***
— Пойду-ка я спать, — зевнула Джинни, — Никак не высплюсь с тех пор, как… ладно… в общем, поспать не помешает, — поднимаясь сказала она, когда друзья, в очередной раз, просто сидели вечером в любимых креслах у камина, молча размышляя каждый о своём. Рыжеволосая поцеловала Гарри, на что Рон демонстративно отвернулся, помахала рукой брату и Гермионе, и удалилась в сторону девичьих спален. Как только за ней закрылась дверь, Гермиона с самым что ни на есть гермиониным выражением лица склонилась к Гарри: — Гарри, я этим утром кое-что откопала в библиотеке… — Р. А. Б.? — вытягиваясь в напряжённую струнку, спросил Гарри. — Нет, — удрученно ответила она, — Я старалась, Гарри, но так ничего и не нашла… Есть парочка довольно известных волшебников с подходящими инициалами, но они нам не подходят. Судя по записке, похититель крестража лично знал Волан-де-Морта, а ни малейших доказательств того, что они когда-либо имели с ним дело, я не нашла… Нет, если честно, я говорю… ну, в общем, о Снегге. — Даже упоминание этого имени при своих друзьях явно заставляло её переживать, в преддверии их непредсказуемой реакции. — И что? — горько осведомился Гарри, снова оседая в кресло. — Ну, я вроде как была права в той истории с Принцем-полукровкой, — осторожно произнесла Гермиона, сжимаясь в кресле, будто это поможет ей уменьшиться в размерах. — Тебе обязательно тыкать меня в это носом? Ты что, не понимаешь, какие чувства она у меня теперь вызывает? — Нет, Гарри, я о другом! — торопливо воскликнула Гермиона и, озираясь вокруг, проверила, не слышит ли их кто, — Права я была в том, что книга когда-то принадлежала Эйлин Принц. Понимаешь… она была матерью Снегга! — А мне казалось, на нее и смотреть-то было противно, — сказал Рон. Но Гермиона тактично решила пропустить едкий комментарий рыжего мимо ушей. — Я перерыла все остальные старые номера «Пророка» и наткнулась на крошечное объявление о том, что Эйлин Принц выходит замуж за человека по имени Тобиас Снегг, а несколько позже сообщалось, что она произвела на свет… — …убийцу! — выпалил взбесившийся Гарри. — Ну… да, — крайне неохотно подтвердила Гермиона. Хотя Снегг и действительно убил Дамблдора, фактически он лишь исполнял приказ самого Директора. Но, решив не поднимать эту тему раньше времени, девушка продолжила: — Так что отчасти я была права. Снегг мог гордиться тем, что он «наполовину Принц», понимаешь? Судя по напечатанному в «Пророке», Тобиас Снегг был маглом. — Да, все сходится, — надменно сказал Гарри, — Он разыгрывал чистокровного волшебника, чтобы втереться в компанию Люциуса Малфоя и прочих… совсем как Волан-де-Морт. У матери кровь чистая, отец — магл… оба стыдились родителей, старались внушить людям страх, пользуясь Темными искусствами, выдумали для себя звучные имена — лорд Волан-де-Морт, Принц-полукровка… Как же Дамблдор не догадался? — Дамблдор знал, Гарри, обо всём. Прости, я не хочу объяснять всё несколько раз, подожди до завтра. Пожалуйста, Гарри? — отчаявшийся голос девушки, как нельзя лучше остудил нарастающий гнев парня, который был готов вспыхнуть в любую секунду. — Ладно… извини. — Я все-таки не понимаю, почему он не выдал тебя, почему не сказал никому, что ты используешь эту книгу? — немного погодя, произнес Рон, — Он должен был знать, откуда ты все берешь. — А он и знал, — с горечью прбомотал Гарри, — Понял, когда я ударил Малфоя Сектумсемпрой. Никакая легилименция не потребовалась… А мог понять и раньше — по рассказам Слизнорта о моих блестящих успехах в Зельеварении. Не стоило ему оставлять свой старый учебник в том шкафу, верно? — Да, но уже поздно думать об этом, Гарри, — попыталась остановить дальнейшие рассуждения брюнета Гермиона,— Что сделано, то сделано, в конце концов ты же не знал, что эта книга опасная. Но не обратив внимания на слова подруги, Гарри продолжил: — Я должен был отдать книгу Дамблдору, — обречённо сказал он, — Сколько раз он показывал мне, что Волан-де-Морт уже в школе был олицетворением зла, а я держал в руках доказательство, что и Снегг такой же… — «Зло» слишком сильное слово, — негромко, но уверенно произнесла Гермиона. — Ты же и твердила мне, что эта книга опасна! — Я о другом, Гарри, ты во всём винишь либо себя, либо Снегга, но ни твоей ни его вины тут нет. По крайней мере не за всё произошедшее сразу, — добавила девушка, увидев, как нахмурилось лицо Гарри, — К тому же, Дамблдор знал о книге и о том, что ты её активно используешь. И о случае с Драко он тоже знал, — как можно тише сказала Гермиона, не желая ощутить на себе гнев своего друга за раскрытие директору его секретов. — Ты рассказала ему всё? — Прости, Гарри, это было необходимо. Я… — Потом всё объяснишь, я помню. Всё нормально, Гермиона, я не злюсь, — проговорил брюнет, уставший доказывать вообще что-либо. — Спасибо. — Она слабо улыбнулась в ответ и, пожелав мальчикам спокойной ночи, ушла спать, чувствуя сильное утомление.***
Утром следующего дня Гермиона проснулась пораньше и принялась собирать свои вещи, чтобы после похорон сразу рассказать всё негодующим друзьям и наконец-то отправится туда, где её сегодня ждут, не тратя время на сборы. Девушка уложила всё необходимое в маленькую расшитую бисером сумочку, на которую было наложено Заклятие Незримого Расширения. Много вещей она с собой брать не стала. Одежда, некоторые личные вещи, книги, в числе которых была книга, которую дал ей Дамблдор незадолго до своей смерти. Он сказал, что она поможет им в достижении их цели. Но не сказал, как именно — вполне в стиле Дамблдора. Маленькая книжка «Сказки барда Бидля» выглядела такой же древней, как и том «Тайны наитемнейшего искусства», тоже лежавший в её безразмерной сумочке. Кроме того, гриффиндорка взяла с собой имевшиеся у неё ингредиенты для зелий и уже готовые зелья, сделанные ей «на всякий случай». Успев собрать все вещи к завтраку, девушка также, как и остальные, сидела, не притронувшись к еде, она также, как и все отправилась вслед за Макгонагалл, когда та объявила о начале, на улицу. Гермиона и её друзья расположились в конце одного из рядов ближе к озеру. Похороны прошли спокойно, если конечно так вообще можно было сказать. Но впереди у юной ведьмы было ещё одно испытание. Она должна была рассказать всё своим друзьям. Когда всё закончилось Гермиона и Рон поспешили к Гарри, идущему рядом с Руфусом Скримджером по берегу озера. — Чего хотел Скримджер? — шепотом спросила Гермиона, когда тридцать третий Министр Магии, наконец удалился. — Того же, что и на Рождество, — пожал плечами Гарри, — Получить от меня секретные сведения о Дамблдоре и обзавестись для Министерства новым рекламным мальчиком. С секунду Рон, казалось, пытался справиться с обуревавшими его чувствами, а затем громко восуликнул, обращаясь к Гермионе: — Слушай, я сбегаю, дам Перси по морде! — Нет, — твердо ответила она и ухватила его за руку. — А мне бы так полегчало! Гарри рассмеялся. И даже Гермиона слабо улыбнулась, но стоило ей взглянуть на замок, и лицо ее вновь потемнело. — Как подумаю о том, что мы скорее всего сюда не вернёмся… Если Хогвартс всё-таки закроют? — Глядишь, еще и не закроют, — отозвался Рон, — Дома не безопаснее, чем здесь, верно? Сейчас повсюду одно и тоже. Я бы даже сказал, что в Хогвартсе лучше, в нем столько волшебников, способных его защитить. Ты как считаешь, Гарри? — Ну, я в любом случае не вернусь сюда, закроют его или нет. — Гарри я уже сто раз говорил тебе, что иду с тобой. Я пойду с тобой, чтобы не случилось! — обнадежил его Рон, вопросительно глядя на свою подругу. — Я… нет. Прости, Гарри. Идёмте в замок, Макгонагалл сказала всем, чтобы они ждали нас в её кабинете. — Гриффиндорская храбрость в последнее время слишком часто подводила девушку. Вот и сейчас она увильнула с темы, откладывая всё на самый последний момент. Мальчики послушно отправились за ней, морально готовясь услышать то, что, как они поняли, им не понравится. Когда друзья вошли в кабинет, их там уже ждали все, кому гриффиндорка, по приказу Дамблдора, должна была поведать об их плане. — Ох, наконец-то, я уже начала волноваться, что что-то случилось, — тревожно запричитала Минерва, жестом указывая ребятам присесть. — Нет, всё в порядке, профессор, — произнесла Гермиона, присаживаясь рядом с Макгонагалл. На её плечо тут же легла рука, которая уже не раз приходила на помощь студентке, в знак поддержки. Гермиона оглядела сидящих в кабинете. Джинни, Полумна и Невилл сидели напротив неё. Джинни и Невилл явно нервничали, перебирая пальцами края своих мантий. Полумна, как всегда была необычайно спокойной, просто молча глядев на Гермиону понимающим взглядом. Рядом с ними сели Рон и Гарри, которые были напряжены также, как и Невилл с Джинни. Тонкс и Люпин сидели слева от неё, держась за руки. Волосы метаморфини снова стали ярко розовыми, но на лице также, как и у Римуса прослеживалось волнение. Увидев неожиданные изменения в поведении этих двоих, девушка сложила два и два, и, получив четыре, сдержала рвущуюся наружу улыбку. — Что ж, наверно, нет смысла затягивать это всё, — более чем неловко начала Гермиона, ища подходящие слова, — Думаю лучше будет начать с того, как всё началось, а если быть точнее с сентября, — выждав небольшую паузу она продолжила: — Я попрошу не перебивать меня, и оставить все свои вопросы и комментарии на потом, — увидев лёгкие, но уверенные кивки присутствующих, девушка глубоко вздохнула и наконец, начала свой рассказ. — Примерно в середине сентября, после очередной ссоры с Гарри по поводу книги я решила рассказать всё Дамблдору…***
Гермиона быстрым шагом шла к кабинету Директора Школы Чародейства и Волшебства. Комендантский час подступал с каждой минутой всё ближе, но сейчас для девушки это было не так важно, в конце концов у неё были небольшие привилегии как у старосты Гриффиндора. Подойдя к одинокой горгулье, охранявшей вход, девушка произнесла пароль «Кислотные леденцы», о котором ей и Рону проболтался Гарри, рассказывая о своём первом индивидуальном занятии с Дамблдором. Горгулья отпрыгнула в сторону, стена за ней разошлась и показалась движущаяся винтовая лестница, наступив на неё девушка плавно поднялась кругами к двери с медным молотком, которая вела в кабинет Дамблдора. Подойдя к двери она, неожиданно для самой себя, узнала два голоса. — Зачем? — послышался недоумённый голос Снегга, в котором явно выражалось сожаление, — Зачем вы надели это кольцо? На него наложено заклятие, вы не могли этого не знать… Зачем вам вообще понадобилось его трогать? — Я… сделал глупость. Не устоял перед искушением… — Даже не видя лица Директора, Гермиона с уверенностью могла сказать, что тот поморщился. — Каким искушением? — Не получив ответа, Снегг продолжил, в его голосе начали слышаться нотки наступающего бешенства. — Чудо, что вам удалось вернуться сюда! На это кольцо наложено заклятие исключительной силы. Самое большее, на что мы можем надеяться — это ограничить его действие одним участком. Пока мне удалось запереть его в одну руку. — Вы отлично справились, Северус. Сколько мне осталось, как вы думаете? — Дамблдор говорил обычным тоном, как будто спрашивал прогноз погоды. После недолгого промедления Снегг ответил: — Не могу сказать точно. Может быть, год. Сдержать такие чары навсегда – невозможно. Постепенно они начнут распространяться, это одно из тех заклятий, которые со временем только усиливаются. С каждым словом всё больше приходя в шок, девушка вслушивалась в разговор, начиная различать сквозь слова выражения лиц разговаривающих. — Как мне повезло, как невероятно повезло, что у меня есть вы, Северус. — Если бы только вы позвали меня чуть раньше, я, возможно, мог бы сделать больше, выиграть для вас больше времени, — с болью в словах сказал Снегг, — Вы что, думали, что, разбив кольцо, вы разобьете чары? — Что-то в этом духе… Я, видимо, был просто не в себе… — сказал Дамблдор, — Ну что ж, это сильно упрощает дело. — Его лёгкий смешок говорил о том, о чем, по-видимому, Снегг также, как и сама Гермиона не догадался. — Я имею в виду тот план, который выстроил вокруг меня лорд Волан-де-Морт. План заставить этого бедного мальчика, Малфоя, убить меня. Судя по звуку, Снегг опустился в кресло и после продолжительной тишины произнёс: — Тёмный Лорд и не ждет, что Драко добьется успеха. Это просто наказание за недавние промахи Люциуса. Медленная пытка для родителей Драко, вынужденных наблюдать его провал и наказание. — Проще говоря, мальчику вынесен смертный приговор, как, разумеется, и мне. Ну а естественный преемник по этому заданию, после провала Драко, будете вы, если я правильно понимаю? Короткая пауза. — Да, таков, я думаю, план Тёмного Лорда. — Лорд Волан-де-Морт полагает, следовательно, что в ближайшем будущем ему больше не нужен будет соглядатай в Хогвартсе? — Да, он рассчитывает на то, что школа скоро будет в его руках. — А если она и правда окажется в его руках, — легко сказал Дамблдор таким тоном, как будто речь шла о чём-то постороннем, — Вы даёте мне слово сделать всё, что в ваших силах, чтобы защитить учеников Хогвартса? — Похоже Снегг молча выразил своё согласие, потому что Дамблдор скоро продолжил: — Отлично. Теперь вот что: ваша главная задача сейчас — выяснить, что собирается делать Драко. Напуганный пятнадцатилетний мальчишка опасен и для самого себя, и для окружающих. Предложите ему помощь и руководство, он их, наверное, примет — вы ему очень нравитесь… — Уже гораздо меньше, с тех пор как его отец вышел из фавора. Драко осуждает меня, он думает, что я занял место Люциуса. — И всё-таки попробуйте. Я беспокоюсь не столько за себя, сколько за случайных жертв — мало ли какие планы придут мальчику в голову. Но в конечном счёте есть только одно средство, чтобы спасти его от гнева лорда Волан-де-Морта. — Вы намерены позволить ему вас убить? – спросил Снегг своим саркастическим тоном. — Нет, конечно. Меня должны убить вы. Наступило долгое молчание. В тишине раздавался лишь странный щелкающий звук: похоже феникс Фоукс клевал скорлупу каракатицы. — Вы хотите, чтобы я сделал это прямо сейчас? — ироническим тоном спросил Снегг, — Или дать вам ещё несколько минут, чтобы составить эпитафию? — Нет-нет, это не так срочно, — ответил Дамблдор, очевидно, улыбаясь, — Я полагаю, случай представится в свое время. С учетом того, что произошло сегодня, можно не сомневаться, что это произойдет в течение года. — Если вы не против умереть, — резко сказал Снегг, — почему бы не предоставить это Драко? — Душа мальчика еще не настолько повреждена, — ответил Директор, — Я бы не хотел, чтобы она раскололась из-за меня. — А моя душа, Дамблдор? Как же моя душа? — Только вам известно, потерпит ли ваша душа ущерб от того, что вы поможете старику избавиться от боли и унижения, — ответил Дамблдор, — Я прошу вас об этой великой услуге, Северус, потому что моя смерть — такое же решенное дело, как и то, что «Пушки Педдл» займут в этом сезоне последнее место в лиге. Признаюсь, я предпочел бы быстрый, безболезненный конец долгим мукам, которые мне предстоят, если будет задействован, например, Сивый. Я слышал, Волан-де-Морт его завербовал? Или наша милая, всё-ещё-притворяющаяся Беллатриса, которая любит поиграть с мышкой, прежде чем ее съесть. Гермиона решила, что пока, она не будет думать вообще, иначе её мозг грозился взорваться прямо тут. Вопросы: «Что здесь вообще происходит?», «В каком смысле Беллатриса притворяется?» и так далее, нарочито лезли в голову, и мешали вникать в суть разговора. Директор говорил легким тоном, и, немного помедлив, продолжил: — Спасибо, Северус… — Ещё одна многозначительная пауза, сопровождавшаяся гробовой тишиной, заставила девушку неслабо напрячься. И видимо не зря. — Но на этом наш разговор судя по всему не заканчивается, раз у нас появился новый слушатель. Войдите, невежливо стоять на пороге, — насмешливым тоном произнёс Дамблдор, взмахом палочки открывая дверь. Ошеломлённая гриффиндорка застыла в дверном проёме, раскрыв рот в удивлении. Казалось, только Дамблдор был вполне доволен происходящим, потому что Снегг постепенно перегружался из оцепенения в усталую злость. — Мисс Грейнджер! Какого Мерлина?! — процедил он, вскакивая с кресла. — Успокойтесь, Северус, прошу вас. Я полагаю, что Мисс Грейнджер пришла ко мне рассказать о чём-то и стала невольным слушателем нашего разговора. — Зельевар с важным видом помялся, но вновь осел в кресло. — Я… Ах, да, — запинаясь ответила Гермиона, наконец входя в кабинет, — Я хотела поговорить с вами на счёт Гарри, — продолжила она, надеясь, что Снегг уйдёт, но судя по выражению лица Директора, она должна была говорить при нём, — Если коротко, то к нему в руки попала необычная книга, и я считаю, что она может быть опасна! Дамблдор лишь кивнул, молча призывая гриффиндорку продолжать. — Это экземпляр «Расширенного курса Зельеварения» Либациуса Бораго, он взял его в классе ЗОТИ. Книга вся исписана, а на внутренней стороне её обложки написано «Эта книга является собственностью Принца-полукровки», — Дамблдор поднял здоровую руку, останавливая Гермиону. В кабинете воцарилось молчание, но по удивлённо-злобному лицу Снегга, она поняла: эти двое знают, что это за книга. — Что ж, я рад, что вы так серьёзно отнеслись к этому. Но, как вы уже поняли, мне и Профессору Снеггу известно о содержании этой книги. Поэтому, я считаю, что Гарри может оставить её у себя, — удивлённые лица Гермионы и Северуса ясно говорили, что такой исход событий был для них неожиданным, — Я полагаю, что под вашим присмотром и присмотром Профессора Снегга он не натворит глупостей и, возможно, даже извлечёт знания из этой весьма содержательной книжки, — добродушно сказал директор, на что Снегг многозначительно фыркнул, но предпочёл промолчать. Девушка утвердительно кивнула, мысленно соглашаясь со словами Дамблдора, — Я полагаю, что вам очень любопытно узнать, о чём мы говорили. Но если вы хотите, чтобы я вам всё рассказал, Мисс Грейнджер, вы должны пообещать мне: во-первых, что вы не расскажите об этом никому, даже свои друзьями, до определённого момента; во-вторых, если вы предлагаете нам свою помощь, то делаете так, как я вам скажу. Идёт? От такого неожиданного поворота событий опешила не только девушка, но и Снегг. — Дамблдор?! Она студентка! Ей всего шестнадцать! — Почти семнадцать, — на автомате вставила девушка, тут же корчась от осознания собственной ошибки. — Да какая разница! Она ещё студентка! А вы хотите не только рассказать ей обо всём, но ещё и втянуть во всё это? — Теперь Северус выглядел совсем злым. Девушка была уверена, что каким бы чёрствым он не казался, в глубине души он переживал за всех студентов Хогвартса. И она оказалась права. Снегг, всё это время, носивший маску равнодушия, по-настоящему ценил своих учеников, особенно таких одарённых, по его мнению, как Гермиона. — Северус, успокойтесь пожалуйста. Я понимаю, что для вас это шок, но прошу выслушать меня. Спасибо, — сказал он, когда Снегг через силу, едва заметно качнул головой, в знак согласия.***
И Директор рассказал Гермионе, конечно без особых подробностей, историю о Снегге, на что тот склонил голову, мечась между злобой на то, что его историю рассказывают кому-то без его спроса, и на то, что Дамблдор подвергает свою студентку такой опасности. Хотя он рассказал, только о том, что Снегг двойной агент, и что он на их стороне, лишь слегка затрагивая причины. Но этого было достаточно, чтобы девушка могла понять все поступки профессора Защиты от Тёмных Искусств. И именно эту историю Гермиона только что закончила рассказывать своим друзьям. Полностью проговаривая своё мнение, о том, что Снегг всего лишь был и является пешкой на шахматной доске Дамблдора. — В общем всё это время, Снегг защищал тебя Гарри, с первого курса. Я не знаю, чем вызвана такая самоотверженность, но Снегг совершенно точно наш человек. — Гарри молчал. Ровно как и все остальные, он пребывал в шоке. Первой тишину прервала Макгонагалл: — Это многое объясняет, — тихо прошептала она вялым голосом, — Теперь ясно, почему Дамблдор так доверял ему. Но что насчёт… недавних событий? — Минерва запнулась, но всё же смогла подобрать другие слова. — Сейчас… — Гермиона устало потёрла виски, собирая разбежавшиеся мысли в кучу, — В течении всего года, я в тайне занималась с профессором Снеггом. Он углублённо рассказывал мне о тёмной магии и учил меня окклюменции. Кстати, как он сказал, у меня неплохо получается. Также весь год я сообщала Дамблдору обо всём, что с тобой происходило, Гарри. Прости… — Парень покачал головой, мол «всё в порядке» и Гермиона продолжила, — Ещё тогда, мы обговорили этот план, и сразу начали его осуществление. Если коротко, то Снегг должен был убить Дамблдора вместо Драко, когда придёт время. Теперь, когда это сделано… теперь Волан-де-Морт захватит Министерство, у него там свои люди, и ему осталось до этого не так много. После он, обретя власть, поставит Снегга в качестве нового директора школы, — на всеобщий напряжённый вздох девушка решила не обращать внимание, — Но так как Дамблдор…мёртв, — Минутная пауза, обволокла комнату непривычной тишиной, казалось даже природа за окнами затихла, чтобы отдать честь погибшему. И все находившиеся в кабинете, оправлялись от горькой правды, склонив головы к полу. — а Снегг будет находится в Хогвартсе всё это время, у нас нет человека, который напрямую будет предоставлять нам информацию о планах Тёмного Лорда. То ли то, как Гермиона назвала Волан-де-Морта, то ли из общего смысла предложения профессор Макгонагалл догадалась к чему идёт речь. — Гермиона, пожалуйста, скажи, что ты клонишь не к тому о чём я подумала! — Дрожь в голосе декана Гриффиндора, заставила девушку прослезится. Одинокая слеза прокатилась по щеке. оставляя за собой влажный след. Девушка судорожно втянула побольше воздуха, и нехотя продолжила: — Простите, Профессор. — Непонимающие взгляды остальных, красноречиво говорили о всеобщем негодовании. — Так как у нас нет прямого информатора о планах Волан-де-Морта. Я предложила Дамблдору план, ещё в тот, первый разговор, в его кабинете, когда я подслушала их со Снеггом. Дамблдор, какое-то время думал, но обсудив все детали со мной и Северусом, всё же согласился. — Макгонагалл, в который раз за день не смогла сдержать эмоции: по её щекам текли слёзы, глаза были почти закрыты, дыхание сбилось, а тело дрожало. — В начале года Снегг наплёл Волан-де-Морту историю о том, что единственная девчонка «Золотого Трио» влюбилась в него без памяти. Он наврал о том, что я отдалилась от вас и с радостью бы предала, но вы два глупых мальчишки даже не заметили этого. И Волан-де-Морт поверил. Точно поверил. Поверил в то, что я смогу быть полезна ему. Даже несмотря на то, что я – грязнокровка. Конечно мы понимаем, что я стану лишь игрушкой в лапах кота, но это очень хорошая возможность выведать как можно больше о его планах. — Теперь дрожала не только Минерва, но и Гермиона, которая склонила заплаканное лицо к полу, рассматривая свои колени, выглядывающие из-под мантии. Собрав последние силы, она выпалила на одном дыхании: — Ближе к ночи я уйду к Хогсмиду, там меня встретит Снегг, и мы трансгрессируем в Малфой Мэнор, где нас будет ждать Тёмный Лорд… — Слёзы откровенно капали на ткань мантии, сопровождаясь лёгкими всхлипами всех сидящих. — На протяжении всего времени пока я буду там, я буду писать вам скрытые письма наряду с теми, которые будут проверять Пожиратели Смерти. К сожалению, писать я смогу только Гарри и Рону. Они думают, что я буду шпионить за вами двумя и сообщать им ваши планы, хотя на самом деле всё будет наоборот. Я, как и Снегг буду вести двойную игру. Я покажу вам заклинание, и нам ещё нужно кое-что обсудить. На счёт всего остального, не волнуйтесь. Снегг на протяжении всего года, понемногу внушал всем, что я просто наивная влюбившаяся школьница, так что они не станут трогать меня. Если я конечно не ошибусь… — Ты уверенна? — совершенно пустой голос Гарри, ударил по слуху девушки. — Да. Точка. Больше никто, ничего не спрашивал. Это была точка невозврата, и изменить они ничего не могли. Они её поняли. Они не стали осуждать или упрекать. Они позволили ей сделать выбор, и осуществить выбранное. И она обязательно поблагодарит их за это. Если выживет. — Дамблдор просил меня передать вам кое-что. Всем вам. — Все устремлённые до этого в пол взгляды были подняты на гриффиндорку. — Профессор Макгонагалл, он просил сказать вам «спасибо». Теперь эта школа в ваших руках. Тонкс и Профессор Люпин, вам он пожелал счастья, — Гермиона позволила лёгкой улыбке проявиться на своих губах, — И я присоединюсь к его мнению. Невилл, Джинни, Полумна, как он сказал: «Теперь они будут Золотой Тройкой в этой школе». Мы все уезжаем из Хогвартса, так что все наши проделки остаются на вас. — Друзья улыбнулись, глядя на Гермиону. Грусть и тяжесть исчезли, оставляя после себя лишь внушающую пустоту. — Гарри, Рон, я бы хотела поговорить с вами отдельно, после чего я сразу отправлюсь в Хогсмид. — Я горжусь тобой, — более чем доказывая сказанное, гордость в голосе Макгонагалл лилась через край, — Надеюсь мы ещё встретимся. Удачи, Гермиона. Небольшая, молчаливая, но очень эмоциональная сцена прощания, и вот Гермиона уже стоит в кабинете с Гарри и Роном. — На счёт крестражей, Гарри, где находится змея – понятно. Дневник и кольцо уничтожены. Остались: чаша Пуффендуйцев, медальон Салазара Слизерина, и один нам не известен. Я попробую что-нибудь выяснить. После свадьбы отправляйтесь на Площадь Гриммо, я покажу вам заклинание чтобы отправлять мне письма, Пожиратели будут видеть одно, а я другое. Это что-то на подобии карты Мародёров. — Гермиона показала мальчикам заклинание. Они молчали. Лишь кивали или качали головами, отвечая на вопросы. Шок и неприятная мысль о скором расставании грозилась разорвать всех троих. — Дамблдор написал завещание, в течении месяца к вам должен будет прийти Скримджер. Что он оставил вам я не знаю, мне он отдал книжку, но я не успела её прочесть, напишу потом в письме… — В комнате на несколько тягучих, словно смола, минут повисла мертвая тишина. — Мне пора… — Удачи, — прошептали одновременно два голоса, обнимая девушку мёртвой хваткой. Слёзы уже давно закончились, но нарастающая пустота ныла внутри, сжигая любые намёки на спокойствие. Мальчики ушли и Гермиона поспешила в башню, чтобы забрать свою сумочку. Он старалась делать всё как можно быстрее, доводя движения до автоматизма, чтобы в её голову не лезли никакие сопутствующие мысли. Иначе она будет сомневаться. А для этого было уже слишком поздно…***
Лёгкий ветерок улиц Хогсмида, колебал подол мантии Гермионы. Она ждала Снегга, недалеко от Визжащей Хижины, где, даже в более светлое время суток, никогда никого не было. — Долго ждёшь? — девушка услышала за своей спиной спокойный, но непривычно глубокий голос профессора. — Не очень, — ответила она, поворачиваясь к нему лицом. — Боишься? — голос Снегга, хоть и был холодным, в нём слишком отчётливо наблюдалось волнение. — Ещё бы я не боялась. Он ведь там? Он ведь ждёт, когда вы притащите меня ему. — Да, но будь аккуратней с волнением, не перебарщивай. В общем кроме него и жителей дома там никого нет, за это не волнуйся. То, что он вообще согласился принять лично гря… маглорождённую уже говорит о многом. Ему по крайней мере интересно. Ближайшие две недели я тоже проведу в Малфой Мэноре, потом буду регулярно приезжать до начала учебного года. Отправит он тебя в Хогвартс или нет, я не знаю. И… — Я всё помню, — отчеканила Гермиона, молясь чтобы всё это оказалось сном. Но, сон это или нет, она сама во всём виновата, и она знала это. И если бы ей дали шанс что-то изменить, она оставила бы всё также. — Давайте не будем медлить, а то, боюсь, я того и глядишь передумаю. — Уверенна? — спросил Снегг, подходя к ней и протягивая ей своё предплечье. — На все сто, — ответила Грейнджер, и, подтверждая свои слова, уверенно ухватилась за правое предплечье, облачённое плотной чёрной тканью мантии. Знакомое чувство, словно тебя проталкивают через тугой резиновый шланг, окутало её, заканчиваясь буквально через секунду. Перед взором девушки вырос красивый загородный дом с мерцавшим в ромбовидных окнах первого этажа светом. Где-то в темном парке журчал за тисовой изгородью фонтан. Но полноценный обзор на поместье закрывали огромные кованые ворота, преградившие им путь. — Держи мою руку, когда пойдём через ворота, они реагируют только на Чёрную Метку. — Девушка так и сделала. Когда они проходили через ворота, она крепко сжимала всё то же предплечье профессора. Левое предплечье Снегг поднял вверх, отдёргивая ткань так, чтобы метку стало видно. Гермиона отпустила его руку сразу как только они прошли прямо сквозь ворота, будто те были скованны из света. — Что за… павлины?.. — Удивление девушки было столь искренним, что даже витавший вокруг её мыслей страх на мгновение улетучился. — Он всегда умел недурно устраиваться, наш Люциус. Павлины… — фыркнул Снегг, вслед уходящему павлину. Они остановились на крыльце. Гравий похрустывал под ногами Снегга и Гермионы, торопливо шагавших к парадным дверям, которые при их приближении распахнулись будто сами собой. Пройдя по ковру вестибюля, под взоры расположившихся на полотнах картин людей, они остановились, замявшись возле тяжелой деревянной двери. Слегка помедлив, Северус тихо повернул бронзовую ручку двери. — Будь спокойна, — еле-еле прошептал он. — Ах, Снегг, наконец-то. Я уж было думал, что наша гостья сбежала. Большую гостиную освещало пламя, ревевшее в мраморном камине, над которым висело большое зеркало в резной золоченой оправе. Аристократичность убранства комнаты, под стать хозяевам дома, было красиво обыграно светом пламени. В центре стоял средних размеров продолговатый стол, который был пышно изукрашен. Мебель в стиле минимализм хорошо сочеталась между собой, создавая гармоничную картину. Только лишь сидевший перед самым камином человек, поприветствовавший Снегга, не вписывался в интерьер гостиной. Свет исходивший из-за спины говорящего мешал вошедшим разглядеть что-либо кроме общего силуэта. Но, по мере их приближения к столу, черты лица начали проявляться, выступая из мрака. Голое, змееподобное, с узкими прорезями вместо ноздрей и блестящими красными глазами с вертикалями зрачков, лицо смотрело прямо на Гермиону, заставляя её внутренности сжиматься от страха. Тёмный Лорд был бледен до такой степени, что, казалось, светился в сумерках комнаты, будто жемчуг под водой. Вокруг него, на свободных местах сидели остальные жители дома. По крайней мере, Гермионе так сказал Снегг. Слева от Волан-де-Морта сидел никто иной как Люциус Малфой. Его платиновые волосы отражали падавший на них свет. Он, как и Драко с Нарциссой, которые сидели рядом, был одет в совершенного вида одежду, подчёркивающую их статус. Их стиль прекрасно соответствовал стилю дома, создавая нереальной красоты обзор. Если бы гриффиндорке не было так страшно, она обязательно бы отметила это, но сейчас её взгляд был прикован к фигуре, сидящей справа от Тёмного Лорда. Мертвенно бледная кожа, бледней которой была только кожа Волан-де-Морта, буквально поглощала весь прикасавшийся к ней свет. Острые, подобно лезвиям, скулы и ключицы, видневшиеся из-под выреза платья, стремились разрезать воздух на части. Густые вороные кудри, которые Гермиона видела лишь в буйствующем беспорядке, аккуратно спадали на плечи ведьмы, сливаясь с такой же чёрной тканью платья. Ониксовые глаза Беллатрисы Лестрейндж были направлены прямиком на Гермиону, и с нескрываемым интересом изучали её. Полные губы, покрытые кроваво-красной помадой, искривились в презирающей ухмылке. — Мой Лорд, — в ответ поприветствовал Тёмного Лорда Снегг, слегка склоняя голову. Грейнджер, стоявшая за Зельеваром, неотрывно смотрела то на Беллатрису, которая продолжала с интересом изучать девушку, то на Тёмного Лорда, чьи змееподобные глаза также были устремлены на девушку. — Представься, — прозвучало змеиное шипение Волан-де-Морта. — Гермиона Грейнджер, — мгновенно выпалила девушка, ещё больше сжимаясь от страха. Благо что её отрепетированный голос не дрожал, оставаясь более или менее спокойным. Люциус многозначительно хмыкнул, высказывая своё отвращение, за что получил грозный взгляд своей жены. Нарцисса Малфой, которая оказалась младшей сестрой Беллатрисы, что Гермиона узнала от Снегга на одном из личных занятий, была одета в закрытое тёмно-изумрудное платье. Её белокурые волосы водопадом спадали на аккуратные плечи. На лице была надета, такая же, как и раньше, маска безразличия. Её гордой осанке соответствовала осанка её сына, совершенно спокойно глядящего на Гермиону. Люциус же отбился от семьи в этом плане, и сгорбился над столом, всем своим видом показывая своё отвращение. Осанка Беллатрисы, напротив очень походила на осанку её сестры. Но в ней было то, что Нарциссе в принципе было несвойственно — коварство. Оно буквально осязалось под её пытливым взглядом, отбирая итак заканчивающийся воздух у девушки. — Как тебе, Беллатриса? — прозвучал оценивающий голос змееподобного. — Я ожидала худшего, мой Лорд. Но только время покажет сможет ли она быть нам полезной, — голос тёмной ведьмы, был усталым и совершенно не сочетался с её видом. — Что ж, её судьба зависит только от неё… Ты готова служить мне? — Да, Тёмный Лорд. — Полные страха глаза опустились к полу, вместе с головой, склонённой в знак повиновения. — Прекрасно, вот и посмотрим насколько это правда. — Каверзная усмешка заставила Гермиону тихо сглотнуть, в ожидании своей участи. — Пока что за тобой будет приглядывать, твой любимый профессор Снегг. Северус, я хочу, чтобы ты следил за каждым её шагом и тщательно проверял каждое письмо, написанное её рукой, и присланное ей. Если заметишь что-нибудь, сразу вызывай меня. Ясно? — Конечно, мой Лорд, — ответил Снегг. Его голос звучал ровно и спокойно, но стекавшая по руке капля пота, видная только гриффиндорке, выдавала ей его волнение. — Прекрасно. После его отбытия в Хогвартс под званием директора, за тобой будет следить Беллатриса. — Гермиона потребовались все её силы, чтобы не выкрикнуть шокированное «Что?!», а просто прикусить внутреннюю сторону щеки. Тем временем, ничего не заметивший Волан-де-Морт продолжал: — Ты не отправишься в Хогвартс первого сентября. Если я решу к тому времени, что ты достойна этого, то твоим обучением займётся Беллатриса. — Лицо юной ведьмы оставалось спокойным и положительно кивало на всё выше сказанное, ожидая пока Тёмный Лорд закончит говорить, но сердце отбивающее дробь в грудной клетке, намеревалось пробить грудину и плюхнуться на пол, добавляя к классическим цветам Слизерина, кровавое пятно, соответствующее цвету её факультета. Похоже для самой Беллатрисы это тоже оказалось новостью, так как она вопросительно посмотрела на своего предводителя, и, видимо найдя ответ на его лице, снова перевела взгляд на Гермиону. — Всё понятно? — Да, благодарю Вас, Тёмный Лорд. Довольная улыбка, вызванная прекрасной игрой девушки, выдавало его наслаждение её послушанием. «Пока он наслаждается этим у меня больше шансов на выживание», — промелькнуло в голове Гермионы. — Думаю не стоит медлить с твоей проверкой. Мы вполне можем начать прямо сейчас. — Страх на секунду отразившийся в глазах девушку, точно не укрался от внимательного взгляда Беллатрисы, но вот заметил ли его Тёмный Лорд, Гермиона понятия не имела. — Беллатриса, я предоставлю это тебе. Ты знаешь, что делать. — Да, мой Лорд. Темноволосая женщина поднялась со своего места, открывая вид на туго затянутый корсет, облегавший её точёную фигуру. — Хорошо, я вынужден удалиться. Оставляю её в ваши руки, — сказал Лорд, и, облачившись в чёрный дым похожий на песок, исчез через распахнувшийся перед ним двери. — Пошли, — прозвучал строгий голос Беллатрисы, нетерпящий никаких пререканий. Она подошла к Гермионе и схватив её за запястье, потянула за собой, в неизвестном девушке направлении. — Что ты собираешься делать? — спросил им вслед Снегг, но его вопрос тёмная ведьма предпочла оставить без ответа. И Гермиону это напрягло ещё сильнее. Гриффиндорка молча ступала за Беллатрисой, едва успевая осмотреть интерьер, встречавшийся по пути. Лестрейндж буквально неслась куда-то, даже не пытаясь хоть немного повернуться в сторону младшей. Холод, исходящий от ладони старшей ведьмы, ощущался даже сквозь ткань мантии, пробирая до костей. Наконец-то Беллатриса остановилась у какой-то двери. Наверно они прибыли к пункту назначения. Тёмная ведьма рывком открыла дверь, заталкивая гриффиндорку в комнату. Как бы Гермиона не хотела осмотреть комнату, ей этого не удалось. В ту же секунду, когда захлопнулась дверь, её прижала к стене холодная рука, с силой давя на шею. Испуганный вздох девушки, был тут же заглушён надавливанием, затруднившим дыхание. Беллатриса прижала Гермиону, надавливая всем телом, блокируя тем самым абсолютно любые движения. Жёсткая кожа корсета впечатывалась, даже сквозь мантию, в живот гриффиндорки. Ониксовые глаза ведьмы, по обыкновению прикрытые тяжёлыми веками, жалко осмотрели тело, прижатое к стене. Шок и страх Гермионы накопившиеся за весь день, вырывались теперь в судорожном дыхании девушки. Глаза от страха стали мокрыми, размывая острые черты лица тёмной ведьмы. Рука, нашедшая себе место на тонкой шее, надавила по направлению вверх, заставляя Гермиону поднять подбородок к потолку, насколько это было возможно. Теперь Гермиона могла видеть лишь красивый однотонный потолок. Глаза девушки распахнулись в ужасе, когда та почувствовала на своей шее, в точке пульса, мягкие и, на удивление, тёплые губы, едва коснувшиеся кожи. Прохладное дыхание, срывавшееся с этих губ, запустило по телу юной ведьмы волну мурашек. Слёзы бусинками скатились по щекам, капая в неизвестность, а рука властно лёгшая на её талию, ещё больше впечатывая тело в стену, внесла окончательную ясность в вырисовывавшуюся картину. — Не надо. Пожалуйста, не делайте этого, — мольба Гермионы, сопровождалась всхлипами и слезами, заполнявшими её зажмуренные веки. Тело дрожало, отчаянно пытаясь выбраться из ловушки. — Я не буду, — прошептала Беллатриса над самым ухом гриффиндорки, посылая по её телу очередную волну недоверчивых мурашек. Заплаканные глаза, распахнулись в немом шоке, не имея возможности опустить голову и посмотреть на ведьму. — Но, если ты не хочешь, чтобы мы обе потом получили наказание от Тёмного Лорда, мне придётся отставить на твоей нетронутой шейке пару отметин. Так что будь послушной, не мешайся, если не хочешь ощутить на себе гнев Тёмного Лорда, сразу после прибытия. До Гермионы не сразу дошла суть сказанного, но не желая ощутить на себе большего, она повиновалась. Мягкие губы не свойственно грубо впились в её шею, с силой втягивая кожу. Зубы сомкнулись на том месте, где только что были мягкие губы, контрастируя между мягкостью и твёрдостью, и оттягивая нежную кожу. Пройдясь зубами по коже, полные губы остановились чуть выше и повторили всё снова. На этот раз укус был явственно сильнее. Боль, пронзившая шею, заставила Гермиону прикусить губу, чтобы не вскрикнуть. По шее потекла капля раскалённой крови, оставляя алую дорожку за собой. Беллатриса прокусила кожу, разрывая своими зубами капилляры. Но, похоже, этого ей было мало. Оставив ещё одну отметину чуть правее двух остальных, она наконец отпустила юное тело, стирая подушечкой большого пальца кровь Гермионы со своих губ. Уловив это движение, гриффиндорка выбросила не вовремя пришедшую мысль о том, как это чертовски вульгарно выглядит. Рука Гермионы потянулась к горлу поглаживая болевшую зону. Вторая не менее онемевшая рука, стёрла растёкшуюся влагу с щёк. Дыхание отказывалось приходить в норму, пока ведьма очевидно ждала внимания с её стороны. Наконец немного совладавшая с собой Гермиона подняла глаза на Беллатрису, скрестившую руки у груди. — Отлично, если кто-то что-то спросит, ничего не отвечай, пусть сами думают, что я тут с тобой делала. Вон та дверь. — Девушка проследила взглядом по направлению, указанному Беллатрисой. Там находилась массивная дверь, которую украшали серебряные узоры. — Ведёт в мою комнату. Это твоя комната. Но только попробуй войти ко мне, особенно без стука, и ощутишь на себе мощь моего «Круциатуса». Поняла? — Да. — Отлично, смотри не проболтайся никому о том, что я только что сделала. Дыхание Гермионы почти пришло в норму, когда в комнате раздался звук захлопывающейся двери. Только после этого Гермиона осознала, насколько напряжённый голос был у Беллатрисы, когда та уходила. Но усталость и только что пережитый шок, подпитываемый глухой болью на месте укусов, снова напомнили о себе. Не имея сил, даже на то чтобы осмотреть комнату Гермиона замертво упала на кровать, мгновенно погружаясь в глубокий сон.***
Гриффиндорка уже шестой час мирно спала, совершенно не подозревая о том, что происходит в соседней комнате, принадлежавшей Беллатрисе. Беллатриса уже который час, с того самого момента, когда за ней захлопнулась дверь, соединявшая их с Гермионой комнаты, билась в адской агонии, не сравнимой даже с болью от заклятия «Круциатус». Тёмная ведьма лежала на собственной постели, разрывая обычно прочные перкалевые простыни в тех местах, за которые хватались её руки, в попытке избавиться от дьявольской боли, пронизывающей каждую клеточку её тела. Отчаянные крики наполняли защищённую чарами комнату, сотрясая пространство. Трясущееся тело ворочалось на кровати, то сгибая, то выгибая спину, усиливая тем самым давление корсета. И можно было бы облегчить себе дыхание, сняв его, но мучаясь в своей пытке, Беллатриса не могла перестать рвать всё, что попадается под руки ни на секунду. Хорошо, что ей под руку не попала её палочка. Но вот, наконец-то, жгучая боль начала медленно отступать, оставляя место для другой, мышечной боли, от не прекращаемого напряжения в теле на протяжении шести часов. И теперь Беллатриса могла просто отключиться от усталости, освободившись от своей личной агонии. За окном появлялись первые лучи летнего солнца, в то время как, разгромленную комнату Беллатрисы наполняло ровное дыхание её только что уснувшей хозяйки. Её волосы были дико спутаны, тело было липким от пота, а на худых щеках была размазана растёкшаяся от слёз тушь.