Днями-ночами

      «УЛЫБНИСЬ», — гласит надпись гелевой ручкой с блестящими чернилами на лицевой стороне конверта из бледно-розовой бумаги. Печатными заглавными буквами — очевидно, что отправитель пожелал остаться анонимным.       «Луи де Сад», — значится на тыльной стороне. Полоску тонкой бумаги с именем получателя явно напечатали на компьютере и не слишком аккуратно приклеили, оставив на бумаге следы подсохшего клея.       — И заморочился же кто-то, — сдавленно шепчет Луи, обращаясь к Ною, неизменно делящему с ним парту у окна.       Он совсем не хочет распечатывать злополучный конверт и узнавать, что в нём. Скорее всего это чья-то дурацкая шутка и внутри Луи найдёт обидную открытку из магазина приколов — что-то вроде «одинокому неудачнику» или «тебя никто не любит». Что-нибудь, что обычно кажется подросткам вроде его одноклассников невероятно смешным. И честно говоря, Луи хочется остановиться на мысли, что это злой розыгрыш, потому что этот вариант пугает его меньше всех прочих.       Луи подумывает о том, чтобы выбросить послание в урну для бумаг, не открывая. Если кто-то и впрямь влюблён в него, то это уж точно не его, Луи, проблема. Ему и своей хватает с головой, но он-то держит её при себе.       День Всех Влюблённых тем Луи и не нравится. Начать бы стоило уже с самого его названия, звучащего весьма лицемерно — не «всех», а лишь редкостных счастливчиков. На фоне открыток с розовыми блёстками, цветных букетов и шариков-сердечек — истории признаний, обернувшихся отказами, подарков, приготовленных заранее, но так и не отданных получателю, ревности и прочих человеческих драм. Луи всегда успешно избегал празднования, но как оказалось, даже если ты предпочитаешь держаться в стороне, рано или поздно кто-то сунет тебе под нос розовый конверт.       — Ну, что там? — Ной нетерпеливо теребит его за руку, отчего-то раскрасневшийся и слегка взбудораженный, как ребёнок в ожидании подарка.       Луи достаёт из рюкзака карманный ножик и разрезает плотную бумагу, вскрывая конверт сбоку. На парту сыпятся бумажные сердечки — желтоватые страницы старых книг, сложенные простеньким оригами. Луи замечает, что на каждом из них всё той же блестящей ручкой обведены слова, и пытается сложить их в осмысленные фразы.       «Ты очень красивый. Я люблю твою улыбку», — гласит получившееся послание на валентинках, выложенных в один ровный ряд.       Луи сметает их в хаотичную горку резким махом ладони. Кажется, пара сердечек летит на пол, падает куда-то под ноги им с Ноем, но Луи игнорирует это, наскоро запихивая оставшиеся в конверт и надеясь, что никто не заметил, как вспыхнуло его лицо. Щёки, лоб и даже кончики ушей пылают, словно факел, наверняка это алое зарево заметно сквозь ровные ряды ученических парт даже с противоположного конца класса. Да что там класса? Наверняка его видно со школьного двора через окно второго этажа, место возле которого они с Ноем по привычке занимают на каждом занятии.       — Глупости какие, — бурчит Луи себе под нос, пряча несчастный конверт на самое дно рюкзака, будто надеется, что он там и затеряется, и почти кидает на парту учебник, тетради и пенал с ручками.       Начинается урок и Луи украдкой озирается по сторонам. Никто из одноклассников не косится в его сторону, не кидает коротких взглядов, перешёптываясь с соседом или соседкой, и не проявляет интереса к происходящему за их партой. Даже Ной — и тот притих и сидит, низко согнувшись и уткнувшись в тетрадь почти в прямом смысле слова.       Если кто-то из одноклассников и подбросил необычный сюрприз, то ничем себя не выдаёт. Луи на всякий случай чуть дольше задерживает взгляд на парте Мины и Фанни — двух неразлучных подружек его сестры, немногих из класса, кто общается с ним и Ноем — но девчонки ведут себя так же, как и обычно. Даже дышать становится чуть легче, Луи бы очень не хотелось получить подобное признание от кого-то из них.       Луи вскоре и думать забывает о случившемся, зато Ной до самого конца занятий выглядит, будто чем-то расстроен или даже обижен. За время перемен между уроками Луи успевает прочесть четверть книги, хотя в обычные дни Ной то и дело отвлекает его от чтения болтовнёй и своей неуёмной жаждой деятельности.       Ной сидит рядом и рисует что-то в блокноте, а Луи впервые в жизни понимает, что он, привыкший отвечать на вопросы друга и его предложения сходить в буфет или прогуляться, даже не знает, как начать разговор. От молчания становится некомфортно. Находясь дома у одного из них, за просмотром какого-нибудь глупого сериала, от которого клонит в сон, на стареньком, обклеенном стикерами с покемонами и черепашками-ниндзя, ноутбуке Ноя, или за поиском самых чудаковатых книг в библиотеке де Сада-старшего, они могут не обменяться и парой слов за целый час. Луи хватает присутствия Ноя рядом — вроде ощущения плеча под своей щекой, тихого звука мерного дыхания, постепенно переходящего в сонное сопение, и просто белобрысой макушки, маячащей поблизости. Но школа — совершенно другое дело.       В младших классах их обоих невзлюбили сверстники. Луи был болезненным и необщительным ребёнком, предпочитавшим шумным играм более тихий досуг за чтением или созданием поделок руками, за что, конечно, прослыл чудаком и зазнайкой. Ной, напротив, выделялся среди всех добротой и простодушием, легко воспринятыми за слабость.       В средней школе уже никто не пытается дразнить Луи, а значит и Ноя, находящегося под его негласной защитой. Одноклассники поняли, что связываться с де Садом — себе дороже, а большего Луи и не нужно. Им с Ноем хватает друг друга, они не нуждаются в шумных компаниях… по крайней мере, Луи уж точно.       Ной выглядит совсем ребёнком, особенно на фоне высокого темноволосого Луи с его заострёнными чертами лица — глаза, будто два сиреневых блюдца, два мягких штриха светлых бровей, нежный овал лица и слегка вздёрнутый кончик носа. Вдобавок к этому ростом ниже на добрых полголовы.       По этой причине, когда пару лет назад среди их достигших переходного возраста одноклассниц началась вся эта валентиновская канитель с розовыми сердечками, Ноя знаки их внимания обошли стороной. Как миновали они и Луи… до сегодняшнего дня.       Луи становится чуть более понятна, хоть и оттого более удивительна, причина огорчения Ноя — выходит, что ему единственному не досталось ни одной валентинки сегодня. И можно бы было просто сказать: да что с них взять, с этих глупых девчонок? Они не знают о тебе ничего, они не видели твоих горящих глаз, когда у тебя что-то получается, не слышали, как ты взахлёб рассказываешь случайные факты обо всём на свете, которые узнал. Да плевать на них, Ной!       И это было бы правдой от первого до последнего слова. Но Луи решает поступить по-другому.       «С днём Святого Валентина, Ной», — обнаружит Ной открытку в своём почтовом ящике этим вечером — надпись простой чёрной ручкой на обратной стороне картонного фиолетового сердца, выведенная неузнаваемым каллиграфическим почерком. — «Ты лучший из всех, кого я знаю».