Техника дыхания

Ах, для меня любовь — не горная тропинка В местах, не познанных доселе мной, И все равно, Какой полно тоской Мое блуждающее сердце!

                                    Ки-но Цураюки        Несколько дней, минувших с последней теплой ночи, которую они провели вместе, тянулись долго. Танджиро покинул поместье и снова воссоединился с сестрой и друзьями, позабыв про оставленную позади ночь. Основавшийся в горах демон не давал покоя местым жителям, поэтому ворон, влетевший ранним утром в окно, громко прокричал задание. Вместе с товарищами по клинку троица рассправились с демоном, не прилагая усилий, поэтому в оставшее свободное время они делились методиками тренировок и прогуливались по лесу.       Когда Танджиро вернулся, Томиока забрал его из поместья Бабочки (что немало поразило девочек) и увел к себе, окружив вниманием и доводящей до безумия заботой. Он улыбался, хотя вокруг него всегда царил стойкий запах печали, неизмеримой тоски, и Танджиро стоило сосредоточиться, чтобы не расспрашивать его  — посчитал это невежливым, хотя потом укорял себя за проявление равнодушия. После этого Гию остыл и не следовал за Танджиро на каждом шагу, а запах тоски юноша более не ощущал. Через некоторое время ему показалось, что это и вовсе было наваждением.       В тот день, когда он вернулся целый и абсолютно невредимый — разве что сильно грязный, взъерошенный и уставший, Томиока улыбнулся уголками губ так счастливо, что улыбнулся и парень, измученный долгой дорогой. Танджиро даже не посчитал тот факт, что Гию ждет его в поместье Бабочки, очень странным. Когда он подошел к нему, боясь, что плохо пахнет и выглядит, Томиока вдруг улыбнулся и внезапно щелкнул веером. — Ты… ты как будто из болота вылез.        Камадо нервно усмехнулся и извинился. Гию осмотрелся, уловив краем глаза трех заинтересованных девочек, и те тут же скрылись. — Добро пожаловать домой.        И, несмотря на грязную хакаму и абсолютно потрепанную форму, Гию погладил его по плечу чистой теплой рукой. После, когда они пришли в его поместье, Гию тщательно намыливал его голову, расчесывал сбившиеся волосы, сам одевал его в свою одежду (которую почему-то еще не надевал), как будто в его руках была кукла, и был таким довольным, что Танджиро просто не мог возразить и покорно позволял молодому человеку делать с ним такие вещи. Они до позднего вечера сидели на полу лоджии, записывая в тетради иероглифы, и пили теплый чай, иногда поглядывая на розовеющее от заката небо. И было так хорошо и тихо, и ничего им было не нужно.        Танджиро встретил с радостью неожиданное предложение от Митсури сходить в лес и отдохнуть. Позже юноша узнал, что Томиока не собирался никуда идти, но согласился, потому что собрался он. Узнав о предстоящей встрече с Ренгоку и его братом, Танджиро стал с нетерпением ожидать похода и долго не мог уснуть, ворочаясь на футоне — все-таки тесно спать было непривычно, поэтому Томиока позволил ему постелить футон рядом. Долгие ворочания взбудораженного юноши мешали уснуть и Гию, поэтому они несколько часов разговаривали обо всем на свете, прежде чем Танджиро уснул и проспал в беспамятстве до позднего дня.        Когда на окне чем-то шуршал ворон, привлекая внимание спящего в пустой комнате юноши, он нашел в себе силы подняться и подкрасться к птице, шурясь от солнца. В комнате было пусто, из сада доносились птичьи восклики и щебетания. Аромат цветов из-за духоты дурманил голову. Парень оглядел ворона и увидел на его лапе послание. — Доброе утро, дружок! — произнес Танджиро и снял с лапы ворона записку. — Что это у нас?        Птица перепрыгнула на стол молодого человека и по-хозяйски расположилась на его письмах. — Нет-нет! Тут вещи господина Гию! Если ты что-то уронишь или испортишь, будет нехорошо.        Парень прогнал птицу на подоконник, а сам раскрыл записку и вчитался в текст хираганы. — «Милый Танджиро-кун, к нам присоединились Тенген-сан и Шинобу-тян! Пожалуйста, предупреди своего друга Зеницу, что Узуй идет с нами… Он очень бурно реагировал на него. Очень жду встречи! Митсури-чан.»        Танджиро усмехнулся, проведя пальцем по маленькому нарисованному котику, а после положил записку в карман и тут же про нее забыл. То, как Митсури использовала обращения, не могло не позабавить. Ворон, нетерпеливо ждущий, когда ему дадут новое послание, взлетел вверх без письма и скрылся за деревьями поместья. Танджиро все еще сонно вглядывался в сад Гию и гладил руку. — И правда. Зеницу действительно очень бурно реагировал на господина Тенгена. Он, конечно, часто так себя ведет, но его слова мне иногда совсем непонятны. Я эгоист, забыл спросить как дела у моего друга!        Танджиро резко развернулся и крикнул. Он не услышал шаги Столпа Воды и поэтому нервно засмеялся, шагая на месте. Томиока стоял напротив него, взъерошенный, но красивый. Про такой вид часто говорили «сексуальный». Наверняка тренировался, подумалось Танджиро. — С кем ты разговаривал? — спросил непривычно тихим голосом Гию. Его тон показался очень дружелюбным и спокойным, а сам он подошел к столу и взял несколько писем. — Сам с собой! Как Вам предложение Митсури-сан? Мне показалось, Вы давно не виделись с друзьями. — Друзьями? — он неожиданно изменил тон и удивленно заморгал. На губах заиграла снисходительная улыбка. — Может, ты хотел сказать, товарищами по оружию? — Вы придаете этому слишком большое значение, Гию-сан, — Танджиро изогнул губы в ухмылке и принялся развязывать ленты одежды, в которой спал, — это же очевидно! У Вас, на самом деле, много друзей. Митсури-сан, например. Она ко всем очень хорошо относится, но гостит чаще у Вас. И Вы к ней хорошо относитесь. Это ли не дружба? — Я… — Гию в замешательстве цокнул языком. Он не отвернулся, когда парень остался без одежды, но взгляд его стал потерянным. Перевести тему и использовать момент, чтобы отойти показалось ему разумной идеей, — постой. Жди меня.        Он вышел из комнаты, оставив парня в смятении, а когда снова вошел, то в руках уже держал ровную, почти идеально сложенную стопку одежды. От шелка пахло чем-то ароматным. — Надень это.        Взгляд Танджиро стал потерянным и нервным. — Господин, — он сдвинул брови, не решаясь принять одежду, и даже как-будто отошел на невидимый шаг назад. Между ними выстроилось огромное расстояние. — Вы много для меня сделали в последнее время. Ваша забота обо мне, даже какие-то мелочи… Я очень благодарен за это. Но разве я могу чем-то отплатить? Мне ужасно неловко.        «Это я уже не спрашиваю причину таких подарков и внимания!»        Гию посмотрел на него сердито, отчего сердце Танджиро пропустило несколько ударов. Томиока вытянул его руки и почти силой вручил ему одежду. В его глазах плескалось отчаяние на грани гнева. Взметнувшиеся волосы упали на плечи и засияли синим. Пение птиц за окном стало громче. — Неловко петуха с куры снимать. А здесь и не думай. Танджиро, я это делаю не потому что хочу от тебя чего-то в ответ. Я это делаю, потому что мне это нравится. — Все еще очень трудно понять. — Понимать не надо, — Гию улыбнулся искренней улыбкой и вдруг несмело шагнул вперед, — я могу помочь надеть. Зови, если понадоблюсь, я здесь… В общем, хожу.        Танджиро неожиданно для себя улыбнулся ему в ответ. Сердце его приятно застучало, ключицы согрело какое-то приятное чувство. Гию отвернулся, взмахнув аккуратно уложенными волосами, и остановился. От нежности, сковавшей его сердце, стало до тошноты уютно. Юноша схватил его за руку и ненавязчиво потянул к себе, чтобы показать, передать, поделиться этой нежностью внутри, и потому смотрел на Гию большими наивными глазами в почти тишине — пение птиц уже не удручало. И он тут же отпустил руку, боясь, что молодой человек подумает не то. Не поймет. Не примет.        Пульс неожиданно участился. В висках невыносимо жгло от жары летнего дня, а в животе скручивался узел — он был не голоден, но похожее чувство вызвало у него новые, странные ощущения, почти как тогда ночью. Он тут же отошел, нервно сжав одежду на себе и приоткрыл губы в попытке что-то сказать. Томиока искоса обернулся и, прислушавшись к шагам слуг, плотно закрыл двери седзи. Танджиро затошнило от переизбытка чувств, отчего-то резко ударивших в голову. Одежда выпала из рук, когда Гию подошел совсем близко. Он неуверенно выставил руку, касаясь груди молодого человека, и почувствовал, как бьется его сердце. Оно стучало быстро и отчаянно под грубыми пальцами юноши. В почти ничем не нарушаемой тишине отчетливо слышалось, как оно сжималось и разжималось. Его бешеные стуки изнутри, как взволнованная птица в клетке, действовали на Танджиро странным образом — он прильнул ухом к груди Гию и задержал дыхание, чтобы лучше слышать доводящие до исступления перекаты. Молодой мужчина также неуверенно коснулся его плеч, как будто боялся чего-то.        Юноша столкнулся спиной со стеной и на миг опешил. Гию тяжело задышал и прижался своей щекой к его щеке, чтобы проще было говорить. Горячий шепот обжег шею. Что-то внутри живота оглушительно для Танджиро лопнуло. — Сбился. Дыши заново. Возьми под контроль дыхание.        Танджиро прикусил губы и закрыл глаза. Он не расслышал его. Решил вдыхать воздух носом — шумно и тяжело, медленно и мучительно, остервенело и… Собственный пульс не поддавался, поскольку Гию гладил чуть шершавыми пальцами по животу, обделяя вниманием плоть. Держать концентрацию в такой момент было непростой задачей, особенно, когда ласки были где угодно, кроме нужного места. — Снова сбился. — Вы тоже сбиваетесь, — напомнил громким шепотом Танджиро и сжал зубы. Жутко захотелось посмеяться. — Я учу тебя. Это посредственное. — Если я попрошу?.. — парень заелозил, хватая его за одежду обеими руками, продолжая с закрытыми глазами слушать, как быстро бьется сердце Гию — он внезапно нахмурился. — Попробуй. — Гию-сан? Господин, пожалуйста… Сделайте также, как…        На несколько секунд Томиока прекратил шевелиться и даже дышать. Он смотрел вниз, на юношу, и улыбался. — Я очень стараюсь… Видите, я дышу ровно. Я- у меня получается.        Руки Столпа Воды внезапно становятся не просто горячими, а жгучими. Он опустил одну руку ниже и медленно прошелся ладонью по длине члена, отчего Танджиро изумленно захныкал. На пробу скользнул вниз, заинтересованно наблюдая, как меняется выражение лица Танджиро, как он продолжает жмуриться, отчего едва заметные веснушки на носу вдруг приобретают смысл. Танджиро больше не дышит носом — только ртом — глубоко и редко, хотя на грани, чтобы сорваться и застонать, как еще не слышал никто в этом поместье. Он не обращает внимание ни на что, попросту не чувствует уловимый запах тоски, той самой, какую почувствовал в день возвращения с миссии, и только и делает, что хватает его за плечи.        Гию как никогда испытывал стыд за самого себя. Его чистая и нежная привязанность-почти-любовь к Танджиро всегда была возвышенной и трепетной, никогда не доходящей до крайностей, до пошлости и разврата. Гию чувствовал искреннюю благодарность Танджиро и вину перед ним, которую пытался искупить. Он никогда не любил жалость, она разрушала в нем все, что он строил в себе годами, но благодаря жалости он мог делать юноше, наивно доверившемуся ему, приятные вещи, прикрываясь обучением. Томиока и не рассчитывал на большее — ему было достаточно того, что Танджиро позволял ухаживать за собой, смотрел всегда добрыми и доверчивыми глазами. Зная заранее, что он не согласится, не примет его искренних чувств, испачканных пятнами грязи и разврата, Томиока лишь наслаждался его обществом и дозволенностью в указанных границах, хотя сам считал себя ущербным. Он не хотел, не мог себе позволить использовать Танджиро, который совершенно забыл о контроле дыхания и в нынешний момент кусал губы из-за приближающегося оргазма. От тренировки осталось лишь слово.        Юноша раскрыл глаза и долго кончил, сжав руками одежду на спине Гию. Он задрожал от переизбытка чувств и выдохнул несдерживаемый стон прямо в ухо, как будто находился на лютом морозе. Томиока выдохнул ему куда-то в шею и поудобнее перехватил его ослабшие ноги, стыдливо краснея. — Как ты? — спросил на ухо молодой человек. Его горячее дыхание опалило кожу и парень сжался от повышенной чувствительности. Сжался и Томиока. — Ноги… Ноги не держат.        Гию придержал его, теснее припирая к стене, и засмотрелся на близкое лицо Танджиро, украшенное веснушками. Он прикрыл глаза и выдохнул, зализывая на губах получившиеся в запале возбуждения ранки. Волосы причудливого цвета взмокли и прилипли к щеке на одной стороне. Он замлел и прикрыл глаза, откинув голову, стараясь дышать носом. Красивый кадык совершил прыжок.        Гию смотрел на него и испытывал острую необходимость сделать что-то приятное снова, как-то прикоснуться, погладить, обнять, но он продолжал стоять, согнувшись над ним, (все еще держа его ноги) и не обращать внимания на звуки за дверью. Томиока наклонился ниже под удивленный взгляд Танджиро. Разорвав зрительный контакт, он выпятил губы и медленно чмокнул впалую щеку рядом с губами юноши. Танджиро икнул от испуга. Гию, борясь со стыдом, отстранился назад, сам не понимая, зачем сделал это, а после увидел, как глаза парня стремительно округляются, а в них переливаются крупинки кристалов. — Господин Гию… Что Вы сделали? — Я… Танджиро, прости. Я должен был спросить, хочешь ли ты. — Это моя вина… Я должен взять ответственность за это на себя. — Нет, — Томиока закачал головой, — я втянул тебя в это. Мы прекратим. Прости. — Гию-сан, Гию-сан, — юноша резко отстранился, — мы с Вами об этом обязательно поговорим. — Прости.       Столп Воды изумленно уставился на парня. Он глупо заморгал, не зная, как ему отреагировать. Из груди вырвался смех на грани отчаяния. — У нас будет время.        Они опустились на пол и Томиока прикусил внутреннюю сторону щеки до такой степени, что невозможно было говорить. Он помолчал несколько секунд, а после поднял голову. Танджиро заговорил первый. — Как можно скорее. Сегодня. Вечером.        Танджиро вздохнул. Облегчение, которое он испытал, как-будто почувствовал и Гию. Вечером они обо всем поговорят. — Я буду очень ждать. — Я тоже, мой господин. — Мне очень стыдно. — Я знаю. — И одиноко.        Танджиро глупо улыбнулся и фыркнул, качая головой. Ресницы, намокшие от слез, соединились. — Простите за это меня. Я сам виноват. Могу предполагать, что это все Ваши глубокие чувства. Куда более глубокие, чем мои.        Гию наклонился и подобрал одежду с пола похолодевшими пальцами. Он протянул ее парню, неохотно опустив руки. — Тебе помочь одеться? — Благодарю, я думаю, что справлюсь. — Не спеши. До назначенной встречи еще много времени.       Танджиро решил не надевать новую аккуратную одежду, которую ему вручил Гию. Удрученный, но вместе с тем и задумчивый, он отправился на задний двор в одном широком хакама. Слуга при поместье нашел для него легкий шест дзе. Юноша тренировался вместе с парнем, а после, когда стало совсем жарко, они скрылись от солнца и ели холодные фрукты на лоджии. Разговорившись с парнем, который когда-то встретил его в первый день, Танджиро повеселел и обзавелся новым приятным знакомством.        Когда ворон покружил над поместьем, Танджиро оделся в пустой комнате, искренне надеясь, что не выглядит глупо. В следующий раз он встретился с Гию уже когда открыли ворота — за ними зашла Митсури, сверкая золотистым поясом на бордовой юкате. Она похлопала ладонями по бокам, убирая ткань спереди, и улыбнулась Танджиро. Парень смущенно улыбнулся, стараясь спрятать внутри себя подрывающееся беспокойство, когда он смотрел на Гию. Он подошел к ней и почувствовал себя глупо — кажется, девушка стала выше с их последней встречи. Она немного наклонилась. Танджиро стоило приложить усилия, чтобы проигнорировать приятный сладкий запах. Девушка с яркими глазами прогнала тучи в голове юноши. — Я сегодня снова раньше всех. Не могу дождаться, мы так давно не собирались такой большой компанией!        Парень улыбнулся. Отчасти он понимал, почему Обанай так косо поглядывал на него, готовый снова накинуться и прижать к земле. — Рад видеть Вас, госпожа Митсури. — Мне ужасно неловко, потому что половину всего самого необходимого будет нести Ренгоку-сан. Переночевав в его поместье, я убедилась, что за ночь еда, которую мы с Сенджуро-куном приготовили, не испортится! Он самый лучший на свете младший брат, хотела бы я забрать его себе. — Вы очень талантлива, госпожа, у Вас замечательно выходит готовить. Думаю, всем очень понравится. Спасибо за приглашение!        Девушка в ответ посмеялась, не удержавшись, чтобы не поворошить его волосы, и Танджиро стало еще более неловко. Надеясь в глубине души, что Томиока не увидит этой картины с окна поместья, он отстранился. — Какой ты красивый, Камадо-кун! Почему я раньше не замечала? Я немного завидую тебе, мне очень нравятся твои глаза, такие большие и добрые.        Юноша сдержанно всхохотнул, втайне надеясь, что придет Гию и ему не придется больше краснеть за себя из-за комплиментов Митсури. И Томиока действительно пришел, стоило парню о нем подумать. Гию окинул его довольным взглядом, любуясь нарядом, и учтиво кивнул Митсури. И хотя он не смотрел в глаза парня, они оба ментально обменялись обещаниями. Молодая девушка быстро поклонилась, утопая в цветах саду Гию. Из-за обилия запахов голова Танджиро закружилась. Где-то позади шуршал ручей, и парень перевел внимание на него.        Он прислушался, но мгновенно окутавший его ветер сбил с толку. Камадо огляделся и увидел позади себя Шинобу. Не нужно было обладать прекрасной интуицией, чтобы догадаться, какое лицо сделал Гию при виде нее. Шинобу в красивой хакаме и синем хаори бабочки обошла куст азалии. — Рада видеть всех Вас. Простите, если опоздала.        Митсури просияла. — Вы очень вовремя, госпожа Шинобу! Вы так прекрасно выглядите, я очень люблю ваши наряды, они Вам к лицу!        Танджиро пропустил мимо себя любезности, зацепившись взглядом за ручей. Он бы чувствовал себя гораздо хуже, если бы ощущал запах лести и лицемерия, но кроме искреннего доброжелания он ничего не улавливал — разве что легкое раздражение Гию. Это позабавило парня. Наверняка ему тоже было тяжело так открыто говорить что-то приятное. Танджиро отчасти понимал его — молодой человек хотел, чтобы он общался с ним на равных, но из-за привычки и воспитания парень не мог обратиться к нему на «ты» или сказать что-то своевольное. Внезапно он снова вспомнил их разговор и то, как мужчина краснел перед ним. Покраснел и Танджиро. — Я думаю, мы можем идти, остальные присоединятся к нам по пути.        Томиока вежливо протянул ладонь Митсури, чтобы девушка не споткнулась, но она ловко перепрыгнула несколько каменных булыжников и довольно усмехнулась. В короткой, но эффективной юкате она едва ли не порхала. Шинобу хитро улыбнулась и протянула ладонь Гию, одним только кошачьим прищуром выводя его из себя. Томиока сдержал недовольство и с безучастной небрежностью придержал ее руку, помогая пройти неровную дорогу. Танджиро не смог не улыбнуться, поэтому когда они небольшой компанией разделились на группы, обсуждая последние новости, неловкость момента пропала.        Открылась ровная лесная тропа. Пахло свежестью и почти совсем не было жарко, поскольку шепчущий среди листьев ветер приятно щекотал лицо. Иногда прерывающий тишину леса смех Митсури подбадривал, а очередные шутки Шинобу над Гию заставляли Танджиро пожелать ему терпения.        Юноша почти не вздрогнул, когда из кустов выскочил Иноске, громко рыча, как дикий зверь, (что знатно напугало Митсури) весь в листьях и пыли, а позади него вырос Зеницу, жалобно приговаривая что-то отдаленно похожее на «Я же говорил, не нужно было идти этим путем! Мы почти заблудились!» Юноша не видел их всего пару дней, но успел соскучиться по их непредсказуемому дуэту, поэтому все чаще расспрашивал их о том, что происходит в поместье Шинобу и не проснулась ли Недзуко.        Они шли настолько медленно, что сначала Танджиро подумал, что это из-за обуви Митсури, но после понял: они просто наслаждались окружающим их лесом. Это было трудно понять и воспринять, особенно странным казалось, что даже Гию мог неожиданно остановиться на середине пути и внимательно полюбоваться растением. Танджиро мог только догадываться, почему уважаемые им Столпы так делали — он-то вечно думал, что им некогда наслаждаться природой и простой букашкой на плече, поскольку повидавшие виды воины попросту не могли жить, как все люди. До этого дня юноша наивно полагал, что у них был настолько закаленный характер, что никакие зрелищные рассветы и закаты не способны растопить сердце, погрязшее в муках. Наверняка их обвиняли в неосторожности, обвиняли за допущенные смерти, наверняка они сами себя ненавидели, потому что физически не смогли спасти своих родных, друзей или даже незнакомых людей. Столпы несли ответственность за каждую жизнь, угасающую в лапах демона. Танджиро не знал, сможет ли понести эту ношу, если вдруг сможет достигнуть их статуса. Подбадривания Шинобу уже не казались такими радужными.        Эти молодые люди, потерявшие даже себя, но нашедшие друг в друге, знали, что умрут в любой момент при выполнении каждой миссии, и тогда Танджиро понял жуткую истину: они наслаждались окружающим не потому что могли себе позволить. Потому что видели смысл в этом, потому что могли просто не успеть потом. На следующий день красивые облака могли не появиться. Их никогда не удастся снова увидеть.        Когда Гию повернулся, отвлекшись всем телом и на Танджиро, он неожиданно усмехнулся ему. Сам Танджиро пожалел его, поскольку Шинобу сорвала несколько лепестков, хитрым взглядом стреляя в его спину. Когда они прошли через узкую тропу, Гию прошел вперед, отодвигая ветку, а сам втайне надеялся, что сможет зарядить ею Шинобу по лбу — но ветка росла слишком высоко и не доставала. Поэтому девушка, сияя раздражающей его улыбкой, прошла вперед.        Где-то позади идущей компании Танджиро уловил тонкие запахи чего-то нового, но в то же время приятно знакомого. Интуиция пощекотала изнутри. Компания остановилась под ближайшим деревом, за которым прикрылась ветками лужайка, и Митсури смогла свободно вздохнуть. Она наклонилась к Зеницу, который тут же застенчиво покраснел, и призналась, что обувь жутко неудобная, но другие тоже услышали ее. Гию облокотился о дерево и, краем глаза наблюдая за Танджиро, улавливал странные звуки Иноске.        Вскоре Танджиро понял, что запах, который он почувствовал, принадлежал Столпу Огня. Он увидел его яркие волосы в первую очередь, а после прищурился, когда солнечные блики от драгоценных камней отразились ему в глаза. Вся компания смогла наблюдать неторопливо шагающих Тенгена и Ренгоку (последний задорно смеялся из-за какой-то шутки Узуя), а рядом плелся почти совсем незаметный Сенджуро, скомно волоча небольшую коробку. Коробки, что были побольше, несли оба Столпа.        Когда они подошли ближе и можно было разглядеть их веселые улыбки, Танджиро поклонился, где-то внутри себя надеясь, что Ренгоку заметит его первым. Восклик Зеницу не смог подавить даже звонкий смех Кеджуро, когда тот увидел Узуя. Тогда Танджиро понял, что забыл сказать ему сдерживать себя. Не то что бы это было легко, но он мог замотивировать его, пообещав прогулку с Недзуко. Всем втроем. Танджиро чувствовал себя паршиво, манипулируя Зеницу, а тем более с помощью сестры, но он совершенно не знал другого способа заставить его вести себя более сдержанно. И чуточку больше уважать любящего себя Тенгена.        Когда они поравнялись, то обменялись новыми любезностями — Танджиро смутился, поскольку Ренгоку отреагировал на него не едва ли как на собственного сына. Юноша помнил из прошлой жизни, что, когда он был мал, то отец часто брал его на руки, подкидывая вверх, или проявлял другую нежную тактильность. Поэтому парень почти не удивился, когда Ренгоку взъерошил его волосы и погладил по щеке.        Собравшаяся группа отправилась дальше. Митсури держалась стойко, не жаловалась на обувь, хотя было видно, что она очень старалась успевать за другими и едва сдерживала себя, чтобы не пойти босой. Тогда Ренгоку, перекинув коробки на одну сторону руки, присел и подхватил бывшую ученицу, устроив ее на плече. Он шел бодрее всех со смущенной девушкой на одном плече и коробками с едой в другой руке, а Танджиро восхищался его силой и ростом. Куда там ему до Столпа Пламени! — Шинобу-сан, — сдержанно произнес Гию, когда девушка снова бросила лепесток в его волосы, — когда я присяду рядом с Вами, Вы уверены, что лепестки украсят Ваш бенто?        Шинобу сделала каменное лицо и посмотрела по сторонам, как будто выискивала виновника, а после подмигнула парню. Танджиро улыбнулся — все-таки был рад предоставленной возможности сходить в лес вместе с хорошими людьми. Танджиро улыбался, когда в ответ на подтрунивания Гию резко останавливался, из-за чего Шинобу врезалась в его спину. Позже, наловчившись, она останавливалась одновременно с ним и победно улыбалась. Их подшучивания друг над другом замечал разве что сам Танджиро, поскольку все слушали вполуха Митсури, твердившую о том, как прекрасно собраться всем вместе. Она прижимала к боку довольного Зеницу, чтобы они с Тенгеном не ругались. Иноске был подозрительно тихим, потому как Митсури приобнимала его с другой стороны — он норовил напасть на Зеницу. Или Тенгена.        Когда они дошли до яркой поляны, прикрытой тенью деревьев, Иноске вырвался и упал в траву. Все отвлеклись друг на друга и помогали Шинобу с Гию расстилать покрывало прямо на пригорке под деревом. Танджиро, встретившись взглядом с Сенджуро, улыбнулся мальчику — Ренгоку погладил брата по голове и пощекотал плечо. Танджиро и младший член семьи Кеджуро прокрались между Тенгеном и Зеницу (они вот-вот устроят перепалку) и отошли в сторону. Камадо прищурился от неожиданных солнечных лучей. Он всмотрелся в небо и увидел тучи, задней мыслью надеясь, что с грозой обойдется. Сенджуро улыбнулся, из-за чего на его щеках появились причудливые ямочки. — Я очень рад видеть Вас снова, Камадо-сан! — И я тебя, Сенджуро-кун, — неожиданно произнес парень, — пожалуйста, обращайся ко мне проще, я еще не заслужил такой чести. — Заслужили, еще как! Вы с нии-саном столько людей спасли в том огромном поезде, и Вы же помогли ему, когда он получил тяжелое ранение! Этот демон был очень силен, я восхищаюсь Вами!        Парень не знал, как ему на такое реагировать. Тогда он просто усмехнулся и, сдерживая слишком широкую улыбку, погладил его по плечу. Краем глаза он уловил довольное лицо Ренгоку. Резко вспорхнувшая стая птиц заставила вздрогнуть. — Я не думаю, что когда-нибудь смогу стать охотником, но очень хочу помочь Вам чем-то. Если Вам… Танджиро-кун, в будущем понадобится моя помощь, я сделаю все, что смогу.        Танджиро растрогался. Этому маленькому юноше удавалось быть таким искренним и добрым, что он лишь мысленно пожелал ему оставаться таким всегда. У парня болела душа за него — всем сердцем хотелось сделать так, чтобы Сенджуро никогда не познал никакой боли. Несмотря на явное сходство со старшим Кеджуро, Танджиро подсознательно казалось, что он похож на его младшего брата. Именно своими большими глазами и твердой верой в силы Камадо. — Спасибо, Сенджуро-кун. Ты очень хороший.        И младший член семьи Кеджуро, смущенный и красный, скрылся за братом. Танджиро с чистой душой улыбнулся и огляделся — подул прохладный ветер. Он встретился глазами с Гию, но почти тут же сделал вид, что не заметил. — Зеницу, в кого ты такой блестяще тупой?        Возрастающая ссора не могла пройти мимо ушей Танджиро. Зеницу отряхнул голову от листвы дерева, под которым расположился. Он лениво посмотрел на мужчину, нисколько не стесняясь его грозного вида. — Какой учитель, такой и ученик, — едко отозвался Зеницу, на что Тенген изумленно прыснул. Камадо удивленно заморгал и встретился взглядом со всеми, кто был, так или иначе, также удивлен — Митсури и Гию. — Тенген-сан, Вы нам не рассказывали, что Зеницу стал вашим цугуко, — произнесла Митсури, озвучивая мысли Танджиро, — если это так, я поздравляю! Агацума-кун очень способный ученик и обязательно станет хорошим наследником.        В ответ на эти слова Зеницу смущенно засмеялся и прикусил губы. — Способный, — кивнул, соглашаясь, Тенген, вызывая у Зеницу недо-всхлип, — но ленивый и трус. — Тогда это твоя вина, что тебе не удалось обучить меня блестяще хорошо! Ой…        Узуй прищурил красивые глаза, напрягая мышцы рук, и неожиданно поддался к парню так, что тот подскочил. Танджиро улыбнулся — вот уж точно, с кем поведешься… — Хочешь сказать, мои методы тренировок не эффективные? Посмотрим, как ты запоешь, когда навернешь пятьсот кругов вокруг поместья, сверкая пятками!        Зеницу отчего-то покраснел и уселся недалеко от него, поближе к Митсури. Танджиро подозрительно посмотрел на друга, а затем на ухмыляющегося Тенгена. — Не то чтобы у меня вообще был выбор, — продолжил отвечать Зеницу девушке, — он просто вломился ночью в поместье Шинобу-сан и скрутил меня! — Не было такого, болван! — Было-было! Еще он сказал, что свяжет меня и отправит к женам, если я не заткнусь! — Ты орал, как резаный, мне что тебя, по головке погладить надо было? И вообще… Когда научишься старших уважать, тогда и поговорим!        Их перепалка вскоре потухла, когда Ренгоку протянул Тенгену бенто, ободряюще улыбаясь. Столп Звука успокоился и с благодарностью принял бенто, увлекая молодого мужчину в разговор. Новые солнечные зайчики, появляющиеся из-за ярких украшений Узуя, пробежались по каждому. Танджиро обвел беглым взглядом десятки коробок. — Неужели мы сможем все это съесть? — Ты недооцениваешь блестящую силу Ренгоку и Митсури, — громко усмехнувшись, сказал Тенген. Танджиро услышал позади себя тяжелый вздох Гию, когда Шинобу что-то сделала, — один раз они устроили состязание кто больше съест рамен. Так вот Митсури!.. — Пожалуйста, Тенген-сан, не рассказывайте! — девушка замахала руками и покраснела. — Танджиро, мальчик мой, никогда не ешь сорок порций острого рамена за двадцать минут! Шинобу-сан еще не нашла лекарство от последствий!        «Не то чтобы я собирался… Они так похожи на детей!» — Но это повод узнать свой лимит, — возразил Тенген, — давай сейчас и проверим!        Танджиро осмотрелся. Сиротливо завывал ветер, унося вдаль лепестки с деревьев. Тучи сгущались на горизонте, и непонятно было, куда они направлялись. Митсури сняла обувь и села на колени, переговаривая с Сенджуро насчет приготовленной еды. Зеницу любовался девушкой. Тенген и Ренгоку бурно беседовали о чем-то непонятном, а Томиока сдержанно отвечал Шинобу на очередные подшучивания. — Кто-нибудь видел Иноске?        Компания изумленно замолчала.