Штормовое предупреждение

— Цзян Ваньинь, разве я учила тебя такой стойке? — вечно недовольный сварливый голос эхом разнёсся над тренировочной площадкой, и Варвара сердито поморщилась — нотации матушки обладали непреодолимой силой вызывать из небытия головную боль. — Ты меня вообще слушаешь? — Со всем возможным почтением, матушка, — покривила душой Варвара и обернулась к статной красивой женщине, восседающей на возвышении в окружении своих верных спутниц. Цепкий взор аметистовых глаз подмечал малейшие огрехи в технике адептов, будь то сражение на мечах, стрельба из лука или длительные медитации, — но самое пристальное внимание, конечно, доставалось единственному родному сыну. Варвара самоотверженно махала духовным клинком по полдня уже почти два года, но госпожа Юй никогда не была до конца ею довольна и позволяла себе лишь иногда расщедриться на скупую похвалу. Матушка, само собой, прекрасно знала, что в приступе гнева Варвара одним лишь выплеском духовной энергии способна была разнести плацдарм в щепки, но всё равно недооценивала её, корила за малейшую неточность в обучении, присматривалась с концентрированной предвзятостью. Оригинального Цзян Чэна бы непременно задело такое отношение со стороны близкого человека, но Варвара терпела — понимала, что госпожа Юй изо всех сил старается вырастить достойного наследника и сильного заклинателя. Впрочем, Варвара не сказала бы, что добилась своего прогресса исключительно благодаря громким крикам хозяйки Пристани Лотоса, — она и до момента перерождения в новом мире была предельно упряма и могла пробить чугунным лбом ворота любой прочности. Саньду привычно оттягивал руку и норовил дёрнуться в сторону — Варвара несильно встряхнула упрямый клинок и отточенным движением отправила его обратно в поясные ножны: разгоряченный тренировками, духовный меч никогда не мог успокоиться с первого раза и теперь обиженно вибрировал, обжигая варварину ногу через тонкую ткань штанов. — Прекрати, — шикнула на непутёвое оружие Варвара, — мы вернёмся сюда вечером и ещё разомнёмся, обещаю, — её привычка тихо переговариваться со стальным партнёром поначалу нервировала остальных адептов, но постепенно окружающие привыкли к маленьким странностям характера юного наследника. Саньду удовлетворённо задребезжал и затих, снова превращаясь для посторонних глаз в обычный клинок заклинателя, и только госпожа Юй бросила в сторону сына быстрый взгляд и закатила глаза. Впрочем, в её глазах Варвара на мгновение уловила странную задумчивость, граничащую с благосклонностью, но быстро убедила себя, что ей просто показалось — матушка будто и вовсе не была способна на положительные эмоции, и Варвара не спешила женщину за это осуждать. Будешь тут примерной женой и ласковой матерью, когда тебя сплошь окружают идиоты. Похлопав по резной рукояти, Варвара со смешком вспомнила, как ломала голову над глубинными значениями иероглифов, пытаясь подобрать мечу имя, которое могло бы отражать суть её внутреннего мира. В конце концов, едва не спалив волной фиолетовых молний библиотеку, злая Варвара постаралась припомнить оригинальное название клинка и с удивлением обнаружила, что оно вполне соответствует её переменчивой натуре. Три яда — жадность, невежество и гнев. Два первых качества не были присущи Варваре и раньше, а вот с третьим она боролась всю свою предыдущую жизнь, но так ничего и не смогла поделать — вспыхивала, как всепожирающий лесной пожар, от случайно сказанной кем-то фразы, от косого взгляда в свою сторону или высказанного вслух мнения, которое не совпадало с её собственным — по её скромному представлению — единственно верным. Три десятка лет гнев жадно жрал её изнутри, как ненасытный паразит. С возрастом Варвара, естественно, научилась ловко скрывать истинные эмоции под показным равнодушием и меткой иронией — она больше не срывалась на людей без повода, но гнев всё равно навеки остался заперт в хлипкой клетке подсознания и мерзким червяком точил и без того хрупкое ментальное здоровье. Вторая жизнь была дана ей, чтобы избавиться от самого разрушительного яда, и Варвара собиралась на полную катушку воспользоваться любезным предложением мироздания. К тому же, выбранное ею имя духовного клинка никого не удивило, разве что матушка кивнула головой с долей уважения и невесомо коснулась фиолетовым рукавом её плеча — максимальное выражение участия и поддержки с её стороны, на которое в принципе можно было рассчитывать. А вот Вэй Усянь — стихийное бедствие во плоти — умудрился отличиться и здесь. Восстановив по крупицам канон в своей голове, Варвара смутно припоминала, что мелкий оболтус, перебравший в уме более двух сотен вариантов, в итоге раздражённо отмахнулся от главы Цзян, когда тот спросил его об имени для меча, оттого и обзавёлся в дальнейшем своенравным оружием по кличке Суйбянь — дословно «какая разница». Но Вэй Усянь местного пошива не смог бы выкинуть такой трюк даже при всём желании, пока над его плечом грозной тенью нависала Варвара, всегда со всей ответственностью подходившая к тому, за что бралась её бледная изящная рука. Сперва Вэй Усянь пытался смягчить жестокое сердце названого брата щенячьим взглядом, потом, когда тактика превентивного удара обаянием не сработала, буквально заставил Варвару засесть вместе с ним в библиотеке на несколько дней — для обожавшей изучать новые литературные источники Варвары это занятие, впрочем, оказалось отнюдь не каторгой, а, скорее, коротким отпуском от матушкиных беспощадных тренировок. Поэтому она с радостью закопалась в увесистые сборники по иносказаниям и не отпускала несчастного Вэй Усяня даже на обед. На третьи сутки познания глубинного смысла бытия — «не отвлекайся, Вэй Ин, у нас ещё полно работы» — юноша сломался и позорно сбежал под юбку к шицзе, которая, посмеиваясь в широкий рукав ханьфу, настоятельно попросила А-Чэна быть поласковее с А-Сянем. Варвара честно пообещала сестрице подумать, а вечером безжалостно притащила оставшиеся книги в комнату под отчаянные стоны мальчишки. И даже не нарушила данное Цзян Яньли слово — нежно пропесочила Вэй Усяня по хребту ребром ладони, когда он вздумал задремать над желтоватыми страницами. Так что Варвара искренне полагала, что к встрече с отцом у фамильной кузницы они оба готовы, но злой из-за бессонной ночи названый брат, повиснув лохматым костлявым мешком на её плечах, только беспечно отмахнулся от вопроса главы Цзян. — Я так и не придумал. Называй, как хочешь. Какая разница? «Терпение — добродетель, а снисхождение — высшая степень нравственности, — громко скрипя зубами, мысленно процитировала гусуланьский трактат Варвара. — Я не могу просто взять и придушить главного героя ещё до начала событий основного сюжета», — с трудом убедила себя она. Потому лишь раздражённо передёрнула плечами, заставив Вэй Усяня неловко оступиться, и устало выдохнула: — Вэй Ин, отнесись к процессу серьёзно, пожалуйста. — Да ладно тебе, Цзян Чэн! Что толку в каком-то особенном имени? — надул губы несносный юнец и уткнулся носом ей в шею. — Пойдём лучше на озеро собирать лотосы. — А-Чэн прав, А-Сянь, — кажется, впервые за всё время пребывания Вэй Усяня и самой Варвары в Пристани Лотоса Цзян Фэнмянь посмотрел на воспитанника неодобрительно и поддержал позицию родного сына. — Меч должен служить тебе верой и правдой всю твою жизнь, разве ему понравится такое безразличие со стороны хозяина? Пафосная фраза главы ордена темноволосого юношу явно не впечатлила, но мелькнувшее в варварином серо-лиловом взгляде разочарование моментально выбило воздух из лёгких похлеще пинка под рёбра, так что Вэй Усянь, поворчав для вида ещё пару минут, запустил пятерню в густые волосы и покорно кивнул. — Ладно, я понял, — и замер, на мгновение прикрыв глаза. — Тогда пусть будет Лэйбао. Отец громко поперхнулся воздухом и прожёг нечитаемым взглядом сначала почему-то Варвару, а потом и старшего воспитанника. — Ты уверен, А-Сянь? — медленно переспросил мужчина — если говорить начистоту, Варвара и сама слегка удивилась. — «Гроза»? Я думаю, это не слишком подходящее название для духовного клинка. Вэй Усянь с досадой цокнул языком и, отлепившись от неё, гордо отвернулся. — Вы двое определились бы для начала, чего от меня хотите, — нервно бросил мальчишка. — Нет имени — плохо, придумал имя — снова не то, орден противоречий какой-то! — обиженно фыркнул он, нарочито небрежно махнув рукой в сторону главы Цзян. — Решай сам, дядя, я уже всё сказал! — и, виртуозно изображая оскорблённую невинность, отошёл в сторону на пару шагов. Варвара дёрнулась следом, ухватив двумя пальцами тонкое запястье. — Ты ведёшь себя неприлично, — пожурила она без единого намёка на строгость в голосе и повернулась к застывшему изваянием мужчине: — Прошу прощения за его недостойное поведение, отец, — и, не обратив внимания на возмущённое сопение Вэй Усяня, пояснила, — полагаю, я порядком надоел Вэй Ину в последние дни с нудными лекциями о подборе подходящего имени для клинка, и он, в конце концов, вспылил. — Всё хорошо, А-Чэн, — Цзян Фэнмянь даже не удостоил её ответным взглядом. — Я учту оба ваших пожелания. Варваре вдруг захотелось схватить мужчину за грудки и смачно встряхнуть со всей силой, на которую было в данный момент способно её тело, но она быстро погасила этот дурной порыв и лишь равнодушно хмыкнула. — Благодарю, глава ордена. Притихший Вэй Усянь едва ощутимо потянул её за палец. — Цзян Чэн, так мы пойдём на озеро? Варвара заторможенно кивнула — ей не помешало бы подышать свежим воздухом и проветрить гудящую голову.

***

Поздним вечером, когда серповидный месяц уже налился насыщенной молочной белизной, Варвару неожиданно вызвала к себе госпожа Юй. Варвара как раз корпела над традиционной письменностью, выводя тонкой кистью заковыристые иероглифы на холсте, а бессовестный Вэй Усянь нагло дрых на её кровати и даже ухом не повёл, когда в дверь настойчиво постучала одна из вечных спутниц матушки. — Молодой наследник, госпожа желает Вас видеть, — безразлично сообщила женщина и отступила на пару шагов, кивком головы приглашая Варвару следовать за ней. Варвара нехотя оторвалась от своего занятия, потянулась, как кошка, в попытке хоть немного размять плечи и ловким слитным движением поднялась на ноги — силовые тренировки меняли это тело в лучшую сторону, и Варвара, в прошлом никогда не дружившая со спортом, не могла нарадоваться своей нынешней физической форме. — Хорошо, идём. Вэй Усянь недовольно пошевелился во сне, но глаза не открыл, и Варвара со спокойной совестью покинула свою обитель. Госпожа Юй чинно восседала на расписной циновке с пиалой тёплого жасминового чая в руках и недовольно хмурила брови — впрочем, как и всегда. Варвара удостоилась приглашающего взмаха ладонью и осторожно присела напротив матушки, бережно разгладив складки ночного одеяния. — Вы звали меня? — Варвара прищурилась, внимательно отслеживая любые эмоциональные колебания на лице своей собеседницы, и чуть пригубила отвар из собственной чашки. — Что-то случилось, матушка? Юй Цзыюань тяжело и как-то надломленно вздохнула, словно мечтала в данный момент оказаться на другом конце земли, и непривычно мягко посмотрела на сына. — Ничего особенного не случилось, А-Чэн. Я хотела сообщить тебе важную новость лично. Варвара заволновалась — уровень секретности, который зачем-то решила соблюсти матушка, вызывал смутные опасения — уж не невесту ли она своему ребёнку подыскала под шумок? Цзян Яньли была помолвлена с самого рождения, и Варвара, искренне жалея сестрицу, удивлялась про себя, каким чудом смог такой же участи избежать Цзян Чэн. Видимо, у матушки просто не было других подруг, кроме госпожи Цзинь (и слава мирозданию!). — Что-то не так с отцом или шицзе? — аккуратно поинтересовалась Варвара, отставляя в сторону недопитый чай, но госпожа Юй лишь отрицательно всплеснула руками. — Хвала духам, все живы и здоровы, — женщина задумчиво пожевала нижнюю губу и с присущей ей холодной серьёзностью взглянула на Варвару. — А-Чэн, ровно через неделю в Пристань Лотоса прибудет с официальным визитом делегация ордена Цишань Вэнь для проведения совместной ночной охоты. Варвара настороженно кивнула — взаимный дружественный обмен опытом между великими сектами был обычным делом в настоящем, ведь война должна была разгореться не раньше, чем через несколько лет. Но на памяти Варвары, которая провела в ордене Юньмэн Цзян уже два года, носители знамени красного солнца ещё ни разу не посещали их земли. — Влияние клана Цишань Вэнь в последнее время в значительной степени выросло, насколько я могу судить по слухам. Матушка опасается непредвиденных происшествий? — деликатно осведомилась она и, дождавшись резкого кивка, продолжила. — Ваши опасения, безусловно, достойны быть принятыми во внимание, но мы не можем без причины отменить гостевой визит другой великой секты. Такой поступок сочтут неуважительным и порочащим честь и достоинство нашего ордена, — Варвара неловко потеребила растрёпанную косу смоляных волос и взглянула на женщину с искренним сочувствием. — Я уверен, что всё пройдёт хорошо, матушка. Уж с ночной охотой как-нибудь справимся. Варвара умела убеждать людей, вот только сама себе не поверила ни на грамм — в груди клубком из острых шипов свернулось неуютное и тревожное предчувствие. Госпожа Юй взглянула на неё слегка растерянно, но обычно льдистые аметистовые глаза вдруг сверкнули тёплыми золотыми искрами, и хозяйка Пристани Лотоса благодарно кивнула сыну. — Спасибо, А-Чэн. Я должна была услышать слова поддержки хоть от кого-нибудь, — не просто маленький камешек, а самый настоящий булыжник только что влетел с размаху в огород флегматичного главы Цзян, и Варвара, не удержавшись, понимающе улыбнулась собеседнице — всё же, внутри она оставалась такой же взрослой и уставшей женщиной, как Юй Цзыюань. — Иногда мне кажется, — вдруг сказала госпожа Юй и невесомо коснулась варвариного запястья, — что ты слишком быстро взрослеешь, А-Чэн. Перед мысленным взором тут же замаячил искрящийся молниями Цзыдянь, и Варвара громко сглотнула. — Как и подобает наследнику великого ордена, разве нет? — нарочито капризно протянула она, показательно возведя грозовые очи к потолку. — Я перечитал по несколько раз каждый из трактатов по клановому этикету и смог бы процитировать их даже посреди ночи, — под весёлый хмык госпожи Юй Варвара демонстративно надула пухлые губы. — Матушка довольна моим прогрессом? — опасливо уточнила она, скользнув взглядом по статной фигуре в лиловом. — Матушка очень гордится тобой, А-Чэн, — тихо ответила женщина, но Варвара, обладающая абсолютным музыкальным слухом, уловила каждое слово, и сердце вдруг болезненно сжалось — ей было непередаваемо жаль сильную и волевую, но такую ранимую в душе заклинательницу. — Если бы только твой отец тоже видел… — не договорив, Юй Цзыюань резко отвернулась от сына и обозначила едва уловимым жестом ладони, что на сегодня разговор окончен. Варвара решила не искушать судьбу — пожелала матушке доброй ночи и тенью выскользнула за порог. «Если бы отец видел? — ворчливо думала она, быстрым шагом возвращаясь в свои покои. — Да слава мирозданию, что он слеп, как крот, только его пристального внимания мне не хватало для полного счастья», — чересчур погружённая в свои мысли, Варвара едва не протаранила головой косяк и чудом свернула в нужном направлении — из-за двери призывно раздавался громкий раскатистый храп. Хоть что-то в этом безумном мире оставалось неизменным.