Блять извините

      Дойдя до института, как будто все нормально и обсуждать им нечего, они продолжили стоять у входа. Антон периодически сгребал ногой снег с дороги, делая какую-то кучку и попутно курил. Арсений же просто стоял рядом, наблюдая за жизнью вокруг, которую он часто пропускает из-за спешки. Вот проехала раритетная машина, прилетела странная птица и ходит теперь вокруг них выпрашивая еду, вот прошла девушка с гитарой, парень в забавной шапке. Кстати о шапках. Перед выходом Арсений прочитал целую лекцию о том, что на улице холодает и что легко заболеть, но из-за того, что он сам не надел ее, то Антон отказался, назвав причину: «Вот найдешь свою шапку в Омске, тогда и поговорим».       Во всю чувствовалось приближение зимы. В людях, в погоде, в настроении всех вокруг, особенно это ощущал Арсений, стараясь чаще делать подобные паузы, чтобы насладиться чем-то обычным, но в его глазах это становилось прекрасным.       — Ты кстати опоздал уже на семь минут, — выдыхая дым, констатировал факт Антон.       — Это все твое дурное влияние.       — Забавно то, что я влиять-то еще не начинал, — усмехнулся парень, докуривая сигарету.       — Вообще-то, справедливости ради, ты тоже опоздал.       — Наивный, это я еще вовремя пришел. Так что ты на меня тоже влияешь, как видишь, только с положительной стороны, — смотря под ноги и улыбаясь, сказал Антон.       — Надеюсь, — открывая дверь и заходя в институт, как-то равнодушно ответил парень.       Скомкано попрощавшись, каждый пошел на свою пару, только Арсений еще держал в голове, что они встретятся на совместной истории, а у Антона голова была забита немного другим.       Отучившись (отсидев) две пары, Антон решил пойти к Макару. Они по-прежнему переписывались, но виделись уже реже.       — Макарчик, — тепло обнимая и приветствуя друга, сказал Антон у входа в какую-то аудиторию.       — Здаров, Антох. Если ты предложил встретиться из-за отвратной шутки от Миши, то это не я ее одобрил, а ты.       — Да не, я не из-за этого по твою душу. Пойдем покурим, у меня окно.       — А у меня перерыв всего пятнадцать минут. Ну, ладно, пойдем, сам две пары хотел.       Они вышли на задний двор и сели на ближайшую скамейку, стряхнув с нее снег. Парень накинул капюшон и вышел без куртки, подумав, что Арсений точно бы злился за такое, а Макару все равно, значит можно. Вот она — забота. Они посмеялись, обсудили последнюю репетицию, на которой Антона не было, разговорились о каких-то своих локальных мемах, но Антон все же начал говорить о том, зачем решил встретиться:       — Илюх, у меня к тебе просьба. Помнишь я тебя спрашивал можешь ли ты нарисовать что-то по моему рассказу?       — Ну, да. А что?       — Давай я тебе в деталях все опишу, а ты нарисуешь. Пожалуйста, от этого просто, возможно, зависит очень многое.       — Ебать, неужели все еще снится?       — Да.       — Шаст, это из-за соулмейта, ты же в курсе? Все, что снится связанное с соулом, это же не просто так.       — Да, понятно, поэтому и прошу о таком. Просто один товарищ в это верить не хочет, может рисункам хотя бы поверит, — потушив сигарету, вздыхая сказал Антон.       — Погоди, — нахмурившись сказал Макар, — Ты нашел соула что ли?       — А, да кстати. Сорян, забыл сказать, — зевая и кутаясь в негреющую толстовку, сказал Антон.       Илья же сидел в полном непонимании и смотрел на друга, как на умалишенного, забыв о сигарете.       — То есть ты нашел человека, которого искал несколько недель, почти месяц даже. Не просто человека, а соулмейта, с которым тебе всю жизнь жить, с которым все по-другому ощущается, с которым открыты почти все возможности, и ты блять мне не рассказал?       — Прости, — усмехнулся Антон, похлопывая друга по плечу, — Просто оказалось это совсем не так, как все описывают.       — Я хочу все знать.       — Ох, Макарчик, я бы тоже хотел, но пока все пиздец как запутано.       — Кто это хотя бы?       — Давай так, он как бы не очень хочет это афишировать, без понятия почему, поэтому это будешь знать ты и еще несколько человек, которые сами догадались.       — Он?!       — Сам в ахуе, не спрашивай.       — И кто же этот он?       — Арс.       — Арс?! — довольно эмоционально отреагировал Илья, но затем спустя время спокойно добавил, — Не, ну, так-то логично все.       — В смысле?       — Ну, между вами изначально что-то было… что-то странное.       — Чего?       — Давай так, из моего окружения у меня ни с кем не было чего-то подобного. Не было всего вот этого, что у вас.       — Я конечно не шарю, но соулы вроде так не общаются, не знакомятся и не разговаривают.       — У вас в отношениях кризис настал что ли?       — Чего? Мы не в отношениях.       — Но вы же соулмейты, а рано или поздно соу…       — Да в жопу это все, — вставая со скамейки, начинал ходить Антон из стороны в сторону, — Почему я кому-то что-то обязан? Не могу я выбрать другого, ну и ладно. Я пытаюсь с этим свыкнуться понимаешь? Пытаюсь делать вид, что все нормально, хотя все пиздец как не нормально.       — У тебя в голове каша и ты должен распределить ее по тарелочкам, понимаешь? Чтобы понимать в какую класть изюм, а в какую нет, — спокойно сказал Макар.       — Спасибо. Твои метафоры в виде еды, словно мед для ушей, — садясь обратно, нервно сказал Антон.       — Шаст, забей, сам все усложняешь. Парень, ну и ладно, Арс, да чудесно, что тебя не устраивает?       — Мои пиздец какие реалистичные кошмары с его участием, — серьезно сказал Антон, — Давай я тебе опишу, а ты нарисуешь. Я ему покажу и может он начнет хотя бы задумываться над этим.       Арсений почти спал на паре, потому что ранний подъем давал о себе знать. Ему снился Антон и как тот смеялся, но, к сожалению, это не могло длиться вечно.       — Арс, Попов, эй, просыпайся, — нервно звала того девушка, стоя рядом и ждала, когда на нее обратят внимание.       — Интересно, если я умру, ты меня и на том свете доставать будешь, — выпрямляясь и вздыхая, недовольно сказал парень.       — Ха, больно ты мне нужен, — садясь напротив парня, саркастично сказала девушка, заправляя прядь волос за ухо, — А вообще я по другому поводу к тебе.       — Весь во внимании, хотя нет, можно я продолжу спать?       — Я извиниться хотела.       — За что?       — Ну, на сколько я поняла, это же из-за меня ты тогда чуть не помер, поэтому решила извиниться. Я была не уверена, что вы и правда соулмейты. Зачем тебе этот бинт вообще? — показывая на перевязанную с самого утра руку, спросила Ира.       — Во-первых, ты же наверняка делаешь это не искренне, а лицемерить я тебя не вынуждаю, во-вторых…       — Арсений, я…       — Во-вторых, какое тебе дело вообще до меня в целом? Вон Влад сидит, например, иди к нему.       — Да что я тебе сделала?       — Тебе список голубиной почтой отправить или просто сообщением? Подумай лучше о сегодняшнем бале, — возвращаясь в лежачее положение и показывая всем своим видом, что диалог закончен, сказал Арсений.       Девушка возмутилась, встала, поправила свою рубашку и напоследок решила сказать:       — На репетициях хореограф Антону постоянно замечания делал. Надеюсь в этот раз он будет косячить меньше.       — Кузнецова, выбирай куда мне тебя послать сама, а то мне даже лень придумывать, — пробормотал парень с закрытыми глазами, после чего девушка все же удалилась.       Если раньше у Арсения просто было к ней полное равнодушие, затем какая-то неприязнь, то теперь он ее просто видеть не мог. Есть такие люди, которые раздражают своей мимикой, своим голосом, смехом, существованием, так вот Ира для парня была одним из таких людей, с недавних пор. Тот факт, что именно из-за нее он страдал (а он был почти убежден, что не из-за Антона, что поделать, идеализация) не давал Арсению просто проигнорировать существование девушки.       Антон встретился с Ирой в коридоре абсолютно случайно, но непроизвольно отшатнулся, как от огня.       — Привет.       — Да, привет.       — Антон, я, — начала говорить девушка, приближаясь к парню чуть ближе.       — Нет, стой лучше там, где стоишь, — выставляя руки вперед и отходя назад, нервно сказал Антон.       Он действительно боялся Иры и шарахался от ее любого движения. Мысль, что им придется еще танцевать, не покидала его на протяжении всего дня.       — Ладно, стою. Просто, как мы тогда танцевать будем, если ты меня боишься?       — Я тебя не боюсь, просто не знаю чего от тебя ожидать.       — Ну, хорошо и что делать будем? Партнершу новую искать пойдешь или Арсения своего позовешь? — язвительно спросила девушка, которую начинала раздражать вся эта ситуация и с Арсением, и с Антоном.       — Мог бы, то позвал, а так нет. Просто давай договоримся, что ты ничего такого резкого делать не будешь, как в прошлый раз. Ты права, да, нам нужно как-то танцевать сегодня, но, чтобы это сделать нужно хотя бы немного друг другу доверять. Ир, прости, но тебе я не особо доверяю.       — Ладно, но если в паре ты будешь стоять от меня на расстоянии метра, то это будет провал.       — Не переживай, не буду.       Попрощавшись с девушкой, Антон продолжил свой путь в аудиторию, но в данный момент парень был полон противоречивых чувств: то непонимание, то запутанность какая-то, желание спрятаться, злость, так еще и Арсений что-то там чудит и тоже злится. Когда он смотрел Гарри Поттера, то посмеялся с фразы Гермионы: «У тебя эмоциональный диапазон, как у зубочистки». Так вот сейчас он бы все отдал за то, чтобы голова не разрывалась от такого большого количества эмоций. Передумав идти на пару, Шастун пошел в знакомый до боли кабинет.       — Екатерина Васильевна, здравствуйте. Простите, что я так к вам влетел, но у меня словесный понос, по-моему. Вы не против? — влетев в кабинет и сразу же сев на диван, нервно сказал Антон, перебрав все кольца и браслеты на руке.       — Привет, проходи. Хочешь чаю налью?       — Нет или да, я не знаю.       — Спокойно, Антон. Просто вдохни и выдохни, — садясь напротив сказала девушка.       — Да чем мне поможет ваше дыхание?! Ладно-ладно, извините, все, я спокоен, — закрывая глаза и повторяя это раз за разом сказал парень, активно потирая коленки.       — Что случилось?       — Можно я скажу все, что думаю, даже если это будет несвязно и непоследовательно?       — Да, так и нужно, — как-то растерявшись сказала девушка.       — Сегодня бал, я переживаю, что танцую деревяшкой. Ира меня точно ненавидит, как и Арсений, который сейчас, по-моему, злится. Также меня жутко бесит, что он безошибочно угадывает, что чувствую я, а я так не умею. У меня все в куче. Мне снятся кошмары, я посреди ночи просыпаюсь от криков. Я последний раз виделся с Димой очень давно, мне его не хватает, как и мамы иногда, как и Вики. Также я, по-моему, влюбился и это не девушка, и это меня немного напрягает, как и вечно всплывающая перед глазами ситуация в восьмом классе, — протараторил парень, а затем выдохнул и посмотрел на девушку напуганными зелеными глазами, — Что мне делать?       У Кати непроизвольно поднялись брови, и она слушала парня почти с открытым ртом, не особо понимая, о чем он.       — Я…Я все же заварю тебе чай, а пока я это делаю, давай поочередно, — вставая со своего места и направляясь в сторону чайника, вздыхая сказала девушка, — Ты сказал про бал. Смотри, с тобой репетировали и профессиональный хореограф, и Арсений, и ты говорил, что сам с собой дома танцевал. Наш мозг так устроен, что иногда ноги сами автоматически делают какие-то движения, выведенные до автомата, что мы не успеваем подумать об этом. Почему Ира ненавидит?       — Я ей сказал, что ей не доверяю и не хочу с ней танцевать.       — Ну, это вполне обосновано. Ты можешь переживать как за себя и свой комфорт, так и за комфорт близкого тебе человека, который из-за нее тоже страдает. Также ты не должен думать о том, что подумают другие и что у них в голове. Отвечай за себя и свои поступки хотя бы. Логично, что если бы ненавидела, то прямо бы сказала?       — Возможно вы правы.       — Так, что там еще было, а-а, Дима. Он всегда рад тебе, как части нашей семьи и ты это прекрасно знаешь. Разберись со всем этим спокойно, ты злишься потому что все свалилось слишком неожиданно. В конце концов, возможно, я открою секрет, но если скучаешь по кому-то, то можно просто позвонить, поговорить и скучать будешь меньше.       Антон сосредоточенно слушал и молчал.       — А теперь к самому, как мне кажется, сложному, — наливая чай и кладя пакетик с ромашкой, сказала девушка, готовясь вытаскивать информацию из Антона щипцами.       — Вы это про заварку? — пытаясь разрядить обстановку и натянуто улыбаясь, спросил парень.       Девушка села на свое место, поправляя пиджак, ожидая, когда Антон соберется с мыслями. Несмотря на то, что в голове по-прежнему был хаос, но уже в меньшей степени, он чувствовал, как волна гнева постепенно уходит. Шастун обратил внимание на серое небо и полное отсутствие солнца. Снега не было, а за окном видимо был на столько сильный ветер, что ветки деревьев покачивались из стороны в сторону с такой силой, что парень даже побоялся бы выходить туда.       Пар, от только что заваренного чая, был слабым, но глядя на него, Антон почему-то успокаивался. Отвлекаясь на мир вокруг, на его спокойную и размеренную жизнь, парень не заметил, как на немного завис. Говорят, что мы перенимаем привычки понравившегося нам человека. Тормозить течение времени Антон научился у Арсения, за которым он наблюдал в такие моменты. Он также бывает стоит, потеряет связь с реальностью, чему-то своему улыбнется и продолжит как ни в чем не бывало жить и вести диалог дальше.       Постепенно накрывающее с головой спокойствие и отпитый немного чай дали о себе знать.       — Антон, ты как?       — А можно у вас тут поспать? — с жалостью в голосе попросил парень.       — Можно, но сначала ты должен высказать все, что хотел. Чем подробнее, тем лучше.       — Помните, когда я в восьмом классе в больнице неделю лежал со сломанными ребрами?       — Что-то припоминаю, Дима тогда тебя вроде из школы забирать ездил, и вы в больницу попали, — вспоминала девушка.       — А вы помните, что случилось? — как-то странно улыбаясь, спросил Антон, подаваясь корпусом чуть вперед.       — Ты упал с третьего этажа на учениях. У вас в школе проходили учения какие-то и ты из окна мимо батута неудачно приземлился.       — Я наврал, — еле слышно сказал Антон, смотря уже не на девушку, а на чашку чая в руках, — Наврал всем, потому что боялся последствий. Диме, маме, отчиму, Вике, одноклассникам, но ложь была разной для всех этих людей, а правду я хранил в себе все это время.       — Что случилось на самом деле?       — Думаю вы успели понять, что я довольно эмоциональный человек. Так вот я никогда не умел сдерживать эмоции. Если смеяться, то громко, если страдать, то уж по-крупному, то же касается и, кхм, чувств, — набираясь храбрости и резко выдохнув, мысленно просчитав до десяти, продолжил парень, — Когда я был в восьмом классе к нам в школу перевелся один парень. Он был старше меня на год. Давайте назовем его просто старшеклассник, нет желания озвучивать его имя, тем более спустя столько лет. В это возможно сложно поверить, как и мне собственно, но я влюбился в него просто по уши. У меня почти была ломка, если я его не видел, не знал, где он, не знал с кем, мониторил все его соц.сети и радовался, когда он онлайн. Любил издалека, скажем так, но до поры до времени. Паша меня поддерживал, иногда говоря что-то типа: «Да-а, Антоха, и угораздило же тебя, ну, ничего, все нормально», — вспоминать было тяжело и вновь погружаться в это тоже, но некоторые воспоминания все еще отзывались теплом внутри.       Даже самый ужасный опыт в прошлом кажется нам теплым, таким далеким и хорошим, только тогда, когда мы страдаем в настоящем или им недовольны. Так было сейчас и у Антона, когда он делился впервые с кем-то этой историей.       — Я стал вписываться во все что можно, лишь бы он меня заметил и обратил внимание. КВН? Пф-ф, да я первый, лишь бы он хоть немного посмеялся с написанных мною же шуток. Развесить плакаты с его классом после уроков? Лень, но с его же классом, значит я первый. И все в таком духе. Увязался я короче за ним. Везде бегал за ним, как собачка, поддакивал, кивал и, возможно даже, потерял себя в какой-то момент. Потом он как-то, стоя в компании, спросил почему я везде за ним бегаю и не пидорас ли я. Ну, я и ответил что-то вроде: «А в постели ты так со мной не разговариваешь» или «Это тебе парень твой так сказал?». Короче с тех пор началось мясо, — нервно усмехнувшись и смотря на девушку, глаза которой ничего не отражали, продолжал рассказывать парень, — Понятно дело его бесили все эти мои подъе…шутки над ним. Так мы и сосуществовали: я его бесил гейскими шутками, а он и ударить иногда мог. Не, это я сейчас понимаю, что это пиздец был и у меня были такие шикарные розовые очки, что я себя чуть ли не с говном смешивал, лишь бы он посмотрел на меня. Осадочек неприятный остался, скажем так. Короче история закончилась тем, что я на полном серьезе признался ему, а потом он с пацанами какими-то меня до полусмерти избили, сломав ребра. Не хотелось, чтобы ему досталось за это, поэтому сказал, что на учениях из окна выпал.       — Что с этим старшеклассником потом стало?       — Спустя месяц его отчислили. Он какого-то парня также избил, только тот все рассказал в отличие от терпилы меня.       Девушка смотрела прямо на парня, но в то же время как будто сквозь него, думая о чем-то своем. Антон же громко выдохнул, ощущая, как будто он выкинул самый тяжелый камень, который он таскал с собой всю жизнь.       — Ты кому-нибудь рассказывал?       — Нет конечно. Во-первых, это гордое звание «пидор» на всю жизнь, а во-вторых, как вы себе это представляете? «Мам, я влюбился в парня, который меня избил и сломал пару ребер, но он хороший»?       — Паша? У тебя же был круг близких друзей, ты мог с ними поделиться.       Антон как-то очень невесело усмехнулся, смотря куда-то в пол, задумавшись о чем-то своем.       — Круг друзей говорите? Я плохо разбираюсь в людях, поэтому, зная этот чудесный факт о себе, я никому не рассказывал. Паша догадывался конечно, но я попросил его перестать развивать эту тему.       — Почему ты это вспомнил и решил рассказать именно сейчас?       — Думаю можно назвать это трусостью или «дал слабину», но мне страшно. Я как будто снова погружаюсь в это состояние, только уже совсем по-другому.       — Боишься потому что тебе Арсений напоминает его?       — Нет, ни в коем случае. Сравнили тут божий дар с яичницей, — сделав паузу Антон добавил, — Только ему не говорите, что я так сказал, а то слишком обрадуется.       — Я уверена, ты еще успеешь ему это сам сказать, — ободряюще улыбнулась Катя, ожидая все же ответа на вопрос.       — Просто… Блин, как это сказать, — нервно смотря по сторонам, сказал Антон, но взгляд остановился на листке за спиной девушки.       Именно на этом листке была та самая таблица с общими и различными чертами между ними. Те, как будто, настолько далекие времена, когда они еще вообще ничего не знали ни друг о друге, ни о соулмействе как таковом. Не то, чтобы они уже досконально друг друга изучили, но понимать и уживаться вместе научились точно, так чтобы никого при этом не убить.       — А что если у него будет такая же реакция? Арс точно избить не может, ну, если его не бесить сильно, но что, если он разочаруется, или сразу же остынет, или, опять же, он потеряет интерес вообще ко мне, как к человеку?       — Антон, тебе мешает нормально жить твое «если». Вы с ним это обсуждали? Иногда у меня складывается впечатление, что вы то вообще не общаетесь, то переспать друг с другом готовы.       — Ну, на счет первого точно нет, а второе спорный вопрос, вообще я не об этом. Мы ночью немного, как это, сошлись характерами и утром тоже вполне сошлись, а затем от него прозвучала фраза, что он неравнодушен ко мне и подождет, когда я приму все это, как данность.       — То есть ты буквально услышал признание во взаимной влюбленности, но сам его не озвучил со своей стороны, дав и себе и Арсению время на подумать? Хотя, он для себя уже все наверняка решил и донес свои мысли и чувства максимально понятно. Ты, в свою очередь же, боишься, что он плохо отреагирует на признание в симпатии с твоей стороны? — озвучила девушка так, что это для Антона стало звучать бредом.       — Звучит как бред, да?       — Послушай, возможно это прозвучит как-то по-старперски, но…       — Словосочетание «по-старперски» уже звучит не особо ново, — скептически сказал Антон, прервав девушку.       — Не стоит дуть на воду, обжегшись один раз на молоке. Я понимаю, что это сильная травма, требующая проработки, но рядом с тобой, только вслушайся, человек, который тебя ценит, который испытывает к тебе симпатию, о большем мы пока не говорим, потому что точно не знаем и готов из-за тебя терпеть любую боль, лишь бы тебе жилось спокойно. Это при том, что он твой соулмейт, Антон. Соулмейтов могут искать десятки лет и так и не найти, а тебе достался вот такой вот Арсений. Я понимаю чувствовать страх, когда не знаешь, как человек отреагирует и к чему все это приведет в конечном счете, но у тебя такая огромная подушка безопасности, что с ней вообще не стоит чего-либо бояться.       — Не поверю, что вы в Диме были уверены сразу на сто процентов.       — Конечно нет, я вообще замуж собиралась выйти за другого человека. Наплевав на то, что у нас с моим молодым человеком на тот момент печати не совпадают, мы решили пожениться, но тут неожиданно появился Дима. Начали мы с хороших знакомых, потом наши отношения переросли в дружеские, а затем мы поняли, что соулмейты и поженились. Конечно я была ни в чем не уверена, но повторюсь близкий и понимающий человек рядом творит чудеса, а у тебя такой уже имеется, — сев за время этого рассказа рядом с Антоном, девушка уже улыбалась и доверчиво поддерживала парня, который впервые слышал эту историю.       — Спасибо, — еле слышно сказал Антон.       — Не благодари, я всего лишь тебя выслушала и сказала правду.       Антон, уже окончательно успокоившись и чувствуя эмоциональную усталость, спокойно встал с дивана и, поправив лямку от рюкзака, почти на выходе из кабинета спросил:       — Я кстати спросить хотел у вас. Как вы разделяете свои чувства от Диминых? Не то, чтобы Арс очень эмоциональный и чувствительный, но башка разрывается и от своей агрессии и от его.       — Стоматологи особо не злятся, только если переживают иногда, но попробуй сосредоточиться на своих ощущениях и чувствах хотя бы, а потом и отделять научишься. Придумай ассоциацию своих чувств, и чувств Арсения, чтобы их различать, — садясь за свой стол, посоветовала Катя.       — Я бы никогда в жизни до этого сам не додумался, спасибо.       Антон вышел из кабинета, а Екатерина Васильевна погрузилась в бумажки. Почему она всегда что-то пишет и постоянно сидит за столом? Дело в том, что свои обязанности, как психолога, она почти не выполняет, потому что к ней редко, кто приходит. Когда она узнала о проблемах у Арсения и Антона, то для нее это был словно глоток свежего воздуха. Из-за того, что деканат считает, что у нее работы нет, как таковой, она ведет бухгалтерию и все документы сваливают всегда на нее. Мысли уволиться из института были давно, но тут подвернулись эти двое и встречи раз в неделю приносили ей большое удовольствие.       Вот и сейчас она рада, что смогла хотя бы немного помочь кому-то, чувствуя свою нужность и принадлежность к своей профессии, а не к бумажкам.       В голову пришло озарение, что у них сегодня совместная история, только сейчас. Мысленно проклиная, что придется ехать в другой корпус, он открыл расписание и тут же уверовал во всех богов, потому что в этот раз препод приезжал к ним, а аудитория была на пятом этаже. День продолжался снова, а на душе было спокойно, но ощущалось какое-то колоссальное волнение. «Хм-м, мне-то сейчас похуй, это не мое волнение. Значит у Арса что-то случилось. Надо бы его найти. Хотя на истории все равно сейчас встретимся.»       Лифт был кем-то занят и долго не приезжал, поэтому пришлось подниматься по лестнице. Пара кончится через две минуты и на лестницах появится большое количество студентов, а это значит, что надо поторопиться. Чуть не задохнувшись, Антон пришел к выводу, что лестницы это не его и надо бросать курить, он почти врезался в какого-то парня, поднимаясь на нужный этаж.       Прислонившись к стенке и пытаясь отдышаться, он услышал отдаленное и не очень доброжелательное «Шастун, еб твою налево!». Тут же заинтересовавшись, что он успел натворить, не отлипая от стены, Антон повернул голову в сторону идущего ему навстречу взвинченному Арсению.       — Приве-ет, — приходя в себя, протянул Антон.       — Привет? Издеваешься что ли? Что с тобой было минут двадцать или тридцать назад? Я на парах чуть сам с ума не сошел, пока с тобой какая-то хрень творилась, — взволнованно начал Арсений на немного повышенных тонах, встав напротив парня.       — Не хочешь меня к стене прижать? — невозмутимо спросил Антон.       — Чего? — все еще надеясь, что ему послышалось, переспросил парень.       — Говорю, не хочешь нормально сказать?       — А, да, извини. Суть в том, что ты же не один эту огромную волну эмоций ощущаешь и я тоже. Сам должен по…       — Я кончил.       — Чего ты?       — Я закончил говорю. Все, я понял, привяжи.       — Кого?       — Что кого? Я говорю извини.       — Все, иди в задницу, мне нужно отвлечься, — растерянно сказал Арсений, отходя от еле сдерживающего смех Антона.       Наконец парень сдался и рассмеялся во весь голос так, что в их сторону весь этаж почти посмотрел. Арсений непонимающе посмотрел на Антона, который держался за живот в приступе смеха, опираясь на стену.       — Что, Арс? Фантазии покоя не дают? — сквозь смех единственное, что смог сказать парень.       — Я убью тебя, — надвигаясь обратно в сторону Шастуна, еле слышно сказал Арсений.       Антон тут же подорвался с места и забежал в кабинет, где у них должна быть история. Сидевшая за столом преподавательница, видя опять бегающую друг за другом эту парочку, сказала глубоко выдохнув: «Каждое утро в нашем заведении начинается одинаково». Пока был перерыв можно было делать все, что угодно. Одногруппники уже не обращали внимания на их перепалки, а некоторые просто посмеивались, думая: «Ну, вот, опять началось». Даже Ира поглядывала на них украдкой. У нее просто в голове не умещалось: как можно любить и ненавидеть одновременно? Они же такими темпами убьют друг друга. Наивная девушка, как и многие в этой аудитории, кроме двоих, уже более-менее успокоившихся, студентов.       Эти студенты кстати решили сесть вместе. Пока пара не началась, Арсений пытался вычитать что-то в конспектах, а Шастуну было скучно. Телефон не помогал, с одногруппниками не хотелось общаться, но Арсения отвлечь жуть как хотелось. Он медленно стал двигать его стул на себя.       — Чувствуешь эту сумасшедшую энергию между нами? Нас прямо тянет друг к другу, — гордясь собой, сказал Антон, пододвинув Арсения вплотную, что их два стула превратились в мини диван.       — Чувствую, прекрати двигать мой стул, — улыбаясь и отвлекаясь от конспекта, невозмутимо сказал парень.       История прошла тише обычного, несмотря на то, что преподавательнице теперь приходилось не разнимать их, а просить перестать смеяться и срывать лекцию своим смехом. Также Арсений все же не отодвинулся.       Наконец история закончилась, глядя на без конца смеющихся парней на задней парте, женщина хотела им сделать замечание, но краешком губ улыбнулась, думая про себя: «Лучше уж так, чем поубивают друг друга». Теперь же Антон бегал по комнате в общежитии, пытаясь найти галстук, а Арсений лежал на кровати и кидал мячик в потолок.       — Блин, Арс, не хочешь помочь? — нервно спросил Антон, вставая по середине комнаты.       Он выглядел немного комично с растрепанными волосами, немного злой, в черных классических брюках, белой рубашке и пиджаке.       — Не находишь, что это было бы немного странно, если бы я знал где лежит твой галстук?       — Не нахожу, — сказал Антон, затем нервно добавил уже чуть громче, — Как и галстука!       — Да, боже ты мой.       Встав с кровати и убирая мяч в сторону, они вдвоем уже искали галстук Антона, боясь опоздать.       — Похер, не найдем мы твой галстук, давай бабочку, — сдавшись искать, предложил Арсений.       — Да блять, а бабочку я сейчас неожиданно найду, да?       — Хватит нервничать, я тоже из-за тебя начинаю нервничать. Тебе повезло, что у меня есть, — доставая откуда-то из недр шкафа черную бабочку и стараясь сохранять спокойствие, сказал Арсений.       — Эм-м, Арс, нет.       — Почему?       — Я это…я не умею в общем ее завязывать, — признаваясь, как будто в чем-то постыдном перед родителями, еле слышно сказал Антон.       Арсений рассмеялся, подходя к парню и вставая напротив.       — Мне интересно, как ты вообще дожил до двадцати, если тебе нужна помощь буквально во всем, — поднимая ворот рубашки полностью обездвиженного парня, улыбаясь сказал Попов.       — Ну, извините, Арсений Сергеевич, я в отличие от вас не каждый день бабочки ношу, — возвращаясь к жизни, съязвил Антон.       Кстати, стоит сказать, что сам Арсений давно был просто в рубашке и черных джинсах, собираясь выйти в любой момент. В принципе он мог прийти в чем угодно, не ему же танцевать, но воспитание не позволяло. Иногда, чтобы расправить ворот рубашки, парню приходилось немного вставать на носочки, от чего у Антона сердце защемило окончательно.       Арсений сосредоточен был сугубо на бабочке, пытаясь вспомнить как ее завязывать, потому что завязывал ее всегда сам себе, а так, чтобы кому-то, то такого никогда не было. Мыслительные процессы, в виде представлений отзеркаленных движений, того, что время приближается к критическому и возможной неподготовленности Антона, были прерваны одним движением.       Шастун бессовестно залип на, так близко стоящем прямо перед ним, парне, который всячески пытался завязать ему бабочку. В какой-то момент спонтанное желание убрать челку Попова, которая его немного отвлекала, стало главенствующим.       Для Арсения, после такого незначительного жеста, время как будто остановилось, а про бабочку он немного забыл. У него была сделка с самим собой: никаких действий не предпринимать, пока Антон не поговорит сам с собой. Сейчас же, глядя на парня то ли испуганным, то ли неуверенным взглядом, он читал как мантру: «Ничего не делать-ничего не делать-ничего не делать. У меня просто цель завязать бабочку, Арсений, возвращайся к жизни».       — Тебе кто-нибудь говорил, что ты особенно красивый, когда на чем-то сосредоточен.       — Шастун, если не хочешь опоздать, держи себя в руках пожалуйста, как это стараюсь делать я, — возвращаясь к бабочке, сказал Арсений.       Тут неожиданное единение прервал звук хлопнувшей двери.       — Пацаны, я ушел всего на сутки, а вы уже на свадьбу собираетесь? — осматривая внешний вид парней, весело сказал Сережа, стряхивая снег с куртки.       — Было сложно, но я закончил, — отходя от Антона на нормальное расстояние, гордо сказал Арсений, осматривая с ног до головы парня, — Привет, Сереж, кстати.       — Да, привет. Спасибо, пойдем?       — Пойдем. Ты один остаешься или хочешь может с нами? — надевая куртку, предложил Арсений другу.       — А вы куда кстати?       — Осенний бал. Шаст танцует, а я просто зритель и группа поддержки.       — Да, только не кричи особо, когда мы с Ирой из толпы выйдем, — усмехнувшись сказал Антон, надевая кроссовки.       — Не-е, без меня. Я не спал как будто миллион лет. О своих приключениях потом расскажу тогда. Удачи, Антох.       — Спасибо, Попов, блять, ну, пойдем уже.       — Да все-все, пойдем, я телефон искал.       За ними хлопнула дверь и стало как-то пусто и тихо. Сережа остался в комнате совершенно один, слыша, как завывает метель за окном.