***
На четвёртую весну в Илин он пришёл уже с ними. А-Хуань уже познал азы владения мечом и талисманом, был первым учеником клана и довольно успешно справился со своей первой ночной охотой двумя неделями назад. А-Чжань не отставал от своего брата, но пока до его уровня ему ещё расти и расти. Оба подавали огромные надежды. Старейшины нарекали блестящее будущее своему клану с их Двумя Нефритами, и Лань Цижэнь сам верил этому. Его племянники были идеальны, начиная с внешности и заканчивая этикетом. Такие, какие и должны быть праведные адепты Гусу Лань. И именно такими идеальными их видели заклинатели, ставя мальчиков в пример своим сыновьям. Но только Лань Цижэню было ведомо, как его мальчикам было тяжело. Едва оправившись от смерти матери, они не знали, где найти мир и покой своей душе. Им казалось, что отец и вовсе отказался от них, пускай говорили, что Цинхэн-Цзюнь сильно захворал. Учёба и тренировки отвлекали, но ненадолго. Если Сичэнь мог как-то справляться со своими переживаниями, то Ванцзи вообще закрылся в себе. От него почти не услышишь слов, кроме краткого «мгм». Такое чувство, словно мальчик дал обет молчания. Когда дядя сказал, что они выдвигаются в город лишь втроём, дети несколько растерялись. Если они спускались в город, то только для обследования территории, но никак не прогулки. Цижэнь ясно выразился, что им всем не помешает отдохнуть вдали от дома. Учителю Лань понравилась затея, думая, что дети немного порезвятся и прогуляются по шумным улицам. Возможно, что-нибудь прикупят в качестве сувениров. Их реакция была вполне ожидаемой и казалось, что они не захотят идти с дядей. Однако им не чужда была детская наивная заинтересованность. Прибыв в город к вечеру, Лани сняли две свободные и просторные комнаты. Дети заснули сразу же, как наступило девять часов. Всё же им стоило сказать, что в Илине нет никаких правил, и можно было бы позволить себе немного «похулиганить». Но Цижэнь не настаивал. Сам он вышел на улицу, убедившись, что мальчики спят и в безопасности. Вплоть до самого пробуждения в пять утра он расхаживал по диковинному саду, слушая пение жучков и уханье сов. Как ни странно, мужчина совсем не чувствовал усталости. На краю сознания у него всё же мелькала мысль, что ему не помешал бы крепкий сон. Ведь они недавно с дороги, а отдохнуть перед плодотворным днём нужно. Однако Цижэню не хотелось. Вернувшись в постоялый двор, мужчина тихо постучал в дверцу, за которыми были его племянники. Как и полагалось, младшие Лани проснулись в положенные пять утра, и уже были готовы к завтраку. Дети синхронно поклонились родственнику, как только он переступил порог. — Чем мы займёмся, дядя? — спросил А-Хуань, пока они ждали завтрак. — Осмотрим город, расспросим местных жителей о последних новостях. Это полезно, когда нужно знать о надвигающейся опасности. Как вы знаете, небольшие города и деревни не защищены от напасти нечисти, и заклинатель должен во что бы то ни стало искоренять её. Бывает, что мы можем столкнуться с тем, что прежде не встречал никто из ныне живущих. — И это что-то невозможно будет уничтожить? — Всякое зло можно искоренить. Вопрос только «как?». Мечом или печатью — нельзя сразу предугадать, как это нечто уничтожить, если раньше с ним не сталкивался. — Поэтому для заклинателя важно ходить в такие города, как этот? — на утвердительный кивок дяди Сичэнь улыбнулся. Но Ванцзи чуть нахмурился, не совсем понимая одной вещи. Он с присущей ему серьёзностью спросил: — Но почему здесь только мы втроём? Ну, это был не неожиданный вопрос. Вот только Цижэнь не успел придумать, что ответить бы явно недоумевающему А-Чжаню. «Врать запрещено» гласил орден. А Лань Цижэнь не был таким смелым, чтобы открыть свои истинные чувства даже племянникам. Как бы он сказал, что уже четыре года тоскует по своим друзьям, которые, возможно, никогда не вернутся? Выражение лица Цижэня было таким, каким его племянники никогда не видели, и они забеспокоились, позвав его тихим «дядя». — В этом городе произошло кое-что плохое с двумя заклинателями, — начал он спустя несколько минут. — Они были одними из сильнейших и расправиться с нечистью им не составляло труда. Однако их путь преградило что-то, о чём мы не знаем. Уничтожили ли они его или прогнали — этого до сих пор никто не разузнал. — А что произошло с теми заклинателями? — Они исчезли, — тяжёлый выдох сорвался с груди, — но некоторые думают, что они погибли. Их долго искали, поэтому и такие выводы, — учитель посмотрел на племянников с отеческой нежностью в золотых глазах. — Вы можете и сами спросить об этой истории у жителей, когда город очнётся ото сна. Племянники согласно кивнули. Наконец, в комнату постучали, и работники принесли им завтрак.***
Сичэню было легче всего свыкнуться с обстановкой. Легко улыбаясь прохожим и торговцам, юноша шёл за дядей, который иногда оборачивался к ним и предлагал купить что-нибудь. Однако из-за своей скромности они не смели что-либо просить. Конечно, многочисленные сладости и игрушки радовали их взор. Но за всякой красотой могло скрываться что-то ужасное. Наставники всегда учили их этому и быть бдительным ко всему. Но… но если дядя сам предлагает, наверное, ничего плохого не сулило? Остановившись у чайной, Цижэнь решил немного передохнуть, а детям позволил пройтись по рынку с наказом, чтобы они не уходили слишком далеко. Напоследок он вручил им по мешочку с серебряными монетами, чтобы дети что-нибудь да купили, раз при нём стеснялись просить. Сичэнь мигом оживился и, взяв за руку младшего брата, повёл их к лавке бабушки, которая продавала свежие булочки. Когда они дошли до нужного места, дети с восторгом пялились на свежую выпечку. Умелые руки старой жительницы Илины сформовали из теста различных животных и хорошенько пропекли в печи, что теперь булочки буквально светились на солнце и источали чудный аромат. Сичэнь спросил брата, хочет ли он какого-нибудь зверька, на что тот кивнул на маленького кролика. Оплатив покупку, братья пожелали бабушке хорошего дня и направились дальше, изучая и изучая местность. Как и сказал дядя, Лани — точнее Лань Сичэнь — расспрашивали местных о последних событиях и как вообще продвигался город. Взрослые умилялись таким серьёзным маленьким заклинателям, узнав в них адептов из Облачных Глубин, и с радостью рассказывали истории, связанные с Илином. Лишь из принципа они отмалчивались о трагичных событиях, не желая пятнать их мысли, хотя они всё равно когда-нибудь стали бы частью их жизни. Первый Нефрит понимал, что жители могли скрывать от них что-то. И как бы интересно ему не было, он не заставлял их, ибо правила учат относиться с уважением ко всем. Но он был рад и тому, что они не пытались запугать их страшными тайнами. Всё же он ещё не отошёл от впечатлений после первой ночной охоты, а А-Чжану так вообще придётся ждать как минимум три года, когда ему будет дозволено истреблять нечисть. Хоть Лань Чжань и говорил, что ему не страшно, А-Хуань знал, что твориться у него на душе. «Врать запрещено». Хотелось бы сказать ему так, но братишка был так мил, что нефрит не мог и слова против сказать. И сейчас Лань Чжань, пытаясь строить из себя бесстрашного заклинателя, чувствовал, как ему было страшно находиться среди такой толпы. Но и завидно, потому что в отличие от него брат Сичэнь легко находил общий язык с людьми. Не то чтобы ему так сильно хотелось с кем-то разговаривать, просто ему тоже хотелось чувствовать себя свободно. Мальчик внимательно наблюдал за старшим братом, понемногу откусывая булочку. Поразительно вкусно. В Облачных Глубинах им каждый день подавали булочки, но ни одна из них не была столь же вкусной и аппетитной, какую они купили у бабушки. Ощущая на языке лёгкую сладость мякоти, Лань Чжань задумался о родном доме. Что он мог бы быть немного теплее и красочнее того, в котором жил нынче. Ему стало невыносимо грустно. Он продолжил дожёвывать булочку, пока не обнаружил, что остался совсем один. Растерянно оглядываясь по сторонам, маленький Лань вцепился в меч, передавая свою не прекращающуюся дрожь. Взрослые вокруг не замечали его взволнованности, проходя мимо, и по итогу не оказалось никого, кто мог бы помочь. Да и слова он не мог выговорить. Вот, стоило только вежливо попросить «Помогите», но его рот как назло был плотно закрыт. От собственной беспомощности его губы задрожали, и он чувствовал, как к глазам медленно подступали слёзы. — Брат? — едва слышно вырвалось из мальчика, когда он не нашёл знакомых клановых одежд среди толпы. Ноги сами несли его прочь, подальше от людей, которые могли бы причинить вред. Куда-нибудь, где ему было бы безопаснее. — Дядя? — и снова никого. Паника охватывала его с каждой секундой. Даже когда раздражающие звуки стихли, и он оказался в полупустом переулке, с единственным богато обставленном домом почти в самом конце, ему не становилось легче. Лань Чжань теперь точно потерялся. Ему не стоило отпускать руки брата. Что же будет, если он и дядя никогда его не найдут? Лань Чжань как бы не пытался сдерживаться, слёзы хлынули из глаз. Сильно понурив голову, он просто пошёл вперёд, не надеясь, что он сможет найти путь обратно, к чайной лавке. Он мог бы попросить помощи у кого-нибудь, но теперь было поздно. В месте, где он очутился, не было ни одной живой души. Однако кто-то его позвал. — Ты потерялся? — Лань Чжань поднял голову и увидел, как к нему подходила девочка в чёрно-белых одеяниях. Смахнув слёзы рукавом, мальчик замер, не смея пошевелиться. Девочка была очень красивой. На её вопрос Лань Чжань закивал головой. Девочка обеспокоенно смотрела на него и ласково улыбнулась, беря за руку. Дотронься до него кто-нибудь, маленький Лань сильно возмущался бы, однако сейчас в нём теплилось желание, чтобы юная дева не отпускала. Её маленькая ладошка была очень тёплой и приятной на ощупь. Лань Чжань сам не заметил, как крепко сжал её. — Мэймэй, не уходите так далеко! — позади девочки появились двое молодых людей, облачённых в те же одежды, что и она. На фоне пёстрого переулка они были слишком красивыми и притягательными, что каждый мог бы подумать, что все трое снизошли с Небесного Двора. — Ши Ронг, Ши Джиан, ему нужна помощь, — девочка умоляюще взглянула на старших. Оба парня сначала взглянули на них, потом друг другу в глаза и молча кивнули. — Пойдёмте, молодой господин. Мэймэй, идите за нами. Вчетвером они направились в обратную сторону, откуда пришёл маленький Лань. Девочка всё ещё держала своего нового знакомого за руку, и тот не возражал. К тому же он никак не мог оторвать от неё взгляда. — Вэй Ин, — пропела она, посмотрев ему в глаза, — шаоэ может звать меня А-Ин. — Лань Чжань. — Лань Чжань, — он бы никогда не подумал, что его имя могло звучат красиво. Вэй Ин пробовала на вкус новое имя, повторяя про себя «Лань Чжань», и радостно улыбнулась. — Лань Чжань! У тебя красивые глаза! — … — А-Ин нравится всё красивое. Ты тоже красивый… Его новая знакомая щебетала, словно воробей. И хоть Лань Чжань дико смущался и всё норовил сказать ей «Бесстыдница», он не мог. Ему хотелось слышать её голос. Он даже позабыл про то, что он между прочим потерялся. — Мэймэй, пожалуйста, — тот, которого звали Ши Джиан, жалобно проскулил, посмотрев на спутников. — Ши Джиан тоже красивый! — невозмутимо продолжила Вэй Ин, улыбнувшись и ему. Тот только закатил свои изумрудные глаза, но всё же улыбнулся. Спустя некоторое время они вышли на главную улицу, которая всё так же кишела людьми. Ши Ронг и Ши Джиан встали по обе стороны от маленьких господ, привлекая всеобщее внимание. Спорить никто не стал, эти незнакомцы были слишком прекрасны, что и подойти к ним не могли. — А-Чжань! А-Чжань! — Брат, дядя! — Второй Нефрит нехотя отпустил руку своей знакомой и поспешил к родственникам. — Лань Чжань, никогда больше не отходи от брата так далеко. Ты понял? — Цижэнь сурово смотрел на племянника, а после его краткого «мгм» облегченно выдохнул и крепко обнял. — Дядя? — послышался слабый, чуть дрожащий голос Вэй Ин. Цижэнь в шоке распахнул глаза, увидев перед собой девочку. За четыре года она немного подросла и, что неудивительно, похорошела. Её серебряные глаза блестели, и, преодолев собственное оцепенение, Вэй Ин побежала в объятия учителя.