На улице стоял такой балаган, что уши, чувствовалось, готовы были свернуться в трубочку. Все обсуждали прошедший тест, обменивались впечатлениями и ругались на высокую сложность заданий. Саске тест ничем трудным не показался, и он предпочёл поскорее покинуть это раздражающее своим видом, обстановкой и количеством людей место, засунув наушники в уши. Громкая мелодия ударяла по барабанным перепонкам с неистовой силой, но Учихе это даже нравилось. Приятная музыкальная мелодия — не нервирующее скопление голосов, в конце концов.
Университетские шумы были уже далеко и сквозь наушники не проникали, поэтому можно было расслабиться и перестать идти сжавшись. Саске думал, что ему, наверное, удачное поступление в институт точно обеспечено. Тест, на удивление, и вправду был лёгким, темы давались те, которые Учиха вчера тщательно изучал, от корки до корки (преувеличено, конечно же, вчера он лишь думал об известном человеке и пытался унять разбушевавшиеся эмоции). Солнечная погода сопровождалась северным ветром, и находиться вне дома стало терпимо. Потоки свежего воздуха приятно трепали тёмные волосы, а яркие лучи не давали замёрзнуть, и эта комбинация впервые настолько умиротворяла и нравилась Саске. Потому что он был один, видимо.
Одиночество его продлилось недолго: только Учиха подумал обо всей красоте уединения, сзади его приобняли за плечи и что-то громко сказали. Темноволосый на рефлексах с разворота вписал свой острый локоть в нос того, кто его потревожил. Виновник моментально отскочил назад, сгибаясь пополам и держась за кровоточащий нос. Саске медленно повернулся, злость накатывала постепенно, и вспомнилось то желание «помахаться кулаками». Внезапно захотелось набить морду Узумаки так, как он делал это в детдоме. Может, и не Узумаки, но кому-нибудь что-нибудь набить очень уж захотелось.
— Ай-ай-ай, Саске, ты чего?! — сзади зашипели от боли, Учиха окончательно развернулся и увидел того, кого хотел видеть меньше всего. Причём увидел он сразу двух самых ненавистных людей: рядом с горбившимся блондином стоял красноволосый, придерживая первого за плечо и презрительным взглядом смотря на темноволосого.
— Будешь знать, как подкрадываться со спины, — невинно пожал плечами Саске и уже собирался продолжить свой путь, ему ещё о многом надо было подумать, однако его тут же схватили за правое запястье, — Какого чёрта?
— Мы, вот, с Гаарой идём отмечать… отмечать… Ну, в общем, что-то да отмечать, короче, давай с нами? — Узумаки еле заметно поморщился от боли в разбитом в носу, откуда всё ещё крупными каплями стекала алая кровь, и красноволосый протянул блондину синий носовой платок, на что тот благодарно кивнул и приложил тряпку к одной из ноздрей.
— Иди нахер, Узумаки, — сказал, как отрезал, Учиха и ещё раз попытался выдернуть свою кисть из захвата цепких пальцев блондина. Флешбэк — Саске вспомнилось прощание блондина, когда тот покидал детский дом, — проскочил мельком перед глазами, но уже вызвал усмешку. И темноволосому стоило огромных усилий удержать её внутри себя, а не выпустить на показ.
— Да не ломайся, пойдём же! — Наруто улыбнулся шире и пальцы сомкнул сильнее. Останутся синяки…
— Наруто… — до этого не принимающий участие в беседе Гаара предостерегающе положил ладонь блондину на плечо. Однако Узумаки не обратил на этот жест никакого внимания, и голубоглазому подумалось, что это было крайне эгоистично с его стороны, но ничего поделать он с собой не мог.
— Ты вообще слышишь, что тебе говорят? — злостно выплюнул Учиха и ближайшим к Наруто коленом дал тому под дых. Блондин упал на асфальт, отрывисто вдыхая и вновь сгибаясь. В который раз уже за сегодня? Гаара послушно опустился следом, заботливо поглаживая по спине, и Саске показалось это таким слащавым действием, что он не удержался от подколки, — Не заставляй своего дружка волноваться, вон, посмотри, как за тебя переживает.
И Учиха ушёл. По обычаю засунув руки в карманы, а наушники в уши.
— Гаара… — хрипло позвал Узумаки красноволосого, а потом вдруг удивлённо-радостно задал риторический вопрос, — неужто Саске только что ревновал?
И, естественно, Наруто понял всё по-своему.
***
По оставшейся дороге к дому темноволосый пытался утихомирить вновь разбушевавшиеся эмоции, и, стараясь не думать о том, что это его напугало также, как вчера. Но, надо признать, после двух ударов, послуживших каналами для вывода чувств, стало гораздо легче, и ярость улеглась внутри. Саске подумал, что если Наруто продолжит его донимать, — а блондин обязательно продолжит — то в скором времени может стать личным «козлом отпущения» темноволосого. И не то, чтобы это как-то беспокоило Учиху… Нет, скорее, он был даже не против. Да, точно, хотелось держать Узумаки рядом с собой, чтобы в любой момент было на кого сорваться.
Железная дверь звонко запиликала, и Саске вошёл. Освежающий холод подъезда ударил в лицо, смёл все сомнения, мысли и вообще очистил голову, делая её необычайно лёгкой, не такой, какой она была секунды назад: тяжёлой и будто бы налившейся свинцом. Тут же вспомнилось и то, что встал Учиха сегодня очень рано, и надо бы восполнить упущенные часы сна. Он этим обязательно займётся.
На подходе к квартире в глаза бросился белёсый пакет, висящий на дверной ручке. Саске нахмурился и пошёл быстрее. Осторожно заглянув внутрь, — ну, а вдруг там бомба, правильно? — он с облегчением заметил, что в пакете всего лишь одинокая пластмассовая коробочка с шестью такояки внутри, да записка с чем-то, написанным чёрной ручкой. Достав первым делом бумажку и прочитав её содержимое, темноволосый недовольно закатил глаза, смял ненужный листок и выкинул его куда-то назад. А такояки забрал, решив, что сейчас он поест, выкурит одну сигарету и погрузится в долгожданный сон. Время до вечера ведь ещё имеется…
***
— Гаара, вот скажи мне, чёрт возьми, — Наруто сделал несколько больших глотков светлого пива и бухнул полулитровую кружку на стол, — почему Саске такой козёл, а? Вот я для него всё, а он мне только в нос, да в солнечное сплетение… и болит-то ещё дико просто!
— У него такая натура, — только и выдал красноволосый.
— Натура… — изрядно подвыпивший Узумаки презрительно усмехнулся, — Эту натуру всегда можно изменить! И вся муть про «судьбу» и «я таким родился» полный бред!
— Наруто, успокойся, ты просто пьян… — Гаара гладил блондина по спине и тщетно пытался предотвращать очередные глотки алкоголя, с которого Наруто уж чересчур сильно несло.
— Что у трезвого на уме — то у пьяного на языке! — по-филосовски заявил Узумаки и потянулся за кружкой, — Да и вообще… это во всём Саске виноват! Да! Вот, сейчас пойду и выскажу ему всё, что о нём думаю!
— Тихо-тихо, сиди, с утра ты ещё успеешь об этом пожалеть, уж поверь мне, — Гаара удержал за руку уже поднимающегося Наруто и посадил на место, — И стоит тебе забыть о нём… Ничего путного с ним не выйдет.
— Ну уж нет, хрен тебе! — беззлобно прокричал блондин на всю квартиру. На, так называемые, посиделки они всегда собирались у красноволосого, предварительно закупившись выпивкой и закусками, — Я докажу… Докажу тебе, ему, себе, что я тоже чего-то да стою! Он у меня ещё попляшет и так просто не отвертится!
— Что ж, чего и требовалось ожидать, — пробубнил себе под нос Гаара, вспоминая, как ещё в двенадцать лет Узумаки говорил, что неплохо бы с Учихой подружиться, а красноволосый ему тогда наставлял, чтоб не привязывался к темноволосому. И, конечно, Гаара понимал, что блондин просто-напросто пропустил его слова мимо ушей. В этом был весь Наруто.
Красноволосый погрузился в свои думы, полностью абстрагируясь от мира сего, поэтому как-то пропустил предупреждение Наруто о том, что он сходит в магазин, за пивом, потому что оно у них, оказывается, закончилось. Гаара рассеянно кивнул и лишь спустя десять минут «ностальгии» по детскому дому очнулся. Он без какой-либо цели разглядывал свою же квартиру и внезапно наткнулся на целый ящик пива, стоящий рядом с диваном. В голове тут же собрался целый паззл, и фраза голубоглазого «Я сейчас пойду к Учихе и всё ему выскажу!» отчётливо предстала перед глазами.
— Твою мать, Узумаки, — выругался Гаара, спешно натягивая джинсовую куртку.
