Сезон 2022

Хранить тайны – привилегия или проклятие? Как рассказать правду, если боишься всё разрушить? И имеешь ли ты право вмешиваться в чужую жизнь, если рискуешь навсегда её изменить? Джордж уже несколько недель метался между желанием рассказать правду Пьеру или промолчать. Казалось таким неправильным знать и хранить все в себе, и казалось неправильным всё раскрывать. К тому же, всю историю он знал только со слов Макса: кто знает, как там на самом деле обстоят дела. Расселл прислонился спиной к боксам и сполз, усаживаясь поудобнее. Что делать: спросить у Дена, поговорить с Льюисом, узнать у Пьера, как у них всё развивается? Устроить план, чтобы правда раскрылась сама? Что вообще в таких случаях делают? Хотелось прибить Ферстаппена за правду, которую он доверил. И не хотелось пускать всё на самотек. - Сидишь и хандришь? – Даниэль, ухмыльнувшись, устроился рядом. - Вроде того. - Ты задумчивый в последнее время, что гложет? - А твой любовничек тебе не рассказал? - Ты удивишься, но мой любовничек не особо часто занимается пересказами разговоров. Я так понял, он рассказал тебе о нас? - В том числе. И про Льюиса, и про Пьера. - И ты переживаешь, должен ли Пьер знать правду? - Конечно. Просто понимать, что человека используют, и при этом ничего не делать – мерзко как-то. Мы и так слишком много участвуем в спектаклях, уж между собой можно быть и честными. - Так что тебя останавливает? Пойди и поговори с ним, расскажи всё. - Не знаю, - Расселл уткнулся в колени. – Не люблю вмешиваться в чужую личную жизнь, это кажется таким… неправильным, что ли. Словно нарушаешь естественный порядок вещей. - Как-то так и мы с Максом рассудили. - И решили ждать, пока всё решится само? - Пьер не сможет не заметить странностей. Безразличие любимого человека видно, и списывать это на занятость и усталость вечно не получится. Да и навязчивые вопросы о Максе тоже не смогут не показаться чем-то неправильным. Пьер всё поймет и разорвет этот порочный круг. - А если нет? Если так и продолжит любить Льюиса? Мы же можем избавить его от боли. - Не можем, он в любом случае пострадает, от нас или от себя. Я не знаю, Джо, - Даниэль покачал головой, - но в случае с Пьером будет плохо, что бы мы ни сделали. И в своей личной жизни ему лучше разбираться самому. - А зачем ему тогда друзья, знакомые? Зачем люди, которым он доверяет? - А зачем ему люди, которые вмешиваются в его личную жизнь? - Черт, как же все это сложно… - британец покачал головой. – Передай Максу, что я его ненавижу. - И я тебя люблю, - Ферстаппен, проходящий рядом, подмигнул и протянул руку Даниэлю. – Пойдем, солнце, нас уже ждут. А ты, Джи, не усложняй просто так. Людям свойственно решать свои проблемы самостоятельно, вот и Пьер справится. - А Даниэль тоже справился сам? Макс замолчал, качнул головой и потащил Риккардо за собой. *** Гонка Сингапура всегда представлялась тяжелым испытанием. Жара, изнурительный трек, а в этот раз к внешней обстановке ещё и примешалась внутренняя. Джордж не мог перестать грызть себя за слабость, но и не мог решиться на первый шаг. Похоже, его внутренняя борьба стала заметна не только ему. - Думаю, нам с Джорджем надо перекинуться парой слов о настройках, - Хэмилтон бесцеремонно схватил напарника за руку и потащил в укромный угол боксов. – Джордж, что с тобой творится? - Ты о чем? – Рассел выдернул руку и посмотрел в вызовом. – Я в норме. - На брифинге ты рассеянный, в разговоре со мной отвечаешь невпопад. Что с тобой творится? Это из-за той ночи пару недель назад? - А тебя это не беспокоит? – британец уцепился за эту мысль. – Не беспокоит, что ты изменил Пьеру? - Немного, но я не то чтобы страдаю муками совести. - Как ты вообще можешь быть таким спокойным? Для тебя его чувства совсем ничего не стоят? - Сейчас речь не о нем, а о тебе, - Льюис отмахнулся от своего парня так легко, что у Джорджа пробежал холод по позвоночнику, - что с тобой? Тебе Макс что-то рассказал? - Почему все наши разговоры сводятся к Максу? - Потому что я не знаю, какие ещё могут причины твоего выпадения в астрал. - Знаешь, Льюис, - пилот отпихнул Хэмилтона и отправился к болиду, - ты нихрена меня не знаешь, и не тебе лезть ко мне в голову. Оставь свои загоны при себе, и лучше следи за своим парнем. Мне и без тебя есть чем себя занять. Джордж выдохнул, потянулся за шлемом и наконец принял для себя решение. *** Гонка прошла абсолютно отвратительно. Неправильная стратегия и полуавария с Миком – за которую Джордж извинился сразу после гонки – настроения не прибавляла. В команде все были вымотаны, а ещё предстояло собрать оборудование и мчаться на следующий этап. - До завтра, Джордж, - парни махнули рукой и принялись за работу. Рассел почувствовал укол совести за то, что уже уходит, пока остальные заняты, но времени было не так много. Впереди его ждал важный разговор.

Пьер, привет, ты свободен вечером? Джордж, 19:23 Привет. Ну да, а что? Пьер, 19:34 Можем встретиться? Есть важный разговор Джордж, 19:35 Без проблем. Кафе «Бесконечность» подойдет? Пьер, 19:35 Супер, увидимся там Джордж, 19:36

Расселл выдохнул. Впереди оставалось самое сложное. *** - Мне жаль, как прошла твоя гонка, - дежурная фраза пилотов при встрече. - Всё путем, всего одна неудача. К Японии всё будет отлично. - Рад слышать. Парни неловко помолчали - они не то чтобы слишком часто встречались вне условий паддока, и завязать легкую беседу на отстраненные темы не удавалось. Разговор не клеился, и Джордж пытался найти в себе силы сразу перейти к волнующей теме. Он никогда не умел говорить о чувствах, и каждая необходимость изливать душу требовала особой подготовки. Впрочем, Пьер вряд ли был намерен ждать, пока пилот «созреет». - Так о чем ты хотел поговорить? – Гасли неловко замялся, подталкивая к началу беседы. - Да… Это будет непростая тема, - британец поежился. – Я долго не мог решить, правильно ли рассказывать тебе такое, но молчать было бы ещё хуже. Пьер насторожился. - Это касается, - продолжил Расселл, - твоих отношений с Льюисом. - Будешь предупреждать меня, что он мне не подходит и я должен выбрать кого-то получше, более «правильного»? - в голосе француза прозвучали угрожающие нотки. - Нет, но хочу, чтобы ты знал, зачем он на самом деле с тобой встречается. - Ты о чем вообще? «Надеюсь, однажды ты меня простишь, Пьер», - мысленно бросил Джордж: - Тебе стоит знать… *** Гасли не чувствовал пол под ногами. Всё стало немного расплывчатым, потеряло четкость и определенность. Было так странно и непривычно: для человека, большую часть времени проводящего в концентрации, вдруг потерять точку опоры. «Льюис, он пользовался тобой, чтобы шпионить за Максом» «Он никогда не любил тебя» «Мы переспали пару недель назад, он сказал, что готов и дальше так делать» «Его никогда не волновали твои чувства» - Мне жаль, Пьер, - британец встал из-за стола и покачал головой. – Не думаю, что тебе нужна сейчас моя компания. Побудь один и всё обдумай. - Почему я должен тебе верить? – француз почти прошептал, голос внезапно стал хриплым и чужим. - Спроси у Макса или Даниэля, им нет смысла тебе лгать. Они предпочли ждать, пока всё само разгладится, но я так не могу. Не хочу ходить и молчать. Джордж чуть отошел от стола и кинул из-за плеча: - Надеюсь, однажды ты меня простишь. Пьер едва ли слышал эти слова, оглушенный страшной правдой, звенящей набатом в голове. *** - Где тебя носило? – Льюис недовольно встал с корточек. – Я тебя тут пару часов жду. Хэмилтон расположился у входа в номер Джорджа, недовольно хмурясь и разминая затекшие конечности после длительного сидения в одной позе. - Я перед тобой отчитываться должен? – Расселл хмыкнул и распахнул дверь номера. – Заходи, нечего на пороге стоять. Хэмилтон прошел в номер, осмотрел обстановку и развернулся, явно ожидая продолжения разговора. - Ну и что, - Джордж скрестил руки на груди, - так и будешь в молчанку играть? - Мы продолжим недавний разговор? - Какой из, я их учет не веду. - Что с тобой происходило эти пару недель? Ты был словно в бреду: вечно в своих мыслях, смотришь сквозь меня, стараешься лишний раз не пересекаться. Неужели из-за того, что мы просто потрахаались? - Так ты измену называешься? Впрочем, я не удивлен. - Тебя это почему волнует? Изменил я, и это моя проблема. - Судя по всему, для тебя это вообще не проблема. - Не волнуйся, в наших отношениях с Пьером я сам разберусь. - Ты это отношениями называешь? – пилот усмехнулся. – Уж поверь, последнее слово, которое к ним можно применять, это «отношения». - О чем ты говоришь? - Я всё знаю, Льюис, - Расселл сполз по стенке и уставился в кофейные глаза. – Макс мне всё рассказал. Про вас, про Пьера… Всё то, что не всплывало с прошлого года. Почему и как вы расстались. Я всё знаю. Льюис потупился, но не выглядел удивленным. - Не думал, что Максу хватит решимости рассказать это кому-то ещё, кроме Дена. - Он хотел меня предостеречь. - И как, смог? - Пока не знаю. - Ты не думал, - Льюис подошел ближе к Джорджу и сел рядом, - что Макс видит историю однобоко? - Думал. И не могу представить, как можно видеть её в другом свете. - Я люблю его, - Льюис заявил очень просто и по-детски уверенно, - и я понял это слишком поздно. Если ты готов послушать мою исповедь… - Рассказывай, - Джордж прислонился головой к стене, - я столько тайн узнал за то время, уже нечему удивляться. - С тобой просто откровенничать. Просто я встретил Макса замкнутым, злым на весь мир парнем, который глубоко внутри прятал настоящего себя. Мне показалось это таким милым и похожим на меня самого в детстве, после тяжелых гонок, унижений от других и сомнений в каждом моем шаге, что я не смог пройти мимо. Наверно, я хотел воспитать его «под себя», чтобы видеть в глазах такую же любовь и восхищение, которое я видел у других и которых мне так не хватало. - Пока всё сходится со словами Макса. Он это понял и бросил тебя. - Да. Есть лишь одно: я хотел этого до проклятой Джидды. До того момента, как увидел сломленного Макса, потерявшего всякую надежду. Макса, который уходил с подиума, ругался с судьями… Он снова стал потерянным ребенком, которого я встретил несколько лет назад. Словно бы ничего не было - словно бы не было наших долгих разговоров, тайн и изменений, к которым он двигался маленькими шажками. И на это больно было смотреть. Льюис немного помолчал. - Я всегда думал, что хочу от Макса подчинения и любви. Оказалось, именно злой, настойчивый и упрямый Ферстаппен был мне куда нужнее. Я хотел об этом поговорить после Джидды, но было слишком поздно. И хочу до сих пор, но Макс меня не слышит. Это ранит, но я уже ничего не могу изменить. Я просто хочу сделать его счастливым, как тогда, в 2020 году. - Только ему это больше не надо. Тебе пора его отпустить. - Просто сказать. - Ты не можешь смириться с поражением, - Джордж покачал головой, - и готов сжечь весь мир дотла, лишь бы одержать победу. - Я готов бороться за любовь, разве это так плохо? - За любовь – нет. За зацикленность, идя по головам других – да. - Не тебе меня судить. - И в мыслях не было. Но честно, Льюис… Ты не умеешь любить других. Ты умеешь любить в других себя. - С Максом всё иначе. - Продолжай убеждать себя в этом и ломать жизнь Пьеру. - Да что ты зациклился на этом Гасли? – Льюис взорвался. – Вы не то чтобы лучшие друзья. - Не могу видеть, как обманывают людей. - Ну да, ты же у нас главный рыцарь Формулы-1, всегда за всё доброе и хорошее! - Ты нисколько не изменился. Больно это видеть. - И что же, это плохо? - Макс к тебе не вернется. Он хочет большего, а ты не способен ему это предложить. - Что? Дурацких шуток? - Спокойствия рядом с человеком, которому он отдал свое сердце. Чувство равенства. Ты никогда ему этого не дашь. - С чего ты взял? - Ты просто не умеешь. Как бы ни пытался – не умеешь. Ты панически бошься терять контроль, и, если не можешь удержать власть, начинаешь психовать и вести себя как раненый зверь, рыча на всех, кто пытаются приблизится. Ты словно ребенок, который так и не научился обращаться со своими эмоциями. - Спасибо за лекцию, Джордж, мне как раз не хватало твоего ценного мнения! - Тебе лучше уйти, - Расселл встал и указал на дверь. – И больше ни слова. - Как скажешь, - Льюис махнул рукой и приблизился к выходу. – По крайней мере, я делаю Пьера счастливым. - Больше нет, - Джордж встал и распахнул дверь, - я всё ему рассказал. - Ты что?! – Льюис вытаращил глаза. - Он всё знает. И теперь это твоя проблема. Рассел захлопнул дверь и опустился на колени. Что теперь с ними будет?