Блять извините

      Пребывание в больнице и, уж тем более, по раздельности давалось им сложно. Очень сложно. Антона, на правах болеющего, не выпускали даже в коридор, а Арсению только недавно разрешили садиться, но без резких движений.       На дворе было двадцать девятое декабря, скоро Новый год и у Антона даже немного появилось новогоднее настроение. Лиза выпросила для него гирлянду, чтобы та мигала и напоминала о том, что и за больницей жизнь продолжает идти, особенно календарная.       Мама Антона не пускала к нему Вику, но симптомы болезни почти отошли на второй план, а руки по-прежнему были перемотаны. Кроме тех сообщений, с Арсением они больше не общались. Удивительно, что они были через стенку друг от друга, но эти несколько дней как будто очень далеко.       Сегодня он пытался встать на ноги под чутким руководством Лизы и переживающего Матвиенко.       — Так, осторожно, Антон. Наступай постепенно, сначала на одну ногу, потом на другую, — наблюдая за медленно раскрывающимся парнем, инструктировала Лиза.       — Да, особо не падай, а то там Арс обделается за стенкой.       Антон усмехнулся и продолжил гипнотизировать свои ноги. Когда лекарства отменили полностью, так как на этом настоял сам Антон, нервная система медленно, но верно стабилизировалась. А вот руки, боже, как они болели, чесались, кололи, неприятно терлись о бинт, но Шастун терпел и не жаловался, у Арса вообще ребра сломаны.       — Давай руку, можешь опереться на меня, — подлетел Сережа, видя, что Антон приготовился вставать, как будто у него здоровые ноги.       Пальцы на ногах по-прежнему немного болели, но не так сильно и боль почти не ощущалась, но вот факт того, что он почти неделю не ходил от слова совсем и мышцы немного атрофировались, давал о себе знать. Антон чем-то походил на олененка Бэмби, который только делает свои первые шаги. Опираясь на Сережу, он прошелся немного по палате, а затем жалостливо посмотрел на Лизу.       — Антон, нет.       — Почему? Я же хожу, все нормально.       — Я попрошу Сережу отойти, и ты грохнешься, нет, не пойдешь ты к нему.       — Да блять, вы обещаете только, а по итогу я тут торчу, как и Арс, — аккуратно садясь на кровать, недовольно сказал Антон.       — И сам Арсений еще не особо готов.       — Но другим-то к нему можно, почему мне нельзя?       — Антон.       — Лиза.       Антон смотрел ей прямо в глаза, пытаясь отыскать зрачки, но не мог найти, потому что они сливались с темной радужкой глаз. Мысль сама собой загоралась: «Не Арс» У него вообще такое часто было. Иногда он шутил с Матвиенко, а перед глазами яркой табличкой: «Не Арс» Глаза карие: «Не Арс» Когда Антону было плохо психологически, в ушах набатом било, если его кто-то обнимал и старался поддержать: «Не Арс»       И в такие моменты на стену просто хотелось лезть от несправедливости, но он терпел, чувствуя и ощущая поддержку от самого Арсения.       — Хорошо, вот пойдешь ты сейчас к нему без какой-либо поддержки и что делать будете? У него ребра срастаются, а с тобой он наверняка спокойно сидеть перестанет, тоже к тебе бегать начнет и понеслась. Нет уж, подождите немного.       Подумав, что Арсения он точно подставлять не будет и, тем более, мешать выздоровлению, он многозначительно посмотрел на Сережу, чтобы продолжить с ним диалог, а медсестра должна выйти.       — Вот и умница, спокойной ночи. Сергей, свет выключите.       — Да-да, конечно.       После того как дверь хлопнула, а девушка спокойно выдохнула, Сережа сказал:       — Упрямые идиоты, что ты, что этот, — указывая на стену, устало сказал парень, потому что видел почти похожую сцену сегодня только в другой палате.       С этого момента Антон стал расхаживаться, делать физические упражнения, приседать даже, чем удивил и себя, и Сережу, и слушающего рассказы от других Арсения. Сам Арсений к этому времени тоже постепенно стал вставать и ходить по палате, хоть это и не одобряла медсестра. Ребра срастались, а чувствовал он себя уже не как овощем, а вполне себе живым и готовым к подвигам. Но с момента его пробуждения у него был лишь в голове один подвиг: понять кто ему написал. Он думал, гадал, строил теории кто бы это мог быть. Арсений и вовсе был в шаге от того, чтобы попросить себе магнитную доску и начать ниточкой переплетать фотографии подозреваемых между собой. Он неосознанно перенял на себя привычку Антона, ходить из стороны в сторону, когда думал или анализировал что-то. И вот на дворе тридцатое декабря, завтра Новый год, но Попов старался не засорять этим голову, этим занялась его мама: «Арсюш, мы приедем скоро и первым делом к тебе в больницу, Новый год же».       — Нет, я не понимаю кому это может быть надо, — нервно ходя из стороны в сторону, говорил себе под нос парень, иногда посматривая на сидящего в углу, уставшего уже от этого постоянного анализа, Сережу, — Этот человек точно знал, как на меня Шастун влияет и наверняка знал о наших взаимоотношениях, поэтому…       — А какие у нас взаимоотношения? — облокотившись на край дверного проема и улыбаясь, неожиданно сказал Антон, сзади которого пряча улыбку стояла Лиза для подстраховки, ну, и ради личных милых интересов.       У Арсения вообще все из головы вылетело, что он только что говорил и о чем думал. До этого, как будто жужжащие мысли, метавшиеся из стороны в сторону как мухи, в мгновение исчезли, а все пространство сузилось до одного человека в дверях. Антон выглядел бледным, глаза нездоровые и уставшие, видно, что вымотан, отросшие кудрявые волосы, которые Попов мысленно сравнивал с одуванчиком, падали на глаза, но улыбка. Такая же родная, немного выдающая сучность, которую он перенял от самого Арсения, такая теплая и знакомая, что парень просто замер на месте.       Антон скучающе сидел в палате и читал учебник по экономике. Ему как-то нужно было отвлечься от того, чтобы в голове перестали появляться мысли: «Давай сбежим. Давай выйдем, пойдем к Попову и его из этой больницы заберем, а сами уплывем в закат».       — Шасту-у-ун, перевязка, — радостно сказала девушка, кладя тут же бинты на кровать.       Теперь Антону перевязывали только ладони, но иногда он справлялся и сам, наконец ощущая пальцы. Рука немного тряслась, но его заверили, что это пройдет со временем. Он устало отложил книгу и сел на кровать, затем перевел скучающий взгляд на календарь, где красный квадратик находился на дате «30». Он принял решение: Новый год без Арсения не Новый год.       — Лиза, — серьезно начал парень, наблюдая за действиями девушки, — Пусти меня к нему.       — Опять ты свою шарманку завел.       — Пожалуйста. Завтра Новый год, а я соулмейта неделю не видел, а он за стенкой. Я могу показать, что на ногах нормально стою и хожу вполне неплохо, почти как будто ничего и не было. Да, колено побаливает, но редко, а руки ты же сама видишь, что все заживает. Скажешь, что я заразный? А вот и нет. Температуры у меня сто лет как нет, кашля тоже, как и насморка. Лиз, пусти меня пожалуйста туда, хотя бы на час.       Девушка долго и сосредоточенно перевязывала ладонь, размышляя о чем-то, но затем посмотрела Антону в глаза.       — Не положено, Антон.       — Назови мне хоть одну причину почему нет?       — У него ребра плохо срастутся.       — Ну, он же ходит, сидит, не болеет. Избивать его или как-либо мешать срастанию ребер я не собираюсь, — Антон сказал это спокойно и набравшись терпения, но верил в успех, потому что девушка выглядела так, как будто вот-вот согласится.       — Твои руки.       — Я ими особо ничего делать не собираюсь. Или о чем ты там подумала? — как-то странно улыбаясь и взглянув на девушку исподлобья, смущая таким взглядом, выдал Антон.       — Ни о чем я не подумала.       — На час хотя бы.       — Нельзя же…       — Лиз, в честь праздника, пожалуйста. Хочешь я под твоим наблюдением пойду? — умолял Шастун, беря девушку за руки.       — Господи, если это кто-то увидит, я точно за это получу. Ладно, пойдем, — вставая с кровати, решительно сказала девушка.       — Серьезно? — не веря в услышанное, переспросил Антон, молясь, что это не галлюцинации и у него действительно получилось.       — Переспросишь еще раз, передумаю, — открывая дверь и смотря по сторонам в коридоре, сказала девушка.       А Антону еще раз повторять и не надо. Он тут же хотел бежать, но передумал, вспоминая, что он как бы послушный мальчик и спокойно встал. Шел он уверенно, но перед палатой Арсения задумался, прислушиваясь к диалогу и к голосу Попова, который он так давно не слышал.       Скучал ли Антон? А смысл спрашивать, если все и так очевидно, что безумно скучал. С каких пор ему уже и неделю сложно было прожить без Арсения под боком?       — Живой? — отмирая спросил еле слышно Арсений, все также не двигаясь с места.       — Живой, ты вижу тоже, — на этой фразе Антон и вовсе поплавился, зависая на Арсении, облокачиваясь головой об косяк двери.       Сережа и Лиза очень сильно почувствовали себя лишними, но понимали, что если хоть что-то сделают, то спугнут и одного и другого. Да никто и не торопил, все понимали, что для этих двоих слишком много времени прошло порознь.       Не сговариваясь оба подорвались со своих мест и порывисто обнялись ничего не сказав. Да и говорить особо было нечего. Лиза только хотела предупредить, чтобы тот не забывал про ребра, но вроде двоим было комфортно, значит можно и так. Она осторожно закрыла дверь и пыталась всячески не смотреть в их сторону.       Антон обнял того не сильно, потому что держал в голове информацию про сломанные ребра, а вот Арсений держался за него теперь, как за спасательный круг. Наконец-то потерянное тепло здесь. Для Арсения Шастун всегда был летом: таким солнечным, теплым, а в глазах зеленое поле, где подувает теплый ветерок, перебирая каждую травинку. До этого момента ему казалось, что он мысленно так и остался на дне озера в холодной воде и в полном одиночестве, но вот Антон опять его спас и теперь снова греет. Светит и согревает прямо в середине зимы.       Для Антона Арсений пах морем и всегда с ним ассоциировался. Иногда бушующее, иногда тихое, но для каждого разное. Раньше он назвал бы таких как Арсений лицемерами, но точно не его и не сейчас, понимая, что это в корне ложное утверждение. Он с Антоном был настоящий и парень это ценил, как самое драгоценное, что у него есть.       Антон сжал на спине парня футболку стараясь не задеть бинт или как-либо навредить, утыкаясь в сгиб между шеей и плечом. Говорят, что время нельзя останавливать. Так вот те, кто так говорят лжецы и лишены такой способности, а утверждают не проверив. Потому что вот для них двоих время остановилось точно, а всё вокруг стало таким незначительным и мелочным. Антон лишь прошептал «живой», на что получил такой же ответ «ты я вижу тоже», перебирая короткие, но успевшие немного отрасти черные волосы на затылке.       С немного стеклянными глазами, Антон отстранился, разглядывая лицо Арсения. Затем он вспомнил о Лизе и Сереже, которые умело делали вид, что ничего не замечают.       — Ты вообще ешь? Похудел как будто килограмм на десять за неделю, — тихо спросил Арсений, немного улыбаясь, но в глазах читалось беспокойство.       — А у тебя ребра случайно не сломаны, а то выглядишь как будто да, — ответил Антон, улыбаясь, тем самым образуя милые лучики у глаз.       — Это какой-то новый подкат?       — Возможно.       Спустя время наконец все более-менее успокоилось и стабилизировалось. Лиза осмотрела Арсения и снова поменяла повязку, а Антон наблюдал за этим, вспоминая страшные картинки перед глазами.       — Перестань об этом думать, — замечая реакцию Антона на новые бинты и перевязку, строго сказал Арсений.       — Не могу, — тихо ответил парень, смотря то на Арсения, то на его ребра, на которых оставались серьезные следы синяков и гематом.       Антон за время отсутствия Арсения в его жизни накрутил себя, что то, что он допустил это полностью его вина. Сейчас, где-то под ребрами и что-то похожее на сердце, облилось кровью от такой ужасной картины и отвратительных рисунков на теле парня. Медленно, но верно Антон погружался в это чувство вины, пока Арсений не вскочил с кровати, в тот момент, когда Лиза отошла от него, убирая бинты.       — Эй, Антон, посмотри на меня, — он положил свои теплые руки сначала на плечи, а потом взял лицо парня, привлекая к себе внимание, — Все это не твоя вина, не вздумай так даже думать, ты понял? Шаст, ты спас меня, мне до конца жизни тебя не отблагодарить, но я не позволю тебе винить себя в случившемся.       — Хорошо, да, спасибо, хорошо, — активно кивая и натянув улыбку, сказал Антон, показывая, что все как бы нормально.       Но вот загвоздка: Арсений не поверил, а все вокруг выдохнули, что действительно все нормально. Он отошел в сторону, давая парню пространство, но все равно отнесся со скептицизмом к такой наигранной эмоции. Наедине обсудят и Шастун все обязательно расскажет. По крайней мере, он надеется, что расскажет.       Лиза вышла из палаты, оставив их троих обсуждать, казалось, все на свете, что было упущено. Сережа не мог насмотреться, что наконец-то они вместе сидят, разговаривают, немного похихикивают и договаривают друг за друга предложения. Бесит, что он большую часть не понимает, но рад, что все обошлось. Во время возникшей паузы, Антон спросил то, что давно хотел:       — Зачем ты это сделал, Арс? Я ведь просил, а ты пообещал.       — Антон…       — Ты пообещал, что и на километр к этим мотоциклам не подойдешь. А в итоге что? — устало спросил Антон, потирая переносицу.       — Все сложнее, чем ты думаешь.       — Да ну? — саркастично спросил Антон, сделав вид, что удивился.       — Да, только, пожалуйста, не перебивай и не спорь. Я не просто с дури сел за этот мотоцикл проклятый и не потому что мне насрать на то, что ты мне говорил. Ты, наверняка, думал же, что я урод, который просто забив на свои обещания и на тебя просто сел покататься? Это не так. Я ценю тебя и никогда бы так не сделал, если бы не одно «но». Смотри, — он полез за телефоном и показал ему переписку.       Сначала Антон без особого интереса посмотрел в экран, но потом глаза расширились, и он взял уже в руки телефон, рассматривая действительно ли это так.       — Это…это не мой номер. Точнее мой старый, я симку где-то посеял, — растерянно сказал Антон, глядя на знакомые цифры.       — А вот это теперь ты мне расскажи. Какого, блять, ты симку потерял, а свой новый не сказал?       — Ты мне редко звонишь, зачем? Тем более я к тому моменту поменял ее недавно. Интересно получается, — хмыкнул парень, вставая с кровати и начиная ходить туда-сюда, — Слушайте, я шел в общагу, ко мне подбегает девушка, отдает телефон, который я выронил в парке, но в нем нет симки. Я подумал, ну, хер с ним и купил потом новую.       — Кто-то специально забрал твою симку, чтобы написать Арсу с твоего номера? — предположил Сережа.       — Да и этот кто-то знал, что я спохвачусь, как узнаю, что Шаст в опасности. Аварию не могли подстроить, я заскользил из-за летней резины.       — А им была нужна и не авария, а ты, — как очевидный факт, сказал Антон, — Вот только почему он тебе не написал от своего настоящего имени, придумывая такую сложную схему?       Антон посмотрел в окно, нагрузив парней пищей для размышления. Перед больницей кто-то ругался, попутно выкрикивая и жестикулируя, но Шастун не слышал, что именно.       — У тебя есть враги или те, с кем ты не очень хорошо общаешься? Скажем так, которые с одной стороны боятся писать тебе лично, но при этом вполне недолюбливают и хотят выйти на связь?       — Да.       — Кто? — поворачиваясь в сторону Арсения, спросил Антон, думая, что нашел за что зацепиться.       — Ты.       — Да иди ты.       Сережа усмехнулся, как и Арсений, а Антон снова отвернулся к окну. Он пытался за что-то зацепиться, понимая, что они упускают что-то очевидное. «Думай, Антон, думай. Этот человек знает и меня, и Арсения, лично, но боится писать от своего имени, пишет лишь бред и адрес какой-то… Стоп что? Адрес!»       — Арс! Вы адрес пробивали? — смотря то на Сережу, то на Арсения, спросил возбужденно Антон.       — Бля-я-я, — многозначительно протянул Сережа, думая, как они не догадались раньше.       — Ехал я по навигатору, но не помню куда именно, — судорожно пытаясь найти сообщения, сказал Арсений.       Антон и Сережа с нетерпением ждали, что там находится по этому адресу. Все ставили на какое-то кафе, гостиницу или что-то вроде того, но по лицу Арсения Антон понял, что тот о чем-то догадался, отводя взгляд от телефона.       —Ну?       Арсений молчал и не отвечал.       — Да блять, — не вытерпев и быстро выхватил из рук телефон у парня, сматерился Антон, но ничего не понял в картах, — «Редакция Санкт-Петербуржского филиала»? И что ты понял из этого?       — Пиздец, — собрав в этом слове все интонации от неверия, гнева, торга и принятия.       — Ну, что?       — Сереж, а ты знаешь хоть одну девушку, которая была когда-либо связана со мной, с Питером и издательством? — многозначительно спросил Арсений.       — Да ладно, ты бредишь, Арс, не может это она быть, — посмеиваясь сказал Матвиенко.       — Кто? — непонимающе спросил Антон, смотря то на одного, то на другого.       — Я думаю она, но что ей надо от меня?       — Да блять кто?! — нетерпеливо спросил Антон, злясь, что он один только ничего не понимает.       — Алена, — поморщившись и давно не произнося это имя, ответил Арсений, смотря куда-то в пол.       — Кто?       — Блин, Шаст, задай какой-нибудь другой вопрос.       В комнате, с дурацкими обоями, наступило молчание и каждый теперь думал о своем. Арсений пытался понять, что нужно этой девушке, которая сама от него отказалась, расставив приоритеты (и за это он ей благодарен, а то потерял бы того, кто рядом сидит), Антон пытался вспомнить как эта девушка выглядит, но понял, что совсем забыл, а Сережа был вообще в одном и том же состоянии всю неделю — в ахуе.       — Так, ладно, я пойду, а то комендант начал строже относиться и если пришел позднее одиннадцати часов вечера, то на улице будешь спать, а я пока не готов, — вздыхая и вставая со стула, сказал Сережа.       — Завтра придешь? — сидя на кровати спросил Арсений.       — Не думаю, завтра зачет, а вечером к родителям поеду.       — Тогда с наступающим и сразу с Новым годом, — улыбаясь сказал Арсений.       — Да, пока, Сереж, с праздником.       — Поправляйтесь оба, без вас в общаге не то, — стесняясь такой искренности, тихо сказал Матвиенко, тут же выйдя за дверь.       Он столкнулся с Лизой, которая собиралась уже отправить Антона к себе в палату.       — Елизавета, не заходите пожалуйста.       — Что? Почему? — обеспокоенно спросила девушка.       — Дайте им время, минут пятнадцать.       — Ладно, до свидания, Сергей.       — Я вас не звал, но вы бы пошли со мной? — усмехнувшись спросил Сережа, на что девушка рассмеялась и сказала «да, ну, вас».       Антон сел на стул, где только что был Сережа и продолжил думать, что им теперь делать. Хотя нет, что делать Арсению.       — Что планируешь делать со всем этим?       — Не знаю, ждать.       — Чего? Ее? — с усмешкой спросил Антон, вытягиваясь на стуле и кладя перебинтованные руки на живот.       — Ну, она же хотела со мной встретиться, связаться зачем-то, значит не отстанет. Сам я ей звонить не буду, потому что, банально, не знаю как.       — И даже писать не будешь?       — Она как уехала, все связи оборвала. Удалила страницы все, телефон поменяла, мне некуда ей писать, поэтому просто буду ждать, когда она снова выйдет на связь.       — Что мы имеем: твоя сумасшедшая бывшая выкра…       — Она не моя бывшая.       — Ага, твоя бывшая выкрала у меня симку и вышла на связь с тобой таким образом. Как думаешь, аварию она подстроила как-то или все пошло не по плану?       — Она не могла подстроить. Это не тормоза были, руль работал, просто заскользил на дороге. Думаю, это пошло не по плану, и она не рассчитывала, что я так подорвусь. Хотя она явно написала про кровь, значит все-таки полагалась на то, что я приеду быстро.       Антон запрокинул голову, рассматривая не самый красивый потолок, а Арсений рассматривал его. «Более серьезный чем обычно. Непривычно даже как-то. Если он сейчас начнет искусственно улыбаться и скажет, что все нормально, я кину в него подушку.»       — Ладно, пойду я, — даже с какой-то веселой интонацией сказал Антон и немного ободряюще улыбнулся.       Роковая ошибка, за которую в него тут же прилетела маленькая подушка, которую Арсению первое время подкладывали под спину.       — Эй, за что?       — Перестань это делать.       — Что? Я пострадавший вообще-то.       — Я тоже, если ты не заметил, а еще хватит притворяться, я тебе не Лиза, и не Сережа, если ты еще не забыл.       У Антона сложилось ощущение как будто пластырь слишком резко оторвали, и забор, который он так долго выстраивал, снес тот тип, что сидит напротив с наигранным «ой, сломал? А я так и планировал». Тут уже было не до «все-нормально-у-меня-всегда-все-нормально» раз Арсений первый начал.       — Если бы я забыл, я бы за тобой в ледяную воду не прыгал. Если бы я забыл, мне бы было абсолютно похуй, что я видел твою смерть регулярно и предупреждал тебя об этом постоянно. «Арсений, не подходи, Арсений, не трогай, Арсений, не ходи», а толку в итоге? Сидишь тут переломанный весь и я не лучше, а всего этого можно было бы избежать, если бы не твое упрямство, что ты круче всех.       — Мое упрямство? То есть ты видел переписку и все еще считаешь, что это просто упрямство? — как-то разочарованно спросил парень, глядя на нависающего над ним Антона.       — Даже если и нет, но факт остается фактом, что ты сел за этот ебаный мотоцикл, а я тебя предупреждал.       — Да я из-за тебя и сел!       — А я просил об этом?! Просил, чтобы ты умирал за меня? Просил «Арсений, ну, если выхода другого не будет, ты конечно садись, поезжай, спасай меня. Сам можешь умереть? Ну, ничего похуям, зато ты ко мне ехал, не считается»? Так?       — Ты бы не сел, зная, что близкий тебе человек в опасности, а счет идет может быть на секунды? — спустя долгое молчание, тихо спросил Арсений.       А Антон и не знал, что ответить Арсению такого, чтобы тот понял, что поступок, который он совершил в корне неправильный, потому что сам бы сел тоже. Знает ведь, что, если бы ему тысячу раз сказали остерегаться машин, но, если бы узнал, что Арсений в одной из них, побежал бы первый к этим машинам. Так и получается, что в погоне за тем, чтобы спасти друг друга путаются еще больше.       Именно сейчас накрыли все те эмоции, которые он так старательно скрывал и не успел выплеснуть в нужный момент: и страх, и боль, и усталость, и радость, и неверие и ощущение того, как смерть дышит в затылок. Снова. Куда не посмотришь, везде смерть и какие-то несчастья. То бабушка умерла, мама несчастна, отец ушел, Арсений вот чуть не умер и появилось это отвратительное чувство вины за все на свете. Теперь уже и казалось, что парень виноват в каждой из смертей, которые когда-либо случались.       Снова эта привычка, только не кольца, а теперь бинт. Нижняя губа предательски затряслась, но, чтобы это немного скрыть он рассмеялся, довольно истерически, но не громко. Антон закрыл лицо рукой, пытаясь скрыть все свое отчаяние и ощущение тупика. Арсений, замечая и чувствуя весь этот отвратительный спектр эмоций, понял, что надавил на больное. Он осторожно встал с кровати и сочувственно посмотрел на полностью разбитого парня напротив. Досталось двоим, но он не представлял насколько досталось Антону. Ответственность не проходит бесследно.       — Антон, все нормально, — настороженно подходя к парню и приобнимая, тихо сказал Арсений.       — Нихрена не нормально.       В этот момент уже Антон практически налетел на Арсения, обнимая. Он особо не слышал, что парень говорил, обнимая в ответ, но точно что-то успокаивающее и гладил по голове перебирая волосы. Знает ведь как это на него действует и знает, как успокоить. Парень по-настоящему заплакал, не стесняясь наконец выражать эмоции, цеплялся за Арсения все еще не смирившись с тем, что мог его и вовсе не увидеть и так глупо потерять.       Арсений слышал лишь всхлипы и рваное дыхание, а потом еле различимый шепот куда-то в плечо:       — Я так боялся, что не успею. Боялся, что ты из-за меня умер, я уже в голове прокрутил, что не знаю, как жить потом, да и жить вообще не хотелось. Арс, пожалуйста, не делай так больше никогда, я…я без тебя в палате чуть с ума не сошел. Еще увидеться не давали, и руки болели, я злился на тебя пиздец как. Думал тебе вообще на меня насрать, наигрался и хватит, что все не по-настоящему.       Пока его кучерявую голову не забили тупые мысли окончательно, Арсений остановил поток еле слышимого, честно говоря, бреда, тем что неожиданно отстранился. Антон перевел на него непонимающий взгляд и заплаканные ярко-зеленые глаза, шмыгая носом.       Сработало, замолчал, ожидая, что парень скажет.       — Чем ты себе там голову забил пока меня не было рядом, а? — немного нахмурившись и убирая большим пальцем, то что Антон считал проявлением слабости, улыбаясь сказал Арсений, — Ты спас меня, слышишь? Ты удивительный, Антош. Без раздумий прыгнуть зимой в ледяную воду, зная, что я может уже и умер, так еще и держать в голове, что сам пострадаешь. Я всегда говорил, что мой соулмейт самое ценное и дорогое, что у меня есть и не ошибся, потому что вижу тебя перед собой. Я же знаю какой ты у меня бедовый, поэтому сообщение этой придурочной так воспринял, что бежать спасать тебя надо. Это не значит, что я не слушаю тебя и не прислушиваюсь, это значит лишь то, что мне было все равно на себя и последствия, лишь бы тебя найти. Может ты даже и единственный к кому я стараюсь прислушиваться, не думал? Я родителей то так не слушаю, как тебя, — иногда прерываясь на поцелуи в висок и в лоб, переубеждал Арсений этого маленького, как ему иногда казалось, мальчишку.       В его голове он всегда ассоциировался с ребенком, который потерялся в большом магазине и все время спрашивает: «Арс, а что делать-то?». Потерялся, но никому об этом не скажет, лишь бы другим проблем не приносить. Поэтому и ходит, бродит по магазину потеряшкой, но молчит, прикрываясь шутками: «Эх, конфет не будет, бросили все-таки». Хотя за таким шуточным тоном всегда скрывался настоящий страх, что его могут действительно оставить и бросить тут.       — А самое главное, что это была за последняя фраза вообще? С ума сошел совсем? Я давал повод так думать? Хоть раз? — уже серьезно спросил Арсений.       — Ты сел за мотоцикл.       — И ты же понял теперь почему я так сделал?       Антон безвольно кивнул, отводя взгляд в сторону и немного пытаясь успокоиться.       — Нет уж, послушай меня внимательно, чтобы в твоей голове дырявой больше не было таких мыслей, — возвращая внимание на себя, немного даже строго сказал Арсений, но уже мягче продолжил, — Ты не игрушка, не собака, не котенок, чтобы с тобой играться и выбрасывать. Боже, я думал это очевидные и заметные вещи, у меня сейчас ощущение как будто я тебе доказываю, что два плюс два это четыре. Неужели ты не чувствуешь, что чувствую я по отношению к тебе?       — Мы разные, — как-то грустно сказал Антон, от чего Арсений вообще в осадок выпал и, мягко говоря, удивился.       — Переживаешь, что мне футбол не нравится? Ну, хочешь ради тебя начну смотреть?       Антон теперь уже искренне засмеялся сразу представив, как они вместе сидят в общаге и смотрят матч по телевизору, а он отвечает на периодически возникающие вопросы: «Ага, то есть мяч в ворота нужно закинуть? А почему они в разной форме? А как номера делятся между игроками? Почему ты за Реал? Что за карточки и почему они разноцветные, не проще одну и ту же показывать?».       — Не хочу. Мне же нравишься ты, а не то как ты под кого-то подстраиваешься.       — Глянь-ка, какое совпадение, и ты мне нравишься. Соответственно, что уже мы не такие уж и разные. Нравится твоя искренняя улыбка, нравится, когда ты и сам удивляешься своей искренности, нравится твой смех, нравится, когда ты настоящий, нравишься ты. Почему я вообще об этом говорю, если это очевидно, по-моему? — улыбаясь и рассматривая Антона, сказал парень, то что и давно хотел сказать, просто не считал своим долгом постоянно напоминать об этом.       В данный момент очевидная схожесть заключалась в том, что у двоих в голове было одно и тоже: «За что на меня такое чудо свалилось?»       — Так мы же соулмейты, по-другому вроде не может быть, это очевидно, по-моему, — передразнивая Арсения, уже веселее сказал Антон, за что получил легкий удар в плечо.       Вообще его очень сильно в такие моменты раздражало только одно, что Арсений всегда все знает. И что сказать, и как поддержать и ответы на волнующие вопросы, поэтому бесит, стоит и выпендривается. Всезнайка. Но как же плохо без него, просто невыносимо.       Сейчас, впервые за долгое время, на душе было спокойно, а в голове как будто мысли расставили по полочкам.       Окончательно успокоившись, он в уже заученном жесте поправил челку Арсения, которая довольно прилично отросла.       — Иногда я думаю, что у тебя фетиш на мою челку, — наблюдая за привычным Антоном, в душе которого ощущался штиль, улыбаясь озвучил свои мысли Попов.       — Нет, — убирая руку от волос и возвращая взгляд на парня, вполне серьезно сказал Антон, но затем усмехнувшись добавил, — У меня фетиш на тебя.       Жаль, что не все может длиться бесконечно. Дверь как открылась, Антон сразу отлетел от Арсения, чуть покраснев, а сам он рассмеялся, наблюдая за такой реакцией.       — Вы меня конечно дико извините, но Арсений, тебе бы поспать надо и по большей части сидеть или лежать, а ты, Антон, марш в свою палату на перевязку.       Антон как-то скомкано кивнул Арсению и быстро вышел из его палаты. Нет, все-таки смущающийся Антон — это отдельный вид искусства.       Девушка никак комментировать взгляд, полный влюбленности и какой-то преданности, не стала, только аккуратно напомнила о своем присутствии, и Арсений стал обычным Арсением, которого она привыкла видеть. «И что любовь с людьми делает».       Сам Антон не мог определиться как ему себя вести: иногда он мог сказать: «Да, похуй, пусть думают, что хотят», а иногда дико красный смущающийся убегал, поджав хвост, лишь бы ничего такого не подумали. Человек-крайность: либо все, либо ничего. Поэтому сейчас он сидел на кровати и думал, а подумать было чем, уж точно. «Как же мне с ним повезло, это какой-то джекпот. Нет, он заебывает иногда, но преимуществ все-таки больше. С какого момента все так закрутилось вообще? А что закрутилось? Что ж так сложно! Ладно, так, не забивай себе голову, а то опять жаловаться к Арсению побежишь. Хотя куда вот он сам побежит? Почему я эту Алену почти не помню. Все, что я знаю это то, что Арс думал, что она его соулмейт, но уехала в Питер. Сидела бы там и дальше, что ей надо?»       — Антон, давай руки и хватит бинты теребить, а то вместо нормальной тугой завязки получается, что они просто дрягаются, — недовольно сказала девушка, стоя напротив парня.       Он и не услышал, как она зашла, поэтому немного даже испугался. Медсестра сочувственно посмотрела на парня, у которого глаза все же были немного красными. До этого в соседней палате она услышала: «Вы только постарайтесь не обращать внимания на то, что он плакал и не спрашивайте ничего, хорошо?». Поэтому девушка ничего говорить не стала, а делала вид, что все нормально, как и Антон.       — Как думаете, когда нас выпишут?       — Тебя в принципе думаю дня через три, а вот Арсения, не знаю. Вроде быстро идет на поправку, но, как правило, с такими травмами лежат две недели. Соответственно, он еще неделю здесь побыть должен.       — Хорошо, лучше уж пусть долечится нормально, — пожимая плечами, сказал парень, наблюдая за движениями Лизы.       Руки без бинтов Шастун видел редко и то, только на перевязках в промежутке, когда бинт надо сменить. Они немного тряслись и присутствовало что-то похожее на сыпь, но вполне себе выглядело неплохо, как было в самом начале.       — Только вот мне кажется он не захочет тут еще неделю лежать и будет квест его уговорить.       — Почему ты так думаешь? — искренне не понимая спросил Антон, за что получил улыбку и взгляд: «Совсем дурачок и не понимаешь?»       — Потому что, я лишь полагаю, что он не захочет тут оставаться, зная, что ты в общежитии и уже не так рядом.       — Ну, во-первых, это надо спросить у самого Арса, а, во-вторых, ты ошибочно думаешь, что он сам ничего не может и мы только в комплекте идем, как твикс.       — Разве нет?       Антон рассмеялся, когда девушка стала уже убирать бинты и улыбаться такой реакции.       — Видела бы ты нас год назад, — улыбаясь сказал парень.       — Хорошо, что не видела, а то бы разочаровалась в соулмейтах.