приятно встретить вас сегодня.
Сичэнь ответил с неизменно мягкой улыбкой, в которой Ванцзи заметил долю рассеянности, будто Глава ордена всё ещё пребывал в своих фантазиях, и недовольно нахмурился. Подобное поведение можно расценивать как неуважение к собеседнику, что является нарушением правил ордена.
Первый Нефрит довольно скоро поймал взгляд младшего и вмиг пришёл в себя.
"Брат, соберись."
"Прошу прощения, Ванцзи."
Лань Сичэнь в рамках этикета слегка склонил голову, отвечая на поклон Цзысюаня.
— Нам с братом тоже.
Лань Чжань в глубине души фыркнул, не согласный с этим заявлением, но опровергать слова брата не стал, тоже склонившись в поклоне, примерно так же, как и сам Цзысюань в связи с их статусами.
— Вот же избалованный говнюк. — Негромко проворчал Усянь, когда Второго наследника Цзинь и след простыл.
— Молодой господин Вэй, вы действительно можете оставить эти хлопоты слугам. Всё-таки у вас ведь тоже ещё должны быть дела.
Вэй Ин с сомнением посмотрел на оставшуюся посуду, следы от муки и водные разводы, но в конце концов кивнул:
— Вы правы, господин Лань, в таком случае и я пойду. — Вэй Ин взял сумку и уже на выходе кивнул Ванцзи. — До скорой встречи, Лань Чжань.
И исчез в проёме так же, как до него и Цзинь Цзысюань, отправившись в Минши к другу.
Сичэнь, одним глотком допив остаток чая, вдруг задумчиво вполголоса подметил, глядя на дверь, за которой пропали юноши:
— Нам в обязательном порядке нужно заполучить благосклонность Цзян Яньли, если мы не хотим лишних проблем.
Ванцзи, не долго думая, согласно кивнул.
Примечания:
Мамой клянусь, эта глава должна была выйти короткой, но что-то пошло не так и теперь здесь 44 страницы.
Вы прикиньте, я начала писать прошлую главу, чисто ради одной сцены, о которой в итоге напрочь забыла, вспомнив только спустя пару дней после того, как выложила главу. Как так-то? Придётся придержать её до следующего раза. В прочем, так наверное даже лучше.
Господи, я пишу про Вансяней (Ванцзи/Усянь), но параллельно с этим читаю фанфики по Сичэням (Лань Сичэнь/Цзян Чэн) и по Нинсяням (Вэнь Нин/Вэй Усянь), и не знаю кем я чувствую себя больше - извращенкой или изменщицей.
Мне так нравится персонажи с мягким и тихим характером, вы бы знали! И ладно по Сичэням много фанфиков, но по Нинсяням (хоть убейте, но мне не нравится это название пейринга) так мало работ! Иногда меня начинает одолевать соблазн выкинуть Лань Чжаня из моего фанфика и изменить пейринги в шапке, но я держусь. Всё-таки Вансяни мне тоже нравятся.
Буду рада комментариям.
Бечено