***
Вампирский дом – небольшое поместье, облицованное гранитом. С одной стороны много маленьких построек: дома прислуги, конюшни, амбары и сараи, с другой – сад с деревьями и цветущими кустами. В книгах такие места описывают как что-то зловещее, что-то, где никогда нет солнца и где постоянно пахнет кровью. Но этот дом совсем другой, и откуда-то даже слышатся детские голоса. Внутри прохлада и полумрак и нет никого, кто бы их встречал. Чун Юню не страшно... может, совсем чуть-чуть. Но это только потому, что он совсем немного знает о местных жителях. Шаг за шагом они поднялись по одной из двух полукруглых лестниц, ведущих на второй этаж с множеством комнат. Стук каблуков Син Цю казался маятником часов, что отсчитывали секунды до чего-то ужасного. И это «что-то ужасное» Чун Юнь чувствовал интуицией экзорциста, но что этим ужасным являлось, он так и не понимал. Легкий холодок по спине, запах сырой земли, цветов и… – Син Цю! – хлопая одной из дверей, на вампира со спины набросилась девушка с каштановыми волосами, ростом немного пониже их самих. – Сколько лет, сколько зим! Думала, увижу тебя только на твоих похоронах! Чтобы не упасть лицом на пол, упырь сделал несколько быстрых шагов вперед и наклонился, оперевшись на стену. – Ху Тао! – под звонкий смех девушки Син Цю убрал ее руки, обхватившие его за живот, и обернулся к ней лицом. – Ты караулила нас? – Чун Юнь знает о ней немного, лишь то, что она старшая почти сестра Син Цю и то, что они очень близки. – Разумеется, с самого коридора, – с хитрой улыбкой она похлопала по плечу брата и посмотрела на экзорциста. – О, так это ты тот самый Юнь-Юнь? – Да, – легкий кивок, – Син Цю обо мне и Вам писал? – как много друзей и знакомых его вампира знают о его существовании? Все? – Было такое. Мне уже интересно посмотреть, как на тебя отреагирует Чжун Ли, – Ху Тао хихикала, не прикрываясь рукавом, как это делала Яэ Мико, и Чун Юнь чувствовал что-то странное от ее улыбки. То ли пугающее, то ли теплое, а может, и все сразу. – Чувствую, кто-то снова получит нагоняй. Син Цю тяжело выдохнул, сдвинул брови к носу и опустил голову. Да, ему много раз уже говорили переставать заводить себе кого-то, потому что играться с людскими жизнями – не подобает высшему существу. Но Чун Юнь другой, не такой, как те кормилицы, что у него были. Пока они шли в комнату Син Цю, они встретили достаточно много других упырей, что радостно приветствовали вернувшегося родственника, но все они резко менялись в лице, стоило им увидеть его кормильца. У многих вид Чун Юня вызывал недоумение, у некоторых раздражение, но все говорили одно и то же: “Парень? Син Цю, у тебя же всегда девочки были”. То есть когда-то вампир был “правильным”? Как только дверь в комнату Син Цю закрылась, упырь облегченно вздохнул и убрал с лица улыбку. На самом деле, он бы никогда не вернулся в поместье по собственному желанию. Ему тут по-настоящему рада только Ху Тао. Все остальные притворяются, как и притворяются всем остальным. – Скоро подадут ужин, мне надо сказать повару, что нужна еще одна порция, – он не хочет еще раз выходить в коридор и встречаться с другими жителями дома, но он не может оставить Чун Юня без еды. – Я скоро вернусь, – надев привычную улыбку, упырь вышел из комнаты, оставляя кормильца одного. Что-то подсказывало экзорцисту, что за “Я скоро вернусь” должно было следовать: “Пожалуйста, не уходи никуда, там опасно”. Но Чун Юнь и не собирался, он только детальнее разглядывал комнату. Огромная кровать из темного дерева с балдахином и пуфом у изножья. В таком же стиле плательный шкаф, небольшая тумбочка и стол у единственного окна. Но самым интересным оказался книжный стеллаж, полностью заставленный. На полках экзорцист ожидал увидеть легкие романы, заметки путешественников и все остальное, что обычно читал ему Син Цю. Но проведя пальцами по старым корешкам, стирая с них слой пыли, Чун Юнь увидел лишь научные трактаты и труды политических деятелей – то, что по словам самого упыря, его никогда не интересовало. Взяв в руки одну из книг и открыв первую страницу, экзорцист не сдержал легкого смешка. От исторической хроники были лишь корки, внутри же – роман о прославленном рыцаре. Поставив книгу на место, Чун Юнь подошел к письменному столу, разглядывая стопки бумаг и такие же “сборники трудов” как на полках, которые, кажется, никто не трогал с тех самых пор, как Син Цю ушел. Но из общей массы особо выделялась небольшая записная книжка в потертом кожаном переплете с ремешком. Пожелтевшие страницы, грязные пятна, распадающийся корешок и небольшие стихи, написанные почти выцветшими чернилами. Размашистый почерк Син Цю не позволял экзорцисту понять каждое слово, но он все равно упорно читал, угадывая слово по нескольким буквам.К уебку
Рвется в бой твоя сабля, Рвешь и мечешь все на пути. Наконец успокойся, Тартабля! Заебал вперед кобылы идти.
Чун Юнь не может сказать, насколько сильно он удивлен, но он точно не ожидал увидеть здесь матерные четверостишья. И Тартабля – это старый знакомый Син Цю или один из вампиров? Если верить дате в уголке страницы, этот стих был написан около девяноста лет назад. Если Тартабля –это человек, то, скорее всего, он уже мертв. Экзорцисту стало очень интересно, чем же он так разозлил Син Цю. Бережно перелистывая страницы, Чун Юнь нашел еще стих, который смог разобрать.К принцу мела
И вновь покоя не дают Воспоминания нашей встречи. Все думаю, как твои Целовать я буду плечи.
О было бы тебе известно, О чем я думаю сейчас. Тебе бы показалось это лестью Или грехом, но это так!
Да, я испорчен и порочен, Раз допускаю мысли грязные. Но и дня прожить я не могу Без дум о руках твоих завязанных.
Быстрым движением экзорцист захлопнул личный дневник и положил обратно на стол, краснея кончиками ушей. Чун Юнь накрыл руками лицо в попытке унять подступающий жар. Он увидел то, чего не должен был. Залез в чужую жизнь. Дверь позади открылась и в комнату с тяжелым вздохом ввалился Син Цю, кормилец тут же убрал ладони от лица. – Мы можем идти, – пальцем стерев с книжных полок пыль и недовольно цокнув, упырь подошел к кормильцу, оперевшись поясницей на стол. – Но есть то, что ты должен запомнить. – И что же? – Мужчина, что будет сидеть во главе стола – Чжун Ли. Он архивампир и не сильно жалует людей. – Я понял, – кивок. – Буду аккуратнее, – немое беспокойство в глазах упыря Чун Юнь заметил сразу. И не нашел лучше способа успокоить, чем притянуть его к себе за щеки, обнять за плечи, уткнуться лбом в висок и тихо шептать. – Если что-то случится, я первым делом приду к тебе. Син Цю всем телом почувствовал, как что-то теплое болезненно сжалось от диафрагмы до низа живота. Экзорцист не знает, почему он так уверен в том, что это поможет. Наверное, потому что упырь целовал его, чтобы успокоиться, когда он, Чун Юнь, уходил домой. И даже сейчас Син Цю обнял его в ответ, повернул к нему голову и коснулся губ экзорциста своими. Невесомо, почти бесшумно, еле уловимо, но этого хватило, чтобы жар в теле Чун Юня поднялся до отметки «ярко-красные щеки и уши». Из-за чего вампир чуть различимо хихикнул и снова поцеловал его, нежно сминая губы. Но Чун Юнь не против такого способа успокаиваться, он неуверенно ответил, прижимаясь к упырю сильней. И пусть им придется задержаться еще на несколько минут, чтобы Ян успокоилась. В обеденном зале гораздо светлее, чем в остальном доме. Большие окна выходят в сад, открывая вид на цветущие кусты агератума, ухоженные деревья и привязанную за канаты к ним маленькую деревянную доску-качель. Обеденный стол непривычно длинный. Как Син Цю и говорил, во главе стола сидел статный мужчина на вид средних лет с идеально ровной осанкой, в дорогих одеждах и собранными в низкий хвост волосами. По правую руку от Чжун Ли пустовало только два места: самое ближнее в нему и самое дальнее, примерно на половине стола, но с накрытыми столовыми приборами. Они явно для кого-то предназначены. По левую же его руку накрытых мест не было совсем, если не считать два в самом конце стола. И на одном из них уже кто-то сидел. Мужчина с перебинтованными руками и шеей, безжизненным взглядом, большими синяками под глазами, очень исхудавшим телом и брошью, похожей на ту, которую носит Чун Юнь. – Твое место рядом с ним, – шепнул экзорцисту Син Цю, качая головой в сторону одинокого мужчины, – это места кормильцев. Кивнув своему упырю, Чун Юнь сел за указанное место, здороваясь с соседом. Но ответа он не получил, мужчина только косо взглянул на него и уткнулся в пустую тарелку. Экзорцист почувствовал сильную неловкость, кто же так загнал своего кормильца? Еще раз оглядев присутствующих, Чун Юнь на глаз подсчитал всех вампиров – чуть больше пятнадцати, и он узнал некоторых, с которыми они столкнулись в коридоре. Женщины, мужчины и дети разных возрастов, не хватает только одного, того, чье место рядом с архивампиром все еще пустует… Ху Тао. Син Цю сел за стол подальше от Чжун Ли, насколько это было возможно, приветствуя сидящего рядом старшего брата. Еду еще не подали, и Син Цю знает, что ее принесут, как только соберется вся семья, а Ху Тао всегда немного опаздывает на трапезы. Вампир пересекся со своим кормильцем взглядами, и Чун Юнь еле заметно смущенно улыбнулся ему уголками рта. И на душе Син Цю стало теплее и спокойнее, а на губах всплыл вкус специй и ощущение их недавней близости, наполненной новыми чувствами. Потому что Чун Юнь первым обнял его. Это явный успех. Дверь обеденной шумно отворилась, и в комнату вошла Ху Тао, ускоряя шаг и садясь рядом с Чжун Ли. Архивампир нежно улыбнулся внучке и как глава семейства объявил о начале ужина, желая всем приятного аппетита и прося слуг подать блюда для них и кормильцев. Мясо нескольких видов, гарнир к нему, салаты, закуски, восточный чай и что-то темно-красное в фужерах, и экзорцисту кажется, что это вовсе не вино. Такое количество разнообразной еды у вампиров достаточно сильно удивило Чун Юня, ведь перед кормильцами поставили лишь по одной порции говядины с гарниром, горохом, орехами, а из напитков молоко и что-то отдающее яблоками. Пожелав приятного аппетита соседу и в ответ получив лишь кроткий кивок, экзорцист принялся за мясо. Нежное, вкусное, облитое соусом и не сильно горячее. Идеальное. Вампиры много о чем-то разговаривали, и Син Цю слушал их отрывками: то про, судя по всему, будущий неурожай в людских деревнях, то про надвигающуюся новую волну оспы, то о вкусноте поданного ужина, то о усилении утопцев и обо всем другом, что его не волновало, но он был рад, что вовремя увел своего кормильца от этого. Его не так сильно интересовало блюдо перед ним, как частые взгляды на Чун Юня иногда покусывающего и облизывающего нижнюю губу рядом сидящего брата. Син Цю готов растерзать старшего вампира за это хоть на этом же столе, потому что он знает, о чем думает брат. Но он только глубоко вдохнул, чтобы унять нервную дрожь в руках. Он посмотрел на передающего соседу соль Чун Юня, и в его голове резко всплыли образы, как он кусает тонкую кожу кормильца, пьет острую кровь, зарывается пальцами в его светлые волосы, прижимает экзорциста ближе к себе, валит на кровать, отстраняется от шеи и спускается ниже: к груди и животу. Как он гладит Чун Юня по ногам, раздвигая их в стороны, снимает с него штаны и кусает в мягкие бедра, Син Цю уверен, что они мягкие. Как кормилец дрожит и постанывает в его руках, а внизу у них обоих становится горячо, и как они вместе это «горячо» переводят в «дурманяще хорошо». Но вампир опомнился. Семейный ужин – не самое подходящее место для таких мыслей, даже с его контролем тела. Син Цю отложил нож и вилку, дожидаясь окончания трапезы. – Син Цю, можешь остаться и пройти со мной в мой кабинет? – архивампир остановил внука, когда тот уже почти ушел со своим кормильцем обратно в комнату. – Конечно, – привычно улыбнувшись, Син Цю отпустил нежно сжимаемое предплечье Чун Юня. Упырь готов пойти куда угодно, но не туда, потому что там его точно ждет напряженный разговор. – Чун Юнь, давай я попрошу проводить тебя… – он снова повернулся к кормильцу. – Не волнуйся, я дойду сам, – экзорцист похлопал его по плечу и вышел из обеденной. Что ж, теперь, когда Чун Юнь почти эвакуирован, можно идти умирать. Кабинет Чжун Ли не так далеко от обеденного зала – вторая дверь слева в соседнем коридоре и до него ровно сорок два маленьких детских шага. И этот кабинет – одна из причин, почему Син Цю решил уйти. С ним связано много ужасных воспоминаний. Когда ему не было и ста лет, именно в нем они с Ху Тао всегда получали наказания за свои шалости: побег в город, разбитый антикварный сервиз, испорченные кухонные шкафы, столы, стулья, тарелки и все то, что они использовали для приготовления чего-то «особенного», что заканчивалось всегда одинаково – в угли сгоревшие продукты и грязь по всей комнате. В наказание за все это они вместе оттирали кухню, но Син Цю дополнительно заставляли заниматься каллиграфией, что было страшнее ночного кошмара. Даже сейчас, вспоминая эти времена, по рукам вампира побежали мурашки. И хоть ему минуло уже четыре века, он чувствует себя вновь провинившимся ребенком. Только Ху Тао рядом с ним уже нет. Син Цю старался на главу семьи не смотреть, ни когда они шли, ни когда архивампир открывал перед ним дверь в кабинет, ни когда они садились в кресла у стола. – Ты же знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить, – Чжун Ли поставил локти на стол, скрестил пальцы в замок и уместил на них подбородок. Кормилец. Он снова завел его. «Он меняет их, как будто новых собак заводит», – так про Син Цю говорит весь вампирской дом. Почти весь, все, кроме Ху Тао. Но с Чун Юнем все по-другому, он совсем не такой, как те девушки. И дело не только в его странной острой и придающей силы крови. – Знаю, – постаравшись расслабить лицо и улыбнуться, младший вампир положил руки на подлокотники, – но в свою защиту скажу, что последняя у меня была… – он поднял глаза в потолок, стараясь посчитать года, – примерно лет сто десять назад, а это, по человеческим меркам, довольно много, – упустив часть своей биографии с Альбедо, хоть он и не пил его кровь, продолжил. – И Чун Юнь кардинально от них отличается, он выше их всех на ступень, даже на пять. – Все же он есть, несмотря на мои запреты. Син Цю, ты должен понимать, что с жизнями так не играют, даже с человеческими. Многие вампиры не сильно уважают людей, ведь они лишь те, кто умирают от любого неосторожного действия и чью кровь можно попить вечером у камина. Но громкое название «Кормильцы» у них еще с давних времен, когда еды особо не было и упырям приходилось искать себе человека, готового отдать кровь, а зверски убивать – удел кого пониже, либо же в край голодных. Чжун Ли чтит традиции. Но люди сейчас не достойны уважения: их кровь замарана грехами, переполнена алкоголем и грязью. Их кровь с запахом табака. И хоть люди много раз были причиной его головной боли, иногда он даже скучает по тем временам, когда человеческие жизни ценились, а у него самого были кормильцы, но сейчас этого всего нет. – Прошу Вас заметить, что я не один с кормильцем. – Не уходи от темы, – взгляд Чжун Ли стал строже, а голос жестче. На Ху Тао он бы так никогда не посмотрел, и Син Цю с самого детства знает, что его в этой семье любят меньше. Син Цю шумно выдохнул. – Да, я признаю, что ослушался вашего наказа. Но я не привык отказывать людям, когда они сами предлагают мне свою кровь, – все ведь было почти так. – В каком смысле “сами предлагают”? – такого глава семейства не видел со времен своей юности, когда молодая девушка сама решила помочь и напоить его своей кровью, тем самым спасая его от голода. – Это долго объяснять... – пожав плечами и разведя руки в стороны, Син Цю чуть скривил брови. – Но он согласился кормить меня за то, что я спас его от гулей, – хоть и он сам все это подстроил, он ни капли сейчас не врет. Только тактично умалчивает некоторые события. – Добровольно согласился за помощь... Чун Юнь потерялся. Он был уверен, что идет в нужном направлении. Свернул сразу после обеденной, прошел немного дальше, спустился по небольшим ступенькам, еще раз повернул, но вышел он к коридору с темно-зеленым ковром, а должен был к красному с черным узором. Обратно к столовой он шел уже не так уверенно и только больше потерялся, когда не смог прийти к ней. За редкими окнами солнце уже почти зашло за горизонт, а это значит, что в кромешной темноте он вряд ли найдет дорогу обратно, тем более что никаких подсвечников он нигде не заметил. Освещение ночью вампирам не нужно. Собрав остатки сил в кулак, экзорцист пошел вперед. Он не знает, что там, не знает этих поворотов, лестниц и коридоров, глупо надеется, что сможет найти нужную ему комнату. – Энергия и запах кормильца Син Цю какие-то странные, он и парень к тому же. – Да брось, у Чжун Ли ведь тоже был неординарный кормилец-мужчина. – Ты про того рыжего? Не напоминай мне про него, пожалуйста. После того раза... Голоса вампиров раздавались за его спиной, и он даже не мог понять с какой стороны. Чужие взгляды. Чун Юнь чувствовал их ото всюду, и они были направлены только на него, внимательно следили за каждым его шагом, поворотом шеи и стекающей со лба капелькой холодного пота. Напрягает. Чун Юнь сжал кулаки и быстрей зашагал вперед. Снаружи поместье вампиров казалось не таким большим, но, тем не менее, сейчас экзорцист совершенно не знает куда ему идти в этом лабиринте стен. И завернув в еще один коридор, он совсем не ожидал, что его встретит огромный шкаф в углублении стены. Это совсем не то, что ему нужно. Чун Юнь быстрым шагом вернулся обратно и, уже перейдя на бег, завернул еще за несколько углов и спустился по полукруглой лестнице, в бессилии садясь на нижние ступеньки и закрывая лицо ладонями.