Полёт бабочки

Фэн Синь снял с себя маску, затем стянул чёрные одежды. Ну и пекло! А ещё пот ручьём стекал. Как же, мать вашу, было душно в этих чёрных одеждах, ещё и в маске ни черта не видно! А в таких условиях пришлось и драться! Ну, ладно бы просто мечами махать на потеху публике, нет, черт возьми, настоящий бой. Фэн Синь смачно и от души выругался. Хоть немного, но легче стало. Он взял ведро и вылил на себя воду. Это смыло с него запах пота и как-то придало сил. Парень обтерся полотенцем и уже потом переоделся в другие одежды, собрав мокрые волосы в тугой хвост. Вот же… А ведь остальные приказы никто не отменял, надо сейчас меняться со стражником, которого временно приставили к Его Высочеству. Фэн Синь вышел из комнаты и направился к принцу. Впереди были многочисленные ходы дворца, если бы он не знал каждый из них, то давно бы тут заблудился. По пути Фэн Синь встретил её. Цзянь Лань. Она была такой… И слов не подобрать. Красивой, наверное. Утончённой. От нее всегда пахло цветами. Всегда одетая в самые красивые и изящные платья, Цзянь Лань была потенциальной женой принца, прошла все отборы, один из самых прекрасных цветов в саду своей семьи. Фэн Синь покраснел и едва сдержал нервную дрожь, когда они с девушкой, поравнявшись, прошли рядом, мимо друг друга. В нос парню ударил запах цветов, насыщенный, с лёгкими нотками травы… Фэн Синь обернулся, чтобы посмотреть ей вслед, но успел перехватить её взгляд. Он снова густо покраснел и поспешил в покои принца. Только сейчас до молодого человека дошло, что выглядит он не лучшим образом. С мокрой головой, ещё и пОтом, скорее всего, несёт, как от полковой лошади, так что… Такой себе из него покоритель дамских сердец. И уж тем более сердца той, что, возможно, станет женой Его Высочества. Так что перспектива очень и очень сомнительная, с какой стороны ни посмотри. Стража возле покоев принца его впустила, Се Ляня уже успели одеть и привести в нормальный вид. И выглядел он намного лучше потрепанного Фэн Синя. Тот поклонился. Се Лянь же расплылся в улыбке: – Фэн Синь, ты просто молодец! Правда! Так хорошо владеешь мечом, мне было трудно с тобой справиться. В общем… Советник не ошибся, когда дал тебе эту возможность. – Ваше Высочество, я сделал всё, что мог. – Фэн Синь поднял на Се Ляня взгляд и немного смутился. Он прекрасно знал, что эти слова принц говорил искренне, без злости и зависти. Впрочем, выступление и правда было сложным. – Я знаю. В который раз я убедился, что ты надёжный человек и хороший воин, – принц улыбнулся шире. – Сейчас дождёмся Ци Жуна и пойдём в монастырь. Думаю, что у нас есть о чем поговорить с Советником. Приглядеть за ним матушка попросила. – Наверное… – растерянно произнес телохранитель и почесал в затылке. Перспектива общения с Ци Жуном его вообще не радовала. Хотя бы потому, что, в отличие от Се Ляня, Ци Жун был крикливым, часто бранился и приносил окружающим только проблемы. Однако, Его Высочество умел найти подход к нему, поэтому удавалось успокоить неугомонного кузена. Также влиять на Ци Жуна могла и матушка Се Ляня, она вообще души не чаяла в племяннике и сыне, и всегда была на стороне своих детей, часто выгораживала их перед своим мужем. Принц вскоре перестал обращать внимание на Фэн Синя. Тот снова ходил за ним, как верный солдат с мечом на поясе, готовый вступить в бой с любым, кто решит угрожать жизни Его Высочества. Привычно задумавшись, Фэн Синь погрузился в воспоминания. Почему-то в последнее время он всё чаще вспоминал одного мальчика. Видел он этого пацаненка лишь пару раз, когда тот служил при монастыре. Этот парнишка был худым, очень худым, однако, как слышал Фэн Синь, много и упорно работал. Но учеником стать не мог по каким-то непонятным лично для Фэн Синя причинам. А через какое-то время вообще исчез. Ходили слухи, что он переехал в другой регион вместе с матерью, но узнать наверняка возможности не представлялось. Когда в покоях появился Ци Жун, сразу стало громко. – Мой царственный брат, – Ци Жун вообще был как-то болезненно одержим Се Лянем. Но восторг его тут же исчез, стоило ему увидеть Фэн Синя. Ци Жун скривил губы, он был вынужден терпеть это всё, чтобы получить свою обязательную порцию внимания обожаемого двоюродного брата. – Здравствуй, Ци Жун, – Се Лянь приветливо улыбнулся. – Пойдём, путь нам предстоит долгий. Хотя надеюсь, что Советник именно в монастыре, а не во дворце, – с почти досадой произнёс принц. – Если этот старый хрыч не в своём монастыре, то ему очень не поздоровится, – нагловато и весьма самоуверенно заявил Ци Жун. – Ци Жун, не надо так говорить, - мягко поправил его принц. Фэн Синь уже давно привык пропускать эти слова мимо ушей. Ци Жун хоть и был принцем, но его статус не имел по сути никакого значения. Все знали, что наследником станет именно Се Лянь. Сегодня, если верить словам Советника, ночь особая. И с помощью определенных техник можно получить весьма точные предсказания. А Се Лянь очень хотел узнать, вознесется он или нет. Путь на гору был долгий и весьма непривычен для двух королевских особ, только Фэн Синь особо не выдохся, ибо привык к адовым условиям и был силён и очень вынослив. В монастыре повсюду горели фонари. Как и надеялся Его Высочество, наставник был в своем кабинете. Он почему-то не нравился Фэн Синю, а остальные три вообще навевали на парня странное чувство. Будто перед ним были не живые люди, а куклы из похоронного дома. Се Лянь вошёл первым. Ци Жуну и Фэн Синю пришлось ждать за дверью. – Шествие завершилось хорошо, Советник. Я прошёл все круги, Фэн Синь справился на отлично,– при этих словах Се Лянь буквально источал самодовольство. Его лицо светилось. Мэй Няньцин сидел спиной к нему и что-то расчерчивал. Казалось, что он не обращает внимания на ученика. Чёрные волосы Советника были собраны в свободную косу, на правом глазу у него был монокуляр. Весь его вид выражал полное погружение в процесс. – Советник, - повторил Се Лянь. И только после этого Мэй Няньцин повернулся лицом к принцу. – Ваше Высочество, – мужчина улыбнулся. На вид советнику было примерно лет тридцать-сорок. Сейчас на его лице ясно читалась усталость, да, день сегодня был тяжёлый у всех. – Не ожидал, что вы решите наведаться в храм. – Вы же сами говорили, что сегодня особая ночь, когда можно получить весьма точные предсказания, – принц светло улыбнулся. – К тому же, я прибыл сюда не один. – Этим я и занимаюсь, Ваше Высочество, – советник указал на схемы, в которых Се Лянь ничего не понимал. Но умный вид принц всё же сделал. Для приличия. – Не берите в голову, Ваше Высочество. – И что же вам говорят звезды? – Се Лянь склонил голову на бок. – Не только небесные тела вещают мне, принц. Проходите все сюда, – вздохнул Мэй и убрал свой монокуляр на стол. Фэн Синь и Ци Жун вошли в кабинет, закрыв за собой двери. Мэй Няньцин указал им на подушки. Они все вчетвером сели. Наставник снова тяжело вздохнул. Ему было немного некомфортно в такой вот обстановке, но при этом что-то изменить не было возможности. Ци Жун - племянник Императора, а Фэн Синь - личный телохранитель Се Ляня. В центре кабинета располагался небольшой столик, который легко можно было перенести с места на место, а на нём лежала книга перемен. – К сожалению, дать ответы на конкретные вопросы достаточно сложно, но я постараюсь. – Я стану богом? – Се Лянь решил начать с самой важной для него темы. Он взял со стола монеты, сжал их в ладонях и начал трясти. Лёгким движением он высыпал монетки на книгу перемен. Советник вгляделся в монетки. И так было совершено ещё пять бросков. – Ответ вы и сами знаете, Ваше Высочество. Вы вознесетесь, – уверенно ответил советник. Се Лянь на это утверждение весь просиял. Фэн Синь сдержанно кивнул, а Ци Жун заулюлюкал. Се Лянь с трудом успокоил своего не в меру эмоционального кузена, и после этого решил задать свой вопрос: – Я стану следующим императором? – и шесть раз бросил монетки. Мэй смотрел на результат и хмурился всё больше и больше. – Нет. Вам не быть следующим государем, – ответил Советник. Возмущению Ци Жуна не было предела. Его лицо, и без того искажённое гримасой, сейчас выглядело поистине зверским. Из его рта полились грязные ругательства. Се Лянь скривился, а Фэн Синь приоткрыл рот, запоминая некоторые особо колоритные словечки. Ци Жун показал Советнику неприличный жест и покинул кабинет, покрывая старого шарлатана отборным матом. Се Лянь тяжело вздохнул, но Мэй жестом попросил его остаться. – На самом деле и звезды говорят, что Сяньлэ осталось не больше двенадцати лет, – мрачно высказался Советник. Принц недоверчиво на него посмотрел, но у Мэй Няньцина не было ни единой причины лгать, тем более по такому серьёзному поводу. Потому что подобные неблагоприятные прогнозы были равны едва ли не государственной измене. Фэн Синь застыл, как истукан. Он не мог представить такой расклад. Это было что-то вне его очень простой картины мира. – Я попробую сделать более точный прогноз, - пообещал Советник. - Но небесные тела говорят о том, что страна падёт. – Кто это? Внешние захватчики? – спросил принц. Мэй Няньцин мотнул головой и нахмурился сильнее. – Эпидемия? – снова жест отрицания. – Тогда что? – Пока что предсказание весьма расплывчато, но… Что-то про возвращение и отмщение. А ещё есть числа четыре и три. Четыре рядом со знаками торговли, и три рядом с мечами, – Советник нахмурился ещё больше. Се Лянь задумался, закусив губу. Слова Наставника и все эти знаки были очень тревожны. Меньше всего наследный принц хотел бы стать свидетелем падения своего государства. – Возможно, это касается трёх генералов и четырёх торговцев, которых казнили примерно пять лет назад, – вдруг, ни с того, ни с сего, выдал умную мысль Фэн Синь. – Я ещё помню, что жена одного из генералов с младенцем ходила… Хуа… Хуа? Черт! – и тут Фэн Синь понял, что забыл, и в растерянности почесал в затылке. Впрочем, это уже было неважно. Мэй потянулся к свиткам и выудил нужный из огромной кипы, раскрыл его на столе и начал вчитываться. – Хм… А если?.. – он стал сравнивать два свитка, буквально исправляя старый. Не слишком заботясь о том, что в нем было раньше, Мэй проводил новые линии, наносил новые точки. Се Лянь и Фэн Синь с интересом за ним наблюдали. У обоих в душе зрела тревога. Что-то в этом всем было не то и не так. Да и слова советника не внушали восторга. В основном предсказания Мэй Няньцина сбывались, и это тоже не добавляло оптимизма. Мэй Няньцин тем временем быстро чертил. Казалось, что этим он занимается всю жизнь, до того движения были точны. И когда он посмотрел на конечный результат, то поражённо замер. – Вот это… Да, – негромко произнёс он и потер подбородок. На его лице отражалась глубокая задумчивость. – Советник, что случилось? – Се Лянь рискнул пододвинуться ближе. Он ничего не понимал, но всё же хотел узнать, что вызвало такую реакцию Наставника. – Дело вот в чем, – задумчиво начал Мэй Няньцин. – Вот здесь, в первом варианте гороскопа, мальчика ждёт жизнь, полная страданий. Потеря родителей, бедность, всеобщая ненависть… И до сегодняшнего дня всё укладывалось в эту систему. Но сегодня… Сегодня его гороскоп изменился очень сильно. Сейчас у него есть сильный покровитель, с которым у него прочная связь. И его судьба – быть счастливым, обрекая на беды врагов. Дальше… Его ждет великое будущее, долгая, почти вечная жизнь, а в первом варианте он должен был умереть, не достигнув совершеннолетия, – Советник потер виски. Такие перемены ему не нравились, потому что говорили, что кто-то всерьез взялся за мальчика. И неизвестно было, какая это сила и какие цели она преследует. – Его судьба была таковой из-за проклятия, которое наложили на ребёнка в момент рождения. Но сейчас… проклятие будто изменили, и я не понимаю, каким образом. Его не убрали, но если раньше оно наносило вред только носителю и его близким, как и любое нормальное проклятие, то теперь оно стало оружием в руках носителя. У меня нет версий, кто вообще способен на такое. Потому что это очень сильная магия. Даже для бога. Советник закусил губу от досады. Ведь если смотреть реально, то подобные игры с судьбой всегда были опасны. Пожалуй, так и есть. И сейчас, как же он хотел увидеть этого ребёнка вживую, узнать подробности, но Хуа Сюэ буквально исчезла, оставив после себя только бесконечный шлейф слухов. Мэй Няньцин помнил, что как-то составлял и её гороскоп, надо бы и его найти. Но в кабинете столько свитков, ещё и неизвестно, сохранился ли необходимый, возможно, он вообще его выкинул. И это было бы крайне неловко. – Выходит, что какая-то сила изменила судьбу одного человека? – Се Лянь в недоумении посмотрел на советника. – Но, с другой стороны... а что в этом плохого? Станет один человек чуть счастливее. – Ваше Высочество, – Мэй Няньцин не знал, как это объяснить так, чтобы принц понял. – Изменение судьбы – это всегда опасно. Было всё вполне определённо, а сейчас же все карты спутались. К тому же, само наличие силы, которая способна на такое, это весьма тревожный знак. – Может, это был Небесный император? – Небесный Император не имеет права вмешиваться в обыденный ход вещей. И вы прекрасно об этом знаете. И я не уверен, что у Владыки Шэньу есть такая власть. – Так, может, лучше у него и спросить? – выдал принц, по его мнению, гениальную идею. Фэн Синь подумал, что на такой вопрос Шэньу хоть и не пошлет, но одарит таким взглядом, что захочется прямо там сквозь пол небесной столицы и провалиться. Но сию умную мысль парень сдержал и высказывать её не стал. Многие ведь знали, что Цзюнь У тепло и уважительно относится к Се Ляню. – Ваше Высочество, мне кажется, что это будет несколько неправильно. Тем не менее, при всей моей любви к Вам я не буду задавать подобный вопрос. – Я вас понимаю, Советник. Поэтому задам ему этот вопрос сам, когда вознесусь, – твёрдо ответил принц. Когда Се Лянь и Фэн Синь покинули храм, Мэй Няньцин тяжело вздохнул и покачал головой. Ситуация грозила становиться только всё хуже и хуже. Вместе с тем, это был естественный ход вещей. И в данном случае Мэй Няньцин не знал, что же будет лучше - вознесение принца до падения Сяньлэ или же после. Однако, на всё воля судьбы. И сейчас она очень сильно изменилась, остаётся только наблюдать, как станут разворачиваться события. Ветер принёс в комнату лист клёна и белый цветок, они аккуратно опустились на стол, прямо на свитки с предсказаниями. Мэй Няньцин не стал смахивать эти новые знаки судьбы, просто молча свернул свитки и убрал на место. В доме был темно, тихо. Стояла глубокая ночь, до часа тигра было еще далеко. В дверях комнаты появилась незнакомая фигура. Человек был одет в белые одежды, его руки были полностью скрыты широкими и длинными рукавами. Волосы его были чёрного цвета, только одна седая прядь в районе чёлки была небрежно убрана назад. Лица никто не смог бы рассмотреть, оно было скрыто белой маской. Одна половина странной маски выражала грусть, другая – радость. Человек прошёл в комнату. Шаги его были тихие, как лёгкий шелест листьев в безветренный день. Женщина дёрнулась во сне. Её белые волосы разметались по подушке. Она спала, плотно завернувшись в одеяло. Рядом с её кроватью стоял фонарь, а в большой комнате догорал огонь в камине. Но ночи уже были тёплые. Однако от этого неизвестного человека веяло холодом. Движения его были легки, шаги тихие, даже дыхания не было слышно. Неизвестный сел на кровать мальчика. Тот спал, скинув с себя одеяло. Дыхание ребёнка было глубоким, ровным. Человек в маске долго вглядывался в спящее дитя и спустя палочку благовоний коснулся его щеки своей холодной рукой. Ребёнок дёрнулся от холода и потянулся за одеялом. – Прекрасно. – Голос незнакомца был достаточно тихий, приятный. Однако от него веяло каким-то замогильным холодом. Руки человека окутал чёрный туман. Он потянулся к мальчику, но трогать не смел, так что можно было предположить, что у неизвестного в принципе не было дурных намерений. Он немного распахнул рубашку мальчика, на груди был тот самый кулон, который отдал ребёнку старый даос. – Твой почерк не изменился. Те же чары. Выбрался, значит?.. – человек в маске засмеялся, немного зло, ехидно и тихо. Он взял пока белый камень и начертил в воздухе пальцем ещё один, за пальцем потянулись и остались в воздухе огненные следы. Кулон слегка нагрелся в его руках, но быстро остыл. Теперь у него немного другие свойства. И он долго будет сохранять видимую чистоту. Очень долго. Зато человек в белой маске был уверен, что результат его трудов придется очень кстати. Но это не единственное, что он хотел сегодня сделать. Его палец снова начал двигаться в воздухе, выписывая другой иероглиф, на сей раз пламя было более концентрированным. Ярким, красным. Иероглиф так и висел в воздухе, пока человек не взял в свои руки ладонь мальчика и не вложил иероглиф в его тёплую ладонь. Он не оставил ожога, всего лишь будто растворился в коже. Незнакомец хотел сделать всё так, будто не было внешнего вмешательства, оставить свой визит в тайне, до поры до времени. Затем человек в белом отпустил руку мальчика и приподнял его правое веко. Иероглиф достиг своей цели. Он сиял на красной радужке изящными, черными, тонкими линиями. К рассвету уже должен рассосаться окончательно. Но клеймо уже оставлено. Правда, пришлось немного использовать магию, чтобы от такого явного вмешательства ребёнок не проснулся. Всё же меньше всего хотелось его пугать и, что вовсе нежелательно, устранять его мать. Теперь прекрасно. Это ещё сильнее спутает карты, внесёт ещё больше переменных. Хотя их и так стало много. Но ведь это даже интереснее? Незнакомец еле сдержал смех, который рвался из глотки. – Дитя проклятой горы, – прошептал человек в белом. – Пламя Тунлу будет течь в твоей крови всегда, всю твою жизнь, даже небесная кара этого не изменит. Ты всегда будешь с ней связан, дитя. – С какой-то странной заботой он коснулся щеки ребёнка снова и погладил. Как кузнец гладит свои заготовки, прежде чем отправить их в огонь кузни. Казалось, что под маской незнакомец улыбается. Он провел через пальцы свою выбившуюся чёрную прядь и чуть убрал маску на бок, чтобы она не помешала ему получше рассмотреть ребёнка. На лице под маской были видны шрамы, но уже зажившие. Холодными губами неизвестный коснулся лба мальчика. Тот дёрнулся от прикосновения и снова потянулся за одеялом. Незнакомец дал ему это сделать. Мальчик сжался в комок и накрылся одеялом с головой, словно желая спрятаться от мира. Человек не стал ему препятствовать, лишь аккуратно погладил по плечу. Ещё и худой. Было действительно интересно, что из этого мальца вырастет. Слишком уникальный, чтобы быть просто забытым во всей суматохе. Человек в маске встал с кровати и пошёл к выходу. – Папа? – раздался сонный голос позади. Проснулся? Человек не стал оборачиваться. В конце концов, мальчик просто сочтёт, что это привиделось ему. Он растворился в ночной дымке так, словно его и не было здесь никогда. А мальчик ещё долго смотрел в тёмный проём двери, пока дрёма не сморила его окончательно.