***
– А говорила то... – ласково причитал Шехзаде, поглаживая гречанку по рыжим кудрям, пока сама наложница сладко посапывала на его плече. Всё же, как бы она не боролась, бессонная ночь взяла своё и она уснула, как бы не пыталась этому противостоять. Да и передвигаться в карете по камням и неровным дорогам было тем ещё испытанием, но ко всему можно привыкнуть, не так ли? Старший наследник так и продолжал заботливо придерживать свою спящую фаворитку, размышляя, что вот-вот начнётся новый период его жизни. Теперь он не просто Шехзаде, а санджак-бей Манисы. Каждый в семье Султана знал, что это значит. Он больше не ребёнок, ошибок ему не простят. Начались новые испытания и только от него зависит результат. Отца парню расстраивать очень не хотелось. Наоборот. Он желал показать ему на что способен, заставить гордиться собой! Но только его Сонай знала, что он может перестараться и тем самым сделать только хуже, чем, конечно же, воспользуются Хасеки Хюррем. Этого нельзя допустить. – Мы прибыли, – мягко растормошил наложницу Мустафа, на что та лишь слегка нахмурилась сквозь сон. – Ну вот, а так сладко спала... – расстроенная Сонай села как положено и ещё пару секунд пыталась прийти в себя. Шехзаде лишь тихо посмеивался, наблюдая за едва ли проснувшийся гречанкой. Парень первым вышел из кареты, а затем подал руку и помог спуститься Сонай. Вид на дворец Манисы тут же привёл девушку в чувство и, сделав глоток свежего воздуха, девушка заворожено разглядывала строение. – Рай на земле, – не скрывая восхищение, высказалась рыжая. – Ты же ещё даже внутри не была, – насмешливо подметил Мустафа. – А мне и не нужно, я уже влюбилась в это место, – в тон ответила попаданка и теперь уже разглядывала природу и поляны возле дворца. Сидеть в гареме четыре года и даже не видеть свободы и улицы, не считая дворцового сада, было тяжело. Теперь Сонай понимала, почему Махидевран так лестно отзывалась о Манисе, а особенно о природе. Дворец был меньше, но зато как уютно тут всё выглядело! Казалось, что каждый уголок дышит свободой и счастьем. Лишь одна попаданка знает, чего ей стоило удержаться и не пробежаться по зелёной поляне прямо сейчас. – Мустафа, – под впечатлением, некогда Лина развернулась к парню и, взяв его за руку, попросила. – Пообещай мне прогулку по этим дивным местам! – И как тебе откажешь? – глаза наложницы горели отчётливым желанием, Шехзаде был просто не в силах, да и не хотел, отказать девушке. Да и потом, это звучало как отличная идея для их следующей встречи. Однако, долго любоваться природой они не могли, как и отлынивать от дел. Совсем скоро Мустафа направил Сонай к остальным рабыням, а сам ушёл разбираться со всем необходимым, касательно дворца. Девушек привели в гарем, что был, конечно же, меньше чем в Топкапы. Но и наложниц здесь было всего пятнадцать, считая Лину. Даже для Шехзаде это было мало, так что скорей всего, если не сейчас, то позже для Мустафы наверняка подберут ещё девушек. И новых конкуренток. От этих мыслей рыжеволосая лишь вздохнула. Это всё потом! Сейчас надо пользоваться ситуацией, а так, глядишь, и любую новенькую затмить можно будет. Из персонала во дворце была лишь одна калфа и евнух. Как удалось выяснить из услышанного, остальной обученный экипаж должен был прибыть лишь завтра. Первый день в Манисе был довольно... странным по ощущениям. Каждый занимался оживлением этого места, приводил дворец в порядок. Сонай от скуки помогала, хоть калфа её уже и отгоняла пару раз. – Фаворитке не позволено! – причитала женщина, на что рыжая лишь фыркала. Знала она, что не позволено. Но скучно... И одиноко. Тут не было никого, кого бы хатун знала раньше! Шаркая ногами, Сонай осмотрела свои покои на втором этаже. Они были для фавориток Шехзаде или Султана. Комната выглядела обычной, ничем не примечательной. Как и в сериале, здесь было два спальных места, стол и сундук. Без вещей всё выглядело даже более скудно, но расставлять было особо нечего. Одежды и побрякушек было у гречанки не так много, да и если со своей половиной покоев она могла что-то сделать, то со второй не имела право. По правилам гарема фаворитки жили по двое в таких комнатах, но Сонай была одна. Пока что. Если бы Элиф или Эфсун были живы, то девушка могла разделять это место с кем-то из них. Но увы, фаворитки старшего Шехзаде часто не выживали в гаремных интригах и главное было не повторить их судьбу. К вечеру Сонай вновь вымоталась, так что, после хаммама она тут же улеглась под одеяло на новую постель. Всё же, спать на кровати, а не на полу было лучшим дополнением к роли фаворитки. Мягко и тепло, рыжеволосая быстро погрузилась в сон, обхватив одеяло ногами, прямо как в прошлой жизни.***
Сонай выспалась. В первые за все года в неволе она по настоящему могла сказать, что отдохнула и выспалась как следует. И было всё равно, что по меркам гарема она проснулась чуть ли не к обеду, кто теперь ей запретит дрыхнуть хоть целый день? Но разумеется, таким заниматься девушка не собиралась, иначе рисковала упустить всё. Пригладив взлохмаченные волосы, Сонай откинула от себя одеяло и села. Эх, служанок ей ещё не пристало иметь, так что попросить кого-то принести ей блюдце с водой и полотенцем, дабы умыться, она не могла. Встречать утро в покоях фаворитки одной было необычно. Гречанка привыкла к десяткам девушек, что вместе с ней спешили заправить своё спальное место, переодеться и уходили по делам, а тут она совсем одна, в тишине... Расчëсывая волосы, Сонай сделала вывод, что всё это ей очевидно непривычно, но не более. Сегодня выбор девушки пал на бело-фиолетовое платье со шнуровкой. Как фаворитка любила, у наряда были широкие и удлинённые рукава, что свободно расходились с предплечья до кистей рук. Сонай и сама не знала, откуда такая любовь именно к такому свободному типу рукавов, но эффект таинственности и волны, который они создавали, завораживал её. Расправив плечи, фаворитка покинула комнату и спустилась со второго этажа в гарем. Ей нужно было познакомиться с девушками, найти общий язык и показать, что несмотря на небольшую разницу в их положениях, они не должны воевать. Да и каждая умная обитательница гарема знала, что с наложницами лучше дружить. Многое зависело именно от рабынь, пусть и не все из них это осознавали. Зачастую, конечно, они становились лишь пешками в ходе интриг Султанш, но даже так ещё нужно было завоевать их расположение. «Не прыгай выше головы», – ругала саму себя гречанка. – Доброе утро, девушки! – Сонай улыбнулась, приветствуя каждую. – Обед уже, – заметила с усмешкой одна из хатун, но наложница не растерялась и направилась прямиком к ней и её маленькой компании. – Не против, я присоединюсь к трапезе? – опустившись на свободную подушку у низкого стола, Сонай дождалась, когда калфа принесёт и ей порцию овощей с мясом. Надо же, не плов... Подавив удивление, рыжеволосая глянула на рядом сидящих. Всего было три стола и за каждым по пять девушек. Выглядело это довольно гармонично. – Вам тут тоже не привычно? – попыталась завести разговор попаданка, на что одна, самая низкорослая из рабынь, тут же кивнула. – Так тихо, что я еле вчера уснула! – добавила та к своему кивку. – И то верно, тут всё иначе, аж не верится, – подключилась другая. – И слава Аллаху, девочки. Так и пошёл разговор. Сонай никого не перебивала, соглашалась или высказывалась по поводу мнения той или иной невольницы. Гарем мигом погряз в обсуждении нового дворца и о том, как сильно ощущается разница во дворце Султана и Шехзаде. Некогда Лина была рада, что всё пошло само собой. Девушки на неё не косились, из разговора не вытесняли, а значит первый камень был заложен. Но долго это всё не продлилось. В главной комнате вновь показалась калфа, что, если честно, выглядела довольно старше, чем показалось Сонай в их первую встречу. – Раз уж вы закончили свой обед, – недовольно начала та, – то сейчас вами займётся новый персонал гарема. – Кто же это, Джемре калфа? – тут же полюбопытствовала одна из рабынь. Джемре, значит... Но женщина ей не ответила, вместо этого в комнату вошли две девушка и три, как было очевидно, евнуха. Господи, да они же ещё так молоды... Конечно, Сонай знала, что персонал гарема проходит отдельное обучение и каждая желающая наложница могла поддаться на ту же калфу, но из-за сериала попаданка привыкла, что в основном эту должность занимали уже взрослые женщины. Но может, новеньких будет легче переманить на свою сторону? В конце концов, во дворце всегда нужны свои глаза и уши, да и хорошие отношения с обывателями будет только плюсом. Джемре представила каждого, но особенно сильно рыжеволосую зацепила новенькая Айгюн. Она выглядела в себе уверенной, на каждую из присутствующих глядела так, словно уже всех запомнила и в свой персональный список записала. Чем-то Айлу напомнила... А ещё один из евнухов по имени Барыш не остался без внимания фаворитки. Эти двое головы под любопытными взглядами наложниц не склоняли, не прятались. То, что было нужно. Вскоре все разошлись по своим делам, а Сонай вновь стало скучно. Интересно, чем в это время занимался Мустафа? Наверняка с делами разбирался и обживался в новой роли. От скуки весь свой день гречанка провела в думах, не покидая гарем. В комнате одиноко, а тут можно было и с невольницами красоту природы пообсуждать. Всё это длилось до самого вечера, пока Джемре калфа не объявила, что в этот вечер кто-то в первый раз пройдёт по золотому пути в Манисе. Вздрогнув, рыжеволосая была уже готова услышать имя счастливицы, конечно же надеясь, что это будет её собственное. Но выбирала девушку калфа сама и отчего-то её выбор не пал на Сонай. – Ты уже фаворитка, а у Шехзаде их должно быть несколько, – пояснила женщина, своими словами делая больно девушке. – Айше, ты иди, – вот так Джемре отдала предпочтение той наложнице, которая ещё в Топкапы пострадала от рук Фатьмы, «случайно» упав с лестницы. Некогда Лина подтянула колени к груди, обхватив их руками. Первая ночь и не ей... Конечно, она такой исход предполагала, но надеялась, что Мустафа всё-таки сам лично её пригласит. Не тут то было. – Не волнуйся, сегодня она, а завтра ты, – подбодрила гречанку одна из рабынь. Кажется, Кёсем её звали. Имя то, что надо. – Конечно, – слабо улыбнулась Сонай. Она очень даже оценила поддержку от другой девушки, которая, между прочим, тоже могла быть ей соперницей, но утопать в жалости она не собиралась. Напротив, пока все ждали, что фаворитка расстроится и уйдёт в свои покои, она осталась и гордо выпрямилась, вновь засияв своей яркой улыбкой. Пусть эту Айше готовят, а она проведёт этот вечер в компании новых подруг. Но не прошло и часа, как попаданка забылась, а в это время в гарем вернулась расстроенная наложница, которую подготавливали для Шехзаде. – Что случилось, Айше? – Тебя выгнали? – Ты прогневала его?! – на без пяти минут счастливицу тут же посыпались вопросы от любопытных рабынь, но та от такого только разрыдалась. – Он даже меня не принял! – плача пуще прежнего, ответила та. Сонай было очень стыдно за чувство удовлетворения, которое она чувствовала. Правда было. Но ничего поделать не могла. – Хатун, – откликнула её Джемре, – Шехзаде тебя велел видеть. По глазам женщины было видно, что чувствовала она себя от этой новости так себе. Ещё бы. Час назад сама утверждала, что фавориток должно быть несколько, но Мустафа пожелал видеть ту, что сейчас была единственной на этой роли. – Ну раз Шехзаде велел... – усмехнулась хатун и, поднявшись с места, кинула последний взгляд на плачущую Айше и ушла в хаммам. Готовили Сонай новенькие девушки, что прошли обучение как калфы гарема. Было заметно, как они нервничают и что собирают наложницу в первый раз, но фаворитка и не думала высказываться по этому поводу или тем более возмущаться. Делали они всё прекрасно, просто нервничали. – Айгюн, помоги надеть платье, – выпроводив остальных, попросила гречанка. С этой калфой ей хотелось познакомиться поближе, да и в отличие от остальных она не робела. Кивнув, девушка также подала рыжеволосой пару украшений, которая та с удовольствием надела, дополняя свой образ. Платье она оставила то же, уж очень оно ей понравилось, а вот простые серёжки сменила на длинные и тяжёлые серьги с камнями под цвет наряда. Волосы было решено оставить без украшений просто уложенными кудрями. За подготовлением было легко потерять счёт времени, но всё же, нельзя было заставлять Шехзаде так долго ждать. На последок используя духи с цветочным ароматом, Сонай улыбнулась калфе и в её сопровождении отправилась к дверям в покои Мустафы. Теперь Шехзаде охраняли уже незнакомые гречанке стражники, но едва ли она обратила на это внимание. Получив дозволение войти, Сонай сложила руки перед собой в замок и опустила голову. В спальне наследника был полумрак, но самого хозяина комнаты видно не было. Поклонившись, хатун подняла голову и огляделась. Мустафа сидел за столом и был погружен в документы, кажется, даже не обратив внимания на наложницу. Сонай это, конечно, немного огорчило, но видимо, парень был действительно занят документами. А если так, то что уж она поделает? Обижаться глупо, нужно быть умней. Плавным шагом дойдя до темноволосого, фаворитка, не спеша, положила руки ему на плечи, слегка помассировав их. – Сонай, – тут же отреагировал сын Султана, оторвавшись от пергамента на столе. – Мой Шехзаде так устал... – прошептала рыжеволосая, склонившись над его ухом, продолжая массировать напряжённые мышцы под руками. Мустафа ничего не ответил, только назад откинулся, подставляясь под ласки. Массажем это было назвать трудно, едва ли у гречанки был опыт в этом. Лишь в прошлой жизни она массировала то ли плечи матери, то ли сестры... Спустя года всё забывалось. Сонай, она же Лина, а когда-то Настя, могла бы обеспокоиться этим, но не сейчас. Сейчас она была с Мустафой и жила настоящим. – Чем ты обеспокоен, Мустафа? – не останавливаясь, любопытствовала хатун. – Как бы не подвести отца, – прикрыв глаза, не утаивал наследник. – Он меня любит, но я вижу, как Хюррем не боится лишний раз бросить тень сомнений в мою сторону. Не хочу так. – Пусть эта женщина говорит всё, что вздумает. Пусть делает всё, что хочет. Пусть наговаривает такие изощрённые вещи, что даже Аллах гневаться будет. Главное ты не подводи Султана, не обманывай и не утаивай от нашего повелителя свою душу и сердце, – расслабившись, Мустафа внимал всему, что говорила его фаворитка. Это было похоже на гипноз, вот что понимала гречанка. – Ты делай, а я уберегу тебя, – прошептала она в самое ухо. В ту ночь ни о какой интимной близости и речи не было. Сонай расслабила Шехзаде и уложила в постель, куда тоже легла через секунду. Они наслаждались теплом и компанией друг другом, засыпая. Мустафа слишком устал, разбираясь с санджаком, а хатун не собиралась ему за это высказываться. В конце концов, кто сказал, что наследник и наложница обязательно должны придаваться плотским утехам? Может некоторые из гарема и были годны разве что на это, но попаданка не за просто так вкладывала в себя знания, учила себя держать спину всегда прямо и думала над тем, как предотвратить неизбежное. Осмеливаясь заглянуть в самое лучшее для себя будущее, так она и вовсе была не то что фавориткой, а женой Султана Мустафы. В отчаянные моменты она хотела рассмеяться с этой глупости, дескать, куда ей, тихой и слабой наложнице в жёны, так ещё и из Мустафы Султана делать? Но такой она была в прошлой жизни, в этой же Сонай брала всё, что предлагали. Ещё в детстве поклялась прожить лучшую жизнь с приключениями. Ну, вот тебе и приключение. Отступать нельзя, только идти к цели. Даже если становится страшно, тревожно и хочется зарыться в объятия семьи, придётся выпрямиться и идти вперёд. Засыпала девушка с тяжёлым сердцем, но сын Султана, словно почувствовав что-то неладное, притянул фаворитку к себе поближе, позволяя той заснуть уже с более лёгкими мыслями. Всё у неё получится, обязательно. Проснувшись утром, Шехзаде не спешил отпускать от себя рыжеволосую, а та и не спешила покидать его. Расстаться им было тяжело, хотя оба знали, что увидеться они могут в любой момент, когда парень того пожелает. – Чем же я вас так заинтересовала, Шехзаде? – спросила гречанка за завтраком. – Вчера на «ты», сегодня снова на «вы», – добродушно заметил Мустафа, отправляя в рот фаворитки сладкую ягоду. Сонай с удовольствием съел ту, но заметила, что от её вопроса нагло увиливали. – А как вам больше нравится? – С тобой на «ты». А что касается твоего вопроса... – юноша едва ощутимо провёл пальцами по нежной щеке Сонай, заглядывая той в глаза. – Никогда я ещё не встречал девушек подобно тебе. Вижу, что у тебя мягкий, но не уступчивый характер. Ты весёлая, но понимающая. Я могу обсудить с тобой всё и даже если ты чего-то не понимаешь, то всё равно слушаешь и пытаешься разузнать больше. Ты тянешься ко мне, открывая свою душу, позволяя заглянуть в себя. Невинная, словно ангел, – «Невинная». Это слово эхом пронеслось в голове. Сонай не кричала и не клялась себе, что останется и уж тем более будет невинной. Это сейчас она могла расслабиться, не расстраивать своего Шехзаде, но она знала, что ей придётся побороться. Расправиться с Рустемом, с Хюррем. И это минимум. Кровь будет и от этого никуда не деться. «Как же долго я смогу пробыть для тебя невинной?» – хотелось спросить вслух, но пришлось прикусить язык. – Раз уж я так радую тебя, то позволишь ли ты мне одну вольность? – спросила гречанка вместо этого. – Конечно. Чего желает моя госпожа? – от последнего, конечно, фаворитка смутилась, но зато улыбка вновь вернулась к лицу. – Хочу ходить в библиотеку и в музыкальные классы. – Тебя не пускают? – Не положено, – вздохнула та. – Конечно тебе можно. С книгами я не удивлён, сразу понял, что девушка ты образованная, но какой музыкальный инструмент покорил твоё сердце? – Арфа. – Арфа... – задумчиво повторил Шехзаде, но по огоньку в его глазах попаданка уже поняла, что тот что-то себе надумал. – Если прикажу доставить инструмент сюда, сыграешь? – и вот оно. Сонай с радостью улыбкой кивнула. Ей не было трудно порадовать слух Шехзаде, да и сама она уже давно не расслаблялась за игрой на этом инструменте. Приказ сына Султана исполнили быстро и уже через десять минут в покоях стояла арфа, которую занесли два крепких стражника. Сонай, не теряя времени, быстро перебралась к излюбленному музыкальному инструменту. Ей было даже жаль, что в последнее время она совсем не находила времени для своей отдушины. Затронув лишь одну струну, она отключилась от реальности. Пальцы уже сами бежали по арфе, наполняя комнату спокойной и чувственной музыкой. Мустафа слушал, не сводя своего взгляда с рыжеволосой гречанки. Та играла, не чувствуя этого, не чувствуя ничего, кроме удовлетворенности. Стоило ей сесть за арфу и связь с реальностью каждый раз терялась, душой она улетала прочь, хоть и телом всё ещё была рядом. Прикрыв глаза, Сонай играла. Выкладывала всю себя в эту музыку без остатка. Сколько они так просидели? Час? Два? Пять минут? Открыв глаза, фаворитка тут же встрепенулась и поспешила развернуться к Шехзаде, но тот не выглядел недовольным отсутствием внимания, наоборот, он был растроган мелодией и даже не пытался это скрыть. – Где же моя луноликая красавица научилась так играть? – придя в себя, первый спросил Мустафа. – В гареме, – краснея, ответила наложница. Она получала от некоторых девушек комплименты касательно своей игры, но услышать его Мустафы было чем-то другим, чем-то особенным. – Мне птичка напела, что однажды прекрасный принц захочет услышать мою игру и тогда я решила усердно учиться! – А до этого училась не усердно? – подыграл «принц». – Как бы я посмела? – посмеиваясь, попаданка оставила арфу и вновь вернулась в объятья Шехзаде. В его руках она чувствовала себя лучше всего, даже мягкая кровать и тёплое одеяло были ничем по сравнению с тем уютом, который дарил ей юноша. Если бы гарем знал о происходящем в покоях Мустафы, то не удивился бы тому, что фаворитка осталась там ещё на день. Некоторые, конечно, волновались, что Сонай не возвращается так долго, но большинство догадывались в чём же дело. И от этого некоторые даже желали попаданке быть скорей забытой. Мог ли их кто-то винить за это? Конечно нет. А вот ночью, полные сил и энергии, звук смеха в покоях сменился поцелуями. Мустафа направлял, не давил и старался обходиться с девушкой как можно нежнее, что Сонай очень ценила, взамен отдавая ему всю себя. Лишь первые минуты были чертовски смущающими, но затем мозг отключался и оставалось лишь желание, которое никакое смущение затмить не могло.***
На следующее утро пришлось прощаться. Если Сонай и могла, по крайней мере, сейчас посвятить себя Шехзаде, то он нет. Дела нужно было выполнять и отвлекать наследника от них было так себе идеей для его же блага. Всё же, попаданка сама хотела, чтобы он не терял головы во всех смыслах. Возвращаться пришлось через гарем и девушка даже не подумала бы ничего против этого, если бы по пути к комнате фаворитки ей в спину не донеслось: – Украла мою ночь и идёт гордая, – шёпот гречанка узнала, а потому, мысленно возвав к Богу, развернулась и встретилась с гневным взглядом хатун. – Айше, Шехзаде сам велел тебе вернуться и позвать меня, так в чём я виновата? – говорить фаворитка старалась спокойно, хоть нервы и брали своё. За всё своё пребывание в гареме она ни с кем не ссорилась, едва ли кому-то дерзила. Не считая Хюррем, конечно... Но всё бывает в первый раз, да? – Ты всё подстроила! – не унималась молодая красавица, подскочив с места. Конечно же, на эту сцену смотрели все. Даже молодая калфа была среди зрительниц, но не вмешивалась. – Не говори глупостей, – Айше на эмоциях, этим Сонай оправдывала её поведение. Какая наложница не расстроится, если её ночь «украдут»? – Девушки, ну вы видели это? Она ведьма, никого больше не подпустит к Шехзаде! – а вот это уже подло. – Верно, когда же мы попадём к нашему господину? – робко, но громко подала голос другая невольница. – И то правда, когда? – Я тоже достойна! – Я больше всех вас училась, я должна! – девушки перекрикивали друг друга, каждая считала себя достойной внимания Мустафы. Лишь Айше, что подбила рабынь на спор, гадко усмехалась фаворитке. Сонай невольно сжалась под криками. Ещё с детства она не могла терпеть громкие звуки, боялась и паниковала. Шум и крик никогда не значил что-то хорошее. Нужно срочно что-то делать! – Хватит! Прекратите! – изо всех сил рявкнула гречанка. Это сработало и наложницы, изумившись, наконец обратили внимание на ту, из-за которой и начался сыр-бор. – Если хотите внимания Шехзаде получить, так ведите себя прилежно! Не скандальте, учитесь и служите на благо династии, иначе от вас быстро избавятся, – окинув невольниц хмурым взглядом, Сонай, подхватив под руки края платья, развернулась и возобновила путь к своим покоям. Не гарем, а кошмар!